Hit Me

Угол был погружен во тьму, и единственным источником освещения был небольшой уличный фонарь. Микки безмолвно подошёл к углу, прислонившись к мокрой кирпичной стене позади, и поднес сигарету к губам. Он был одет в свою обычную рабочую одежду: простая пара джинсов и черная футболка; завершали образ классическая кожаная куртка и пара черных ботинок. Он не пытался выглядеть как-то сверхмодно, просто одевался достаточно хорошо, чтобы не привлекать никакого нежелательного внимания. Тяжесть Глока во внутреннем кармане куртки удерживала брюнета в неподвижном состоянии, когда он в который раз затягивался никотином. Микки стряхнул пепел с кончика сигареты, прежде чем затушить ее о стену. Бычок зашипел от соприкосновения с мокрым кирпичом, и парень бросил его мимо бордюра, попав прямиком в сточную канаву. Микки мгновенно обернулся, услышав звуки поцелуя слева от себя. Инстинктивно его руки сжались в кулаки, но он промолчал. Брюнет затаил дыхание, как всегда, когда ждал свою цель, и представил себе лицо и имя мужчины в глубине своего разума. Джейсон Эспозито. Он представил загорелую кожу и темно-карие глаза, черные кудрявые волосы и широкие плечи. Мик наблюдал за этим мужчиной полторы недели, — это достаточно долго, чтобы привыкнуть к его повседневной жизни — прежде чем решить, что пришло время. Наконец тень мужчины приблизилась к Микки из-за темного угла, и его правая рука скользнула во внутренний карман куртки, чтобы провести пальцем по ручке пистолета, прежде чем снять тот с предохранителя. Голова мужчины резко повернулась, когда он двинулся прямо на Микки, чуть не сбив его с ног. — О, вот дерьмо, прости, чувак, я тебя не заметил! — он произнес это с легкой улыбкой, и это именно та вещь, которую Микки ненавидел в своей работе. Он ненавидел узнавать хорошие стороны людей, однако это не остановило его. В тот момент, когда он понял, что это и была его цель, пистолет появился прямо перед лицом Джейсона, а его палец сжал курок. Шум, произведенный выстрелом, был тихим из-за глушителя, что, как понимал Милкович, было просто необходимостью в его профессии. Джейсон тут же начал оседать на асфальт, но Микки легко поймал его. Он быстро закинул безжизненное тело себе на плечо и осторожно перетащил его в свой Мустанг. Парень положил его на заднее сиденье поверх пластикового брезента и хрустнул шеей, а после обошел машину, чтобы прыгнуть на водительское сиденье и доставить «пакет» заказчику. Он вытащил свой телефон, когда выехал на пустынную дорогу, направляясь к своему нынешнему работодателю. Мужчина был под номером 4 на быстром наборе телефона Микки и ответил на третьем гудке. — Слушаю, — грубо ответил он. Голос его представлял собой смесь между желанием поспать, или же убить того, кто названивает в такое время. — Эй, Росси, дело сделано. Говнюк у меня, где ты хочешь, чтобы я сбросил его? — ответил Мик и сразу же почувствовал, что телефон завибрировал. Он взглянул на экран и увидел уведомление о том, что на его счёт упало 100 000 долларов. — С тобой приятно иметь дело, Росси. — Вези его ко мне домой, мои мальчики встретят тебя там, — ответил он со своим легким итальянским акцентом. — Как всегда, молодец, Милкович. Микки облизнул губы, щелкнув поворотником, замедляя движение перед светофором. — Просто выполнял свою работу, сэр, — сказал он, осторожно оглядываясь и следя за тем, чтобы не нарушать никаких правил дорожного движения. Никогда нельзя быть уверенным в своей безопасности, катаясь в машине с мертвяком на заднем сиденье. — Я буду там в десять. После этого Росси повесил трубку, и, вероятно, он был слишком счастлив передать Эспозито своим парням. Микки все равно, что сделают с этим мужчиной, пока ему платят такие деньги за работу. Маршрут к дому Росси был выгравирован в его мозгу, так как он был одним из самых частых и богатых клиентов Микки. Так уж случилось, что в свое время Росси был по уши в лапах мафии и имел особенность разоблачать почти всех, кого встречал, оставляя после себя большой беспорядок, который Микки был рад убрать для него. Он всегда был быстрым и осторожным, никогда не задерживаясь на одном месте долго, чтобы кто-то мог увидеть его, услышать или расспросить. Брюнет занимался этим достаточно долго, чтобы узнать: сколько времени он должен проводить в одном месте, как часто он должен позволять себе светиться на людях и как он должен одеваться и вести себя. На самом деле он не чувствовал себя виноватым за то, чем занимался, потому что это все, что у него было. Деньги в обмен на услугу - абсолютно по-американски. Однако сначала он должен был изучить все, что нужно было знать о своих клиентах, прежде чем позаботиться о них. В конце концов, это ведь люди, и он любил узнавать, кем были эти люди, чем они жили, прежде чем сделать свое дело. Через несколько минут Микки свернул за угол к дому Росси и уперся в забор, едва успев заглушить мотор, прежде чем Мейсон, правая рука Росси и один из его ближайших партнеров, вышел из дома с каким-то незнакомым, видимо, новеньким парнем. Микки открыл окно и зажег сигарету, прежде чем обратиться к нему: — Как вы, ребята, поживаете? — спросил он грубо, наблюдая, как новый малыш открыл заднюю дверь его машины. — Не жалуемся, Милкович. А ты? Такое ощущение, будто целую вечность тебя не видел, — усмехнулся Мейсон, прислонившись к машине, а его маленький друг перекинул Джейсона через плечо и практически бегом бросился к дому. — Уже около месяца прошло, — он пожал плечами, и сигарета сдвинулась меж его губами, когда он заговорил. Микки глубоко вдохнул, глядя на Мейсона сверху вниз. — Может быть, немного больше. Он пожал плечами, провел рукой по светлым волосам и застенчиво посмотрел на Микки. — Это все еще довольно долго для нас, чтобы мы прибегали друг к другу, — сказал он. В этом он был прав: у Микки и Мейсона была какая-то тенденция видеть друг друга в самые неподходящие времена, но Микки избегал этого во что бы то ни стало в последнее время. Он не мог позволить себе, чтобы Мейсон держал его за задницу буквально все время. Было слишком грязно и опасно связывать скетч такого рода отношениями с людьми, с которыми он работал. — Ну, я уверен, что ты не увидишь меня ещё какое-то время, — сказал Мик, вынимая сигарету изо рта, чтобы выдохнуть и всмотреться в черты лица Мейсона, скрытые в темноте. Парень торопливо оглянулся на дом и вернулся к машине Микки, завернув брезент на заднем сиденье, и хлопнул дверью, прежде чем вернуться в дом. — Эй! — закричал он на парнишку, который буквально заставил его озвереть. — Скажи своему маленькому другу, чтобы он не хлопал гребаной дверью в следующий раз, а? — сказал он, высунувшись в окно, чтобы убедиться, что его машина не помята. — Она хрупкая. Мейсон ухмыльнулся. — Я знаю, что тебе нужно исчезнуть, Микки, но это не значит, что мы не можем видеть друг друга, — сказал он с надеждой в глазах. Микки усмехнулся, вздохнув еще раз.  — Ты знаешь, о чем я, малыш, и это не так, — сказал брюнет. Он уже тысячу раз говорил Мейсону, что он искал тупо член и не собирался ни к кому привязываться. — Я знаю, но- — Нет, нет, нет. Случайный трах, ничего больше, а ты опять начинаешь переходить границы и говорить все это дерьмо, и что ты уходишь. Так что, надо заканчивать. Извини, малыш, это должно было случиться когда-нибудь, — сказал он и пожал плечами, заводя свою машину и бросая окурок в окно, разворачиваясь, чтобы уехать оттуда. — Увидимся. Может быть, — прокричал он через плечо, прежде чем окончательно скрыться из вида. Он никогда не понимал, почему ребята, которых он трахал, всегда решали зайти дальше и ждать от него чего-то большего. Микки едва хотел, чтобы у этих парней был член, потому что гейские чувства — настоящее дерьмо. Тело отдельно от разума, неужели он много просит? Микки так не думал, но, видимо, искал он невозможное. Тем не менее, до тех пор, пока он легко переходил от одного парня к другому, никто не должен был испытывать чувства, особенно если учесть, что он не задерживался с ними слишком долго. Микки притормозил и глянул на заднее сиденье: ни ​​следа крови или чего-то еще, что могло быть доказательством того, что некоторое время назад там лежало мертвое тело. На его взгляд, машина выглядела чистой, но у него появится личный надзиратель, когда он вернётся домой. При мысли о Мэнди он достал телефон и набрал ее номер. — Что за херня, Мик, два часа ночи, ради всего святого, блять, — проворчала она, хотя и не казалась уставшей. — Я еду домой, хочешь что-нибудь поесть? — спросил он, игнорируя ответ сестры, который заставил его хотеть задушить ее. — О да, заскочи в мини-маркет и захвати мне замороженную пиццу, — сказала она, зевая. — Кстати, у меня тут парень, так что подумай, прежде чем заходить. — сказала она, прежде чем повесить трубку. — Парень? Бля, Мэнди, что я говорил те... — застонал Мик, откидывая свой телефон на сиденье рядом. Сколько раз ему приходилось объяснять ей, что он не собирался каждую ночь приводить случайных мужиков в свою квартиру? Этого что, было слишком мало, чтобы она вела себя хоть немного поприличнее? Или, по крайней мере, немного удерживала парней, прежде чем они окажутся в ее постели? Он поворчал про себя несколько минут, прежде чем направиться в местный круглосуточный магазин. Микки выскочил из машины, запер ее за собой и провел рукой по волосам. Он молча прошел мимо кассира, пропустив мимо ушей «приветствие» от него, и быстро нашел отдел с пиццей. Закончив с выбором, брюнет пошёл на кассу, бросив несколько упаковок в корзину, которую он захватил по дороге, и схватил с полки еще какое-то дерьмо, прежде чем вернуться к кассиру и небрежно бросить товар на ленту. — Здравствуйте, как ночь проходит? — спросил парниша. Микки просто пожал плечами и хрюкнул, не потрудившись уделить ему немного внимания. Когда он заканчивал свою работу, он всегда чувствовал себя немного рассеянным, но с каждым человеком, которого он убивал, он становился все менее заметным. — Сумма ваших покупок составляет 89,27 доллара, — сказал он в тот момент, когда Микки поднял голову. — Девяносто баксов за несколько замороженных пицц и коробку хлопьев? Ты, блять, прикалываешься? — взорвался брюнет, а брови взлетели выше уже некуда, когда он впервые встретился взглядом с работником. Мик внезапно замолчал, пораженный человеком перед ним. У него были зеленые глаза и пылающие рыжие волосы, а также бледная кожа и подбородок, будто высеченный ножом. Микки с минуту приходил в себя, прежде чем взглянуть на компьютер перед лицом парня, на котором высветился его итог. 13,45 $. Он прищурил глаза, глядя на рыжика перед собой и переводя взгляд на его имя на бейдже. Йен. Легкая улыбка распространилась по его лицу, и он просто протянул руку, чтобы Микки оплатил покупки. — Что принесет мне переплата в 75 долларов и 82 цента? — спросил он с усмешкой, хотя он и представить себе не мог, как он выглядел. Парень, Йен, пожал плечами. — Угадай. Тебе придется подождать и посмотреть, если хочешь, — проговорил он медленно, и Микки посмотрел на него. — Да, хорошо, — сказал он, передавая пятнадцать баксов в руку парня, и с нетерпением начал ждать, как изменится лицо паренька. Казалось, Йен не спеша смотрел на деньги и забивал товар в реестр, а Микки терпеливо ждал. — Ты собираешься дать мне мою сдачу, или мне попозже вернуться? — спросил он сурово, и Йен просто взглянул на него, позволив ему победить. Он закончил с кассой и передал Микки его сдачу, заставив голубые глаза закатиться, прежде чем он схватил свои сумки. — Спасибо, — огрызнулся он, прежде чем вырваться из магазина. — Спокойной ночи! — крикнул ему кассир, но Микки уже исчез. Почему люди не могут быть менее раздражающими? Конечно же, Мик надеялся, что ему больше не придется взаимодействовать с этим человеком, хотя он и не возражал бы смотреть на него немного дольше. Блять, он определенно раздражал Микки все те две минуты, в течение которых они взаимодействовали. Или нет? Он встряхнул головой, пытаясь вытрясти оттуда горячего рыжика, и выехал со стоянки. Проехать ему пришлось всего два квартала, прежде чем припарковаться на стоянке, находящейся на территории дома, где живут они с Мэнди. Милкович закрыл двери машины и засунул ключи в карман, прежде чем войти в здание с пакетами продуктов в руках. Он решил пропустить лифт и пойти по лестнице, чтобы высвободить часть своей накопленной энергии от работы с мистером Эспозито. Четыре этажа спустя Микки открыл входную дверь и лицом к лицу столкнулся с полуобнаженным подростком. — Да черт побери, Мэнди! Ты не предупредила, что он выглядит на двенадцать лет! — крикнул Микки, обойдя ребенка, чтобы посмотреть, разогрела ли она духовку. К его неудовольствию она этого не сделала, поэтому он бросил пиццу в морозильник и включил духовку на 180 градусов. — Эм, Мэнди, я, наверное, пойду, — осторожно позвал парень, приходя в себя, когда увидел, как Мэнди выходит из своей комнаты в одной только майке и нижнем белье. — Можешь позвонить мне позже, если хочешь! — сказал он, прежде чем выскочить из квартиры и захлопнуть за собой дверь. Мэнди потянулась и направилась в сторону Микки, который стоял перед открытым холодильником и вытаскивал пиво. — Как работа? — небрежно спросила она, используя руку брата, чтобы открутить крышку с пива, — отличный трюк, которому научил ее дорогой старший братец. Тот просто пожал плечами, запрыгивая на стойку. — Не слишком увлекательно, но сегодня привалило мне дохрена бабла. Росси, конечно, один из моих самых преданных клиентов, — сказал он с ухмылкой. — Фу, я ненавижу, когда ты их так называешь, — сказала Мэнди, немного вздрогнув. — Мне можно взять машину? — спросила она, запрокидывая бутылку и делая смачный глоток. — Да, но это может подождать до завтра, я сейчас голодный, как ублюдок, и, готов поспорить, что ты тоже после целого дня, проведенного с этим малышом, — сказал он, вытаскивая сигарету из упаковки в заднем кармане и поджигая ее. — Это вообще законно? — спросил Микки. — Ой, да заткнись ты, черт возьми, — простонала Мэнди. — Это просто рандомный парень, который пришел сегодня ко мне на работу, ничего особенного. Мэнди работала в стрип-клубе барменом. По крайней мере, Микки так думал. У него не было особых причин не верить ей, несмотря на то, что ее кошелек постоянно был до отказа заполнен долларовыми и пятидолларовыми купюрами. Чаевые, заверяла его Мэндс. Но если этим они оплачивают свои счета, кто он такой, чтобы ее судить? — Я вижу, — пробормотал Мик, спрыгнув со стойки, когда услышал звук, сигнализирующий о том, что духовка нагрелась. Он сразу же достал из холодильника две пиццы: по одной для каждого. — Неужели Мейсон сегодня дал тебе отдохнуть? — спросила она. Мэнди была почти единственной, кто знал что-либо о гейских наклонностях своего брата, поскольку она была единственной, кто заботился о нем достаточно, чтобы спросить, но недостаточно, чтобы остановить его. Микки лишь закатил глаза, выдохнул дым и прошел в гостиную, оставив пиццу готовиться. — Даже не начинай про его задницу, — сказал он, прежде чем выдохнуть облако дыма и затушить сигарету в пепельнице на журнальном столике. — Фу, Мик, ну и вонь, ты же знаешь правила — курить в окно, — сказала Мэнди, сталкивая брюнета с дивана. Он застонал, но подчинился и, взяв с собой пепельницу, уселся на стул прямо перед окном. — Что он сказал? Микки пожал плечами, вдыхая холодный свежий воздух и заслушавшись на мгновение звуками города. Гудение машин, полицейские сирены и случайный пьяные крики успокаивали лучше, чем что-либо другое. Это напомнило ему, что, несмотря на то, чем он занимался этой ночью, мир будет продолжать двигаться. Это то, что удерживало его в данном виде деятельности, и то, что удерживало его в здравом уме. — Ничего особенного, только то, что прошло какое-то время с тех пор, как мы видели друг друга, и что он хочет видеться чаще, — ответил Микки. — Я отказался и закончил это все. Больше не хочу с ним трахаться, если он начинает воспринимать все слишком серьезно. Черт, нет. — сказал он, глубоко вдыхая. Мэнди на это просто рассмеялась, включила телевизор и отпила пиво. — Черт, Мик, ты, блять, неисправим. Они провели всю ночь, объедаясь, выпивая и смотря дерьмовые фильмы на FOX, не получая от них удовольствия, но получая удовольствие от приколов над ними. Наконец, около 5 утра, они решили, что пора бы им разойтись. Микки тихонько лежал в своей постели, одну руку закинув за голову, а другую положив на живот. Те ночи, когда он пытался спать после очередного убийства, всегда был странными и эйфоричными для него. Первые несколько раз он был в таком стрессе, что желудок постоянно крутило, угрожая вывернуть все содержимое наружу. Но со временем ему стало намного легче с этим справляться, узел в животе становился все меньше, пока не исчез вовсе. Единственное, что Микки не мог сказать, — хорошо это или плохо.