«Иногда просто необходимо сойти с ума, чтобы привести в порядок чувства…»
Дэн Миллмэн, Путь мирного воина
Сегодня у Лексы был выходной. Она планировала проснуться не так рано, как обычно и пойти прогуляться в парк, подышать свежим воздухом и постараться привести свои мысли в порядок. Девушка смиренно спала, ей снова снился сон, снова эти прекрасные глаза манили к себе. Сон не был тревожным и впервые за долгое время девушка спала достаточно спокойно. Сквозь дрему послышался чей-то посторонний голос: — Любимая, вставай! Как думаешь, что сегодня на завтрак? — Лекса не могла разобрать, сон это или нет, писклявый голос неприятно доносился до ушей, девушка невольно поморщилась и попыталась повернуться… постепенно выходя из состояния забвения, почувствовала, что кто-то сидит на ней, в буквальном смысле слова, верхом. Лекса открыла глаза: — Кастия! А ну, пошла вон с меня! — Кэрри была очень зла. Она не хотела ни видеть, ни слышать этого человека не только сейчас, но и в своей жизни в целом. Лекса всем сердцем ненавидела Кастию и порой не понимала, как она могла так ошибаться в человеке, которого любила. — Ну что же ты, любимая, я хочу тебя… хочу прямо сейчас. И знаю, что ты тоже хочешь меня, — с ноткой самодовольства произносила Кастия. — Пошла к черту! — Лекса скинула ее на пол, а та продолжала усмехаться. — Ты хочешь заняться этим на полу! Давай… я совсем не против. Накажи меня! — Кастия откровенно издевалась. — Я сказала проваливай из моей комнаты, из моего дома и из моей жизни! Я не хочу видеть тебя. Я вообще знать тебя не хочу! У нас с тобой нет ничего общего и никогда не было! И нас никогда не было! — Лекса сделала паузу, шумно выдохнув воздух из своих легких, — Уходи, иначе… я вышвырну тебя сама! — зеленоглазая изо всех сил старалась держать себя в руках, по крайней мере, внешне, но внутри у нее бушевал вулкан, кровь кипела и хотелось придушить эту тварь. — Ты хочешь применить силу? Я не против… — на этих словах все, что было внутри Лексы взорвалось. Кэрри схватила Кастию за грудки, потащила за собой к двери и вышвырнула на улицу, громко хлопнув дверью. Кастия продолжала свой спектакль: — Любимая, ты об этом еще пожалеешь… — уже за закрытой дверью злорадствовала Кастия. Лекса стояла посередине своей квартиры и чувствовала, как огромный снежный ком гнева подкатывает и увеличивается все больше и больше. На этот раз Лекса чувствовала, что не справится со своим гневом, внутри все горело: — Сука! — Лекса со всей силы ударила кулаком стену, — Я ненавижу тебя! — ударила еще раз, и так до тех пор, пока из костяшек рук не хлынула кровь. Лекса опустилась на пол, подтянула к себе колени, обняла их руками и вспомнила тот день, когда ее предали сразу два дорогих ей человека. Это произошло почти сразу после смерти ее родителей… Вернувшись из Австралии, Лекса закрылась в себе. Ей было очень тяжело и слишком больно. Силы покинули ее. От жизнерадостной и мечтательной девушки не осталось и следа. Кастия, на тот момент, казалось бы, пыталась поддержать брюнетку, но как-то не особо старательно. Сама Кастия, по натуре, человек — зажигалка, ей нужно было ходить на тусовки и развлекаться, ходить по клубам и барам, в поисках новых ощущений. И Лексу до каких-то пор все это устраивало. Они все время проводили вместе, отдыхая после тяжелого рабочего дня в различных развлекательных заведениях. Но когда случилась трагедия, ей было уже не до развлечений, не до баров и ресторанов, и, уж тем более, не до шумных ночных тусовок. Кастии, естественно, не нравился такой поворот сюжета. Девушка Лексы не понимала в полной мере, что та испытывает и тем более не собиралась менять свою насыщенную жизнь на постоянные успокоения Кэрри. Лекса все больше уходила в себя, а Кастия, в свою очередь, все больше отдалялась от убитой горем Лексы. Кастия часто заезжала на работу за Лексой, но это, как казалось брюнетке, было больше привычкой, чем желанием поддержать. Время шло, а Кастия начала чаще наведываться на работу к Лексе, и в обед, и бывало даже утром, принося с собой кофе. Все это не казалось Лексе странным, на тот момент она еще пыталась доверять людям и не видела в этом ничего подозрительного. Да и вообще тогда меньше всего она хотела думать об отношениях с Кастией, слишком много проблем тогда было. Но все же Лекса изо всех сил старалась быть милой и любящей девушкой. Через месяц после смерти родителей 19 октября 2015 года, к Лексе в кабинет зашла ее напарница Онтари и, к удивлению Лексы, Кастия. Да они были знакомы, раньше они часто отрывались вместе в ночных загулах, но почему-то Лекса не ожидала их такого появления: — Лекс, тебя Линкольн к себе вызывает, сказал, что это срочно, — сказала Онтари, голос ее звучал как обычно сухо и немного раздражающее, — Иди, а я составлю компанию Кастии, чтобы она не скучала, пока тебя не будет, — подмигнула Онтари — Я скоро, — Лекса кивнула напарнице, поцеловала в щеку Кастию и вышла из кабинета. Когда Лекса вошла в кабинет к Линкольну, ему позвонили, и он попросил зайти девушку позже. Лексе ничего не оставалось, как вернуться обратно в свой кабинет. Брюнетка открыла дверь кабинета и увидела Кастию и Онтари целующимися, да так, что любой порнофильм позавидовал бы им. Лекса застыла в проходе, ее тело онемело, к горлу стремительно подкатил ком боли, обиды, злости. Кастия лежала на столе, Онтари была сверху и целовала ее любимую девушку с животной страстью. Картина, определенно, заслуживала рейтинга восемнадцать плюс. Кэрри собрала все оставшиеся силы в кулак: — Не смею вас прерывать… но это мой кабинет, — очень спокойно и сдержанно, как всегда, произнесла Лекса. — Вот и не смей! — сказала Кастия, вставая со стола и поправляя свою юбку. — Выход там… — девушка отодвинулась, освобождая дверной проем. Выдержке Лексы можно было бы позавидовать, но такое внешнее спокойствие ей очень нелегко давалось. Только Бог знал, что творилось у девушки внутри, —Хотя нет. Продолжайте! Уйду я… Лекса ушла. И ушла, казалось бы, навсегда, покинула и жизни девушек, которые предали ее, и этот чертов кабинет. В тот день даже сам черт не знал, что нашло на Лексу, столько, сколько она выпила в ту ночь, не выпил бы даже самый заядлый алкоголик. Жизнь стала совсем невыносимой, ее предали и покинули сразу все, кто когда-то был ей так дорог, все, кого она любила. Лекса не винила никого, только лишь себя, за то, что мало времени проводила со своими родителями. И даже в измене Кастии она обвиняла только себя, за то, что не могла дать своей девушке то, чего она хотела. — Я ненавижу тебя, только тебя, не себя! — кричала брюнетка, все так же сидя на полу и смотря в одну точку. Ей было так больно, как может быть больно только физически, но ей было больно не физически, а душевно. Все чувства вперемешку убивали ее изнутри. Она не хотела больше продолжать все это. — Я не могу больше, я не выдержу, я не хочу жить… — шептала Лекса, вставая с пола. Девушка направилась в ванную комнату, для того, чтобы закончить все эти невыносимые мучения. Лекса хотела причинить себе вред. Физический вред, чтобы заглушить душевную боль, которая никак не хотела уходить уже многие годы. Она била кулаками о кафель, который покрывал стены в ванной комнаты. Руки все были разбиты, но девушка не прекращала. Когда сил совсем не осталось, она налила в стакан воды, насыпала в руку из флакона целую горсть таблеток снотворного и села в наполненную горячей водой ванную. Лекса действительно желала это сделать. Закрыла глаза, не думая ни о чем, медленно начала подносить руку с таблетками ко рту. И вдруг вспышка… небесно-голубые глаза, Лекса не обращала внимание, и рука сама продолжала движение… Смысла жить больше не было… — Не смей! — голос эхом раздался в подсознании брюнетки. — Но я хочу… нет, я не хочу больше жить. Я хочу закончить всю эту невыносимую боль. Я устала. Я больше не могу, — у Лексы началась истерика, все чувства хлынули наружу, слезы неуправляемым потоком спускались по щекам. — Не смей этого делать. Ты ни в чем не виновата! — Я больше не могу, — истерика только усиливалась. — Ты можешь все. А я буду с тобой. — Ты? Да я даже не знаю кто ты? Плод воображения? Кто ты вообще? Откуда ты взялся? Или взялась? — Лекса начала думать, что она сходит с ума, но глаза открывать не торопилась. — А ты найди меня… найди и попробуй полюбить, пусти меня в свою жизнь! — голос был мягким, нежным. — Я не смогу! Я не такая сильная, как кажусь! Я больше не хочу любить, это слишком больно! — Ты все сможешь! А если пустишь меня в свою жизнь… я никогда тебя не покину, — продолжая смотреть на Лексу, четко говорил голос, все больше убеждая в своих словах брюнетку. Подсознание определенно играло с Лексой злую шутку. Но, возможно, это именно то, что ей сейчас было нужно. Когда человек тонет, он пытается найти опору, пусть даже самую хрупкую соломинку, которая удержит его на поверхности. Жизнь потеряла смысл… сколько же боли в этой в этой фразе. Почему так бывает? Почему люди теряют этот смысл? Всё просто: смысл теряется, когда человеку не хватает того, что больше всего ему нужно. Внимания близких, любви, заботы, счастья, здоровья, справедливости, власти… или целого комплекса составляющих. Когда человек теряет что-то из этого, он теряет и смысл жить дальше. Полное отчаяние. Боль утраты, которая ломает изнутри. Злость из-за несправедливости жизни. Пустота… полнейшая пустота. Абсолютное безразличие ко всему. Можете плевать в человека, бить его, поливать грязью. Ему уже будет всё равно. Ничего не чувствует сквозь адскую боль. И если ничего не изменить, жизнь пойдет по обычному сценарию: алкоголь, наркотики, суицид. Многих это устраивает. Они и так уже не живут, видят уход из жизни единственным решением данной проблемы. Теперь это — их смысл. Смерть — выход… слабые люди. Каждый может найти свою соломинку, если захочет. А хочет мало кто. Это слишком сложно. Начать всё сначала. Лучше ведь пожалеть себя. Сказать: «Господи, как я несчастен! За что мне такая жизнь?», напиться таблеток, прыгнуть с крыши, вскрыть вены… Людям всегда жалко себя. Из-за жалости к себе человек способен на многое. Но стоит ли оно того? Жизнь — это самое ценное, что есть у человека. Живи и встречай рассвет каждый день, улыбайся, дари другим свою улыбку. В этом и есть смысл: быть счастливым и делать счастливыми других. Когда кажется, что всё потеряно в этой жизни, что больше нет сил жить дальше, нужно вновь обрести смысл, который и станет спасительной соломинкой и хвататься за эту хрупкую соломинку руками и ногами. Держать и не отпускать. И не важно, что это будет: человек, животное, ребенок, работа… все, что угодно. Для Лексы, возможно, этим смыслом стали небесно-голубые глаза и нежный согревающий теплом голос. — Я найду тебя… — рука дрогнула, таблетки посыпались в воду.