ПОРЯДОК ПРИОРИТЕТОВ

Я врываюсь в кабинет и захлопываю дверь, прислоняюсь к двери, тяжело дыша. Что это было? Он меня поцеловал. Зачем? «А тебе понравилось» — ругает меня моё подсознание. Я закрываю глаза и сползаю на пол, поджимаю под себя ноги. Слёзы предательски скатываются из глаз. Что это, черт возьми, значит, Малфой? В какую игру ты играешь? Я не понимаю его. Неужели ему было не противно? В школе он смотрел на меня с омерзением, с отвращением. А что сейчас? Он позволил себе поцеловать меня, позволил себе трогать меня и позволил трогать и целовать его в ответ. Руками вытираю щеки от слёз. Мир сошёл с ума. Было бы куда легче, если бы он презирал и называл меня грязнокровкой. Было бы намного легче, черт его дери. Но меня больше пугает моё отношение к нему. «Почему ты его не ненавидишь, Гермиона?» А должна? Я мотаю головой. Конечно должна. Нельзя целоваться с пожирателем смерти. Нельзя чувствовать то, что я чувствую. «А что ты чувствуешь?» Я чувствую, что это самая правильная вещь, что когда-либо случалась в моей жизни. И это пугает меня. Это так, чертовски, пугает меня, что если бы сейчас появись Воландеморт напугал бы меня куда меньше, чем это чувство. Я гоню эти мысли и пытаюсь встать на ноги, держась за стену. У меня много работы, которую нужно сделать. «Да, а ты призналась, что это тебе понравилось.» Я злюсь сама на себя. Зачем я позволила ему так поступить? Разве я позволю себя использовать для его непонятных целей? «Конечно нет» — я качаю головой и прохожу к столу, сажусь за него. Если он хочет поиграть, то я покажу ему как нечестно могу я играть. Я пишу письмо Нико и отправляю его, произнося заклинание. Бумага превращается в самолётик и улетает. Доигралась, Гермиона. Ты целовалась со своим врагом. Знал бы Гарри. О, Мерлин! Гарри был бы в ужасе. Он, возможно, никогда не заговорил бы с тобой снова, если бы узнал. Я отгоняю эти мысли и пытаюсь занять себя документами. Когда заканчиваю, то на часах уже почти десять. Аккуратно складываю папки на столе и встаю, надевая мантию и забираю сумку. — Фините. — Направляю палочку на огонь в камине и он гаснет. Не хочется возвращаться в квартиру, где мысли снова заполонят мою голову. Я резко втягиваю в себя воздух и выхожу из кабинета. Тут темно и тихо, как никогда. Прикасаюсь палочкой к двери и слышу щелчок. Иду по коридору к лифтам. Мысленно молюсь, чтобы не встретить Малфоя. Наверное, он уже ушёл. В главном холле уровня пять — никого. И я с облегчением вздыхаю и жду кабину. Она звенит, когда прибывает и я захожу внутрь. Решетка с треском закрывается и уносит меня прочь. В атриуме почти никого нет. Я быстрым шагом иду к каминам. Меня кто-то зовёт по имени, но зелёное пламя поглощает меня с ног до головы и вот я уже стою в гостиной своей квартиры. Я быстро снимаю мантию и забрасываю её и сумку на кресло, падаю на диван. Закрываю глаза руками и пытаюсь совладать с собой. Мысли так и рвутся сквозь стену, что я воздвигнула у себя в голове. Я качаю головой. То, что сегодня произошло в кабинете Малфоя — останется там же. Я не собираюсь играть в его игры. Не собираюсь вестись на его слова и действия. Он позволил тебе целовать его. О, ужас. Это выглядит так неправдоподобно. «А что ты?» — а я забылась. Забылась в нём так сильно. С ним я почувствовала, как должно быть. Один поцелуй заставляет меня трястись, словно, от холода. Один чертов поцелуй заставил меня чувствовать себя неправильно-правильно. В его объятиях было так тепло и уютно. Его глаза казались такими родными и живыми. На мгновение, могу поклясться, что видела в его глазах умиротворение. Я тоже это чувствовала рядом с ним. Почему это чувство появилось сейчас? Оно будет меня преследовать? Он не тот, кто мне нужен. «Ты видела татуировку на его предплечье тогда» — орет на меня моё подсознание. Он пожиратель смерти, Гермиона. Моё тело содрогается при мысли, что его рука, которая гладила моё бедро — была помечена темной меткой. Забудь о нём. Забудь, как о страшном сне. Но я не могу, черт его дери. Слёзы опять срываются с моих глаз. Что он со мной сделал?