Fate/Revival

      Эйин, испытывая приступ невероятного гнева, спалила несчастную простыню, едва оказавшись в ванной, после чего, морщась от запаха палёной ткани, выкрутила напор в душе на максимум и с остервенением принялась отмываться.       «Никаких следов, да? Никаких следов?!» — мысленно возмущалась она. — «Невозможно определить, кто всё это затеял? Способность Райдера?»       Эйин чуть не захлебнулась из-за своего истерического смеха. Смолкла она только тогда, когда в возмущённое сознание, наконец, пришла мысль, что Диармайд, караулящий у двери, так и поседеть может. Впрочем, это было меньшее, что её сейчас волновало. Она вылила на себя почти весь флакон геля для душа, однако, от мерзких впечатлений отмыться всё никак не удавалось.       Она была уверена, что легко бы пережила изнасилование, если бы оно с ней всё-таки случилось. Оказалось, что она, вероятно, захотела бы, наконец, убить свою сестру, чтобы такая мерзость по Земле более не ходила. С другой стороны, с ней, по сути, ничего не случилось… и эта безмозглая пигалица всё ещё была её сестрой.       Эйин потёрла пальцами горящую из-за излишнего возбуждения семейную метку на левой ключице. Да, она не могла атаковать сама, однако в уже вживлённой части были атакующие заклинания, которые она могла не творить самостоятельно, просто вкладывая ману и доверяя процесс семейной метке. Пусть она и не использовала её сознательно, помня последний разговор с отцом. Прибегнуть к этому способу значило проиграть ему. Значило лишиться возможного будущего и отдать Лиэн то, чего она так желала. Этого Эйин не хотелось. Она ощутила такое всепоглощающее бессилие, что ей стало страшно.       «Если я не могу подраться с ней, я могу отобрать у неё всё, что она желает отобрать у меня. Хочет семейную метку?» — стирая злые слёзы, думала она. — «Я расшибусь, но Грааль она не получит. Хочет потоптаться по моей невинности? Я лишу её этого удовольствия», — решительно выключив душ и небрежно накинув на себя полотенце, Эйин вышла из ванной, едва не споткнувшись о сидевшего у двери и подпирающего ту спиной Диармайда.       — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался тот.       Эйин смерила его долгим взглядом. Конечно, это был бы отличный вариант, однако… она была не тем человеком, который был способен воспользоваться кем-то, особенно зная, что это, вероятно, будет против его воли. На несколько секунд она представила, что было бы, если бы Диармайд занялся с ней сексом… и решительно вытряхнула эту мысль из головы. Он ей, конечно, нравился, но… Она скорее язык себе откусит, чем озвучит свою мысль вслух.       — Никак, — сухо сообщила Эйин. — Но я… не буду, как она, — едва слышно добавила она, проходя мимо и опускаясь на диван.       — О чём ты?       Эйин спрятала лицо в ладонях, несколько раз глубоко вздохнула и, посидев так несколько минут, попросила:       — Прошу тебя, позови Лионеля.       — Мастера Сейбера, когда вы… ты в таком состоянии? — возмутился Диармайд. — Ни за что! При всём уважении, пока ты в таком состоянии, тебе придётся мне приказывать. Или хотя бы объяснить, зачем он нужен.       Эйин отняла руки от лица и воззрилась на него красными от слёз глазами.       — Хорошо-о-о-о… — едва слышно протянула она. — Я просто попрошу его помочь мне избавиться от воспоминаний, вот и всё.       — Ты хочешь забыть случившееся? Стирать воспоминания — очень ненадёжный метод. Это может стать уязвимостью, или нанести вред куда больший, — Диармайд опустился рядом с ней на колени, заглядывая в глаза.       — Просто позови его, пожалуйста, — устало попросила Эйин. У неё не было совершенно никаких сил спорить ещё и с ним. К тому же, она достаточно прорыдала у него на руках, пока они возвращались к ней в комнаты.       — Эйин, прошу тебя, ответь мне, что ты хочешь попросить у него. Для чего необходимо снова подвергать себя опасности?       — Лионель не опасен, — отрезала Эйин. — Он наименее опасен из всех, кто живёт в этой Академии.       — Неужели я не смогу этого сделать?       Эйин словно окатило ледяной водой.       — Нет-нет-нет, — покачала головой она, отшатываясь. — Просто позови его.       — Тогда прикажи мне.       — Нет! Ни за что!       — Значит, объясни.       Право слово, ну почему в такой момент… Эйин застонала и, отчаявшись, махнула на всё рукой, решив вывалить на него всё, раз уж он так просит.       — О, моя дорогая сестра отлично прошлась по моим нервам в этот раз, — вымученно улыбнулась Эйин. — Так что я решила, что у неё не останется того, что она сможет у меня отобрать, при этом организовав мне какую-либо психологическую травму.       — И… зачем мастер Сейбера? — не уловил посыла Диармайд.       — Меня всего-то планировали изнасиловать толпой. Как ты думаешь, зачем он мне?       — Вы что… сошли с ума? — ошеломлённо уточнил Диармайд.       — Я не оставлю своей сестре никакого оружия против себя. Ничего, о чём она знает. О, право слово, это всего лишь девственность! Не понимаю, зачем над ней трястись! Однако, во всяком случае, я не испытываю мазохистского желания лишиться её с кем-нибудь вроде сегодняшних ребяток. Спасибо, подобное вообще мало чья психика выдержит! Никогда не жаловалась на свою фантазию, к тому же знаю множество историй, после которых девушки оказывались не в себе. О нет, я не обзаведусь фобией. Я предпочитаю… и могу сама выбрать, где, как, когда и по какой причине это случится. Поэтому я и прошу тебя позвать Лионеля.       — Почему именно он?       — Напомнить тебе о прошлом из-за такой глупости? Нет, — Эйин развела руки в разные стороны, в жесте, мол «действительно, почему бы это?». — Я отлично знаю Лионеля и я уверена в том, что он согласится. К тому же, мы с ним не так уж давно расстались.       — Я и не сомневаюсь, — мрачно кивнул Диармайд. — Эйин… тебе стоит успокоиться. Прошу, давай поговорим об этом завтра. Когда ты будешь чуть более… владеть собой.       — А что изменится завтра? Лиэн получит ещё один шанс утянуть меня в ловушку самым идиотским способом из всех возможных и закончить начатое?       — Я виноват. Я клянусь, я никогда больше не оставлю тебя в одиночестве. Этого больше не повторится. Веришь ли ты мне сейчас?       Эйин обессилено уронила руки на диван. Ей стоило просто пройти мимо него к Лионелю сразу же. В данный момент переспорить Диармайда просто не представлялось возможным. После такого заявления у неё и вовсе не осталось никаких аргументов. Верила ли она ему? Вполне. Отступилась ли она от своей идеи? Нет. Завтра, значит, завтра.       — Верю, — медленно кивнула Эйин. — Принеси… Принеси мне успокоительного. И снотворного. Самая верхняя полка в шкафу, — она махнула рукой, указывая направление.              Лиэн сидела в полутёмной комнате без окон — судя по всему, в каком-то подвале — и раз за разом нервно накручивала локон волос на палец. Ей нестерпимо хотелось закурить — хоть она и пробовала сигареты всего несколько раз за всю свою жизнь и определённо не успела подсесть на них, её организм почему-то упорно продолжал реагировать на волнение именно так, а не как-то иначе. Но сигарет у неё с собой, увы, не было, да и сама она не хотела давать воли этой вредной привычке.       Наполеон до сих пор не вернулся. Доставив её сюда, он, не сказав ей ни слова, ушел, прихватив с собой почти половину дежуривших здесь парней. Судя по всему, это был какой-то резервный пункт, раз уж здесь находились её приспешники. Когда Наполеон вышел из комнаты, Лиэн отчётливо услышала щелчок замка — она была заперта здесь. Она могла представить, что двигало Райдером в тот момент, но от этого ей не становилось легче.       Ожидание в неведении было для Лиэн невыносимым. Она понятия не имела, сколько часов прошло с момента их позорного бегства. Вполне возможно, что Лиэн сорвалась бы, и потратила Командное Заклинание, заставив Наполеона вернуться и выпустить её — но два из трёх Заклинаний были уже потрачены, и трата последнего будет означать её проигрыш в Турнире. В памяти Лиэн раз за разом всплывали кадры короткой, но ожесточённой стычки, случившейся на их оперативной базе. Осознание собственной глупости было болезненным — лишь сейчас она понимала, насколько опрометчивым и недальновидным был её поступок.       Сила и безнаказанность ослепили её, и из-за этого она могла потерять всё — шанс на победу в Турнире, право обучаться в Академии, статус члена семьи О’Дайре… или даже собственную жизнь. И сейчас все эти угрозы продолжали висеть над ней, словно Дамоклов меч, и Лиэн не могла даже представить, что из этого случится, и к чему ей следует готовиться. Она знала одно — Наполеон намеревался спасти положение, а значит — спасти её. Она поняла это по мрачной решимости, написанной у него на лице. Сдаваться он не собирался. Видимо, он отправился заметать следы, или расправляться с возможными неприятелями, или бог знает что ещё. Лиэн не могла заставить себя подумать об этом — мозг вновь и вновь прокручивал перед её внутренним взором кадры того, как Лансер орудует своими копьями, играючи расправляясь с её приспешниками и без особого труда тесня Райдера, совершенно неприспособленного к сражению в закрытых помещениях.       Лиэн провела ещё какое-то время, борясь с волнением, пока её не выдернуло из раздумий бледное свечение, и раздавшийся откуда-то сзади возглас «Merde!». Осознав, что в комнате что-то изменилось, она обернулась и увидела, как позади неё материализуется её Слуга.       Наполеон выглядел… замученным, иначе и не скажешь. Бледный магический свет успел осветить его лицо, серое от усталости. Однако его выправка была безупречной, как и всегда — взглянув на него со спины, Лиэн наверняка не поняла бы, насколько вымотанным был сейчас Райдер. Лиэн набрала в грудь побольше воздуха, но, открыв рот, поняла, что совершенно не знает, что ей сказать.       — Ну… что? Как… дела? — кое-как выдавила она. Наполеон взглянул на неё исподлобья.       — Могло бы быть хуже. Учитывая обстоятельства, можно сказать, что мы вышли сухими из воды, — мрачно процедил он. — Но я очень надеюсь, Мастер, что случившееся было для тебя достаточно доходчивым уроком.       Лиэн облегчённо выдохнула. Кажется, всё обошлось.       — То есть… Всё хорошо? Где ты вообще был, и что делал? Расскажи, — Лиэн почему-то захотелось сказать совершенно нетипичное для её лексикона слово. — Пожалуйста.       — Сказать, что всё хорошо, будет чересчур громким заявлением, — покачал головой Наполеон. — Но мы, как минимум, продолжаем участие в Турнире. А насчёт того, где я был… ну что ж, — Райдер уселся на стоявший в углу ящик и, облегчённо откинувшись на стену, продолжил. — Я отправился обратно в штаб, где оказал помощь нашим раненным союзникам. После этого я созвал всех, кто всё ещё был готов сражаться за нас, и объявил полную боевую готовность. Затем я поговорил с Наблюдателем от твоего лица, и сумел договориться с ним о том, что случившееся следует рассматривать как нарушение правил Академии, но не как нарушение правил Турнира Святого Грааля.       От услышанного у Лиэн буквально отвисла челюсть.       — Ч-что?! Как ты сумел… профессора… как?!       Заметив её реакцию, Наполеон улыбнулся уголками губ.       — Мне не раз приходилось вести тяжелые переговоры. Кажется, Наблюдатель всеми силами старается не допустить беспорядков в Академии, а наши бойцы кажутся вполне способными их устроить. Мы сумели договориться на этой почве. Кроме того, я заранее поговорил с ребятами, которые участвовали в случившемся, и, к счастью, никто из них не допустил ошибок на допросе. И да, если тебя спросят, говори, что ты не знала, что твоя сестра — Мастер, и всё случившееся было лишь вышедшей из-под контроля жестокой шуткой. Тебе повезло, что вы родственники и можно сослаться также на семейные проблемы.       — Э-э-э… Но я ведь и так не знала, что Эйин — Мастер, — пробормотала Лиэн.       — Но… тогда зачем тогда ты устроила всё это? — озадаченно спросил Наполеон. — Впрочем, неважно. Что было, то прошло. Теперь надо разобраться с последствиями.       До Лиэн внезапно дошло, что её будущему больше ничего не угрожает.       — Райдер, я тебя обожаю! — взвизгнула она, бросившись к Наполеону, и попытавшись повиснуть у него на шее. Однако Наполеон брезгливо стряхнул её и, нехотя поднявшись на ноги, отошел в сторону.       — Не пойми меня неправильно, Мастер, — продолжил он. — Твои действия скомпрометировали наш союз и поставили под угрозу успех всей кампании. Доверие наших союзников оказалось подорвано, и мне стоило больших усилий восстановить его. В частности, я взял на себя право сделать заявление от твоего лица, и пообещал раненным бойцам, что после обретения Грааля все их, кхм, потери, будут компенсированы на все сто, а может и на сто двадцать процентов. Но даже всех моих ораторских способностей не хватило на то, чтобы спасти положение, и часть бойцов покинули наши ряды. И, кроме того, не думай, что ты избежишь наказания полностью — я лишь договорился о его отсрочке до окончания Турнира.       — Это не важно! — сияя улыбкой, воскликнула Лиэн, — Слушай, я поняла, что накосячила, и я хочу хоть как-то это исправить. Давай так, — с этими словами Лиэн вскинула перед собой руку, демонстрируя единственное оставшееся Командное Заклинание, — Как видишь, я не вправе сейчас командовать тобой. И, учитывая всё случившееся, думаю, будет честно, если командование действительно отойдёт тебе. Отныне, думаю, тебе не стоит звать меня Мастером, ведь из нас двоих ты куда больше подходишь на роль главного. Приказывай, я выполню всё, что требуется, — Лиэн постаралась выдать свою самую обезоруживающую улыбку. — Я ведь теперь, по сути, просто твоя напарница.       Наполеон посмотрел на неё изучающим взглядом. По спине Лиэн пробежал холодок.       — К чему всё это? — недоверчиво спросил он. — Ты что-то задумала?       — Нет, что ты! — воскликнула Лиэн.       — Я слышу твои мысли, — покачал головой Наполеон. — И я явственно ощущаю, как ты пытаешься что-то скрыть, хоть и не до конца расслышал, что именно. Слушай, Лиэн, ложь — не самый лучший способ построить доверительные отношения с напарником.       Лиэн прошиб холодный пот. Подлизаться не вышло. Её постепенно начал охватывать страх. «А что, если Райдер решит, что я ему не нужна?!» — подумала она.       Наполеон усмехнулся.       — О, не волнуйся об этом. Мы пройдём вместе до самого конца Турнира. Ведь ты всё равно остаёшься моим Мастером, моим дражайшим источником маны. Поверь, я совершенно не хочу от тебя избавляться. Позволь показать, почему, — с этими словами Наполеон извлёк из-за пазухи продолговатый цилиндр, обёрнутый бархатом и богато украшенный золотом. — Ты ведь знаешь, что это такое?       — Э-э-э, ну да, это ведь твой Небесный Дар, ты говорил, что нашел его в Египте… — протянула Лиэн, и, внезапно осознав, к чему клонит её Слуга, вздрогнула, и взволнованно произнесла:       — Ты ведь не собираешься прямо сейчас его использовать?       Наполеон покачал головой.       — Я полагаю, нужно напомнить тебе, почему мы избрали именно ту тактику, которой следовали всё это время.       Наполеон поднял скипетр и направил его перед собой. На кончике скипетра засветился едва различимый голубоватый огонёк.       — Наполнись, наполнись, наполнись, наполнись, наполнись!       Магические цепи Лиэн запульсировали, отдаваясь тупой ноющей болью — Наполеон сейчас потреблял в несколько раз больше маны, чем обычно.       — Услышьте мой зов! Те, кто служил под началом моим! Те, кто вверил судьбу свою мечу моему!       Огонёк, ярко вспыхнув, разросся, став вихрем голубого пламени, поверх которого в воздухе пылал магический круг, подозрительно напоминавший тот, который сама Лиэн рисовала для призыва Наполеона.       — Ответьте на мой призыв, воины, что не сдаются даже после смерти! Явись, Старая Гвардия!       Из энергетического вихря в комнату шагнула фигура. Затем, спустя несколько секунд, ещё одна. И ещё. С каждым новоприбывшим магическую метку Лиэн словно пронзали раскалённой спицей. Когда в комнате, помимо них, очутилось шесть человек, Наполеон опустил жезл. Магический круг и окружавший его вихрь тут же погасли.       — Мы прибыли по вашему зову, император, — в унисон произнесли гвардейцы, отдав Наполеону честь. — Приказывайте.       — Вольно, — скомандовал Наполеон, после чего обратился к Лиэн. — Ну что? Как тебе мощь моего Небесного Дара?       Лиэн не ответила — боль слишком мешала ей сосредоточиться. Увидев её состояние, Наполеон покачал головой.       — Ну вот. Я подозревал, что случится нечто подобное. Прости, что подверг тебя такому испытанию, Мастер, — Наполеон подчеркнул последнее слово интонацией. — Я думаю, ты понимаешь, почему будет лучше победить в Турнире, не используя мой ultima ratio на полную мощность. А для этого нам необходимо, как минимум, следующее: Не. Допускать. Глупых. Ошибок.       Наполеон взмахнул рукой, и гвардейцы растворились в воздухе. Лиэн, облегчённо выдохнув, осела на пол. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь её тяжелым дыханием. Смерив её продолжительным взглядом, Наполеон развернулся на каблуках и быстрым шагом вышел из комнаты.              Эйин проспала намного дольше, чем рассчитывала. Когда поздней ночью — или, вернее, ранним утром, она пила снотворное, она не думала, что проспит хотя бы несколько часов. Однако часы безжалостно сообщали ей, что сейчас было уже пять вечера. Впрочем, отдохнувшей она себя не чувствовала совершенно. Суббота закончилась феерически. Чем в неё швырнёт остаток воскресенья?       Диармайд, который, по всей видимости, всю ночь провёл у её кровати, обеспокоенно поинтересовался о её самочувствии. Некоторое время Эйин лежала, разглядывая потолок и обдумывая случившиеся вчерашним вечером события.       — Может, завтрак… ужин? — предпринял ещё одну попытку разговорить её Диармайд. Выглядел он… каким-то виноватым.       — Я в своём уме, — заверила его она. На лице Диармайда отчётливо читалось облегчение — И не изменила своего решения. Впрочем, засылать тебя к нему не имеет смысла, — Эйин медленно села, поправляя сбившееся за ночь легкое платье и скидывая с себя одеяло. Спина немного ныла от молнии, однако, надеть свою обычную спальную одежду вчера было выше её сил. — Сама схожу, а к тебе Роланда вышлю. Думаю, вы найдёте, чем заняться.       — Ты… не откажешься от этой идеи, да?       — Не откажусь, — пожала плечами Эйин. — На наши с ним отношения это вряд ли как-то повлияет, а я смогу спокойно спать по ночам. Когда Лионеля просят о помощи, он никогда не отказывает. Будет у нас запоминающийся первый опыт.       — Ты считаешь, что тот, кто никогда не был с женщиной, может как-то помочь тебе забыться? — с некоторым недоумением уточнил Диармайд.       — Был, не был, какая разница. Кроме него у меня всё равно нет кандидатов. Лайне вон умер, а то точно бы не отказался. Хотя всегда можно выйти на площадь и сообщить, что я ищу себе парня на одну ночь! У меня будет целая очередь, из которой я смогу выбрать.       Диармайд поморщился.       — Не нужно пускаться в такие крайности, — осторожно заметил он. Эйин вздёрнула брови.       — Позволь я сама решу, на какие крайности мне пойти, — она встала.       — Тебе… не придётся никого просить, — заметил Диармайд, тоже поднимаясь на ноги.       — В смысле?.. — не поняла Эйин.       — В случившемся есть моя вина. Если ты сочтёшь это уместным... Ты позволишь мне? — Диармайд склонился к её руке и прикоснулся губами к её пальцам, ладони, запястью.       Эйин пробрало от этого простого прикосновения такой дрожью, что она испугалась. Он замер, ожидая её реакции. И явно рассчитывая, что она резко передумает, оказавшись лицом к лицу с тем, что собиралась сделать.       — Диармайд... — прошептала она. Не дождавшись от неё ни явного отказа, ни согласия, он продолжил.       Это были нежные прикосновения, настолько трепетные, что внутри у Эйин всё сжималось — Диармайд медленно провёл кончиками пальцев от запястья до локтя, и выше — плечам, шагнул ближе, убирая назад её волосы, заскользил ладонями вниз по спине. Эйин ждала, затаив дыхание, не в силах пошевелиться, не в состоянии вымолвить ни слова.       Это были извинения, облачённые в прикосновения — но она не понимала, почему. Ему было совершенно не за что просить прощения, но ей казалось, словно каждый его жест умолял даровать его ему.       В горле у Эйин пересохло, Диармайд притянул её ещё ближе к себе и склонился к её губам, поцеловал, едва касаясь, медленно провёл по ним языком, Эйин машинально приоткрыла губы, осознавая, что сейчас ей абсолютно всё равно, что произойдёт в следующую секунду. Кажется, чтобы забыться ей было достаточно даже этого.       — Ты... Не виноват, — прошептала она, стоило ему только отстраниться. Он будто бы ожидал её реакции, а Эйин была не в состоянии реагировать, она не знала, как. — Я тогда… не серьёзно об этом сказала.       — Виноват, — не согласился с ней Диармайд. — Так каким будет ответ?       Эйин прикусила губу. Ей хотелось, чтобы он продолжил — и в то же время она боялась соглашаться на это. Ей было страшно сделать ему больно и напомнить ему Грайнэ даже жестом, но и резко отказать она не могла. Она бы солгала, если бы сказала, что не желает его. Он приковывал её взгляд, даже если она старалась не заострять на этом внимания. Она была всего лишь человеком — ей куда сильнее хотелось согласиться, а не отказаться. К тому же, разница, с кем провести ночь, похоже, всё-таки была. Поцелуи с Лионелем… вызывали у неё отклик куда как слабее. Или ей просто казалось?       — Я не знаю, — честно призналась Эйин, качнув головой.       — Тогда останови меня, если передумаешь, — слегка улыбнувшись, Диармайд снова склонился к её губам. Эйин не смогла сдержать восхищённого вздоха.       «Я не смогу остановить тебя», — рассеянно подумала она.       — Одного слова будет достаточно, — вслух ответил ей он. Эйин удивлённо приоткрыла рот — ей казалось, что она не обращалась к нему мысленно. Диармайд снова поцеловал её, Эйин безуспешно попыталась скомкать ткань на его груди, но у неё ничего не вышло. Пришлось, скользнув ладонями по плечам, зарыться пальцами в его волосы в иррациональной попытке притянуть его ещё ближе. Диармайд всего лишь посасывал её язык, а Эйин вспоминала его губы у своих пальцев и ощущала, как начинают слабеть её ноги. Ах, если ей было достаточно всего лишь поцелуев, чтобы мысли начинали разлетаться в разные стороны, то что будет, если... Эйин не успела закончить мысль, а по её телу уже прошлась волна дрожи.       Она не знала, сколько прошло времени — в себя её привёл звук застёжки на платье, Диармайд медленно потянул замок вниз, и, слыша этот звук, Эйин затаила дыхание. Спине стало прохладно, а потом к её коже прикоснулись его горячие пальцы — и она охнула. Чувствовать, как он ведёт ими по её спине сначала вверх, а потом снова вниз, было болезненно приятно. Ей было страшно и волнительно одновременно, то, как он трепетно прикасался к ней, начинало сводить её с ума. А как осторожно он целовал её шею — Эйин судорожно вздохнула. Если до этого она была несколько шокирована, то теперь её не покидала навязчивая мысль прикоснуться к нему — и желательно так же нежно. Но она не знала, как снимается его одежда.       Эйин положила руки ему на плечи и попросила:       — Сними верх?       Почти сразу она почувствовала, как под её пальцами растворяется его экипировка. Прикасаться к его груди было совсем иначе, её пальцы мелко подрагивали от волнения. Ей было так жарко — если она сейчас только позволит ему полностью снять с себя платье, то останется в одном нижнем белье. Под этим платьем даже бюстгальтера не было — если она разрешит сейчас, точка невозврата будет пройдена. Она знала это и она позволила. В конце концов, именно этого она и хотела, да?       Ощущать его кожа к коже было так странно, но вскоре он отвлёк её поцелуями — и Эйин совсем потерялась.       В следующий раз Эйин осознала реальность, когда Диармайд уложил её на кровать. Ощущать его над собой было так непривычно, так неожиданно одуряюще. Эйин чувствовала необъяснимое предвкушение, и в то же время не могла избавиться от ощущения некоторой неправильности происходящего.       Когда Диармайд прикоснулся губами к её ключицам, а после и к груди, она не смогла сдержаться и охнула, снова зарываясь пальцами в его волосы — трогать его волосы было так чудесно. И, наконец, осознала, что ей не нравится. Всё делал он — и ей показалось это жутко обидным и неправильным. Эйин поймала себя на мысли, что ей тоже хочется, безумно хочется сделать ему что-нибудь приятное. Ей хотелось спросить «как тебе нравится?», но она не смогла выдавить из себя ни звука, только судорожные всхлипы.       Эйин принялась беспорядочно гладить его то кончиками пальцев, то всей ладонью везде, где только могла дотянуться. Ощущать его мышцы под своим руками было так восхитительно — она бы соврала, если бы сказала, что не в восторге. Она задела пальцами его соски и Диармайд неожиданно напрягся, но Эйин была слишком отвлечена, чтобы заметить это. Он поддел пальцами резинку её белья и потянул вниз, снова целуя её в губы. Эйин было так горячо, что она практически не могла связно мыслить — и он действительно думал, что в таком состоянии она захочет его останавливать?..       Она почувствовала прикосновение его пальцев и вздрогнула, мягкое, массирующее движение, которое она ощутила после, вызвало в ней непонятную волну дрожи, прокатившуюся по телу и, казалось бы, замершую где-то внизу. Эйин не могла понять, что ей хотелось больше — свести колени вместе, или шире раздвинуть ноги, поэтому она не шевелилась, ошеломлённая и дрожащая. Между ног тянуло и пекло, ей казалось, что она уже никогда в жизни не восстановит своего дыхания, а Диармайд продолжал целовать её. Ощущать же движения его пальцев было слишком прекрасно. И очень смущающе.       «Как же это...вау…» — ей хотелось сказать ему об этом, но она смогла лишь вцепиться в его плечи, невольно качнув бёдрами, в надежде оказаться ещё ближе, ощутить сильнее. А потом он скользнул пальцами дальше, проник в неё разве что едва-едва — и она не сдержала стона. Ей показалось, что она слышала, как он удивлённо охнул — Эйин ощущала себя такой развратной и мокрой, что ей было жутко стыдно. Ей хотелось большего, ей хотелось узнать, каково это — чувствовать его в себе, а Диармайд, осторожно вводил в неё один палец. И это было новое, ни с чем несравнимое ощущение. Она желала податься к нему навстречу, но она смогла лишь поцеловать его в губы, постанывая в такт движению его пальцев.       Эйин окончательно убедилась в том, что она действительно не сможет его остановить — ей хотелось, чтобы он не прекращал никогда. Она желала большего, ей было мало его пальцев. А Диармайд как будто издевался над ней, словно ждал, будто всерьёз считал, что она сейчас попытается сказать ему нет.       — Про...шу... Теб-бя... — взмолилась Эйин, между судорожными вздохами, ощущая себя словно на краю пропасти. Он выпрямился, неторопливо убрал руки, сжал ее колени и развёл ещё чуть шире. Она почувствовала, что часть его пальцев мокрая — и ей стало ещё жарче.       Когда он вошёл в неё, осторожно и очень, очень неторопливо, она также медленно вдохнула и едва не забыла выдохнуть. Боли почти не было — по сравнению с болью, ощущаемой при занятиях магией, эта боль показалась ей чем-то настолько незначительным, что она счастливо улыбнулась, мелко-мелко дыша, и наслаждаясь удивительным ощущением наполненности. Диармайд смотрел на неё с неприкрытым беспокойством и ожиданием, Эйин облизала губы и потянула его на себя, чтобы поцеловать. У неё не было сил на слова, так что она могла показать ему, что всё в порядке только так.       Он был таким горячим. Ей хотелось никогда-никогда его не отпускать, он был слишком прекрасен в своей осторожности и нежности.       Ей пришлось даже убрать от него одну руку: она боялась, что забудется и исцарапает его, поэтому она решила сжать что-нибудь ещё. Эйин комкала правой рукой простыню, у неё почти сводило пальцы. Ощущения были слишком непривычными и, к тому же, ей было так приятно, что... хотелось попросить его, чтобы он не сдерживался, но было что-то завораживающее в том, каким мягким он старался быть. Его размеренные толчки, казалось, лишали воли. Эйин обхватила его ногами, стараясь устроиться поудобнее, стать к нему ещё ближе — и застонала в голос.       Ей казалось, будто она плавится в его руках. Она никогда не задумывалась о том, что первый раз может быть таким. Всё внутри будто бы сжималось и пульсировало. Интересно, насколько ему было узко? Эйин машинально стёрла с его виска каплю пота, которую заметила совершенно случайно. Диармайд чуть наклонил голову, чтобы её ладонь полностью касалась его лица, и прикрыл на несколько секунд глаза. Этот его жест едва не заставил Эйин задохнуться от переполнившей её нежности. Ей показалось, что он настолько ярко отпечатался в её памяти, что она никогда не забудет. Эйин почудилось, будто бы он сбился с ритма — и усилием воли восстановил его. Она качнула бёдрами ему навстречу и, облизав пересохшие губы, прошептала:       — Не сдер...живайся.       Диармайд судорожно вздохнул — и Эйин совсем потерялась в своих ощущениях. С непривычки возбуждение оказалось слишком сильным, к тому же, она осознала, что действительно желала его — и возможность принадлежать ему была чем-то сродни сказке.       Некоторое время спустя, она пыталась восстановить дыхание, чувствуя, как из неё что-то медленно вытекает после того, как Диармайд вышел из неё. Это ощущение заставило её прикусить губу, она ощущала себя такой обессиленной, и притом бесконечно удовлетворённой. Пожалуй, она назвала бы это состояние блаженством, если бы он, поцеловав её в последний раз, окончательно не отстранился, опустившись рядом с ней на кровать. Ей хотелось, чтобы он снова находился над ней. Но сейчас это было невозможно.       Эйин, вся раскрасневшаяся и растрёпанная, с припухшими губами, не могла отвести от Диармайда взгляда. У неё не было времени разглядывать его до этого — она слишком терялась в ощущениях, но теперь, когда он лежал рядом, она могла себе это позволить. Полностью обнажённый, с этой его смуглой кожей и наполненным заботой — и виной — взглядом, с безнадёжно растрёпанной причёской, сбившимся дыханием, он вызывал в ней нестерпимое желание прикоснуться — и, желательно, с той же трепетной нежностью, с какой он касался её.       — Ты прекрасен, — вырвалось у Эйин, когда она потянулась к нему. Диармайд, собиравшийся было что-то сказать, осёкся и, кажется, смутился. — Спасибо... — искренне поблагодарила его Эйин, бездумно водя кончиками пальцев по его груди. Диармайд перехватил её руку и поцеловал её.       — Остановись, — с оттенком сожаления попросил он. — Ещё один раз сегодня… Это может оказаться чересчур для тебя.       Он был прав — на сегодня ей и так, пожалуй, было слишком много впечатлений. Но ей всё ещё хотелось прикоснуться к нему — и она решила утолить это желание каким-нибудь простым прикосновением, поэтому Эйин протянула руку, и прикоснулась к его лицу ладонью. Диармайд снова чуть склонил голову в сторону её руки и прикрыл глаза, а она постаралась осторожно подвинуться и поудобнее устроиться у него на груди.       — Как жаль, что я не могу постоянно прикасаться к тебе подобным образом, — вырвалось у Эйин. Диармайд удивлённо распахнул глаза.       — Ты же не…       — Ты мне очень нравишься, — мягко улыбнулась она. — Но я понимаю, почему ты это сделал и… Не попрошу большего, как бы мне этого не хотелось. Я благодарна тебе за эти воспоминания. Я сохраню их в своём сердце.       «И, боюсь, никто в целом мире не сравнится с тобой, да и я не стану искать замены», — с сожалением закончила она про себя. Она не могла произнести этого вслух, и, судя по тому, что выражение его лица не изменилось — их мысленная связь на этот раз не подставила её.       — Я всё ещё в своём уме, — заверила Эйин. — Я не возьму обратно своих слов о том, что готова отпустить тебя. Может быть, я и не готова, но я отпускаю.       — Я слышал, — неожиданно хриплым голосом отозвался Диармайд. — И про целый мир тоже.       Эйин вздрогнула, к её щекам хлынул жар.              Лэсли, вальяжно развалившись, сидел на скамейке в одном из сквериков и расслабленно потягивал пиво из уже полупустой бутылки. Погода была замечательной, впрочем, как и всегда в Академии, а последние события определённо стоило отметить, пусть даже таким бесхитростным образом. Впервые с момента начала Турнира у него имелся чёткий план действий, который мог привести его к победе. По сути, его новая Слуга, Нобунага, вполне могла сделать всё и сама, однако одна из идей, посетивших Лэсли, неожиданно пришлась ей по нраву. Всего за каких-то пару минут Нобунага развила эту идею в полноценный план, и сейчас первая фаза этого плана должна была вот-вот начаться.       Размышления Лэсли прервал его товарищ с факультета боевой магии, плюхнувшийся на скамейку рядом с ним. Третьекурсник протянул Лэсли руку и жизнерадостно улыбнулся:       — Привет, Лэсли!       — Здорово, Маркус, — ответил Лэсли, вместо рукопожатия показав товарищу забинтованную правую руку. Маркус удивлённо хмыкнул.       — Что это с тобой вдруг случилось? — поинтересовался он, кивнув на перебинтованную кисть.       «Соври про Берсеркера» — шепнула ему Нобунага.       — Так это, я тебя потому и позвал, — замешкавшись на мгновение, ответил Лэсли. — Помнишь, я говорил, что узнал Мастера Берсеркера? Так вот, я наткнулся на него, когда он дрался с Кастером, и в мою сторону случайно прилетел шальной Гандр. Еле успел закрыться рукой, иначе, наверное, пол-лица разворотило бы.       Маркус удивлённо присвистнул.       — Кастер, значит? А его Мастера ты, случайно, не видел?       «Можешь сказать. Пусть это будет символом искренности с твоей стороны» — прозвучал в голове Лэсли голос Нобунаги.       — А как же, видел! — широко ухмыльнувшись, ответил Лэсли. — Только вам от этого толку мало будет. Берсеркер прихлопнул её по ходу сражения. После этого я сразу свалил, так что больше ничего про Кастера не знаю.       — Ну, тогда расскажи о Мастере Берсеркера? — предложил Маркус.       — Ещё чего! — возмущённо ответил Лэсли. — А вдруг я тебе щас расскажу, а ты эту инфу сам Лиэн преподнесёшь, а меня нахрен отправишь?! Нет уж, я тут шкурой рискую, принимая вашу сторону, так что пока вы меня к себе официально не возьмёте — ничего я не скажу! Да и потом расскажу только Лиэн, с глазу на глаз, так сказать.       На лице Маркуса отразилось разочарование, сменившееся напряженной работой мысли.       — Руку покажи, — наконец, ответил он. — А то вдруг ты мне тут лапшу вешаешь.       Лэсли удручённо повесив голову, принялся разматывать бинты.       — Сейчас, сейчас, раз уж ты мне не веришь… А-а-ай! Больно!       Под бинтами отчётливо проступило уже успевшее подсонуть красное пятно. По пальцам Лэсли побежала тонкая струйка крови.       — Слушай, а можно я не буду дальше разматывать, а?! — взмолился Лэсли. — Бинты, походу, присохли к ране, я не хочу щас это всё раздербанить обратно!       Нобунага самодовольно хихикнула — её предложение, на которое Лэсли никак не хотел соглашаться, всё-таки пригодилось.       — Ладно, — вздохнув, сказал Маркус. — Пойдём. Кажется, нашему главному есть о чём с тобой перетереть.       Услышав это, Лэсли опешил.       — Главному? А как же Лиэн?       Маркус ухмыльнулся.       — Она больше ничего не решает. Теперь мы подчиняемся непосредственно Райдеру. Мировой мужик, кстати. Не понимаю, как он ухитрился проиграть войну в свое время.       — А Лиэн?       — А, из-за неё недавно несколько парней пострадало, — ответил Маркус. — Представляешь, она притащила свою сестру прямо к нам на базу, а она оказалась Мастером Лансера! Повезло, что Лансер никого не убил. После этого Райдер перестал ей доверять, да и мы тоже.       «Оп-па!» — прозвучал в голове у Лэсли голос Нобунаги. — «А вот и новые разведданные!»       Казалось, она была готова вот-вот сорваться и поскакать в жилые кварталы, караулить Лансера и старшую О’Дайре.       «Подожди!» — ответил ей Лэсли. — «Сначала давай разберёмся с Лиэн. Мы же договаривались!»       «Да ты и сам справишься!» — фыркнула Нобунага.       «А если Райдер меня раскроет?! Да и потом, ты же всегда сможешь разобраться с Лансером потом — они же не знают, что ты знаешь о них!»       «Я же слышу, о чём ты на самом деле думаешь» — парировала Нобунага. — «Волнуешься о своей драгоценной девчонке!»       «И что с того?! У нас есть шанс подобраться к Райдеру так близко, как мы ни за что не подберёмся к Лансеру. Да и потом, разве не ты говорила, что тебе будет сложновато лишь с одним мной в роли источника маны? А убив Райдера, ты сможешь пустить в расход хоть всех его подчинённых и собрать всю их ману! Тогда тебе хватит сил на кого угодно!»       Нобунага разочарованно хмыкнула.       «Ладно-ладно, донжуан ты недоделанный. Пойдём внедряться к Райдеру».              Лионель нервно постукивал пальцами по столу, сидя в своём любимом кафе и слушая, как за соседним столиком две девушки обсуждали последние новости. Всё бы ничего, но это их вскользь оброненное «Курихару Арэи вместе с её женихом утянул в своё личное пространство Берсеркер», застало его врасплох.       Сидящий напротив него Роланд с мрачным видом вслушивался в диалог парней позади него. Девушки тем временем начали уходить от темы турнира… и Лионель не выдержал, обернувшись.       — Прошу прощения, — обратился к ним он. — На какой именно улице вчера пропала Курихара Арэи?       — О-о-о, Лефруа, — протянула одна из них. — Сходишь со мной на свидание, расскажу.       — В паре кварталов отсюда, — простодушно отозвалась вторая. — У «Цветочного королевства».       Первая девушка возмущённо зашипела на свою подругу.       — Прости, Кира-а-а… — протянула та.       — Спасибо, Бэсс, — поблагодарил Лионель, поднимаясь со своего места и кивком зовя Роланда следом за собой.       — У неё, вообще-то, есть жених, — крикнула Кира ему вслед. — Может, хватит за ней бегать?       Лионель хмыкнул, но чужое высказывание всё-таки решил проигнорировать.       — Считаешь, могло что-то случиться? — уточнил Роланд, стоило им только оказаться на улице. Лионель неопределённо пожал плечами.       — У меня плохое предчувствие. Давай разделимся и поищем её. Встретимся, скажем, в пять у моих комнат.       — Как скажешь, — кивнул Роланд, разворачиваясь. — Будь осторожен, мастер.       …Вся информация, вызнанная Лионелем за неполные четыре часа, сходилась в одном — Курихара Арэи не вернулась из пространства Берсеркера, как и её жених. Однако имя Кастера до сих пор значилось в списках. Что же произошло?.. Арэи не было ни в одном из тех мест, где она обычно бывала. Он даже запускал поисковое заклинание — благо, у него была её забытая недавно заколка — но то привело его ровно на то место, где её видели в последний раз — рядом с «Цветочным королевством».       Вернувшись в свои комнаты, Лионель застал рядом с ними Роланда, у которого результаты были практически идентичными. Что-то точно было не так.       Некоторое время Лионель ходил по комнате,       — Что будем делать, мастер?       — Нужно попросить помощи у Эйин, — потерев переносицу, сообщил Лионель. — Может, она что-то подскажет…       Выйдя на лестничную клетку, Лионель решительно постучался в её дверь. Открыли ему не сразу — причём открыл Лансер, как и всегда в полной боевой экипировке. Стоявший за его спиной Роланд оценивающе хмыкнул.       — Что-то случилось? — уточнил он. Было видно, что он не слишком-то рад его видеть.       — Да, мне бы с Эйин поговорить, — ничуть не смутился Лионель.       — Она только что уснула, — ответил Лансер. — Я не буду её будить, если это не вопрос жизни и смерти. У неё была тяжёлая ночь вчера, так что, будь хорошим другом, каким она тебя считает, и отложи свои разговоры до утра.       — С ней что-то случилось?.. — нахмурился Лионель.       — Райдер, — коротко ответил Лансер. — Вернее, его мастер.       — Эта дура опять… — ошеломлённо выдохнул Лионель. — Что на этот раз?.. Ладно. Зайду завтра с утра, спасибо.       Лансер пожал плечами, закрыв дверь.              Утром понедельника к ней постучался Лионель, мрачный и решительный. Окинув его пристальным взглядом, Эйин затащила его внутрь, усадила на диван и практически насильно напоила чаем. После чего он поведал ей историю исчезновения Курихары Арэи.       — Так она была мастером Кастера… — задумчиво протянула Эйин. — Это объясняет нападение. Думаешь, Берсеркер убил её?       — Опасаюсь, хотя её Кастер не из слабых.       — Хочешь, чтобы я осмотрела место происшествия? — поинтересовалась Эйин, отставляя в сторону чашку с недопитым чаем. — Я могу это сделать. Хотя, вряд ли я замечу что-то новое.       — Был бы очень благодарен, если ты, конечно, уже отошла от очередного сюрприза своей сестры.       — Лансер со всем разобрался, — немного натянуто улыбнулась Эйин. — Не думай об этом.       — Если что, ты же знаешь, что я могу вправить ей мозги, пусть и временно.       — О-о-о, думаю, ей уже постучали по голове кувалдой, она же чокнутая, а не тупая, — фыркнула Эйин. — Забудем о ней. Что ты будешь делать, пока я буду ползать по асфальту вокруг «Цветочного королевства»?       — Ещё раз обойду округу и проверю, не вернулась ли она.       — Ну, тогда придёшь ко мне как закончишь, буду ждать там, где её видели в последний раз.       На том и порешили.       Направляясь в указанном направлении Эйин ощущала беспокойство Диармайда, который, похоже, воспринял покушение её сестры куда серьёзнее, чем она сама.       «Расслабься», — посоветовала ему Эйин, останавливаясь напротив магазина и принимаясь оглядываться. — «Лионель не из тех, кто подставляет других под удар. Да и Курихара Арэи безвредна. Нет ничего опасного в том, чтобы помочь ей».       Неожиданно, мир перед её глазами поплыл, и на мгновение Эйин потеряла чувство равновесия и земли под ногами. Когда её зрение прояснилось, она обнаружила себя стоящей в каком-то помещении, по виду напоминающем башню. Светлое и просторное, с высокими окнами. И пустое. За исключением… Кастера, стоящего перед неким… постаментом, похожим на те, на которые обычно ставят гроб. И на этом постаменте лежало тело Арэи — бездыханное, окровавленное, и голову её явно просто положили рядом…       Эйин в ужасе прижала руки к губам, а материализовавшийся рядом с ней Диармайд выглядел ещё мрачнее, чем раньше.       — К сожалению, я не уберёг своего мастера, — с виноватой улыбкой заметил Кастер. — Думаю, мне стоит представиться. Я Мерлин, также меня знают как наставника королей. А ты — Диармайд О’Дуибне. Не волнуйся, я не намерен причинить вред ни тебе, ни твоему мастеру, вы здесь по иной причине. Мне неловко просить вас о помощи, и всё же я вынужден это сделать.       — Что… что произошло? — взяв себя в руки, спросила Эйин.       — Хозяин Берсеркера, Гвидо Мауро, застал нас врасплох. А сам Берсеркер посчитал, что убийство мастера — лучший выход из сложившейся ситуации. Между прочим, вам стоит опасаться его Фантазма — из всех, попавших в него, лишь один сможет остаться в живых и выйти.       — Но ты стоишь здесь, а Берсеркер жив. Вас с Арэи… разделили?       — Увы, нет, — вздохнул Мерлин. — Но, чтобы разобраться в устройстве лабиринта, мне потребовалось время, и это время, к несчастью, стоило этой девочке будущего, — Мерлин кивнул в сторону Диармайда, — Возможно, его копьё поможет вам выбраться, однако, на вашем месте я не стал бы это проверять.       — И почему ты даешь эти советы мне? — нахмурилась Эйин. — Разве мы не должны быть соперниками в Турнире?       — Ах, Турнир… — мечтательно протянул Мерлин. — Не волнуйся, у меня нет ни единой причины желать Грааля… тем более такого, каким он стал после вмешательства вашего уважаемого директора.       — Тогда зачем ты ответил на призыв? — настороженно спросил Диармайд. — Ведь у тебя так или иначе должна быть причина, по которой ты явился в этот мир.       — И что не так с Граалем? — вторила ему Эйин.       — Ну, что до Грааля — я с удовольствием преподнес бы его мисс Арэи. Из всех Мастеров её желание — исцелить больную мать — показалось мне наиболее достойным. Кстати, — Мерлин помрачнел. — Кому-то нужно будет сообщить ей о смерти дочери.       — Разумеется, — кивнул Диармайд. — Но ты так и не ответил ни на один из наших вопросов, хотя сам, вроде как, просишь от нас помощи. Это не делает тебе чести, знаешь ли.       Эйин мысленно поблагодарила его — общаться на равных с потенциально вражеским Героическим Духом, находясь при этом на его территории, оказалось несколько сложнее, чем она ожидала. Мерлин удрученно покачал головой.       — Да, пожалуй, вы правы — честность в данном случае будет лучшей политикой. Но для того, чтобы лучше объяснить мои мотивы, позвольте уточнить — что вы знаете об истории Войн Святого Грааля?       Эйин с Диармайдом переглянулись. Чувствуя себя, словно на экзамене, Эйин принялась отвечать:       — Святой Грааль был создан в древности тремя могущественными семьями магов — Айнцбернами, Тосака и Мато — а также директором Зелретчем. В создании Грааля использовалось утраченное Волшебство, и предполагалось, что с его помощью удастся открыть надёжный и доступный путь к Корню Познания. Однако семьи магов рассорились между собой, что привело к первой Войне Святого Грааля, которая в дальнейшем повторялась каждые полвека.       Слушая Эйин, Мерлин лишь молча кивал, продолжая внимательно смотреть на неё. Пронзительный взгляд его сиреневых глаз заставлял Эйин чувствовать себя неуютно.       — Последняя, пятая Война, случилась досрочно, — продолжила Эйин. — В результате неё ядро Грааля было повреждено, после чего Ассоциация Магов забрала ядро из Фуюки и по сей день пытается восстановить его. Но Грааль до сих пор не способен открыть путь к Корню Познания, и поэтому его решили использовать для организации Турнира среди студентов Академии. Академия, кстати, тоже появилась благодаря Граалю — её создали директор Зелретч и профессор Эль-Меллой II, в качестве желания, загаданного при тестовом запуске Турнира.       — Хорошо. В принципе, ты изложила всё, что нужно, — улыбнувшись, ответил Мерлин. — Так вот, отвечая на твой вопрос — в своём нынешнем виде Грааль неполноценен. Ты сама это отметила. Он не просто неспособен открыть путь к Акаше — он даже не может полноценно воплотить в реальность загаданное желание. А лежавшее в его основе Волшебство было утрачено в Пятой Войне, вместе с его последней носительницей, что делает восстановление ядра Грааля крайне затруднительным.       — Что значит «неспособен воплотить желание в реальность»? — переспросил Диармайд. Эйин почувствовала напряжение и недовольство, волнами исходившее от него — кажется, он не обрадовался этой новости. Да и она сама, впрочем, тоже.       — Ты всё понял правильно, рыцарь Финна, — кивнул Мерлин. — Да, Грааль сейчас работает. Но он работает лишь благодаря силе Кишуа Зелретча Швайнорга. Лишь сочетание Второй Истинной Магии Зелретча и Третьей Истинной Магии Айнцбернов заставляет Грааль действовать хотя бы примерно так, как было задумано. Но из-за природы Второй Магии, Грааль работает лишь в отдельном измерении, созданном Зелретчем специально для того, чтобы сломанный Грааль мог функционировать. Это измерение частично накладывается на ваш мир, и в том месте, где они пересекаются, и находится ваша Академия. И загаданные в этом измерении желания никогда не выйдут за его пределы. Вот почему Грааль отдали студентам в качестве игрушки — он бесполезен для серьёзных магов. Вот почему Искандер Македонский, победивший в пробном Турнире, не может покинуть это место, как бы сильно ему этого не хотелось, — в голосе Мерлина позвучали понимание и горечь.       Диармайд выглядел, будто громом поражённый. Эйин и сама не знала, что сказать, и как вообще на это отреагировать. Она чувствовала себя обманутой — практически все студенты мечтали поучаствовать в Турнире, и с его помощью раз и навсегда решить свои жизненные проблемы. Хотя ей было нечего просить у Грааля, поскольку её желание выполнял отец и без него, стоило ей только победить, она думала, что Грааль, по крайней мере, выполнит желание Диармайда. А теперь, когда Эйин узнала, что всё, что будет создано Граалем, будет действовать лишь в Академии, стены её альма-матер резко начали казаться холодными и слишком давящими, подобно стенам тюрьмы. Она с ужасом представила, каково было Искандеру — грош цена Царю-Завоевателю, запертому в четырёх стенах. Эйин старалась не думать о том, как в такой ситуации почувствует себя Диармайд, но непрошеные мысли, несмотря на все её усилия, настойчиво лезли к ней в голову.       — Но проблема, привлекшая моё внимание, заключается даже не в этом, — продолжил Мерлин. — А в том, что столь могущественный артефакт, пусть даже и сломанный, оказался, считайте, в единоличном владении, что, боюсь, может быть чревато последствиями.       — Что ты хочешь этим сказать? — рассеяно переспросила Эйин, продолжая думать о своём будущем, и о будущем Диармайда.       — Видишь ли, — принялся объяснять Мерлин. — Пока Грааль был собственностью трёх семей магов, они служили друг для друга эдакой системой сдержек и противовесов. Да, Войны Святого Грааля были способны вызвать масштабные разрушения — особенно наглядно это продемонстрировала Четвёртая Война — но нынешняя ситуация куда хуже. Дело в том, что Кишуа Зелретч Швайнорг не только является единоличным владельцем Грааля, но ещё и может управлять измерением, в котором находится ядро. А если он будет черпать накапливаемую Граалем ману — то он сможет ещё и расширять это измерение. Как, по-твоему, какой исход может стать худшим в том случае, если измерение, в котором Швайнорг, по сути, является богом, распространится на весь мир? Да, Грааль вновь обретёт часть своей ценности, но стоит ли оно того?       Эйин похолодела. Она только сейчас посмотрела на ситуацию с этой стороны.       — Но, разве Ассоциация Магов допустит, чтобы директор Зелретч сделал что-нибудь настолько нехорошее…       — Они не смогут ему помешать, Эйин, — мрачно покачав головой, вклинился в разговор Диармайд. — Он контролирует Грааль настолько, что смог даже реализовать систему боёв призыва. Уже сейчас нам остаётся лишь уповать на его благоразумие.       — Будущее туманно, — заметил Мерлин. — До недавних событий я мог чётко видеть всю хронологию существования человечества, а теперь, как видите, не смог даже предсказать и предотвратить смерть собственного Мастера. Да, я не вижу в будущем ничего угрожающего, но само моё поле зрения сужается с каждым днём. И это беспокоит меня.       — И… какой именно помощи ты хочешь от нас? — поинтересовалась Эйин.       — О, ничего экстраординарного, — ответил Мерлин. — Я лишь хочу, чтобы вы позаботились о теле моего Мастера. Сообщите судье все обстоятельства её смерти, а также передайте, что Кастер выходит из гонки за Грааль. Но, прошу вас, не распространяйтесь никому о деталях нашего разговора.       — Хм, — озадаченно протянула Эйин, явно ожидавшая большего. — А другая помощь точно не потребуется?       — В случае прямой конфронтации можешь рассчитывать на мою помощь, Кастер, — кивнул Диармайд. — Мастер, надеюсь, ты понимаешь, что мною движет.       — О, я полагаю, что до прямой конфронтации дело не дойдёт, — ответил Мерлин. — Кажется, ваш уважаемый директор склонен иногда прислушиваться к мнению окружающих, чем я и надеюсь воспользоваться. Но я благодарен вам за вашу готовность помочь. Ну что ж, думаю, пришло время вернуть вас обратно.       Эйин вновь перевела взгляд на бездыханное тело Арэи. Она почувствовала, как к её горлу подкатил комок. Всего несколько дней назад они тренировались вместе, и теперь Эйин понимала, почему Арэи так стремилась стать лучше и научиться чему-то новому. Теперь она чувствовала некое смутное чувство ответственности — ведь, быть может, если бы она относилась к тренировкам с ней ещё серьёзнее, Арэи смогла бы дать отпор?.. Мысль была глупой, но Эйин никак не удавалось выкинуть её из головы.       — Порой я гадаю, — задумчиво протянул Мерлин. — Что есть судьба и удел короля? Является ли трагичный финал неотъемлемой частью его истории? Судьбы множества великих людей неизбежно наводят на эту мысль. И если так, то, будучи наставником королей, повинен ли я в разрушении их счастья?       Эйин с удивлением посмотрела на него.       — Жизнь короля, как и жизнь героя, определяется его деяниями и свершениями, а вовсе не счастьем, — ответил Диармайд до того, как она успела произнести хоть слово. — Напротив, стремление к личному счастью часто идёт вразрез с героизмом или справедливым правлением. Сколь угодно трагичная кончина будет достойным завершением жизни великого правителя или героя, если эта кончина стала следствием его свершений. Так что, как наставнику королей, тебе следует гордиться жизненным путём своих учеников. И уж точно не жалеть их.       — А почему ты спросил об этом? — поинтересовалась Эйин. — Арэи… ты хотел сделать из неё королеву?       — Нет, что ты! — улыбнулся Мерлин. — Она лишь напомнила мне одну девчушку, которую я знал когда-то. В её возрасте она была столь же наивной и непосредственной, и ещё не успела познать все тяготы жизни. Но в дальнейшем весь её жизненный путь был наполнен лишь тяготами и лишениями, и она так и не смогла обрести счастья, хотя определённо заслуживала его. Интересно, чью судьбу в итоге можно считать лучшей — судьбу Курихары Арэи, или судьбу той девушки?       — Девушка, о которой вы говорите, прожила целую жизнь, и, наверное, даже сумела оставить что-нибудь после себя, — ответила Эйин. — Разве можно сравнивать её с Арэи? Я думаю, что Арэи досталась намного худшая судьба, чем вашей девушке.       — Вот как? — усмехнулся Мерлин. — Отрадно слышать. Что ж, я полагаю, что мы ещё встретимся, Эйин. Я не вижу будущего, но искренне желаю тебе победить в этом Турнире. Удачи.       Мир перед глазами Эйин вновь поплыл. Мгновением спустя, она вновь оказалась на той же улочке, по которой шагала всего полчаса назад. Перед ней, на подстилке из свежесорванных цветов, покоилась мёртвая Арэи. Улица, по счастью, была пуста — те, кто не спал, сейчас завтракали либо у себя, либо в кафе.       — Эй, ты что-нибудь нашла? — услышала она позади себя голос Лионеля. Вздрогнув, Эйин обернулась и молча шагнула в сторону, позволяя ему самому увидеть то, что лежало возле неё.       — Твою ж мать… — выдохнул Лионель. — Это…       — Работа Гвидо, он - Мастер Берсеркера, — тихим голосом отозвалась Эйин, кивая Диармайду, который и не подумал исчезнуть. — Кастер рассказал. Он просил отнести её тело наблюдателю. Можешь не прятаться, — разрешила она, заметив, как изменилось его выражение лица. — Надо думать, Арчер видел нас вчера ночью, пока я использовала тебя как такси. Играть в прятки и дальше бессмысленно.       — Собираешься действовать? — нахмурился Лионель. — Лучше тебе в это не лезть. Я сам поймаю этого придурка и придушу его, и жилые кварталы меня не остановят, — мрачно заметил он, разминая пальцы. — Мордобой не запрещён, — пояснил он, заметив её недоумённый взгляд. — Только магия. Гвидо, значит? О, его ждёт сегодня незабываемый день…       — Но перед этим у тебя есть ещё одно дело, мастер, — положил руку ему на плечо материализовавшийся Роланд. — Этот подлый человек не сбежит, ему ведь нужен Грааль.       — Да… конечно, справедливость, — вздохнул Лионель.       — Справедливость? — переспросила Эйин.       — Я могу использовать на Арэи некромантию, поскольку у меня есть её личное разрешение, — пояснил Лионель, опускаясь рядом с ней на колени и кладя руку на цветы. — Если бы я знал, почему она его пишет, я бы сделал всё, чтобы не позволить ей участвовать.       Эйин обошла его и, наклонившись, подняла голову Арэи с цветочного ложа.       — Бери её тело, Диармайд, — попросила она, выпрямляясь. — Пора отнести её профессору. Уж прости, Лионель, Кастер просил меня, поэтому я и понесу.       — Да, конечно, — кивнул он. — Пойду с тобой. Думаю, профессор захочет подтвердить то, что ты ему расскажешь.       Находящиеся в кафе на этой улице студенты, наконец, заметили, что происходит что-то странное — медленно они выходили на улицу, разглядывая их с явным недоумением. Диармайд, положив руку Арэи ей на колени, поднял её на руки.       — Да уж, чудесное зрелище, — криво улыбнулась Эйин, разворачиваясь и направляясь в учебный корпус. — Чувствую себя преступницей под конвоем.       Лионель невесело хмыкнул. Вслед за ними тянулся шокированный шёпот.       — Через двадцать минут состоится бой призыва. Сейбер против Берсеркера! — по Академии разнёсся усиленный голос профессора Эль-Меллоя Второго. Эйин вздрогнула, останавливаясь.       По лицу Лионеля расползалась хищная улыбка.       — А мироздание, определённо, благосклонно ко мне, — протянул он, переглядываясь с Роландом.       — Тебе стоит идти, — неловко улыбнулась Эйин. — Я донесу её, не беспокойся. И подожду профессора, если он уже оттуда ушёл.       — Роланд, проводи их до кабинета, тебя всё равно перенесёт на арену. А я пойду… покараулю того урода.       — Как скажешь, мастер. Будь осторожен.       — Если что, я позову тебя заклинанием, — кивнул Лионель, разворачиваясь. — В отличие от Арэи, у меня есть шансы не только выжить, но ещё и как следует его покалечить.       — Что-то мне не хочется тебя туда пускать… — пробормотала Эйин.       Лионель неопределённо махнул рукой и быстрым шагом направился в сторону арены. Проводив его пристальным взглядом, Эйин ускорилась, надеясь перехватить профессора до того, как он отправится смотреть за боем.