Морозный цветок

      Между обшарпанных домов, на насквозь мокрой от сильного ливня дороге, под трухлявым настилом сидел седовласый мальчишка, весь в ссадинах и синяках. Сидел молча, закрыв глаза и свернувшись в клубок, почти не шевелясь. Только чуть вздрагивал от смертельного озноба. Уже смеркалось. Эти весенние сумерки были очень холодными. Кроме того, почти весь день лил холодный дождь. На тёмной грязной улице людей практически не было. Если же были, то проносились мимо, делая вид, что не замечали его в тёмной подворотне.       Глухие удары разбивающихся о сырую землю капель перебивал громкий гул, доносящийся из большой таверны напротив, и противное карканье ворон. Неожиданно звуки вокруг стихли. Стук дождя, хлюпающие шаги редких прохожих, мерзкий писк голодных крыс за спиной и даже едва слышимое завывание ветра — всё исчезло вмиг. Мальчишка встревоженно замер и напряг слух, как только мог, в надежде услышать хоть что-нибудь. Полная тишина, какой нет даже на дне самого глубокого озера. Однако он чувствовал чьё-то едва уловимое присутствие совсем рядом. Неизвестный неспешно приближался ближе и ближе бесшумными шагами. Подняв бледное лицо, дрожащим голосом спросил у беззвучной пустоты:       — Ты смерть?       Дыхание замерло: теперь он уже абсолютно точно чувствовал на себе взгляд. Такой холодный, строгий и пронзительный, что боялся сделать лишний вздох. Незнакомец несколько секунд пристально смотрел. От его взора немела каждая мышца и даже сердце, казалось, перестало биться. Жуткий холод вокруг сменился на тоскливую шёлковую вуаль, нежно обвивающую кожу. Все мысли разом исчезли. Тело и разум смертельно клонило в сон. Хотя то, что происходило, и так едва ли было похоже на реальность. Стоило «гостю» отвести взгляд, мальчик тут же вернулся в реальность с совершенно опустошённым чувством в голове.       Гробовую тишину, наконец, развеял очень тихий, мелодичный и неторопливый женский голос, похожий на детский:       — А ты только её тут ждёшь? Малец никак не мог понять, откуда услышал этот голос, словно тот прозвучал у него в мыслях.       — Да, наверное. Ведь больше мне от этого мира ждать нечего. Спасибо, ваш взгляд был лучшим. Последним подарком, что я мог представить.       Сказал он с невероятно счастливой улыбкой, после чего начал терять сознание. И в тот же миг его за подбородок схватили тонкие девичьи пальцы в бархатных перчатках.       — Никто ещё не позволял тебе умирать.       Дрожащими пальцами он схватился за изящную руку.       — Простите, не стоит… тратить на такое бесполезное существо свои силы.       По юному телу прошлось странное чувство, будто множество маленьких ростков протянулось по естеству.       — Я сама решу, что мне делать.       Тело начало покалывать. Он прижал к себе руку незнакомки, изо всех сил сдерживая слёзы, прошептал:       — Я и моя жизнь не стоят и секунды вашего времени. Простите.       Она приложила палец к невинным губам.       — За что ты просишь прощение?       — Мне кажется, для той, чей голос столь красивый, а взгляд — чарующий, близость с таким бесполезным от…       Девушка вновь перебила:       — Молчи. Просто открой глаза.       — Они не видят ничего.       — Я знаю. Просто мне нужно в них взглянуть.       Мальчишка попытался успокоиться и медленно раскрыл слегка залитые слезами веки, из-за которых показалась пара чудесных голубых глаз. Они были совсем без зрачков, немного мутные и с безумно красивыми мерцающими узорами, похожими на те, что рисует мороз на окнах. Несколько секунд незрячий ребёнок стоял с широко раскрытыми глазами, в полном оцепенении, очарованный неведомой силой, не в состоянии их закрыть. Бархатные пальцы, наконец, опустили его веки:       — Видимо, я не ошиблась. Идём за мной. — Обладательница нежного голоса потянула его за собой.       — Хорошо.       С счастливой улыбкой пошёл за ней, но не успел ступить и шагу, как та остановилась, и мальчик вновь ощутил на себе взгляд.       — Вот так просто? Молча пойдёшь неизвестно за кем и куда? Кто же так делает?       Он застенчиво опустил голову.       — Мне всё равно. Вы первая, кто посмотрел на меня не как на беспомощный слепой мусор. Словно моё существование хоть чего-то стоит. И даже если вы перережете мне горло за следующим поворотом или заберёте в самые глубокие пучины ада, я ни мгновения не буду сожалеть, что пошёл за вами.       После этого почти полминуты длилась гробовая тишина.       — Удивительно. Пойдешь даже за самим дьяволом, значит?       — Если он будет похож на вас, то без малейших сомнений.       — А если я в сто крат хуже дьявола?       — Это не так. Совсем не так.       — Знаешь, я убила всех вокруг. Хозяина таверны, что вышвырнул тебя на улицу, потому что ты слеп. Всю его семью; всех, кто там был и даже прохожих, которые не виноваты. У всех и каждого, кто был поблизости, лишь за то, что они не способны видеть и понимать то, что вижу и понимаю я. Я отобрала их жизни и заставила страдать до последнего вздоха. Только потому, что посчитала их никчемным мусором; потому, что невежество раздражает; потому, что этого захотела.       — Я знаю.       — И я всё ещё, по-твоему, не дьявол?       — Нет, вы прекрасны.       — А если я сейчас вырву твое сердце из груди, раздавлю и вложу его тебе в руки, ты всё равно будешь так считать?       — Да.       — Думаешь, я не буду делать подобное?       — Сделаете без тени сомнения, если захотите.       — И даже после этого ты не боишься меня и считаешь прекрасной?       — Именно так.       — Но это ведь… бессмысленно. Почему же?       Мальчишка поднял голову, широко раскрыл свои незрячие глаза и с загадочной полуулыбкой сказал:       — Вы же сами это знаете.       — Оу… Девушка потрепала его по голове.       — Тогда добро пожаловать в мой мир. После этих слов они вдвоем исчезли во мраке наступающей ночи.