Bubbles and tequila

В один день, три раза ты сказал мне три заветных слова. Первый – утром. Я не обратил внимания, потому что мысли мои всё ещё были затуманены сном… * * * Когда он не слышит звука будильника при пробуждении, Цезарь начинает невольно нервничать. Ещё не раскрыв глаза, он пытается понять, почему он мог забыть поставить его, а потом вспоминает кое-что и, расслабленно выдохнув, поворачивается в кровати на бок, подтягиваясь поближе к месту, где теплее. Сегодня хоть и была пятница, но у него был выходной день. На работе ему дали два свободных дня подряд: вчера – потому что тогда у него был последний полугодовой экзамен; сегодня – потому что ему просто необходимо было прийти в себя. Цеппели опасался, что ему не пойдут на уступки – в конце концов, коллектив у них в магазине и так был небольшой, и редко кто отпрашивался, какой бы причина ни была. Но ему повезло – у него были не только понимающие коллеги, но и адекватное начальство. Поэтому сегодня итальянец мог спокойно поваляться в кровати лишний часик, а уже потом не спеша, без лишних нервов встать и приступить к домашним делам (если таковые найдутся). Собственно, сколько вообще сейчас было времени? Можно посмотреть на часах на тумбочке, раз уж он начал потихоньку просыпаться. Негромко зевнув, Цезарь приподнимается на кровати и потихоньку открывает глаза. И первое, что предстаёт его полусонному взору – это встрёпанная макушка каштановых волос и широкая рельефная спина. Цеппели невольно моргает пару раз, пытаясь понять, мерещится ему это или нет. Что… А, ну конечно. Вчера они с Джозефом в который раз заснули в одной постели. Они делали так все эти несколько дней, пока у них обоих шли экзамены. «Рядом с тобой я могу хоть как-то заснуть!» - оправдывался в своё время ДжоДжо, и Цезарь мог его понять. Оставаясь наедине с самим собой всякий раз, итальянец либо принимался в который раз прогонять всё, что он запомнил по тому или иному предмету, либо начинал себя накручивать в плане нервов, находя кучу доводов в пользу того, что очередной экзамен он всенепременно завалит. В компании же Джостара Цеппели удавалось хоть немного отвлечься и расслабиться, и ночью это требовалось особо, потому как сон ему всё же был необходим, каким бы коротким он ни был. Цезарь некоторое время сидит, просто глядя на спящего рядом с ним Джозефа. Голова его пока что не мыслит очень чётко, но в груди уже привычным образом возникает приятное тепло. Слегка улыбаясь, Цеппели подтягивается чуть ближе и, вытянув руку, как можно осторожнее проводит по взъерошенным тёмным прядям, опускаясь ниже и пальцами легко касаясь знакомой родинки-звезды. Время от времени итальянец ловил себя на том, что его искренне удивляло то, что они с Джостаром были теперь в отношениях. Забавное дело, если учитывать, что прошло уже больше месяца, и за это время они успели не раз сходить на свидание, поцеловаться, да ещё и сделать нечто гораздо большее. Тем не менее иногда, когда Цезарь просто смотрел на Джозефа – вот как сейчас – в его голове проносилась удивлённая мысль «И это – мой парень», и он где-то минуту потом старался прийти в себя, так как сердце его начинало ходить ходуном, желудок делал одно сальто за другим, а на лицо норовила вылезти глупая, широкая улыбка. В данный момент, правда, Цеппели больше ощущает приятное спокойствие. И, поскольку они наедине, и Джозеф ещё спит, он легко позволяет себе широко улыбнуться. Всё-таки влюбленность – странная штука. Но Цезарь полагает, что он не против такого положения вещей. Даже если изредка в его душу закрадывался некоторый страх, а в голову лезли не самые светлые мысли. Джозеф слегка ёжится во сне, а затем переворачивается на другой бок, лицом к Цезарю. Итальянец всматривается в его расслабленное лицо и в который раз отмечает, что его парень очень мил, когда просто лежит и спит. И в который раз негромко усмехается, потому что вспоминает, как он подумал ровно то же самое год назад. Да уж, какую бредовую отговорку Цеппели придумал тогда для себя – «я могу так думать, потому что мы лучшие друзья, и ДжоДжо – великовозрастный ребёнок, а все дети выглядят мило, когда спят». Хороший способ отрицать очевидное, ничего не скажешь. Переключая, наконец, своё внимание, Цезарь водит взглядом по комнате и останавливается на висящих на стене возле двери часах (вещи, которую Цеппели заставил Джозефа купить, потому что «часы в доме – необходимость, ты не всегда можешь посмотреть время на мобильнике или компьютере»). Стрелки показывают 11:23. Почти половина двенадцатого. В принципе, раз он уже проснулся, то было бы неплохо и встать, наверное. Но сперва – попробовать разбудить Джозефа. Вновь опуская взгляд на спящего парня, Цезарь слегка наклоняется и мягко целует его в лоб, ладонью убирая непослушные тёмные пряди волос. Как и предполагалось, Джостар на это чуть хмурится, а потом негромко произносит: - Ещё пять минут, ба… Нет, нельзя быть таким милым – это просто противозаконно. Цеппели негромко усмехается, затем повторяет свои действия, в дополнение оставляя ещё один поцелуй на щеке Джозефа. Тот снова хмурится, но потом вздыхает и наконец-то приоткрывает глаза. - Buongiorno, bella addormentata*, - с лёгкой ухмылкой произносит Цезарь. Джостар на это негромко недовольно мычит. - Ци-Ци, ты изверг. Ещё слишком рано, чтобы вставать, - бурчит он, глубже закапываясь лицом в подушку. - Вообще-то, время близится к полудню, mia stella**, так что ты не прав, - негромко смеётся Цеппели, и на это Джозеф лишь снова издаёт недовольное мычание. - Всё равно – у меня не так давно был последний экзамен, сегодня нет никаких дел, так что я имею право встать тогда, когда захочу, - в его тоне слышится столько детской вредности, что Цезарь невольно закатывает глаза. Но притом сдаётся в плане попыток поднять своего парня с кровати. - Ладно, хорошо. Но я лично всё равно собираюсь вставать, имей это в виду, - сказав это, Цеппели откидывает с себя одеяло и перебрасывает ноги через край кровати. Прежде чем он успевает встать, однако, его пояс обхватывает пара тёплых, сильных рук. - Не-е-ет, останься, - теперь канючит Джозеф, и Цезарь снова закатывает глаза, не прекращая притом улыбаться. - ДжоДжо, отпусти, - Цеппели пытается ещё раз встать, но Джостар крепко держит его на месте. - Не хочу-у-у, - продолжает тот настаивать на своём. - А если я скажу, что если ты меня сейчас отпустишь, то я сделаю на завтрак блинчики? – здесь уже Джозеф затихает, и Цезарь знает, что он победил. За всё это время он прекрасно усвоил – уж чем-чем, а едой ДжоДжо всегда можно было подкупить. Благо ещё, что Цеппели умел готовить, и притом очень даже неплохо. - Ты читер, - недовольно бурчит Джостар, но выпускает-таки итальянца из своей хватки. - Да неужели? – усмехается Цезарь, поворачиваясь к нему с довольной ухмылкой. - Да, - Джозеф пару секунд хмуро глядит на него, но потом вздыхает и чуть больше закутывается в одеяло, почти совсем скрываясь под ним. – Но я всё равно тебя люблю. - Конечно-конечно, - Цеппели снова ерошит виднеющуюся из-под одеяла лохматую макушку, а затем встаёт с кровати и направляется на выход из комнаты. Только в ванной до него доходит, что именно сказал последним Джостар. Но поскольку он всё ещё проснулся не до конца, Цезарь просто принимает это как данность. * * * Второй – днём. Ты и так изрядно застал меня врасплох до этого, и потому я попытался сделать вид, что не слышу тебя… * * * После совместного завтрака было принято обоюдное решение, что они не будут сегодня делать ровным счётом ничего. Иногда полениться бывает полезно – особенно после нескольких чересчур загруженных дней. Цезарь устроился в гостиной на диване с книгой. Джозеф присоединился к нему после того, как включил приставку и выбрал, во что бы ему поиграть. Так они сидели пару часов, после чего Джостару надоело играть, и он просто улёгся головой Цеппели на колени, не отвлекая того, тем не менее, от чтения. Во всяком случае, первые полчаса. - Хей, Цезарино, а что ты читаешь? – нарушает в какой-то момент молчание Джозеф. Цезарь отвлекается от книги и опускает взгляд на него. - Тебе отсюда не видно надписи на обложке? – спрашивает он с долей иронии. Джостар на это поднимает бровь. - Ну, саму обложку-то мне видно. Но ведь это – твоя обычная обложка, которую ты вечно надеваешь на книги, которые читаешь. И, к сожалению, она непрозрачная, а рентгеновского зрения как у Супермена у меня, увы, нет. Так что нет, названия книги мне не видно, - с ухмылкой отвечает он, и Цеппели чувствует себя крайне глупо. - А, точно… - протягивает он. Затем вздыхает и продолжает. – Ну, вообще я решил послушать Сьюзи и почитать одну из книг Рика Риордана. - Серьёзно? Но он же, вроде, пишет для детей, - усмехается Джозеф. - Для подростков. И что? Джоан Роулинг тоже, но тем не менее «Гарри Поттера» обожают люди всех возрастов. Да, конечно, я тоже сперва отнёсся к этому скептично, но сейчас я читаю уже третью книгу из серии «Перси Джексона», и надо сказать, что написано очень интересно. Даже несмотря на то, что приключенческие романы – это не совсем моё, да и я уже не подросток, - спокойно отвечает Цезарь. Они некоторое время просто смотрят друг на друга, затем Джостар негромко хмыкает. - Не думал, что тебе понравятся книги, которые я читал несколько лет назад, - протягивает он. – И которые мне, в принципе, до сих пор нравятся. Цеппели невольно удивлённо поднимает бровь, затем качает головой: - По-моему, тебе давно пора понять, что я читаю далеко не только серьёзную, классическую литературу. - Ну знаешь – ты как-то в принципе особо не говорил о том, что ты читаешь! – слегка пожимает плечами Джозеф. Что ж… Тут он прав. Наверное, Цезарю стоит в будущем быть немного откровеннее касаемо своих личных интересов. Повисает молчание, и Цеппели решает было вернуться к чтению, дабы отвлечься от некоторой неловкости, но тут Джозеф снова подаёт голос: - А почитай вслух. Неожиданная просьба. Цезарь снова опускает взгляд на него. - Зачем? – спрашивает он с долей изумления. - Она ведь не на итальянском, так? – Цеппели отрицательно качает головой, и Джостар продолжает. – Просто хочу вспомнить, что там было в именно этой книге. - Ты прекрасно можешь взять и прочитать её потом сам, ленивая задница, - вздыхает Цезарь, на что Джозеф слегка хмурится. Он немного мнётся, отведя взгляд в сторону и покусывая нижнюю губу, затем вновь поднимает глаза на Цеппели. - А ещё я хочу послушать твой голос, - негромко произносит Джостар. Это слышать ещё более неожиданно. Цезарь невольно краснеет, затем опускает взгляд на страницы. Ну… В принципе, он не так далеко ушёл от начала. Ладно, может, он и сделает это. - Ну, что ж… Но только попробуй сказать хоть слово про мой акцент, - с напускным недовольством говорит Цеппели. - А если я скажу сейчас? – Джозеф довольно улыбается, глядя на него снизу вверх. - Тебе же будет лучше, если это – что-то хорошее, - угрожающе хмыкает итальянец, устраиваясь чуть поудобнее и заставляя тем самым Джостара поднять голову с его коленей. ДжоДжо садится и с улыбкой глядит на него. А затем вытягивает руку и убирает прядь светлых волос Цезарю за ухо. - У тебя очень красивый акцент, и я могу слушать тебя часами, - просто отвечает он. Цеппели чувствует, что его лицо горит. Он нервно прокашливается и вновь опускает взгляд на книгу. Чёрт бы побрал этого нахала – тут невольно возникает вопрос, кто ещё из них двоих Казанова. - Ну так что? – Джозеф выжидающе смотрит на него, и Цезарь вздыхает. - Ладно, сейчас начну. Но с того места, где я остановился. - Класс! Люблю тебя, Ци, - сказав это, Джостар снова ложится головой ему на колени. Цеппели старательно успокаивает своё не в меру расшалившееся сердце и, ещё пару раз глубоко вздохнув, начинает негромко зачитывать вслух строчки из книги. * * * Третий – уже ночью. И именно здесь, в этот раз, я не могу оставить тебя без ответа… * * * Остаток дня проходит достаточно быстро и почти не заметно. В отместку за то, что его смутили ранее, Цезарь начинает делать недвусмысленные намеки, целуя Джозефа в шею и легко проводя пальцами по его бокам. Само собой, его действия достаточно быстро оказывают должный эффект, и в конце концов они удаляются из гостиной обратно в комнату Джостара и там уже, вдоволь нацеловавшись, приступают к делу. Они не особо торопятся, потому что нет желания, да к тому же всё ещё держится некоторая усталость с предыдущих экзаменационных дней. Медленные ласки, ещё больше поцелуев, и только потом – ускорение темпа, потому что возбуждение и страсть уже невозможно сдержать. Как итог всё занимает у них где-то час с небольшим, и после этого они уже выматываются окончательно, но эта усталость уже приятная. Придя в себя, они кое-как прибираются, а затем, толком не одеваясь, устраиваются вместе на одной кровати. Цезарь невольно думает о том, что если так продолжится, то нужно будет начать подыскивать кровать побольше. И, наверное, шкаф тоже. Взгляд в который раз невольно цепляется за часы. Почти полночь. Завтра нужно будет уже идти на работу, и в воскресенье – тоже. Цеппели невольно тяжело вздыхает, но достаточно быстро успокаивается, когда чувствует, как тёплая рука начинает мягко поглаживать его по волосам. Он затем приподнимает свою голову с груди Джозефа, на которой он устроился до этого, и снова мягко целует его. - Как же я люблю тебя, Цезарь, - почти неслышно произносит Джостар, когда Цеппели отстраняется, и в этот раз просто пропустить это мимо себя не получается. Да и не возникает желания, в принципе. В конце концов, сколько можно уже бегать от этих слов? - Я тоже тебя люблю, ДжоДжо. Ti amo molto***, - с улыбкой отвечает Цезарь, и это – чистая правда. И пусть где-то в самых отдалённых уголках его души всё ещё таится некоторый страх того, насколько сильно и глубоко это чувство, сейчас он не имеет абсолютно никакого значения.