Ужасающие последствия

Наверно это называется болью? Предательство смоется кровью… Слезы текут водопадом, Мысли падают градом Он не верит. Просто не может верить в то, что все это правда.  — Они же не улетели? Не бросили меня одну?! Они просто не могли так поступить, ведь так? — кричит Сацуки, тряся футболку Фантома. Остальные просто молчат. Не могут сказать не слова, им плохо. «Нужно просто забраться в берлогу и переждать это как страшный сон»-проносится мысль в голове всех присутствующих. Все медленно разбредаются кто куда. Один лишь голубоволосый паренек остался стоять там, невидяще глядя в небо и не веря, что подобное случилось в очередной раз. По его щеке скатывается одна единственная слеза и тут же пропадает в вороте голубой толстовки. На этом минута прощания закончилась. Он накинул капюшон на голову и просто пошел куда глядят глаза. Его не замечают ни прохожие, ни животные. Он просто призрак. Был призраком в баскетболе, а теперь станет в жизни. Символично, не правда ли. А сейчас, он просто возьмет и пойдет спрыгнет с моста. Просто чтобы проверить, вдруг кто да заметит? Хотя он сам никого не замечает, так почему кто-то другой должен его увидеть? Просто потому что он хочет? Недостаточно аргументов. Подумай еще, сосунок. Кому есть дело до чужих проблем, если у них самих дел завались. А вот и мост. Ржавый немного правда, ну ничего. Разве не все равно на место самоубийства? Правильно, все равно. Ну что ж, начнем. Оглядываться бесполезно, ведь тут давно уже никто не ходит. Наверно он пришел туда, где потише, как волк, умирающий от ран. Ведь у него тоже есть раны. Душевные, правда, да все же болят. Болят невыносимо, так, что хочется раздирать кожу на груди в области сердца. Так, что готов не то, что перерезать, даже перегрызть вены согласен. Так, что хочется плакать, а слез нет. И так, что сейчас он сбросится с моста. Когда ощущаешь чувство полета, хочется быть в таком состоянии вечно. Однако ударяешься о воду как в натянутую пленку, что лопается под твоим весом, и ты уже под водой. Это даже немного странно, смотреть так в воде. Конечно режет глаза, но эта боль почти не ощущается. Но ему надоело и он просто закрывает свои глаза цвета неба. Сознание мутнеет и ты даже улыбаешься тому, что видишь смерть, плывущую к тебе мощными гребками. Почему-то не дает покоя знакомая фигура смерти, но ты отмахиваешься от этого и уплываешь во мрак. Все рушит чертов Хайзаки. Этот безумный парень прыгнул за ним в воду и вытащил, а теперь сидит и откачивает. Это странно. Разве может он, свирепый Хайзаки, проявлять сочувствие к противнику? Нет, это бред, предсмертные галлюцинации. — Куроко, *б тв*ю м*ть, да очнись же ты, ск*тина т*тупорылая! Какого х*я ты сбросился с этого гребанного моста?! — хотя ор точно Шого. — Просто… — прохрипел я. — Просто?! А ты бл*ть не подумал, у*бок, о своих родителях и друзьях?! Ты че творишь, урод сраный? — кричит, а у самого текут слезы. Почему он плачет? Неужели из-за меня? — Родители давно мертвы, а друзья предатели, их души теперь черствы, а я теперь не Хатико… — вырывается помимо воли и Хайзаки широко распахивает глаза. А я просто встаю и, немного пошатываясь, бреду обратно к мосту. Становлюсь на то же самое место и говорю с иронией: — Сцена первая, дубль второй. Вдруг меня хватают сзади и прижимая к себе, тащат подальше. Мне удалось с трудом вывернуться, но меня тут же поймали и забросили на плечо. И сказали не дергаться, а то по ж*пе получу. Я естестченно не послушался, за что собственно и отхватил. Нет, больно не было, было обидно. Меня просто взяли и треснули по попе! Скотина! Только отпустит, убью нафиг! И тут следует еще один удар. — Ты че, оборзел, придурок?! Отпустил меня быстро! — А мне звук понравился — гадко ухмыляется Шого, и в доказательство своих слов, еще раз шлепает меня. Я не выдерживаю и начинаю брыкаться, в результате чего меня отпустили, держась за причинное место. — Ах ты ж, маленький г*внюк! Я тебя счас в асфальт закатаю! -взревел Хайзаки и дернул меня за ногу. Упав, я умудрился расквасить ему нос и поцарапать руку. В отместку он меня пнул. Я не остался в долгу и попытался врезать по наглой роже, однако долг задержался до того момента, как я смог попасть ему подобранным камнем в лоб. После небольшой потасовки он скрутил мне руки валявшейся неподалеку веревкой и встал. Прежде чем поднять меня, он украл чей-то плед, и завернув меня в него понес. А чтобы я не болтал, заткнул мне рот яблоком. Как оказалось позже, нес меня этот придурок в больницу. По пути на нас оглядывались, но полицию вызвать не решались. Оставив меня на попечение медсестр, а сам куда-то свалил. Меня начало клонить в сон и последнее, что я услышал, были громкие шаги моего "спасателя" и наверно доктора.