Сборник по квесту

— Пап, дед, братья, это мой друг и бывший соученик, Мальторион де Лайл, — говорит Кэрри. Я сдержанно кланяюсь. В ответ дед и остальные протягивают мне руку — приходится пережить шесть попаданий в тиски. Даже у двенадцатилетних близнецов лапищи — ого-го. Когда у тебя партнёр — гном и семья его, понятно, тоже гномы, остаётся только всплакнуть над состоянием собственных несчастных конечностей. Меня селят в комнату с Кэрри и его старшим и младшим средними братьями — отдельных тут всего три: на Главу рода и отца, Кэрри и его средних братьев и ещё одна для близнецов. Насколько я понимаю, раньше было так: одна для деда и бабки, другая для его женатого сына с супругой, ну и детская. Кэрри как-то сказал, что их мать умерла во время обвала в горах, когда ему было лет семь. Я пытаюсь наладить отношения с его братьями. Старший средний, Дэррил, парень строгий и сдержанный, весь в своей работе — он, поддерживая традиции мужчин своего рода, выучился на шахтера. Мы с ним отправляемся в шахту — не скажу, что мне особенно нравится пыльное, душное и темное место и что я могу и вправду понять, что такого уж хорошего и интересного в том, чтоб долбить с утра до ночи горную породу — но у меня вызывают уважение его упорство и сила. Правда, поговорить с ним, к сожалению, практически не о чем. Он, безусловно, как и все гномы, способен оценить красоту гор и долин и мощь горных рек, но больше ему интересно рудничное дело. Младший средний, Фредерик — ювелир. Он выбрал профессию бабки и матери. И наблюдая, как он создаёт восхительные изящные украшения, подбирает оправу, с какой любовью вдыхает жизнь в холодные камни, я понимаю: это — своего рода дар. Фред — весьма начитанный и умный подросток, с ним занятно пообщаться, но он почти круглые сутки проводит, либо читая, либо проходя практику в ювелирном цехе здешней мастерской. Старший из близнецов, Вельтон, более живой и непосредственный, младший, Альтор, — робкий, меланхоличный и стеснительный. Они с братом рождены Способными, но дар их ещё не пробудился — и мечтают, как их старший, стать проводниками отражений. Поэтому ни тот, ни другой не обучаются обычному для гномов их мира ремеслу: они учатся в школе в городе далеко за горами и сейчас на каникулах. В будущем оба собираются учится в Академии. Вель с Алем очень привязаны друг к другу и к нянчившему их с пелёнок Кэрри. С близнецами и Кэрри мы бродим по горам. Вель показывает мне место, где их мать познакомилась с отцом. — Жаль, вы не можете с ба познакомиться! — говорит раз Вельтон, когда мы ходим по долине, — Она чумовая баба была! Она и по реке б с вами сплавилась, и научила бы печь такие лепешки на меду, что закачаешься! Никто не умел лучше печь! Печь лепешки меня учит Аль. Он своим шепчущим голосом рассказывает, как замесить тесто, какие секретные травы следует добавить — а чего класть не следует («Если вам где в деревне на лугу скажут: кладите тимьян — так не верьте, гадость получится!»), какая должна быть температура в печи, что лепешки надо накрыть полотенцем, чтоб не остыли и не высохли и что мёд для них надо брать только луговой, с другим будет совсем-совсем не то! Вель и Аль часто приходят к нам, сидят у костра — Вельтон смотрит в огонь, почти незаметно прижимается к плечу Кэрри головой, спорит с ним, сколько печь колбаски над огнем, а Альтор никогда не выражает свою любовь открыто — только следит за старшим братом глазами, что бы тот ни делал. Кэррины отец и дед — тоже славные, в своем роде, фессэ: трудяги, но очень разумные и толковые. Они все силы вкладывают, чтобы растить детей: накопить на учебу близнецам и собрать хорошее приданое сыновьям (у них жених и невеста обычно живут своим домом и у каждого должна быть своя доля в общем хозяйстве). Словом, мне нравится гостить в их доме. До того момента, пока отец как-то не спрашивает у Кэрри за обедом: — А скажи-ка мне, сын, ты не женился ли ещё там, в этой своей Академии? Я, конечно, не сторонник старых правил, что надо прямо с четырнадцати брать невесту, я всё ж считаю, что надо сперва профессию получить и маломальски на ноги встать, но ты-то уж выучился, тебе скоро стукнет двадцать пятый год. Пора бы. Кэрол смотрит в свою тарелку и молчит. Дэррил и Фред переводят взгляд с него на отца и обратно. Вель, не поднимая глаз, медленно жуёт, как бы вовсе не обращая на всё это внимания, Аль замирает над своим супом, так же, как и Кэрри, уставившись на него. Кэрри по-прежнему молчит, как бы не расслышав отца. И явно не желая отвечать. Дед нетерпеливо постукивает ногой по полу. — Не женился ли я?.. — выдавливает Кэрри. И опять замолкает. — О, мы были по горло заняты учёбой! — пытаюсь спасти положение я, — Нам с Кэрри было совсем не до любовных отношений! Но, кажется, только хуже делаю: — Ну так тем более, пора! — включается в беседу дед, — Ты тут месяц уже. Сходил бы на вечер в наш клуб, потанцевать с девушками! Ещё осталась пара симпатичных незамужних. А там и свой дом заведешь, уж мы с отцом поможем! А то стыдоба: все знакомые уж правнуков нянчат, а я — один, как дурак, без маленьких, хотя внуков целых пять, трое уж лбы взрослые! Вот в мое-то время!.. Кэрол сжимает челюсти так, что я, сидящий рядом, слышу, как скрипят зубы. После ужина мы действительно уходим — только не на вечер в клуб, а на луг, где когда-то познакомились его родители. И Кэрри с трудом признается: в их мире крайне негативно относятся к однополым связям. Он просто не смеет сказать своим домашним правду. — Я хочу уйти, Маль, — через силу бормочет он, — Я… Без тебя не могу. А папа с дедом не поймут, не примут меня такого — и тебя не примут, если я скажу, кто ты на самом деле для меня. Я не откажусь от тебя, никогда и ни за что. И не женюсь. Фиктивный брак — это мерзко и подло. Но я не хочу идти против своей семьи, не хочу их возненавидеть. Потому пожалуйста, давай уйдем. — Хорошо, Кэрри, как скажешь. У тебя хорошая семья и мир мне твой нравится. Но я тоже не могу без тебя. И не хочу. Потому что люблю тебя. Надеюсь, хотя бы твои младшие, когда поступят в Академию, изменят свои взгляды — ведь ты же смог! Надеюсь, мы ещё увидимся с ними. Они хорошие, правда, просто не понимают, что в любви, любой, нет ничего плохого. Не огорчайся, пожалуйста. Думаю, они всё равно любят тебя и, может быть, однажды примут — как и моя семья примет нас с тобой. Я очень на это надеюсь. И хотя мне очень грустно вот так уходить, мы покидаем его родной мир.