Воспоминания

      Трандуил лежал в гамаке и предавался воспоминаниям. Тысячи вопросов мерцали в его голове, но один из них мучал больше всего, а именно: можно ли было поступить по-другому? В ответ зарождались множественные варианты того, как могло бы быть, порождая нескончаемую энтропию, и нельзя было свести их к единому окончательному финалу…       Что ж, можно было сделать по-другому?       Эллериан не могла более сдерживаться и, вскочив на ноги, бросилась к двери с криком, что не желает более оставаться среди Темных Эльфов — неотесанных невеж. И в гневе была она быстра, словно горный ручей, что мчит в белой пене меж своих берегов, и глаза её горели… Он вспоминал, как заступил ей путь и закрыл собою дверь.       «Госпожа моя может отправиться, куда пожелает», — сказал он, с насмешкою кланяясь ей, — и расставание это принесет мне невеликое горе. Но мой сын останется со мной». Однако сердце его истекало кровью, ибо любовь его к ней была велика, и вечно превозмогала гордость его и горечь; он всегда был готов простить, попроси она об этом…       Трандуил вспоминал, как Эллериан пошатнулась, услышав его, и рассудок вернулся к ней на мгновение. Поняла она, что, отплыв, она расстанется с сыном навеки, и смятение охватило её. Однако гнев сызнова охватил её, схватила кинжал она и замахнулась на короля, но он лишь взглянул ей в глаза и горько рассмеялся.       — Ну что ж, ударь, — сказал он, раскинув руки. — Делай, как повелось среди твоей родни. Убей меня и будь проклята!       Эти слова Эллериан не могла снести. Кинжал выпал из её руки, и в горьких слезах она рухнула на пол. Наконец она заговорила:       — Устала я, измучена и нелюбима. И отплываю одна, ибо судьба предназначила моему сыну остаться в Средиземье. Не позволено мне взять его с собой. Твой страх напрасен! Он останется здесь.       И с этими словами она поднялась и направилась к двери, пошатываясь, ослепленная слезами.       Трандуил вспомнил, как остановил её, усадив в кресло, какая она была бледная и измученная, неужели это случилось только что? Или он просто не замечал этого раньше?       — Мое слово неизменно, и ты вольна меня покинуть, — сказал он. — Но ты — королева Лесных эльфов и моя жена. Ты не можешь странствовать одна в этих землях, полных напастей. Завтра я велю собрать твою свиту, и эльфы проводят тебя, куда пожелаешь.       — Я желаю отправиться в Гавани, — сказала она только, ибо силы оставили её.       — Пусть будет так, — обида ледяная, как вода горного ручья, нахлынула откуда-то сверху. Отвернувшись, он вышел.       Сколько лет прошло с тех пор? Пять? Десять? Или целая вечность? Трандуил попытался вспомнить о том, сколько лет сыну, чтобы посчитать годы с момента этой разлуки, но не смог. Нет, он любил Леголаса, но пучина воспоминаний часто уводила его от реальности, и счет времени постоянно прерывался. Дела в королевстве текли сами собой. После битвы Последнего Союза все было относительно спокойно и участие Трандуила требовалось крайне редко. Он вернулся к жизни, простой и беспечальной, изначально присущей эльфам, как говорил его погибший отец Орофер.