Внутреннее поражение

— «Почему он постоянно берет пальцы в рот»? — парень усмехнулся, тихо хихикнул, — у меня пальцы вкусные, — отшутился он в ответ. И с этого момента у Фила возникло желание попробовать эти самые пальцы. Увы, съесть их он не мог. Ранее данной привычки Киркоров не замечал, зато после этого интервью зажатые меж пухлых губ пальцы Славы вызывали сухость в его собственном рту. Мужчина невольно представлял, как держит его за руку, ласкает запястье и длинные пальцы, растирает фаланги, а после берёт по одному пальцу в рот, лижет, посасывает. Он бы целовал его запястья, обсасывал по несколько пальцев, щекотал ладонь до тех пор, пока в штанах у Славы не затвердеет. А это, несомненно, произойдёт. Руки у Славы всегда казались волшебными, а сейчас в глазах мужчины стали просто невообразимыми. Машнов держал в руках микрофон во время выступления, крепко сжимал его, притягивая к губам все ближе и ближе. Взгляд его глаз медленно переместился на Фила, и Киркорову стало душно. Вызывающая улыбка дразнила, а юркий язычок, кончик которого так шустро увлажнил губы, заставил мужчину шумно задышать. Ну невозможно! Фил был не в том возрасте, чтобы испытывать подобное так ярко, при этом теряя всякое обладание, но этот парнишка легко мог вскружить его голову. Рядом с ним Филипп чувствовал себя таким же мальчишкой. Казалось, сердце его не выдержит, и он умрёт лишь от одного его взгляда. Скандальный и псевдопротивный Слава оказался необычно чутким и милым. Он без конца играл глазками, вынуждал впитать это ощущение, что вмиг впечаталось в ребра. Фил проморгался, прежде чем, тряхнув головой, постарался взять себя в руки, а после немного успокоиться, дождаться окончания концерта. Филипп — мужчина довольно высокий, даже с учётом роста нынешней молодёжи-акселераторов. Он видел все, будто стоял на совсем близко, а не позади толпы. Ловил каждые взгляды, улыбку, движение. И Слава, понимая это, специально издевался. В душном зале голова знатно кружилась. Фил решил, что причина отчасти в этом. Но он не терял лица — в конце концов, ему не пятнадцать лет. Тяжесть внизу живота всячески отвергала сей факт, но мозг его по-прежнему работал, так что он продержался до конца. Конечно, мужчина мог сделать проще, встав за кулисами, но и вызывать какие-либо подозрения и подставлять своего мальчика не хотелось, посему он стоял в зале и все стоически терпел. Люди постепенно расходились, и Фил не знал, куда себя деть, ибо и уйти он не мог, и, останься он, было бы подозрительно. Поэтому он немного постоял в зале, пока все не разошлись, а после, не зная чего ждать, развернулся к выходу, через мгновение слыша своё имя со стороны сцены. — Фи-ил. Звучало оно наигранно вычурно, а нужный тон слегка бесил, но он понимал, что иначе этот парень не умеет. — И какого хуя ты тут забыл? Порой Филипп забывал, как часто Слава матерится. Киркоров по-прежнему был мужчиной взрослым, но сейчас вновь ощутил себя дитем, которого родители поймали за чем-то запретным. За чем-то неправильным. Он взглянул на Славу, замечая, как его рука подпирает подбородок, а пальцы так и норовят нырнуть в горячую глубь рта. Филипп вновь подключил фантазию и чуть не взвыл от возникших образов. Он оглянулся, понимая, что они не одни. — Многого хочешь, — сразу сказал Слава. — С чего ты взял? — Фил отозвался вновь по-детски. — А разве нет? Слава сидел на корточках, загадочно улыбался и внимательно следил за выражением лица Киркорова. Актёром тот был хреновым, но всячески старался держать планку. Тщетно. Слава не врал, говоря, что он эмпат: растерянность и жадный взгляд Фила ясно читались, и Машнова это честно тешило, при этом, несомненно, радуя. Слава старался все это время не зря. Слава — молодец. В итоге где-то на задворках сознания Гнойный решил не мучить мужчину, тем более, что его и так знатно помотало, когда он терпел его малолетнюю публику. Пожалуй, это далеко не его возрастная категория. Слава поднялся, протягивая ему руку в пригласительном жесте. — Пошли, а то родители ребяток с концерта тебя увидят и на лоскутки разорвут, — позвал Слава. — Какой ты сегодня щедрый, Слава. — А вы как хотели? Фил взял его за руку, с эстетическим наслаждением сжал, огладил ладонь большим пальцем. Может, у него всё-таки фетиш на руки? Он взглянул на Славу, его лучезарную улыбку, понимая, что фетиш все же имеется, но не на какие-то там руки, а вполне конкретные, да и не только на руки, а на него целиком. Он хотел его руки, пальцы, шею, грудь, губы. Естественно, список этот не конечный. — Чего завис? Слава продолжал улыбаться и уже совершенно не гадкой насмешкой, как прежде, а так, как он это делал, когда хотел. Филипп улыбнулся в ответ, жалея, что ему не двадцать и что вокруг все ещё есть люди. А потом, увидев лучики во взгляде Машнова, он понял, что первое совсем не напрягает самого Славу, а последнее можно легко исправить.