В здравом уме и при трезвой памяти

      Яри проснулся. Открыл один глаз — на второй сил не хватило… В башке звенело… А, нет, это в дверь звонят… Кто бы это ни был — перебьется, я тут не в состоянии всем желающим двери открывать… Вот зачем было вчера столько пить… А, что, кстати, было вчера? Ну, кроме пьянки — тут как раз все логично: раз похмелье — значит пил. По какому поводу, с кем — вспоминать будем потом, а сейчас бы поспать еще немного…       Но поспать не получилось. Дверь открылась — и кто-то нагло вошел. «Таааак, значит дверь я вчера не запер, — подумал Яри, — И сейчас ко мне ворвется грабитель, насильник, или того хуже — очередная фанатка, мечтающая дорваться до моего тела, а тело в таком непотребном состоянии…»       Но все было не так плохо — на пороге стоял Тээму. На его полудетской мордашке отражалось все sisu финского народа. Такое выражение появляется на этом лице в двух случаях: или когда эта звезда инстаграма делает селфи, или когда собирается толкать пафосную речь про ЗОЖ… Поскольку вот прям сейчас Тээму не фотографировался, то Яри морально готовился выслушать очередной поток сознания про то, что он, Яри Мяэнпяя, себя не бережет, что с таким слабым здоровьем ему не то что пить — нюхать алкоголь нельзя, что столько даже русские не пьют (сколько пьют русские, Тээму понятия не имел, но Юкка понарассказывал ему всякой фигни — а это наивное дите всему верит), что фанаты уже ставки делают, доживет ли он до выпуска Time-II и так далее в том же духе…       — Вот какого ты дверь не запер! Я тебе вчера сто раз повторил — закрой дверь, а Юкка вон даже записку написал на зеркале. Но ничего — я за тебя возьмусь. Ты мне обещал, что сегодня идешь в спортзал, так что вставай! — Тээму, даже с его миниатюрным ростом и щенячьими глазками, мог бы запросто командовать армией… Ох уж эти его генеральские замашки! Милашка Тээму вообще любил армию… И дисциплину, и спорт, и еще кучу тех странных вещей, которые Яри ненавидел до темной-темной глубины своей финской души…       — Нет, чтобы сначала поздороваться со старшим, — пробормотал Яри, — и водички принести страждущему… А от тут орет на больного человека! На сцене бы лучше так орал!       На самом деле никаких претензий к голосу Тээму Яри не имел, просто решил, что лучшая защита — это нападение, и застигнутый врасплох гитарист забудет про спортзал, обидится, хлопнет дверью и уйдет, оставив его в покое, но не тут-то было…       — Встать! Можешь пару раз отжаться для разогрева, в душ — и на выход! Обещания надо исполнять! — Тээму был неумолим. И в придачу зол — не надо было все-таки его критиковать…       — Мало что я кому по пьяни обещал… И пить бросить обещал, и жениться скольким обещал, но пока нет нотариально заверенного документа — не считается! Ну Тээму, ну будь хорошим мальчиком, дай дяде Яри спокойно поспать…        — А у меня как раз такой документ имеется! Ты сам его составлял, будучи в трезвом уме и при здравой памяти, или наоборот — не важно. Не веришь — на, читай и вспоминай! Почерк твой корявый точно никто не подделает! А нотариус за соседним столиком оказался, сказал, что юридически все составлено правильно и заверил, так что даже печатка есть — не отвертишься!       Дела принимали странный оборот. Вокалист держал в руках бумагу, написанную его-таки почерком, которая гласила: «Я, Яри Мяэнпяя, бла-бла-бла, находясь в здравом уме и твердой памяти, клянусь от ныне (зачеркнуто) завтра беспрекословно исполнять волю своего тренера Тээму Мянтюсаари, два раза в неделю ходить в спортзал, бегать каждое утро (или вечером), добираться на репетиции исключительно на велосипеде, нормально питаться, не употреблять алкогольные напитки (зачеркнуто) умеренно употреблять алкогольные напитки, и делать это до тех пор, пока у меня не будет задницы Матиаса Нюгорда. Да поможет мне в этом диета, спорт и здоровый образ жизни! Я не хочу больше выглядеть как энсиферумный (зачеркнуто) енцефаллосный (зачернуто) энцефалитный кузнечик!» Название какого-то бара, адрес. Подпись, дата… Внизу красовалась печатка и подпись нотариуса… И еще одна печатка «Копия верна».       Яри смотрел на торжественное выражение лица Тээму, и хотел двух вещей: первая — традиционно-похмельное «сдохнуть», вторая — узнать, что ж таки случилось вчера…       — Так, с текстом ознакомился? Вспомнил? — в черных как самая черная чернота глазах Тээму не было ни капли сочувствия к телесным и душевным терзаниям бедного похмельного вокалиста, — Stand up and fight, как поет твой ненаглядный Матиас. Вставай-вставай!       — Встаю! Только вот ни черта не помню! Ни нафига я это писал, ни при чем тут Нюгорд и что это за энцифаллосный кузнечик такой, и какого хрена у меня на зеркале надпись красной помадой: «Закрой дверь, сволочь носатая!». Хотя, что сволочь носатая — это про меня, я догадываюсь…       — И правильно догадываешься! Записку тебе Юкка вчера написал, что б ты дверь не забыл запереть…       — Помадой? Чего еще я про Юкку не знаю?       — Вчера он был не намного трезвее тебя, а помаду одолжил у Изабеллы — она отвозила ваши полуживые тела по домам, дико материлась и просила тебе передать, что если еще раз ей придется отвозить твою тушу домой, она бросит тебя в первый попавшийся сугроб замерзать, и рука ей не дрогнет! А, и еще чек из бара — она вчера за вас заплатила, и теперь ты ей должен.       — Какая добрая девушка, Юкке очень повезло — съязвил Яри, — да где она найдет сугроб, на улице май месяц!       — Поверь мне, она — найдет. Я тебя одного из бара забрать не мог, а эта дама вас с Юккой за шиворот — и в машину. Ты еще ей честь отдал, и сказал: «Так точно, господин прапорщик!». И уснул на заднем сидении.       — Не помню, а чего не помню — того не было! — мрачно отозвался Яри, но кое-какая картинка непристойного характера в мозгах уже вырисовывалась… Вот он танцует на столе, а какие-то дамочки аплодируют и орут: «Снимай все!». Рубашка прилетает в лицо Тээму, и тот уже готов убить Яри взглядом, а тут в него летят еще и джинсы… А потом Яри почему-то плачет на груди у Юкки: «Они назвали меня толстым… И носатым…» Далее мысль обрывалась.       — Так, Тээму, солнце мое ненаглядное, рассказывай-ка по порядку — что вчера было! А то в голове какая-то каша… Помню, как танцевал стриптиз на столе, а потом жаловался Юкке на кого-то…       — Ну, это тоже было. У меня даже видео есть, но выкладывать не буду — все желающие увидели всё еще с того памятного караоке с Маркусом… А мой инстаграм могут несовершеннолетние просматривать — зачем шокировать неокрепшие умы! А началось все как всегда…