— «Curadeus».
Толерантность — понятие в данный момент весьма значительно испорченное. Многие из нас слышали о толерантности из либерального словоблудия. С точки зрения западной парадигмы толерантность — это прямо-таки истерическая защита всех и всяческих меньшинств, вопиющая своей несправедливостью — будь то разговоры про коллективную вину белокожих перед чернокожими, позитивную дискриминацию или чушь про объективизацию (когда сам факт, что тебе не интересна личность человека, но интересны его физические данные или меркантильные услуги, понимается как нечто вредное). С одной стороны — это очередная общественная мания — людей периодически корчит от желания в крикливой, тупой, эмоциональной и инфантильной манере бороться за всё хорошее против всего плохого — раньше это была борьба за здоровую нацию (откуда пошли те же преследования ЛГБТ в секулярном обществе, наезды на лиц, ведущих некошерный образ жизни, евгенические программы, различные изуверские методики по воспитанию детей, принудительная эвтаназия, бредни о выведении истинных арийцев и т.д.), а ещё раньше — это были крестовые походы и охота на ведьм и еретиков. Но кроме мании тут есть ещё один важный момент — либеральная парадигма всячески пытается скрыть тот факт, что люди друг другу зачастую антагонистичны по убеждениям и по целям. Вот не просто разные, а именно антагонистичные. Это выражается как в политической интерпретации международных конфликтов, так и в прочих мелочах. Этот способ скрыть общественные конфликты путём набрасывания песка на антагонизм — как противен истине, так и не способен справиться с решением проблемы, ибо делать вид, что проблема не в этом, а в чём-то другом — очевидно, дурное дело. Например, как многие отмечали, западные либералы одновременно борются за мигрантов из исламских стран и одновременно борются за ЛГБТ — в голову им не приходит, что с точки зрения мигрантов, побивание камнями — это самое правильное, что надо сделать с этими ЛГБТ. Точно так либералы в годы Чеченских войн воевали на информационном фронте за сепаратистов, которые были далеки от либеральных ценностей, ну просто потому, что они — борцы за свободу от диктатуры Москвы. Точно так же современные либералы, в следствие подозрений в казнях и пытках ЛГБТ в Чечне, возмущаются Кадыровым, хотя, как очевидно, вот по части предполагаемого истребления ЛГБТ, Кадыров всего лишь реализует волю чеченского народа. Эти же либералы как друзей воспринимают и чеченских сепаратистов и им симпатизирующих, которые сейчас встали на сторону Украины по принципу «враг моего врага — мой друг». Хотя что Кадыров, что его политические оппоненты из числа борцов за независимость Ичкерии думают про ЛГБТ одно и то же. Сам факт, что вы льёте воду на мельницы двух принципиально антагонистических групп, с точки зрения человека здравого, требует пояснений (коммунисты со своим мнением, что нравственно то, что в интересах пролетариата, и то были логичнее, как если бы либералы провозгласили, что ЛГБТ — самая прогрессивная социальная группах в рамках миссии по развитию свободы и демократии, потому, стало быть, нравственно то, что в интересах ЛГБТ). Так как в случае, если вы одинаково сочувствуете двум принципиально разным группам, которые не только разные, но и откровенно враждебны друг другу, чьи интересы вы продвигаете, вы должны понимать, что продвигая одну, вы тем самым ущемляете другую, ибо они — суть есть непримиримые антагонисты друг для друга. Блестяще либералов на этом подловили те националисты, которые решили провести гей-парад близ квартала мигрантов, чтобы вызвать разрыв шаблона у борцов за права зайчат. Ибо если ты кормишь двух собак, то ты теряешься, когда они нападают друг на друга. Не дураком ли ты был, если заранее известно, что собаки те друг с другом не дружат и в одной хате будут на клыках? Аналогично дела касаются международной политики. С точки зрения либералов для всех людей обязательна единая правота, выраженная на деле в интересах Запада, и его представления о прекрасном. Именно потому Запад всячески объявляет своих врагов — не противниками, у которых есть свои интересы, просто антагонистические вашим, а именно Плохими Парнями. Подобную манеру, как мы видим, всецело берёт и Россия — видно правы те, кто говорят, в России нет ничего своего, в России всё взяли с Запада. В нашей жизни часто попадаются государства с антагонистическими интересами — желание Израиля и Арабских стран владеть Палестиной, желание Украины освободиться от России и желание России догнать кусок отпавшей Империи — могут привести эти страны только к конфликту, который, если не повезёт, закончится бойней и мясорубкой. Вы можете сочувствовать или питать антипатии к тем или иным странам, к их целям и интересам и к тому, что они в конкретном случае сделали для их достижения, но мы должны признать, что никакой абстрактной борьбы бобра с ослом в этом нет (пусть лично мне Израиль много симпатичнее Ирана, а желание президента РФ нынешним способом осуществить интересы никакого сочувствия к себе не вызывает). Подобная идея «общей правоты» также выражается в назойливом стремлении показать, что меньшинства ничуть не хуже большинства, прибегая при этом к откровенному маразму. Тут как говорится, чёрная Гермиона, белая Гермиона — это нормально, но не тогда, когда это одновременно. В первую очередь это выражается в картонных сильноженщинах, когда, чтобы показать, что женщина ничуть не хуже мужчин, авторы всяких «Нетфликсов», ставят женщин делать то, что делает среднестатистический мужской персонаж. Плевать, что в реальной жизни женщины в целом уступают мужчинам в силе. Инвалиды ничуть не хуже полноценных людей — тут что Гаррет из «Охотников за приведениями», у которого нет проблем быстро перемещаться в коляске по ходу работы, по сути, спецназовца; что глухо-немая женщина-генерал из «Принца-дракона». Это, конечно, вредно — потому что женщины в целом действительно слабее самцов, именно поэтому для сложных и силовых работ не допускаются женщины. Инвалиды как раз уступают полноценным, потому нуждаются в защите и помощи — именно поэтому полупарализованных спецназовцев в колясках и глухонемых генералов не бывает. Аналогичное извращение — это гомосексуальный династический/аристократический брак — подобного рода браки заключаются именно с целью породниться, для чего внезапно надо, чтобы пара родила ребёнка. По-настоящему толерантная картина, это где гей-король оплодотворил свою супругу и живёт с фаворитом, а официальная супруга — тоже с кем-то, об этом все знают, но никто в голос не возмущается. Чернокожие эльфы, призванные показать, что и такие бывают, во вселенной Толкина, это тоже такого рода маразм — мол, раз «для всех есть общая правота» (для чёрных и белых), то «эльф-негр — это тоже правильно», об этом надо как можно громче сказать. Сюда же относится стремление использовать фэнтези-существ, которые либо объективно опасны для общества, либо значительно превосходят людей по тем или иным показателям, как аллегорию на всяких меньшинств. Иным видным маразмом является утверждение, что нам надо принимать чужие культуры только потому, что они чужие. Весь абсурд такого подхода виден из следующего примера — я не помню кто, но кто-то из либералов по поводу выхода сериала по Толкину заявил, что дескать Толкин такой молодец, принял все культуры. Как пошутил мой друг: культуру Эторо он тоже принял. Эторо — это такое племя, где в массовом порядке мужчины кормят мальчиков своей спермой прямо из члена, по их мнению, это укрепляет здоровье. Самое интересное, что само слово «толерантность» противоречит такой «общей правоте». Толера́нтность от лат. tolerantia — «терпение, терпеливость, способность переносить». Отсюда вопрос, зачем надо терпеть то, что и так является чем-то «столь же правым, как и мы»? Терпеть надо человека, чьи взгляды враждебны вашим, но пока он не нарушает социальных норм; терпеть надо медлительность инвалида, который не может быстро выйти из автобуса перед вами; терпеть надо наконец человека, чьё лицо просто уродливо, с вашей точки зрения; это терпимость к женщине, которая ведёт себя агрессивно из-за месячных. То есть само понятие толерантности признаёт, что некто уже является раздражителем, что вынужден этот раздражитель терпеть, и терпеть для того, чтобы вы сами могли жить комфортно в целом (более комфортно, чем если бы вы агрессивно атаковали этот раздражитель или начали требовать от него убраться только лишь потому, что не можете его видеть). Из самого факта существования раздражительности, мы приходим к выводу, что тот, кого мы вынуждены терпеть, наш антагонист (односторонне или взаимно). Стало быть, надо признать, что это так, что этот мой антагонист отнюдь не есть что-то заурядное (иначе бы он меня не раздражал), что между нами нет «абстрактной общей правоты» (так как в таком случае, между нами не было бы конфликта). Надо сказать, что так как люди — стайные животные, мы подсознательно хуже относимся к чужакам (это чувство при случае можно обратить против него, так как к «своим» мы относимся лучше, чем к «чужим», когда противопоставляем «нас» и «их»). К «чужакам» можно привыкнуть, не считая его злодеем или угрозой, то есть «чужим» в иррациональном смысле. Раздражитель может быть как вызван предрассудком или иметь объективные, то есть рационально обоснованные причины, для антагонизма. Вот почему, например, нельзя валить в одну кучу культуру, сексуальную ориентацию и религию. Например, мы должны с пониманием относиться к физическим недостаткам других людей — будь то уважение старости, инвалидности, месячных, малого возраста и уродства. При этом враг истины тот, кто говорит, что физический урод — красив. Нет, если ты родился уродом, ты должен это признать. Данные обстоятельства имеет смысл компенсировать, будь то развитие доброты, харизмы, интеллекта и так далее. Одновременно ты должен понимать, что коли твоя внешность другим не нравится, то — увы, ни ты, ни они не виноваты в этом. Такова несправедливость, жизнь — вообще несправедливая штука. Потому все вот эти бодипозитивы, стремящиеся сделать вид, что «излишний вес» и т.д. — это норма, суть есть выдача желаемого за действительное. Аналогично следует признать, что месячные — слабость женщины: некий физический процесс, который делает тебя раздражительным, требует от тебя работы над самоконтролем, как и от твоего окружения. Короче, жизнь — это труд, в том числе над самим собой. Иногда неприязнь, то есть восприятие иного, является иррациональным предрассудком. Нет нужды быть толерантным к иностранцам и ЛГБТ, если вы не воспринимаете их как раздражитель, если они для вас типичны и заурядны. И действительно, какой от них вред? То, что нет никакого вреда от иностранцев как таковых — согласны в общем-то все. Массовая и тем более незаконная миграция бог знает кого из других стран, когда эти бог знает кто устраивают этническую мафию — это другое. Однако, как мы знаем по опыту, для некоторых национальностей/этнических лиц — в силу культуры характерен антисоциальный образ жизни. Например — цыгане. В силу своей культуры они живут кочевыми группами, которые нередко занимаются мелким криминалом (или даже не мелким, но характерным, похищением детей). Потому цыгане всегда в группе подозрения — если пропал ребёнок и рядом их группа, то ясное дело куда в первую очередь нужно сходить полиции. Возможно, они и не виноваты (в первую очередь потому, что, совершив кражу ребёнка или скота, не стали бы тут тусить далее), но группа, про которую известно, что её культура позволяет нечестно зарабатывать на чужаках, всегда в заслуженном подозрении. Понятное дело, что с точки зрения либералов, наше отношение к цыганам — это уже повод надрывно кудахтать и кричать: «расизм! расизм!» Нет, это не расизм и даже не дискриминация. Если взять маленького цыганёнка и воспитать его в обычной семье, то он будет заурядным гражданином — никакой генетической жажды быть угонщиком лошадей мы за ним не признаём. Что же касается культуры, то, да, как я говорил выше, есть культура наша, есть культура приемлемая и есть культура неприемлемая, которая в целом способствует, а то и требует преступлений, будь то культура кровной мести, гомофобная культура, культура, требующая от женщин носить платки, ещё какая-нибудь культура, считающая дерьмом неверных и тех, кто не живёт по её родоплеменному строю; культура цыган, позволяющая красть у чужаков и благоприятная для этнической мафии (как известно по опыту столетий наблюдения за цыганами). Однако мы толерантны и к ним — мы не позволяем и их карать без вины, просто за то, что они потенциально могут мошенничать или красть больше, чем основная группа населения (в то время как один средневековый правитель вообще запретил на своей земле появляться цыганам, а Гитлер их просто уничтожал без суда и следствия), наша позиция — спокойная, но повышенная осторожность. Что такого вредного в ЛГБТ сказать в общем-то никто внятно не может, кроме того, что они вызывают неприязнь по тому способу, которым они совокупляются, многим он кажется мерзким. На это стоит ответить следующее: а если мать твоя или отец твой будут обезображены аварией, позволишь ли ты себе презирать их за то, что они теперь мерзко выглядят? Одна из основополагающих социальных норм — это не переносить на человека нечто, что кажется тебе в нём чисто эстетически неприятным. Кроме того, в отличие от любых других вещей, которые эстетически неприятны, процесс совокупления геев и лесбиянок скрыт от глаз за стенами их домов. Потому, если человек при виде представителей ЛГБТ начинает в мыслях рисовать себе то, как они совокупляются, а потом с отвращением корчить лицо, то это проблемы уже не во внешнем мире. Говорить о вреде ЛГБТ без софизмов может только человек архаики — такой человек, в силу уровня развития, исходит из того постулата, что субъективно-непридуманные ощущения говорят об объективной реальности: из этих ощущений можно вывести утверждение, что в мире присутствует ритуальная скверна, которая увеличивается от совершения сексуального акта, не ведущего к продлению рода — таких представлений придерживались в древности египтяне, арабы, евреи, шумеры, монголы, ацтеки, инки, иранцы и прочие. То есть с их точки зрения секс между мужчинами — это нечто, подобное добровольному заражению мировой чумой или сбрасыванию радиоактивных отходов в окружающую среду, так что жестокие казни за это преступление, как и отсутствие толерантности, совершенно понятно. Я об этом уже говорил ранее, потому не буду останавливаться. Если говорить о людях с противоположными взглядами (политическими, мировоззренческими, религиозными, общими представлениями о прекрасном…) — то тут уже будет чистый антагонизм, который имеет смысл лишь держать в рамках разумного общественного дискурса. Очень важно понять, что никто не обязан уважать чужие взгляды сами по себе — более того, требовать от вас уважать то, что вы считаете неправильным, глупым, вредным, суть есть нелепость и полная неправомерность. Я не только не намерен уважать чужие взгляды, которые я считаю идиотскими или безумными, но и я буквально не могу это сделать — волевым усилием нельзя заставить себя уважать нечто, что ты находишь полным бредом. Более того, совершенно справедливо, я не могу требовать от моего противника уважать мои взгляды, которые ему кажутся столь же вредными, неправильными и скверными. Я и не жду, что он будет их уважать. Разумеется, данная позиция, которая требует признания однозначного антагонизма между нами, полностью противоречит словоблудной либеральной парадигме. Например, с точки зрения словоблудия нет плохих религий, а есть плохие люди, которые иногда, ну потому что плохие, собираются в злой фундаментализм — и это несмотря на то, что священные тексты мировых религий полны экстремизма (который наша власть была вынуждена даже запретить искать, вместе с тем оставляя за собой право признавать экстремизмом конкретные их переводы — это, к слову, типичный либеральный подход, полный политкорректного лицемерия) и это противоречит современной цивилизации (так как эти религии были рождены в иную эпоху, а эпохи тоже конфликтуют). Наиболее маразматичный подход такого рода можно было наблюдать, когда судили того террориста, который атаковал кинотеатр, где показывали «Матильду». Ему в обвинении записали, что он сеял религиозную рознь, провозглашая православие исключительной религией. Это дело не было громким, но ряд личностей в своих ЖЖ заметил, что в общем-то все подобного рода религии провозглашают себя исключительно истинными и правильными, потому если это само по себе достойно преследования, что, тогда все остальные христиане, мусульмане и т.д., которые никого не обидели уголовно наказуемым образом, — как бы тоже что ли преступники? Вот ещё кто-то возмущается, что Россия — не либеральная страна, но на самом деле тут полно чисто западного либерального маразма — в том числе той идеи, что все мы должны отказать себе в праве считать свои точки зрения исключительно верными. Надо понимать, что мы живём не в мире розового сиропа и что рядом с нами живут наши враги. В том числе те люди, которые будут физически убивать нас, если их взгляды восторжествуют и будут возведены в ранг закона (в первую очередь что-нибудь из норм Ветхого Завета или Шариата). Но пока, исходя из соображений комфорта, мы не можем физически атаковать этих людей, как и они нас. Это надо понимать, от этого никуда не деться — это объективный факт. И либеральная парадигма пытается скрыть это — как верно, и совершенно справедливо возмущаются критики либерализма — а почему христианина грозятся затравить за то, что он всего лишь высказался по поводу того, что думает его доктрина по поводу геев? Не этот конкретный христианин эту доктрину про побивание камнями писал. Но, по мнению либералов, виноват именно конкретный христианин, а не его доктрина, созданная за тысячи лет до его рождения. Пресловутый закон об оскорблении чувств верующих, к слову, это такая же толерантность. Если иудей, христианин, мусульманин может высказаться по поводу того, что надо делать с такими, как я, с точки зрения его доктрины, то почему я не могу высказаться по поводу того, что я думаю по поводу его доктрины? Никак при этом не затрагивая личность этого верующего (кроме отдельных её аспектов, касающихся только части рассмотрения факта исповедания доктрины). Вот прав был Ленин, когда в ответ на обвинения Колчака по части негуманных методов ведения войны, сказал, что Колчак воюет как может, а враг он нам потому, что он за буржуазию. Зачем мне моральный облик верующего, если он мне фундаментально антагонист потому, что он — верующий? И исламист, и Свидетель Иеговы — антагонисты, просто первый сам перешагнул нормы рамок социально приемлемого конфликта, потому должен быть наказан с обоих сторон баррикад тех, кто разделяет договор о ненападении. Итак, мы выяснили, что некоторые люди друг другу — антагонисты и что суть настоящей толерантности сводится к сведению этой борьбы до общественно приемлемого уровня ради взаимного блага. В конце концов христианин, тыкающий в страницы Книги Левита, также заинтересован в том, чтобы и дальше себе тыкать в неё, а не получать от ЛГБТ-активистов заточку в бок. Даром что эти адепты Левита и апостола Павла как бы убеждены, что попадут в рай, если станут мучениками — потому они будут говорить о том, как хорошо побить камнями геев и о том, как они попадут в ад, ибо заведомо известно, что геи, ни чем более страшным, чем травлей в соцсетях, ответить не смогут — что говорит о том, что все эти святоши очень ценят свою шкуру — в противном случае они отправились бы на Восток или в Чечню, требовать от тамошних адептов единого бога признать таковым Христа — но так как тамошние не ограничивают себя общественным договором, то адептам Библии остаётся бороться за истину во Христе с кем-то заведомо если не беспомощным, то не способным предать мученичеству. Исходя из всего, сказанного выше, хорошим примером толерантности будет отношение средневековых мусульман к христианам, иудеям и зороастрийцам — вместо их убийства или изгнания, такие люди должны были платить налог на иную веру, были поражены в правах, но вместе с тем получали право на свою иную собственную веру, живя на мусульманской земле. Каждый из них совершенно точно понимал антагонизм друг друга, но столь же сознательно сводил его ко взаимно приемлемой форме. Из этого, к слову, видно, что настоящая толерантность не либеральное изобретение сама по себе — это древняя общечеловеческая ценность, которая поддерживается на том соображении, что людям взаимно выгодно терпеть друг друга, нежели резать, истязать и мучить.Толерантность:
• Может быть только взаимной — нельзя терпеть того, кто не готов терпеть тебя. • Не требует о вас считать иного положительным элементом (его взгляды, его предпочтения, его физическое состояние...). • Основана на взаимном признании антагонизма между вами. • Существует с целью как можно более комфортного взаимного существования.