— Юрий Петухов, «Бунт вурдалаков».
Один из наиболее важных моментов при написании истории о попаданцах, это отображение вопроса психологической акклиматизации героя в новых условиях. Конечно, многие авторы изображают просто какое-то абстрактное фэнтези-средневековье (если не сказать, фэнтезю) или вообще подобие лит-РПГ — и не думают над тем, как будет ощущать себя человек в такой среде. Современном человеку, как вы понимаете, многое может встать поперёк горла в других культурах, отделяемых от нас веками, либо даже просто в другой ситуации в нашу эпоху. Далеко за примерами ходить не надо — ныне идущая война изменила жизнь многих людей, в свою очередь перемены в жизни попаданца могут быть ещё глобальнее. Чтобы писать эту статью было приятно и интересно лично мне, я вброшу сюда своих грязных фантазий, как пример разберу ситуацию из своего фанфика-кроссовера. Так, мне кажется, будет более доходчиво. Значит так, после того как Лелуш напортачил в начале 21 века, его папаша со словами «ну что ты натворил негодник!» взял своего мелкого за ухо и отвëл с друзьями жить в хренадцатый век — через тысячи лет после нашего столетия: высокотехнологический мир, захваченный Сауроном с помощью властной вертикали, куда входят британские спецслужбы, коррумпированные ФСБ-шники, масоны, иллюминаты, ротари, тамплиеры, сатанисты, каббалисты, гностики, либералы, евреи, экуминисты и прочие дегенераты по Климову (если вы думали, что я забыл рептилоидов, то они тоже тут есть — но я им решил выдать для разнообразия политическую автономию). Я не зря так зачитывался книжками религиозных фундаменталистов и правых мыслителей, чтобы воображать и смаковать во всех подробностях дивный новый мир победившего либерального фашизма. Так вот — одной из напарниц Лелуша — Карен Стадтфилд (в других переводах — Каллен) очень поперёк горла местные представления о прекрасном. Вот парочка сцен: «Карен было сложно привыкнуть к новому веку. Шино, Юджин, Акихиро и Ямаги сидели за столом, пили и ели, обсуждали всякое, пока Карен проходила мимо них. — Эй, как насчёт посидеть с нами? — Шино точно положил на неё глаз. — Я бы посидела, но, блин, боюсь, вы будете раздражать меня своими домогательствами, — заявила Карен. Шино сразу же посмеялся, его смех, пусть в менее насыщенной форме, подхватили Юджин, Акихиро и Ямаги. — Домогаться? Откуда ты взяла такие слова? Я слышал, их уже тысячу лет не употребляют, — сказал Шино. — А что если я попаданец из прошлого? — риторически спросила Карен. — Из прошлого? Из насколько глубокого прошлого? В прошлом, несколько я знаю, было право первой брачной ночи, — вспомнил Шино. [1] — Там были гаремы, наложницы — ох, не думаю я, что прошлое было таким уж скупым и скучным. — Слушайте, вы четверо, — обратилась Карен немного возмутительным тоном ко всем четверым наёмникам-мехаводам, — если для вас это нормально — можете хоть сейчас все четверо тут ебаться, ясно? — Ум, — Шино что-то там допил, — а это не такая уж плохая идея, да? — Ну, если у нас ещё есть время до прихода Лелуша, — Акихиро только посмотрел на часы. Карен покинула мужчин, напоследок увидев, что они начинают друг с другом целоваться. Когда девушка снова вернулась, то увидела: стол и стулья завалены одеждой, четверо голых мужчин отчаянно содомизируют друг друга паровозиком. В самом начале находится пассивный гей Ямаги — низкий блондин согнут и дрочит, пока его прочищает сквозь потроха Юджин; Юджина трахает сам Шино, а самого Шино в зад берёт Акихиро. Как будто всего этого мало — из задницы Акихиро торчал черенок от одного из высокотехнологичных предметов быта. — О, чёрт!.. — Карен решила выйти, но столкнулась с Лелушем — он сам, С.С. и Ролан шли сюда, и их никак не впечатлило то, чем занимаются четверо мужчин. — Босс, Лелуш уже здесь! — доложил Акихиро во время усиленной долбëжки в зад. — Босс, мы не успели! — прозвучал Юджин, принимая в себя толчки того, к кому блондин обратился. Шино сейчас ничего не ответил, весь пребывая в центре содомитского паравозика. — Ничего страшного, — Лелуш с совершенно деловым видом вынул волшебную палочку. — Можете закончить дело. Я аккуратно сложу ваши шмотки? — Да! Да! — Шино, покрываясь потом вместе со всеми остальными мужчинами, полностью отдавался содомии. Лелуш проделал несколько лёгких движений волшебной палочкой, чтобы одежда мужеложцев как бы сама собой по воздуху аккуратно сложилась в одном углу, а на свободные места сели все они. Карен смотрела на то, как Лелуш, С.С. и Ролан безо всякого негодования наблюдают за процессом. А позади звучат громкие и совершенно бесстыжие мужицкие стоны, их разбавляет разве что более юный голос Ямаги. — Давайте быстрее, кончаем уже! — Шино использовал стимулятор нервной системы, имплантированный им всем. — А-а-а! — все четверо отчаянных мужеложцев прямо взвыли от экстаза и тотального напряжения, когда сперма вышибла сразу у всех четверых — у Ямаги она полетела прямо на пол, его жопа приняла в себя семя Юджина; сам Юджин изведал заряд от Шино; Шино принял в себя порцию от Акихиро — все четверо мужчин благодаря этому девайсу кончили, словно один-единственный длинный развратник. После этого им потребовалось прийти в себя, в том числе сходить в туалет, чтобы опорожнить кишки от мужского семени, которое они только что туда с пылу-жару столь сладострастно извергли. — Честно говоря, — прозвучала тут С.С. — Мне интереснее смотреть на мужчин, чем самой заниматься этим с ними. За века мне самой наскучили любые извращения, даже гурятина и зоосексуальность. Но я ещё женщина, так что интерес к мужчинам не может у меня исчезнуть полностью. — Мне тоже нравится смотреть на этих мужчин, — поделился своим мнением Ролан. — Я думаю, было бы хорошо, если бы они меня посодомировали. Лелуш, не хочешь присоединиться? — Не сейчас, я хочу ещё встретиться с Хиро — и для этого моя задница не должна быть усталой — вполне возможно, мне потребуется подставляться под него. Так мне будет проще расположить его к своим планам, — сказал Лелуш. — Да уж, вы — сатанисты и колдуны — вписались в это время, как свои, — пожаловалась тут Карен. — Одна я не могу привыкнуть к тому, что мною тут все пользуются и хотят пользоваться как шлюхой. — Ничего — если тебя лет сто непрерывно будут прощать первые встречные-поперечные, то, поверь моему опыту, ты сможешь привыкнуть — тебе это даже наскучит, — поспешила её в этом заверить С.С. «…» После того как все закусили, Лелуш напросился в гости к Хиро. — Я не хочу с тобой сейчас расставаться, — то ли британский принц действительно испытал некие чувства к Хиро, то ли прикидывался. — Могу ли я отправиться сейчас с тобой и пожить по крайней мере до момента твоей встречи с моим отцом? — Я не против, — решил согласиться Хиро, попутно взглянув на свою жену и не найдя в глазах той возражения. Впрочем, кое-что она спросила: — Лелуш, а мой любимый тебя именно трахает? — только это спросила Зеро Ту. — Да. — Если моего любимого кто-то прочищает, он свободен спереди, а ты — хочешь забрать его сперму — обратила внимание Зеро Ту. — И что ты хочешь этим сказать? — поглядела на неё Карен несколько странно. В понимании Карен жена могла в таком случае просто ревновать, но Зеро Ту заботил совершенно другой аспект. — Я не против того, чтобы кто-то трахал моего любимого, — Зеро Ту сейчас быстро пробежала взглядом по Шино, который хотел трахнуть Хиро, и по лицу своего мужа, ждущего, когда дорогая супруга завершит свою мысль. — Но вот если он будет трахать, то сила и сперма, нужные на то, чтобы трахать меня, уйдут на другого. Вот мне это не нравится. Зеро Ту видела, что вопросительное выражение в лице Карен не исчезло. — Ты что, совсем не понимаешь? Я для тебя так подробно всё… — А?.. — Зеро Ту беспокоится, что будет обделена моим вниманием, — пояснил Хиро для Карен. — Э… мне просто странно, что Зеро Ту думает об этом… точнее нет, я понимаю, что твоя жена думает о том, с кем ты спишь, но… в таком ключе? И ей норм, что тебя трахают, но не нормально, когда ты трахаешь?! — Ты странная, — закончила тут Зеро Ту. Это вызвало смех у присутствующих. — Блядь, ну что за эпоха! — Карен схватилась за голову. — В таком случае, пока я буду сожителем Лелуша, кто-то должен будет за меня услаждать мою жену, — следом Хиро обозначил такую проблему. — А пусть это будет Карен, — взглянула на неё Зеро Ту. — Карен, ты против? — спросил Лелуш. — Не против, — Карен не хотела, чтобы он её просто принудил своими чарами, и согласилась она обслуживать Зеро Ту с такой интонацией, что это снова вызвало смех у присутствующих». Как не трудно заметить, далеко не все попаданцы воспринимают так уж странно новый мир — колдуны-извращенцы Лелуш, С.С. и Ролан сами являются носителями ньярлатхотепомданного пассионарного/дегенератского гена, потому им все о’к. Рассмотрим теперь отдельно, что может встать поперёк горла попаданцу: • Милитаризация — на самом деле не нужно отправляться в другое время или на другую планету, чтобы вкусить прелестей иной среды: вон в Северной Корее или в каких-нибудь африканских или ближневосточных землях вполне можно хлебнуть атмосферы тотальной милитаризации, где военное напряжение тянется постоянно, выехать никуда нельзя, тебя могут легко забрать откуда угодно и угнать в армию, это общество, где вооружённые лидеры правят бал, а теракты воспринимаются как плохая погода. Такая обстановка весьма отличается от всего того, в чём привык жить офисный клерк. А действительно, смог бы я жить в такой стране? [Имеется в виду постапокалиптическая Россия, которая, чтобы уж не рухнуть, вернулась в тридцатые]. Отказавшись от всего, к чему же привык — розовых соплей голубого экрана, доступного интернета и высокотехнологичных гражданских девайсов… Да даже от тех же ста десяти сортов колбасы и спелых бананов? Честно? Не знаю. Гордиться страной, с крушением Китая и Индии ставшей самой серьёзной в военном плане силой в Евразии — легко. Легко говорить о том, что порядок нужно навести любой ценой и стране требуется сильная рука… А вот каково просто жить в такой стране? Не знаю… Но другие-то живут. И наверняка о таких изысках даже и не думают. Вообще, ведь гораздо легче отказаться от многого, когда в мире полыхает по-настоящему Мировая война, а враг как никогда осязаем… Видимо, всё-таки слишком я чужой для этого мира…— Сергей Ким, «Чужая жизнь».
• Сословное общество — здесь все будут оценивать тебя по происхождению, смотреть на твою одежду, рожу и свиту, здесь человек без рода — никто. Многие авторы, особенно фэнтези-исекая, вообще про это забывают, точнее у них все эти титулы — герцог, граф, барон, король — типа как есть, но по факту ничего не значат, вернее не значат больше, чем чиновник, губернатор, мэр и подполковник. Институт рабства. По современным меркам может выглядеть самым чудовищным образом — вплоть до тех форм, когда хозяин может убить своего раба просто по прихоти, или целых рабовладельческих империй, типа Римской, где этих самых рабов после завоеваний сгоняли на рудники и там эксплуатировали до смерти, прямо как гитлеровцы в концлагерях. • Ритуальные правила и традиции — в архаические, домодерновые времена важную роль в самоидентификации играли разного рода ритуалы и ритуальные предписания, которые ещё к тому же воспринимались местными в качестве основ безопасной жизнедеятельности и банальной нормальности. Скажем, у монголов вода считалась ритуально нечестивой, потому они не мылись в ней, старались не мочить важные для них предметы и даже не пить воду в чистом виде (они старались разбавлять её молоком). У иранцев, напротив, вода считалась ритуально благочестивой — потому мыться в ней, опять же, было нельзя, ведь это засорение святой воды нечистотами твоего тела. Вместо воды они омывались мочой коровы — даром она священное животное? Если в релятивистских языческих обществах со свободой вероисповедания ещё могло быть всё ничего, то в теоцентрических сообществах (Иудея, в христианских, мусульманских сообществах, сасанидский Иран) официальный культ служил главной духовной скрепой — того, кто в него не верил, могли в лучшем случае считать несчастным инвалидом, который по неразумию своему обречён на ад, в худшем случае — осознанным исчадием зла. • Община следила и контролировала жизнь индивида — даже в городах внутри домов могло не быть отдельных комнат. По таким понятиям, скажем, мужчине и женщине, особенно знатного происхождения, оставаться один на один вообще было неприлично. Что такое «неприкосновенность частной жизни» там бы вообще не поняли. Для хозяев и слуг могло быть нормально спать — буквально спать — вместе в одной кровати, потому что на всех свой угол не сделаешь. Мне очень нравится, что в квазисредневековых сеттингах всегда есть двери в комнатах и возможность заняться хентаем от чужих глаз в домовом уюте. • Наконец далёкое прогрессивное будущее для какой-нибудь Карен — человека из милитаризованной Японии века глобальной империалистической войны — будет казаться слишком распущенным, не знающим банальной вежливости. У меня в фанфике от этого исходится не только Карен, но и Виктор — товарищ Северов хочет построить отношения с Альфой, родом из того века. Естественно, Виктору очень сложно объяснить Альфе, а почему ему не нравится, когда блондин желает трахаться с кем-то ещё, кроме возлюбленного, и зачем вообще нужен институт брака. Теперь у меня было занятие — я просвещалась, читая статьи в «Британской энциклопедии». Это было самое подходящее для меня чтение, раз уж не было у меня духовных книг, кроме бабушкиного Евангелия. А Евангелие я не просто читала каждый день, а переводила его для Леонардо на планетный. Очень многих английских слов в планетном словаре не было, например, таких как «милосердие», «благотворить», «молитва», «покаяние». Не было также таких понятий, как «блуд» и «прелюбодеяние», по поводу чего Леонардо неожиданно сказал: — Если бы люди читали книги, а Евангелие было бы переведено на планетный, то завтра же разъяренная толпа сожгла бы его на площади. Ты только представь себе, что современному человеку объявляют, что «блудники», то есть любители секса, не наследуют Царствия Небесного, что «содомия», то есть гомосексуализм, такой страшный грех, что христианам не рекомендуется о нем даже говорить. — Но современный человек ведь блудит и прелюбодействует по большей части не в жизни, а в Реальности, то есть не на самом деле. Разве не так? — Э‑э, кара Сандра, не лукавь. Ты же вчера мне читала, что «тот, кто с вожделением смотрит на женщину, уже прелюбодействует с нею в сердце»! — Ты прав, мио Леонардо.— Юлия Вознесенская, «Путь Кассандры, или Приключения с макаронами».