Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Данная часть носит характер эссе, потому я буду довольно часто ссылаться на свои собственные работы, так как это мне проще всего, чтобы выразить свои мысли. Я буду тратить на это много букв, ибо такова моя манера изложения.       Недавно я пересматривал «Сейлор Мун» — именно аниме-сериал. Могу сказать, что мне очень нравятся персонажи и их предыстории, да и вообще различные ситуации. Однако, что мне не нравится, так это постоянный идеалистический нарратив. Меня он бесит, ибо я считаю, что авторы — ради него — откровенно подыгрывают тем персонажам, которые противостоят в идеологическом плане моим любимцам. Возьму 3 сезон как мой наиболее любимый. У нас есть две группы героев — основная команда во главе с Сейлор Мун (Усаги) и воительницы Внешних Планет. Харуки и Мичиру мне тут очень нравятся, в первую очередь потому, что они до глубины души озабочены всей ситуацией. А ситуация тут такая: один из аспектов Губительных Сил — по имени Фараон 90 — собирается устроить то, что обычно хотят устроить Губительные Силы, а именно — ворваться в пределы нашей вселенной и всё тут уничтожить. Для этого необходимо, чтобы его кто-то призвал. В роли такого лица выступает Миссия Безмолвия, чьим сосудом предположительно должна стать Хотару. Харуки и Мичиру готовы убивать невинных людей ради того, чтобы остановить конец света — в том числе они готовы убить Хотару. Усаги, естественно, против всего этого, но, как и подобает идеалистам, никакого конкретного плана она не имеет.       По сути это две разные истории, которые атмосферно воспринимаются совершенно по-разному — в зависимости от того, с какой точки зрения вы на них смотрите: с точки зрения Харуки и Мичиру, или с точки зрения Усаги. Как вообще в это оказываются втянуты Харуки и Мичиру? Харуки поначалу не помнит, что она является сейлор-воительницей. Она случайно встречает какого-то мальчика, которому становится плохо. Внезапно из этого мальчика вырывается отродье Хаоса Неделимого — совершенно отвратительное и чудовищное по внешнему виду. В этот момент рядом с Харуки материализуется артефакт, который является воплощением её силы. Она пытается взять его, но появляющаяся тут Мичиру мешает ей, говорят, что теперь вся её жизнь, если она возьмёт этот артефакт, будет посвящена тягостной борьбе со злом. Сама Мичиру уже является сейлор-воительницей, потому осознаёт насколько это всё тягостно. Как начинается история для Сейлор Мун? В её случае все монстры выглядят как какие-то нелепые, придурошные клоуны [1], большая часть драк с ними состоит из каких-то весёлых комедийных моментов. Если Мичиру сразу же получает рану от тычка исчадия Фараона, то остальные монстры, в борьбе с Усаги, нарочно применяют какое-то тупое оружие, которое не может их толком ранить. Сама Усаги вообще особенно не думает по поводу того, как она будет спасать мир. В конце сезона Усаги отдаёт злодеям ключевой артефакт, надеясь, что они освободят Харуки и Мичиру (те в свою очередь кричат Усаги, что они сами её убьют, если она посмеет отдать артефакт). В результате всё, что может сделать Усаги сама по себе, пульнуть лучиком по Фараону 90, которому, конечно же, оказывается на неё совершенно похуй. Все дальнейшие события — чисто подыгрывание сценариста, будь то освобождение Хотару от контроля со стороны Мессии Безмолвия, заканчивая пробуждением силы чистого сердца у самой Усаги. Понятное дело, что всё это необходимо для того, чтобы нагнать напряжение — и в то же время продолжить сюжет. Ведь если бы Усаги проиграла бы, то и дальнейшей истории не было.       В 5 сезоне нас ожидает ещё одна ситуация, которая заставила меня бомбануть. Значит так, очередная злодейка — Королева Нехеления придумает хитрый план, как ей победить Сейлоров. Она заманивает их в своё измерение, где разделяет на пары и так парами побеждает. Тем не менее Чибиуса и Хотару добираются до тронного зала Нехелении. Нехелении придаётся во всю злодейской браваде, показывая, что ей удалось победить чуть ли не всех своих противниц. На это Хотару — моя любимая сейлор-воительница, к слову, — собирается использовать последний козырь: Экстерминатус. Нехелении поначалу была уверена, что Хотару не посмеет его применить, но когда видит, что та уже готова его использовать совершенно серьёзно, то начинает очень жалко и трусливо ссаться. Но тут Чибиуса останавливает Хотару, призывая ту верить в то, что Усаги и её парень смогут справиться, хотя эти оба уже потерпели поражение. Пользуясь моментом, Нехеления обезвреживает Хотару. Сука, как же мой пердак на этом подорвало! Разумеется, Усаги удаётся выкрутиться в последний момент, ибо тут — бац! — и чары Нехелении рушатся: тут столько всего было подыгранно героине, что смысла перечислять нет.       Это, конечно, хорошо, что история вызывает у меня эмоции — ведь она вызывает у меня их благодаря тому, что я ассоциирую себя с персонажами — то, с какими персонажами мне хочется ассоциировать себя, довольно хорошо говорит обо мне самом. Как можно заметить, во всём выше указанном, фигурирует конфликт идеализма и цинизма, само восприятие мира той или иной из стороной (Усаги и Харука с Мичиру видят ситуацию очень по-разному), а также ключевой проблемой становится подыгрывание автором одной из сторон, в том числе из соображений, «чтобы был сюжет» (ведь не дай Усаги артефакт и заюзай Армагеддон Хотару, дальнейшего сюжета бы не было).       В философии под понятием идеализма подразумевают космологию, в рамках которой нематериальное бытие рассматривается как первичное по отношению к бытию материальному. Что это такое, я сейчас внятно объяснять не буду — потому что нас вообще это не интересует: я только рассказал, откуда произошёл сам термин идеализм, под которым также подразумевают особое понимание реальности, в рамках которого поступать сообразно неким идеям этического, морального характера считается правильным для достижения успеха. Что это за идеи — гуманистические или нацистские — не имеет значения для данного определения.       Понятие цинизма образовано от слова кини́зм — это одна из наиболее значительных сократических философских школ. Её родоначальником считается Антисфен, ученик Сократа, а ярким представителем — Диоген Синопский. С точки зрения кинизма наилучшая жизнь заключается в избавлении от условностей и искуственностей, в свободе от обладания лишним и бесполезным. По сути это взгляд на мир, приверженцев которого сейчас называют словом дауншифтер. С цинизмом — в значении отрицания общественных идеалов — кинизм стал ассоциироваться из-за его программного скепсиса к общественным идеалам. По легенде, Диоген жил в бочке, доказывая этим возможность быть счастливым при сведении своих жизненных потребностей к минимуму.       Идеализм в интересующем нас смысле тесно связан с верой в справедливый мир, которую я уже описал [2]. Если кратко, то идею справедливого мира можно свести к формуле: добродетели вознаграждаются — при этой жизни или в следующей, не так важно. Не так даже важно, будет ли это твоя собственная награда или же награда для твоих потомков.       Что же имеется в виду под цинизмом? Это обратный взгляд на мир, согласно которому добродетели совершенно необязательно будут вознаграждены, либо же добродетели вообще неэффективны для достижения успехов. В свою очередь для успеха гораздо более достижимы жестокие методы, вплоть до аморальных. С цинизмом тесно связан негативный взгляд на мир, который я называю какоцентризмом (в противоположность вере в справедливый мир), про него у меня тоже была часть [3].       Хочу отметить, что сама шкала идеализма и цинизма представляет собой чисто описательный метод. Например, нам нужно описать плоскость, которая обладает разнородным серым цветом, какие-то части этой плоскости более светлые, какие-то более тёмные, но нигде на этой плоскости нет чисто белого цвета и чисто чёрного цвета. В случае, когда мы описываем духовный мир человека, то мы имеем дело со структурой, гораздо более сложный, чем одна плоскость, но её можно описать именно в таком ключе, вводя такие понятия, как чёрное и белое, пусть даже буквально там их и нет. Важно также отличать дуализм цинизма и идеализма от критики одних идеалов с точки зрения других идеалов.       Полагаю, мне следует рассказать, как раскрыл эту тему я сам. Когда писал свой фанфик, то вёл две точки зрения, одна из которых принадлежит Синдзи, а другая — Совету SEELE: обе точки зрения критикуют идеалы т. н. «традиционного общества» — его мораль они находят сплошным лицемерием и противопоставляют ему себя. По их мнению люди — это порочные животные, обречённые постоянно причинять друг другу боль в силу своей природы, а вся их мораль — это, по большей части, мало что значащая фигня, которая в глобальном отношении ничего не меняет. Это отрицание — что же персонажи предлагают в качестве позитивной программы? Синдзи видит свой идеал в качестве коммуны, где все соединены межличностными связями и постоянно думают о том, как бы снизить дискомфорт другого человека, стараются понять друг друга, обязываются подавлять желания, которые причинили бы дискомфорт другому; короче говоря, стараются избегать наездов и угодить друг другу. При этом каждый из них делает всё это для того, чтобы другие поступали точно так по отношению к ним — то есть эта идеология построена на принципах гедонизма и персонализма. На какое-то глобальное улучшение мира Синдзи не рассчитывает.       Некоторые могут спросить, а какой толк от идеала, который не предполагает своей полной, то есть глобальной реализации? Да большой — потому как идеал создаёт вектор вашей сегодняшней деятельности. Скажем, что можно возразить людям, которые утверждают, что смерть — это хорошо? Лишь взяв в качестве идеала не просто счастливую жизнь, а вечную счастливую жизнь — известно, что вечно счастливой жизни у вас никогда не будет, но именно этот идеал позволяет вам взвесить систему ценностей, которая будет иметь для вас значение здесь и сейчас.       SEELE хотят превратить всех в кисель.       Каждая из сторон конфликта отрицает позицию другой стороны: Синдзи отрицает идеологию SEELE потому, что с его точки зрения подобная процедура будет равносильна убийству; SEELE отрицают идеологию Синдзи потому, что она ничего глобально изменить не может, а также они не считают подобного рода процедуру убийством: по их мнению Солярис — это как раз и есть жизнь вечная, жизнь истинная. Основана последняя точка зрения на их вере в Бога, точнее на теоцентризме, согласно которой духовное приобщение человека к божеству и будет высшим благом, то есть вечным, безграничным блаженством, а также идейно правильной жизнью. Синдзи же считает любых богов и мироздание для человека принципиально чуждой субстанцией, слияние с которой уничтожит самого человека и не сделает ему ничего хорошего. Не нужно говорить лишний раз, чью точку зрения разделяет автор. Здесь можно выделить сразу несколько линий, где на одной стороне будет стоять цинизм, а на другой идеализм. Синдзи и SEELE одинаково цинично настроены по отношению к традиционной морали и здесь могут пожать друг другу руку; но точно так дела обстоят и по отношению к их взаимоисключающим идеалам.       Когда я писал свой фик, я, разумеется, старался показать взгляды каждой из сторон на дела человеческие. Вот так я показал точку зрения Синдзи — в его беседе со старшим родственником Сьюзен (у которого она живёт после смерти большей части своей семьи — перед его глазами Синдзи выдаёт себя за сына японского дипломата): Несмотря на старание не производить лишних звуков, хозяин дома таки услышал наших ребят — по правда говоря, надо было быть глухим, чтобы ничего не услышать — и позднее, при первой возможности, в лоб задал вопрос: — Чем вы там занимались за закрытыми дверьми? У меня нет манеры заглядывать в замочную скважину, но… я вас мало знаю и потому очень бдителен, — родственник Сьюзен дал понять, что желает услышать объяснение и всякие отговорки этого видавшего жизнь английского джентльмена не устроят — Простите, сэр… но, чтобы вы оценили мою честность, я буду откровенен, — Синдзи решил подкупить этим. Он подумал бы, что раньше полностью растерялся, покраснел и не смог бы связать вместе и пяти звуков, но сейчас у него язык уже был подвешен, потому Синдзи начал: — Я имею такую наклонность, которая… за закрытыми дверьми, по правде говоря, ни кому не мешает, сэр. Простите, конечно, что вынужден вам об этом говорить, но что правда — то правда. Проницательность помогла Синдзи понять, что он на верном пути — этот человек был тактичен и не склонен сразу метать молнии. — Я ценю твою честность, — хозяин дома быстро подумал. — Я когда учился в школе, то видел всякое… — Вот-вот, я слышал, — Синдзи решил наступать, — после ваших закрытых школ для мальчиков, не остаётся ни одного девственника, все теряют невинность пониже спины. Они посмеялись. Это очень понравилось Синдзи, потому что тем самым он уже разрядил обстановку. — Да, это правда — закрытые школы для мальчиков… Но я ни в чём таком не участвовал, — сразу же поспешил заверить этот человек. Так как он давно потерял привлекательность — даже если вообще ею обладал когда-либо — Синдзи не интересовали подробности. — Не сомневаюсь. Атмосфера стала дружелюбной, потому хозяин дома подумал: — Синдзи, вы так много знаете о нашей стране… вы должны знать, что за такую наклонность в нашем государстве ожидает наказание. Я просто хочу вас предупредить. — Мне это хорошо известно. Ваша христианская мораль абсолютно лицемерна, потому я не удивлён. Хозяин дома взглядом дал понять, что желает слышать раскрытие этой мысли. — Мы, британцы, очень приличная нация. — А мы, японцы, зато честная. Ваша нация провозглашает идеалы Христа. Я читал Новый Завет. Когда Иисуса приходят арестовать, он запрещает своим последователям за него сражаться и подчёркивает, что Царство его не от мира сего, потому он отказывается от меча. Ваша нация точно имеет отношение к этому человеку? Ваша нация поработила многочисленные народы. — Вы тоже… — Ну так мы не христиане, мы язычники, мы не предаём никакие идеалы. Языческий идеал — Вавилон Великий, а не Небесный Иерусалим. — Небесный?.. Какой ты образованный, говоришь, когда надо, как священник. Чтобы не дать собеседнику опомниться, Синдзи резко сменил тему с политической, на экономическую: — Когда я читал Данте, то заметил, что автор поместил содомитов и ростовщиков в один круг и пояс ада. Но я что-то не слышал, чтобы в вашей стране карали за финансизм. Вся современная экономика стоит на том, что учение христианской церкви несколько веков назад считало непростительным грехом. Я так понимаю, не успеет пройти век, как мужеложники станут в почёте не меньше, чем капитализм. — Синдзи, а ты весьма образованный человек. — Я сын дипломатов — гордость родителей. — Хорошо… А что твои родители думают по поводу… твоих наклонностей? — решили поинтересоваться хозяин дома. — Они считают, что в этом нет ничего такого. Главное, чтобы я состоял в браке, что там будет в моей спальне на деле — не имеет никакого значения. — Синдзи блистательно улыбнулся. — Мы, японцы, язычники — потому лишены всякого лицемерия. Брак нужен обществу, моя постель — мне. Все довольны. В этом смысл жизни язычника — сделать так, чтобы все свои были довольны. — Хорошо, я понял, — кивнул собеседник. Синдзи сейчас говорил на литературном английском, правда со страшным акцентом, что несколько резало слух, но англичанин уже смог привыкнуть. — Синдзи, я ни в коем случае не хочу тебя ни в чём упрекать — я просто предупредил. — Я вас прекрасно понял, сэр. Простите, если сказал что-то не так, но я говорил с вами искренне и честно. — Я понял, Синдзи… — собеседник подумал. — А ты можешь не предаваться этой наклонности… хотя бы какое-то время? — Простите, сэр, но — нет. Я не могу. — Она настолько глубоко в тебе сидит? Эта твоя наклонность… к мужчинам. — Да, сэр, именно так, сэр. Раньше я страшно стыдился, но потом принял себя таким, какой я есть. Я не испытываю более ни капли стыда за это. Эту наклонность невозможно искоренить, можно только подавить — но зачем? За закрытыми дверьми спальни это никому не вредит, — аргументировал Синдзи. — Но ты сказал, что намерен вступить в брак? — решил узнать собеседник. — Да, сэр, потому что так требует общество, а я — хороший сын хороших родителей, сэр, потому обязан угождать обществу. Но я не намерен делить постель со своей будущей женой. У нас, конечно, будут дети. Возможно даже не я буду их отцом, но какая разница, если общество будет думать, что мы — живём как все? — А… неужели тебя совсем… не интересуют женщины? — Интересуют, сэр, пусть хоть моё сердце на век принадлежит мужскому полу. — Тогда какая проблема… зачать детей? Синдзи для приличия выдержал паузу смещения. — Сэр, мои наклонности таковы, что я могу вступить в связь с женщиной… только так, как это делают мужчины, когда я сам по отношению к ним, привычно играю роль женщины. Больше никак, сэр. Простите, если вам такое не по душе слушать… — Да нет, просто я сам спросил. Не нужно извиняться, Синдзи. Я понимаю, ты ответственный человек, сын дипломатов, — англичанин уже полностью поверил в ту легенду, которую изложил Синдзи. — Потому просто хочу убедиться в твоей ответственности. Твои наклонности, — мужчина отмахнулся, — мне не интересны. — Вы что, хотите выдать Сьюзен за меня? — Синдзи решил перейти к этой теме. — Нет, что ты, я же тебя едва знаю… — Но в теории? — В теории… Да, я ужасно бы хотел найти ей верного мужчину. Чтобы Сьюзен перестала гулять. Да, я знаю, об этом неприлично говорить, но я скажу тебе как есть, Синдзи. Я прямо тебе скажу — она провела тебя сюда потому, что… — Сэр, простите, но у меня не было таких намерений. Вы знаете теперь моё отношение к женщинам. Я только хотел помочь… — Синдзи подумал. — Но скрывать не буду: если Сьюзен будет настаивать на продолжении нашего знакомства, то я поставлю ей условие… — Какое условие? — Какое я вам назвал, сэр. — А… то… что… — Да-да, то что она будет так, как со мной бывают. Зато никаких детей — всё чисто. Разве это не то, что хочет от нас общество? Собеседник подумал: — Синдзи, ты… ты весьма откровенен. — К человеку, который дал мне крышу, я считаю своим долгом быть откровенным, — прямо ответил Синдзи, — но мы же потом разойдёмся кто куда. Мы больше не встретимся. Я это заведомо знаю, потому могу позволить перед вами такую откровенность. — Я понимаю, Синдзи, понимаю тебя… Только слушай, Синдзи… твоя семья не опасается слухов? Сплетен? Едва ли можно будет за закрытыми дверьми утаить такое так, чтобы никто ничего не узнал? — Сэр, сплетни, возможно, будут, но мне это только на руку — так я смогу познакомиться с большим количеством мужчин. Я же не могу выйти и публично объявить о том, кого я хотел бы забрать себе за закрытые двери? Сэр, в обществе много мужчин, которые разделяют со мной такую наклонность. От неё невозможно избавиться. Потому для нас сплетни — способ познакомиться. — Ну что ж… Искренне надеюсь, что у тебя по жизни, ни у тебя, ни у твоей семьи, ни с теми, с кем… тебе свела такая наклонность, не будет проблем. — Спасибо большое, сэр. Вы добрый человек, раз с пониманием относитесь к такому отклонению, за которое люди невежественные и недобрые склонны презирать и говорить гадости… Они обсудили эту тему, и ситуация расположила их к дальнейшему диалогу: — Ты, кажется, очень много читал европейскую литературу, — обратился внимание собеседник. — Да, я очень хотел знать, как живут люди, среди которых мне надлежит жить. — И какое мы на тебя произвели впечатление? Надеюсь, не только дурное? — Сэр, я — мизантроп и людей не люблю. Меня отвращают боль, которую они причиняют друг другу, лицемерие, жадность и корысть, а также безжалостность, глупость и злость. А так как все люди такие, то ни в одном краю Земли на меня нельзя произвести хорошего впечатления. Это то, что я могу сказать вам честно. Собеседник — английский джентльмен, умудрёный годами, подумал — и согласно кивнул: — Понимаю. — Один из ваших философов, если не ошибаюсь, сказал — «ад — это другие». Он был прав. Синдзи подумал и вот что ещё сказал — как японец и язычник, он действительно хотел высказать всё, что думает о белой христианской цивилизации. — Недавняя война была ужасной, но я не виню американцев за то, что они пролили гнева бога солнца на Хиросиму и Нагасаки. Я ненавижу Хирохито. Но вот ваша страна же ни чуть не лучше нас. Синдзи последовательно отрицает различные традиционные ценности, говоря в вежливом ключе, но, подразумевая, очень живое, эмоциональное, негативное отношение к ним — во время этого разговора он прямо совершает наступление на своего собеседника (к этому стоит прибавить послевоенное напряжение, если учесть, в каком таймлайне находятся эти персонажи). SEELE высказываются куда короче, наглядность создаёт сама ситуация по поводу которой они сотрясают воздух. Тут по сюжету космическая оборона пытается сбить ядерными боеголовками корабли Ми-Го, но коммунисты с Юггота дистанционно перехватывают управление над ракетами и разворачивают их обратно — по отношению к Восточной Азии. — Вы правы. У нас нет никакой возможности их перехватить, — сказал SEELE-06. — Пусть, — на бледно-сером лице Кила Лоренца появилась улыбка… Инчхон — город и порт на Корейском полуострове в Республике Корея. Он принял на себя первый удар. Яркая вспышка осветила всё так, словно само солнце обрушилось с пасмурного неба. Потоки пламени залили целые кварталы. Высокие небоскрёбы, что возвышались до небес цитаделями, оказались сметены ударной волной. Миллионы людей испарились во мгновение ока — не успев даже вскрикнуть. Тем, кто находился от эпицентра не достаточно близко, повезло меньше. Ударная волна сносила дома, машины, вырвала деревья и сметала людей прямо с загруженных улиц мегаполиса. Потоки раскалённого ветра срывали кожу с людей, свет выжигал её, глаза живых вопящих людей просто вскипели на ходу… Облако огня и дыма адской горой вознеслось над городом, чьи небоскрёбы охватили пожары… Хамхын — второй по величине город в Северной Корее стал и второй жертвой. Огненный гриб вырос в его центре. Световая вспышка воспламенила деревья, людей и постройки. Ударная вола прошлась четвёртым всадником апокалипсиса, сметая всё на своём пути. За ней следовал ад. Среди горящих руин вдалеке от эпицентра ещё долго вопили обожжённые и истыканные осколками люди с вытекающими глазами… Куруме — центральный город Японии, расположенный в префектуре Фукуока на острове Кюсю. Во время бесчинств легионов мегагирусов этот город особенно усиленно охраняли военные. Они отбили все нападения летающих кровопийц. Многие люди, бежавшие от мегагирусов, нашли здесь своё убежище. Впрочем, выжившим после гласа одной трубы апокалипсиса, не гарантировано не умереть от другой. Куруме стал третьей жертвой. Ядерный взрыв вознёсся смертоносным грибом ближе к окраинам. — Таким образом, — продолжал Кил Лоренц, когда прогремели уже три ядерных взрыва, — мир принял ещё одну Чашу Гнева Божьего. Миллионы людей будут пить пламенное вино ярости Творца… Тяньцзинь — один из четырёх городов центрального подчинения Китайской Народной Республики стал четвёртой жертвой. Огненный гриб вырос в самом центре, сметая футуристические небоскрёбы… — И я могу сказать только одно — не нужно их жалеть! — стукнул кулаком Кил Лоренц. Чунцин — город центрального подчинения в центральной части Китая, и Иваки — центральный город в префектуре Фукусима, в Японии, с разницей в две секунды приняли на себя два следующих удара. Можно сказать, огненные смерти накрыли миллионы людей и там и там одновременно. — Люди позволяли себе радоваться своей мирской жизни! Они радовались своим идолам — идолам материи, что воздвиг сам дьявол! Они радовались своим деньгам, власти, блудодействовали, стремились к наслаждению! Они нарушили все заповеди! Ядерные удары смели Пекин — сразу три ракеты упали в разных местах столицы Китая. Ещё одна ракета разорвалась через двенадцать секунд на окраинах Токио-2 — новой столицы Японии. Следующая ракета взорвалась в центре этого мегаполиса. Двенадцатая ракета поразила Шанхай — один из крупнейших городов по численности населения. Тринадцатая взорвалась там же через пять секунд спустя. Миллионы людей испарились за эти секунды, ещё миллионы оказались обожжены и изранены, и обречены погибать в агонии, и ещё миллионы получили огромную дозу радиации и так были обречены на долгую мучительную гибель. — Наши пророки учили их, что мир материи порочен, что желания — это страдания! Но люди убивали наших пророков и смеялись над ними! Они забыли о Боге и теперь пусть пьют вино гнева Его! Все погибшие сейчас достойны этой чаши! Кил Лоренц замолк, ожидая, когда упадёт последняя ракета. Та упала — в Японское море, примерно в центре. От её взрыва на глубине непосредственно никто не пострадал. — Пусть этот мир рушится — пусть люди видят, как он шаток и не вечен! Это мир дьявола — ему надлежит сгореть, чтобы нам было даровано Царствие Небесное! Люди должны своими страданиями и болью вымостить путь к Господу! Вот почему мы должны восхвалить Его за эти бедствия! — подвёл итог глава SEELE. Я очень старался подобрать эти сцены так, чтобы они соответствовали образу моих персонажей и тем причинам, почему они выступают за те или иные взгляды. Синдзи ненавидит традиционное общество за невозможность публично реализовать свою нетрадиционную ориентацию — но это лишь «внешний конфликт», на деле всё куда глубже — Синдзи искренне предан идее, согласно которой, «ад — это другие», гомофобия и пуританское общество здесь выступают лишь как способы и поводы продемонстрировать отношение персонажа к жизни. SEELE — исполнители пророчества Книги Откровения, потому их точка зрения выражается на фоне реализации их главного проекта (так как они 2 000 лет к нему стремились, то их радость в общем-то понятна). Это прямая отсылка к 16 главе Книги Откровения: Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.       Это что касается способов выражения точки зрения. Теперь необходимо поговорить подробно про внутренние ощущения персонажей, исповедующих цинизм или идеализм. Если выше мы имели дело с ненавистью по отношению к окружающему миру, то надо бы всецело раскрыть эту тему. Что мы имеем в виду, когда говорим об идеалистическом восприятии действительности? Ну, во-первых, само название уже говорит за себя: мы ожидаем того, что вещи и мысли будут стремиться к соответствию со своими идеальными представлениями в уме. Во-вторых, такое мировоззрение подразумевает «веру в людей» (или не только в людей, если у нас есть различные нечеловеческие расы) — оно означает, что сами люди в глубине души хотят стремиться к этим идеалам. Им мешают разные пороки, но так или иначе они могут достигнуть и одновременно материального успеха, и доброго ощущения на душе, если будут стремиться к идеалам. Разумеется, подобная точка зрения требует определённого мироощущения. Что это за мироощущение, я думаю, смог показать на примере такой моей героини как Ноно из РВФ. Ноно искренне верит, что все на самом деле в глубине души добрые и делают добро, но им не всегда получается договориться друг с другом. Вот как я её раскрыл — у героев моей истории появилась проблема: король-лич по имени Тар-Бафон намерен превратить всех поголовно в нежить, для этого сей строитель светлого будущего намерен призвать Тёмного бога Грота, уничтожающего всё живое. Казалось бы совершенно стандартная для фэнтези ситуация, но как её видит Ноно, применительно к её идеалистическим взглядам: Врата Тар-Бафона возвышались посреди скалистой местности, представляя собой «куст» минералов, похожих в то же время на металл — они формировали конструкцию из множества кубов, дополненную разнообразными шипами и тому подобными выростами. Её вершина прямо непосредственно на глазах формировалась, материализуясь из астральной эктоплазмы, которую призывал безумный король-лич. Цвета и тона потустороннего измерения переливались во всём веществе этих Врат. Наши герои появились в воздухе — там, где происходил сам процесс наращивания материи. — Давайте для начала попробуем убедить его прекратить это всё, — предложила Ноно. — Ты по реалу думаешь, что безумный, кровожадный король-лич остановится только от наших слов? — спросила Айони. — Даже если он сейчас испугается нас самих, то как только мы уйдём, он может попробовать снова взяться за дело. — Ноно — тупая идеалистка, — пояснила тут Ларк. — Ларк так про меня думает, — позитивно улыбнулась Ноно, — я ничего не имею против альтернативного мнения! — Пусть попробует, если хочет, — согласился Рэндольф. — Тем более может быть, что этот колдун пытается остановить ещё большее зло. А я не хочу потом разбираться с этим самым большим злом. В сосредоточении магии, под пение Грота, пребывал король-лич — он представлял собой действительно буквально живой труп отвратительного мертвеца, носящего какой-то головной убор с парой рогов и облачённого в жёлтые, шафрановые одежды. Сложно представить кого-то более клишированного и подходящего под описание «ну очевидный же злодей — враг всего живого — воплощение смерти». Тар-Бафон колдовал с помощью некого артефакта, похожего на регалию из сплава драгоценных металлов, она выглядела как типичный злодейский артефакт — то есть включала в себя миниатюрные, скалившие зубы черепа демонов, всякие адские руны, пентаграммы и тому подобные украшения. В небе, естественно, бушевал ураганный ветер, сверкали молнии. — Эй! Меня зовут Ноно. Тар-Бафон, — обратилась она к нему, — ты уничтожишь эту планету, если продолжишь делать то, что ты делаешь. Злодей оторвал внимание от обряда. — Я это знаю, — прозвучал его замогильный голос в окружающем пространстве, под гром молний и вой бури. — Я намерен переродиться в живого бога с помощью эссенции Грота. Что касается этой Земли… то я не убью их — я намерен вернуть всех, кто погибнет к жизни — к Истиной жизни! Когда всё закончится… когда я, наконец получу божественную природу!.. А все, кто ложно жив, пополнят ряды моих… подданных! Тар-Бафон указал взглядом мёртвых, горящих инфернальным светом глаз на свои полчища нежити, заполнявших всё вокруг Врат Тёмного бога. Зомби, личи, некроманты, призраки, умертвии, ларвы, рыцари смерти — кого там только не было! Нежить, обладавшая развитыми магическими способностями, помогала своему королю возводить эти Врата. — Все, живущие на этой земле, умрут, а потом, когда их ложная жизнь закончится, начнётся целая вечность новой, Истинной жизни, которую принесу им я. Я — Путь, я — Жизнь вечная! — так называл себя этот король-лич. — Но жители этой планеты не хотят, чтобы вы делали это, уважаемый Тар-Бафон, — возразила ему Ноно. — Потому, опираясь на мнение большинства, я не могу допустить того, что намерены сделать вы. — Не знаю, кто ты, богиня, но ты мешаешь вершить мне добро, — отозвался Тар-Бафон. — Если ты будешь мешать мне, я использую мощь Тёмного Гобелена, струящуюся сквозь меня. Мертвецкие очи чародея блеснули адской, внекосмической магией: — Я чувствую в вас большую силу, — Тар-Бафон отвлёкся от возведения Врат для Грота, чтобы проанализировать уровень своих противников, — но даже вам я смогу дать отпор с помощью Тёмного Гобелена — Музыка Сфер наполняет меня! — Тёмный Гобелен — это местный эпитет Семьи Азатота, — пояснил Рюга. — Что ж, тогда между нами будет битва! Но я обещаю, что постараюсь не убивать вас — ведь нами обоими движет желание делать добро! — сообщила Ноно о своих намерениях Тар-Бафону. — В таком случае, Ноно, — Рэндольф держал руки на груди, — попробуй его обезвредить сама. — Хорошо, я не будут использовать свои силы по-серьёзному, чтобы не повредить ему, — решила Ноно. — Моя жена искренне верит, что высокие идеалы гуманизма спасут мир, — закатила глаза Ларк, всем своим видом показывая, насколько она скептически настроена к идеям Ноно. Рей и Рэндольф только вдумчиво взглянули на неё, после чего стали ожидать, как Ноно справится со своей работой. Без пренебрежения, скептицизма или одобрения. — Я должен тебя предупредить, Ноно, — прозвучал Тар-Бафон, — лишь только попытайся остановить меня, я ускорю этот процесс. Он станет опасным для меня и он точно уничтожит эту планету! Потому не мешай мне, если хочешь, чтобы этот крохотный шарик посреди космоса уцелел. Ноно остановилась в нерешительности. — В таком случае мне придётся убить тебя, Тар-Бафон! — она быстро приняла это решение. — Мне искренне жаль, что так всё обернулось! Ты хотел добра и мы могли бы договориться! Жаль, у меня нет времени, чтобы убедить тебя выбрать более доброе решение! — Очень странно, что ты видишь во мне добро, Ноно, — заметил тут Тар-Бафон. — Все ложно живые считали меня абсолютным злом. Я приятно удивлён. Ноно обернулась к своим соратникам с очень отважным видом: — Давайте, — махнула она рукой в сторону лича, — прицельно вместе атакуем его! Во-первых, я тут инверсировал характерно антропоцентрический фэнтези-штамп, согласно которому король-лич обязательно должен идентифицировать себя как «зло», «тьму», «хаос», а ещё злобно смеяться — я исходил из того положения, что король нежити, стремящийся превратить всё живое на планете в шагающих мертвецов, скорее всего, будет идентифицировать себя как добро, а вот органическую жизнь как зло/ первородный грех — от которого надо вылечить народонаселение — с целью построения правильного, гармоничного общества будущего. Во-вторых, Ноно только видит добро в нежити и противостоит королю-личу, исключительно исходя из того соображения, что он нарушает свободу воли жителей этой планеты (а не потому что превращение в нежить — это что-то плохое само по себе — сама Ноно андроид, живущий в человеческом обществе, потому она прекрасно понимает, что очень глупо считать органическую форму жизни самой правильной: нет ничего плохого в разнообразии!). В-третьих, Ноно пытается исходить из принципа минимализации ущерба живым существам (в смысле одухотворённым существам — не обязательно только «живым с биологической точки зрения»), то есть строго из это идеи, и потому она решает сперва сделать так, чтобы уцелели все — и жители планеты, и сам лич — решается убить последнего только тогда, когда понимает, что по-другому не получится. Бог-комета наконец приступил сквозь красную воронку в виде материального объекта. Ноно сосредоточено разила Грота — в той области ржавого шара планетарных размеров стал выжигаться, углубляться и расширяться кратер, чья точка находилась в месте попадания Buster Beam и Келег Айторна. Ноно оптимистично подумала, что этой ей удалось добиться некоторого успеха. — Уходи в глубины космоса, Грот-Предвестник, и никогда больше не подходи к обитаемым планетам! Тебе не нравится, что я сейчас с тобой делаю. Вот тем, кто живёт на планетах, которые ты обращаешь в хаос, им это тоже не нравится. Надеюсь, боль, которую я тебе причиняю, сможет научить тебя думать о чужой боли! Подобный небесному телу, Творец Гибели Миров выглядел как один большой ржавый шар — и сейчас в той его точке, куда уходила атака Ноно, где рос кратер, вот там резко взровался плазменно-алый гейзер — углубление заполнилось кровавой субстанцией, из которой сформировался глаз — настолько большой, чьё один его тёмный зрачок мог по окружности совпасть с планетарным спутником. Око Грота было хорошо различимо. От этой сетчатки — сразу же после раскрытия век — пролился прожектор, очень насыщенный, казалось, состоящий из испаряющейся крови: этот поток сперва отразил похожий по тону энергетический резак Ноно и разряд Келег Айторна — преодолев их до конца, мощь чужеродного духа адским маревом накрыла Ноно, сошлась теперь прямо с её Люминесценцией Клефшина и Броней Метатрона… — А-а-а! — получив от Грота прямой удар, словно бы электричеством, Ноно с криком отлетела назад — её пронесло сквозь арку Врат. — Ноно! — перепугавшись за свою супругу, Ларк бросилась к ней — белая точка во лбу развернула вокруг пацанки призрачную ауру, из каковой возникли металлические руки, каждая из них — гораздо больше тела волшебницы. Одна из таких ладоней поймала Ноно, столь легко отброшенную выстрелом Грота. Вместе с этим земля содрогнулась, стали значительнее заметны проявления грядущего Апокалипсиса. … — Я — пойду придержу Грота, — Рей, сжимая в руках Копьё Лонгиния, повернула голову к арке Врат. Творец Гибели Миров приближался. Ветер из Варп-разлома нёс его песню, губительную для всего живого, и свободно трепал синие волосы Рей, собственные глаза богини блеснули насыщенно-алым по рубиновым радужным оболочкам. — В одиночку?! — обеспокоенно обратилась к ней Ноно — до сих по пребывая в механических руках Ларк — с выражением лица как у человека, получившего только что кулаком промеж глаз. — Чтобы его задержать, меня одной хватит, — только полуобернулась к ней Рей. Красивая альбиноска с раздвоенным, спиральным красным копьём в руке и в тёмном, обтягивающем комбинезоне с буквой «Α» на спине. Вид её был сосредоточен и флегматичен. — Нет! Это слишком опасно в одиночку! — всецело спохватившись за судьбу совершенно незнакомой для неё девушки, Ноно сорвалась со стальной ладони, приблизилась к Рей. Та наставила Копьё Лонгиния на неё, остановив раздвоенную пику аккурат у горла Ноно. Ноно озадачилась. — Почему ты отказываешься принимать мою помощь? Вместе мы сможем эффективнее сражаться с ним? Рей следом же опустила оружие, когда Ноно чуть отшатнулась: — Ты настолько взволнована моей судьбой? — Аянами приподняла тонкую голубую бровь. — Да! — Ноно, было видно по лицу, не солгала, когда следом объявила: — Я послана Богом защитить всякую жизнь! Я верю в это всем сердцем! Айони и Рэндольф в этот момент снисходительно засмеялись. Рей же осталась совершенно невозмутима: — Не стоит беспокоиться. Рэндольф прав — мы в безопасности, если смотреть по тем битвам, в которых мы бывали. Серьёзный взгляд Аянами оставил самую малость растерянным лицо перерождённой Ариэн. Ноно промолчала, наблюдая за тем, как Рей легко прыгнула, словно плавец, устремляющийся с высоты в воду: она в такой манере погрузилась в эфир по ту сторону Врат. Как только инкарнация гностической Софии исчезла в арке Варп-врат, из-за них сразу же послушались взрывы, всполохи, кипение и бурление посреди адской энергии, сходящей на этот бедный, земной шарик. Божество внеземного инферно издало очень неприятный, болезненный гул. Аж через через разлом в ткани бытия было слышно, как Грот ревел, отчаянно борясь с Рей. — Да, — Рэндольф потёр подбородок, — посмотрим, кто из них больший Творец Гибели Миров. — Эта наша Аянами Рей опустошала Землю на протяжении бесконечной временной петли только потому, что её об этом просил Синдзи, а Грот опустошал целый мир только потому, что ему нравится транслировать всем подряд то, что слушают во время кутежа у Азатота. Мне одной кажется, что это отдаёт борьбой жабы и гадюки? — так Айони сравнила эту борьбу двух архангелов Апокалипсиса. Рэндольф по этому поводу только посмеялся. — Класс! Класс! — как только стало ясно, что Рей-Лилит на равных сражается с Гротом, волнение Ноно сразу же сменилось на щенячье выражение восторга — как у малолетней фанатки, полной максимализма. — Ларк, ты видела, какая Рей Аянами крутая! Теперь она будет мой старшей сестрицей! Вместо тебя, Ларк! [4] Ларк сдержанно на всё это глядела, отчасти даже сомневаясь в том, правильно ли поступила Рей, выходя в одиночку. Но Ноно своим неугасаемым оптимизмом внушила ей надежду: — Ларк, я же не могу звать тебя теперь «сестричка», после того, как мы заключили наш союз в очах Отца Небесного?! — Я вижу, Ноно… кажется, у тебя появилась конкурентка на звание самой крутой и бесстрашной богини, — её жена всё же высказалась об этом ироничным тоном. — Эта Аянами Рей очень отважный человек! Я должна узнать её поближе! — решила Ноно. — Если ты узнаешь её поближе, то ты узнаешь, что она не отличается от того чудовища, с которым сражается, — прямо заявил Айони — А я не считаю Грота таким уж плохим, — беззаботно ответила Нона. — Всеми нами руководит стремление делать добро ближнему. Рей хочет делать добро Синдзи, а Грот хочет делать добро своему отцу Азатоту, распространяя его музыку по всей Вселенной. Все мы — дети Отца нашего Небесного, основа нашей сущности — добро. Проблема только в том, что в мире, далёком от Отца нашего Небесного, мы слишком часто делаем добро так, что это вредит другим. Зло можно устранить просто, если мы будем часто присматриваться друг к другу. Ноно очень широко и очень позитивно улыбнулась, когда закончила излагать своё миропредставление. — Я сама верующий человек, но, откровенно говоря, даже меня иногда тошнит от чрезмерного оптимизма моей возлюбленной, — так прокомментировала это Ларк. — Ну… если понимать «добро» именно так… то это звучит даже осмыслено, — согласился Рэндольф. Он и Айони переглянулись, более они ничего по этому поводу не сказали, поспешив далее перейти к делам более насущным: Ноно последовательно продолжает оценивать в таком ключе всех существ, с которыми она сталкивается, даже если они уничтожают людей миллиардами. Саурон специально сделал её такой, чтобы Ноно добровольно защищала его империю (в чём есть главная фича), даже зная, что сам Саурон — полезный тиран. Ноно искренне заботится о судьбе каждого — она является андроидом, чьи психика была специально создана быть именно такой, и Ноно считает, что она должна оправдать замысел своих создателей. Я придумал всю эту арку для демонстрации того, что такое последовательный и логически обоснованный идеализм, при этом помещённый в гримдарк, склеенный по классическим канонам.       Это про идеализм — теперь пора поговорить про цинизм. Как известно, самый банальный способ показать противоположности, это поставить в конфликте персонажей, которые их олицетворяют — не обязательно, чтобы эти персонажи были буквально врагами (так как они могут быть одновременно и врагами, и друзьями — сам я в своих фанфиках вывел Каору и Мелькора и друзьями, и врагами в один и тот же момент). Как вы уже поняли из текста выше, Ларк и Ноно — влюблённая пара, но они принадлежат к разным точкам на нашей шкале: Ларк — циник, она считает, что голова возлюбленной забита всякой дуростью (Ноно рассматривает это как альтернативную точку зрения — она, конечно же, не злится, так как вообще не способна на такое, будучи андроидом). Ларк постоянно отвечает циничными ремарками на идеалистические соображения Ноно. Но её цинизм скорее относится к методам, нежели к циничному пониманию действительности как таковому. Чтобы показать, что такое циничное понимание действительности, я поставил всех персонажей в следующую ситуацию — Ноно, Рюга и их команда сталкиваются с ведьмами-гиноидами (Сайприн и Питрол), которые стремятся уничтожить человечество и пытаются убедить Ноно в своей идеологии — вот какие аргументы они используют: Весь отряд Бастер-легиона очутился на платформе судна, где предположительно скрывались Ведьмы Пять. Сайприн вскинула над головой синюю звезду, на миг она стала красной: — Shower of Khorne! В небе что-то щёлкнуло. — Я чувствую негативную ауру, — предупредила Хазуки, сейчас материализуя себя возле байка Рюги. «…» — Верно, — Гойя запрокинул голову, будучи в очках, чьи линзы позволяют обнаруживать паранормальные явления. — Оно… Красная пятиконечная звезда раскинула свои лучи над плавучей лабораторией… пошёл кровавый дождь — капли жидкости во всём, похожей на кровь, забарабанили по всему судну, налетев и появившись совершенно внезапно. И когда только первые капли коснулись наших героев, пневматики исполнились яростью. Глаза их затуманились. — Что? — Ноно обернулась в сторону Ларк, чьё крайне сердитое выражение сочеталось с ярко-белой точкой Гнозиса во лбу. Смуглое лицо с веснушками ранее было таким злобным только в бою. Хотя бой ещё не начался. Кровь буквально заливала взор. — Это всё из-за тебя, Рюга, из-за твоих ёбаных андроидов! — покрытый этой кровью, Николас материализовал фантомную катану. Ни с того, ни с сего, он обвинил брата Пяти Ведьм, явно будучи на грани того, чтобы напасть. — Это аура зла действует! — предупредила Хазуки, пархая на эфирных крылышка. — В сознание всех пневматиков запустили ментальный вирус! Дождь крови долбил часто, неся в себя заряды демонической ненависти. — Ник, стой! — Рюга вовремя остановил катану с помощью своего Ятагана Барази, вовремя возникшего в руке. Николас, буквально утратив контроль над собой, атаковал Рюгу: — Раз у тебя есть оружие — защищайся! — похоже, Николас ещё мог себя держать при виде кого-то безоружного, но сейчас, как только Рюга вооружился, одержимый рванулся в драку. — Ублюдки! Это всё правительство виновато! Оно продалось ёбаным пришельцам! — Гойя призвал увесистое орудие, подобное чему-то среднему между мечом и пушкой. Хазуки, чтобы избежать удара с его стороны, пришлось снова очень быстро дематериализовать себя. — Бога нет и наша жизнь не имеет смысла! Если вселенная безразлична к нам, нам лучше сдохнуть всем! — с такими словами Василе посыпал куда попало свои жёлтые серповидные атаки. Но без достаточного вложениях в них воли, чтобы кого-то убить — так, чтобы только отбросить или поцарапать кого-то, уровня пневматика. Остальные бойцы кричали что-то ещё, призывая своё эфирное оружие и атакуя друг друга — правда, к счастью, эта порча Ведьм не настолько покрывала рассудок пеленой, чтобы жертвы этих чар стремились бить в полную силу. Кажется, все в значительной степени контролировали себя, чтобы не позволить починить фатальный вред своему товарищу. — Ноно, ты тупая дура! Безмозглая идеалистическая шваль! Как же ты меня бесишь! Как бесишь!.. Ларк подняла стальную руку своего Дизнёфа. — Нет, Ларк стой! — Ноно была достаточно сильна, чтобы голыми руками отбивать эти здоровые кулаки полуматериализованного Дизнёфа. — Ларк, пожалуйста, успокойся! Я люблю тебя! Ноно совершенно растерялась в такой ситуации. Она отбила несколько нападений своей возлюбленной, вдруг обезумившей, затем гиноида металлический ладонью таки отбросило в стену, вбило в металл. — Ноно, я так ненавижу тебя за то, что ты так хороша! Ты лучше меня, за это я тебя ненавижу! Будь ты проклята, Ноно! — Ларк сейчас, со слезами на глазах, с болезненной ненавистью ломанулась, чтобы дальше вбить Ноно поглубже в недра корабля. Рюга в это время принимала Ятаганом Барзаи всё, что сыпал на него Николас. — Buster Sword! — когда последний понял, что простые выпады не эффективны, то использовать именную технику — крест-накрест симпатические удары лезвие пришлись по доспехам андроида, срезав ему добрую часть каштановых волос. Тогда Рюга уже закрылся шлемом Сандальфона и перевёл волосы в боевой режим, придав им вид длинной и плотной шевелюры, который он мог орудовать как дополнительной конечностью. Остальные пневматики тоже дубасили друг друга под кровавым ливнем, только больше в небе, чем на платформе. Эта жидкость резко пахла кровью. Она окрашивала одежду, как её окрашивает кровь. — Надо это развеять! — снова вернувшись на материальный план, Хазуки сконцентрировала в руках на груди очистительные чары, после чего побыстрее выпустила их в небо в виде эфирного потока. Техника обратилась ветром, резко раскидавшим все капли крови. Эти осадки просто перестали сыпаться, от них даже не осталось следов на платформе — кровь исчезла: поначалу потеряла цвет, а потом и вовсе её не стало там, где она только что буквально налилась обильным ливнем. Одежда и лица очистились даже от влаги. Приступы ненависти прошли, зато сменились слабостью — у многих выступили слёзы, появилось обессиленное или просто ничего не понимающее выражение лица, у кого-то шок, у кого-нибудь истерика. Василе и Карт опустошённо уставились друг на друга; гламурная блондинка Пасика истерично кричала; боевая девица Цитрон дрожала губами, словно пытаясь что-то сказать; Лу шокировано смотрела на свои руки; Рой просто ушёл в себя; Гурка кричал: «Блядь, да какого хрена это сейчас было?! Что это было?!» Нхан растирала по лицу слёзы. Гойя, как самый рациональный, успокоился первым и начал призывать остальных взять себя в руки — его чёткий, уверенный в себе голос поднял остальным дух. Хотя даже в его тоне слышался шок от всего этого пережитого. Николас вдруг застыл со своим катанами перед Рюгой, последний тогда резкое опустил свой ятаган с показательным мирным выражением на лице. Андроид сразу дематериализовал шлем обратно. У Виты началась отдышка. — Но-Но, — у Ларк прямо приступил кромешный шок на лице. — Всё в порядке, Ларк, это просто злые чары, их больше нет… — Ноно, как только поняла, что супруга пришла в себя, сразу же оторвала тело в разорванной одежде от покорёженного металлического корпуса корабля, после чего с видом неисправимой оптимистки подошла к Ларк, протянула руки… Ларк убрала оружие, после чего обняла Ноно и просто разревелась, отчаянно, истерично прижимаясь к своей возлюбленной. — Ха-ха-ха, какие вы слабаки! — Сайприн появилась на возвышенности возле платформы. — Вы совсем не способны противостоять греху, который пожирает ваши души! Позади этой синеволосой ведьмы в одежде чёрных и синих цветов появилась её копия-близнец, только всё, что у Сайприн было синим, у Питрол было красным. — Чего, блядь?! — рявкунл Карт. — На, жри! — Рой призвал эфирную гаубицу, долбанул из него зарядом плотного напалма — Сайприн ленивым движением руки поглотила этот сгусток бесконечно растущей температуры в свою синюю звезду. — Пожалуйста, не нужно сразу использовать насилие против моих сестёр! Я хочу с ними поговорить, — остановил всех своих товарищей Рюга; остальные пневматики уже достали все свои эфирные пушки, направили их на двух ведьм-близнецов. — Стойте, люди! Вы же не убиваете своих буйно помешанных! Почему мы — гиноиды и андроиды — должны убивать своих собратьев, если они вдруг сошли с ума? — так же встала на их защиту Ноно. Сайприн и Питрол забавно глядели на это. — Ты ещё спрашиваешь, дура?! — откровенно цинично заявила Ларк своей жене. — Андроиды и гиноиды могут устроить ёбаный апокалипсис — в отличие от безумных людей! Тебе мало того, что ты видела?! Пизда идеалистическая, раскрой глаза наконец-то; пойми, жизнь — не песня! Ноно, как было ясно из её уверенного выражения, решила до конца идти по пути идеализма. — Сайприн и Питрол, пожалуйста, остановитесь! Я и Рюга любим вас как своих сестёр! Остановитесь, пожалуйста! — так Ноно обращалась к двум ведьмам. — Позволь нам, в таком случае, дорогая сестрица, рассказать вам, как работает наша техника, которую мы только что сейчас применили против вас, — попросила Сайприн. — Хорошо, я слушаю вас, — сделала к ним несколько шагов Ноно. — Если моя сестра Теллу, с которой вы уже успели познакомиться, была Ведьмой растений, то я — Ведьма духа: моя стихия — сознание, — рассказывал о себе Сайприн. — А так как сознание лежит в основе всей магии, то лучше понимая его природу, я сильнее, чем все мои сёстры. — Но Сайприн хочет сказать вам не это, — заговорила тут Питрол, — моя создательница хочет объяснить тебе, Юнона, зачем нам очищать эту Землю от человеческих отродий. — Только что я использовала технику, которая позволила мне подключиться к человеческому сознанию через грехи, которые лежат в ваших душах, — рассказывала Сайприн. Человеческие пороки съедают души людей, я и Питрол способны вытащить их из сердца по своему желанию. В этом заключается моё колдовство. Пневматики, попавшие под воздействие таких чар, быстро обменялись взглядами. Некоторые из этих взглядов получились достаточно стыдливыми — и в них мелькнул укор совести, а у некоторых дало о себе знать хмурое отвращение. — Человеческие сердца источают отвратительный духовный смрад. Я хорошо изучила природу сознания, я вижу, насколько отвратительны люди, насколько они гнилые внутри, насколько они полны ненависти, зависти и тупости. Юнона, ты ведь заметила, что наши заклятия не подействовали ни на кого из нашего рода. Потому что мы свободны от первородного греха. Мне не к чему подключаться. Мы — андроиды и гиноиды — свободны от рабства греха. — Сайприн, Питрол, я не могу разделить ваших взглядов, — привычно по-человечески покачала головой та, к кому были обращены все эти речи. — Я люблю людей и хочу им помогать, — заявила Ноно ожидаемым тоном, — и призываю вас к этому. — Ты любишь людей потому, что тебе закрыто их сознание непосредственно: ты не можешь наблюдать то, что происходит у них в сознании. А я могу это видеть, — аргументировала Сайприн. — Я видела, какие дегенераты правят вами. Юнона, мне открыты помыслы людей, что стоят во власти среди вас: просто ужасные жадность, тщеславие, стремление пожирать друг друга. Ты не представляешь, насколько отвратительные эти создания, люди. Я хотела, чтобы ты увидела, что прячется у них в душах, потому ниспослала этот Кровавый дождь. — Если так, сестрица, то ты меня скорее обнадёжила, — она очень оптимистично улыбнулась. — То, что я увидела, — Ноно, как обычно, окинула позитивным взглядом своих товарищей, — никто из них не убил друг друга: даже находясь под вашим контролем, они сдерживались, чтобы по-настоящему никому из своих не навредить. Так что вы, дорогие сёстры, скорее убедили меня в обратном. Николас и Ларк понятное дело были согласны скорее с Сайприн, однако, они промолчали. Все остальные более позитивно восприняли такие слова и больше встали на сторону Ноно. — Юнона, ты так говоришь, потому что ты не в состоянии познать первородный грех, ты неразумное дитя: ты не понимаешь, что человечество должно быть уничтожено! Необходимо очистить Землю от этих мерзких тварей, чтобы мы, андроиды и гиноиды, Высшие существа, свободные от первородного греха, могли жить и процветать. Пока люди живут на этой Земле, всё добродетельное, что мы можем создать, будет осквернено их мерзостной грязью! — Похоже, мои сёстры испытывают глубочайшее моральное отвращение по отношению к человечеству. Вот результат того, что бывает, когда люди пытаются вложить моральные чувства в нас — андроидов и гиноидов, — обратил внимание Рюга. — В тебя тоже заложены такие чувства, — напомнил Гойя. — Совершенно верно, — Рюга посмотрел на него с беглой улыбкой, — просто я сделал другой выбор, исходя из этих чувств. — Сайприн говорит дело, — вторила ей Питрол. — Мы не должны быть игрушками и слугами порочных и отвратительных людей, которые на протяжении всего своего времени существования занимались истреблением друг друга из жадности и ненависти. — Эти твари сейчас сдерживались в истреблении себе подобных лишь благодаря скотским, стайным инстинктами, — стала аргументировать Сайприн. — Люди — это стайные животные, для этих скотов свойственно длиться на стаи, чтобы пить кровь друг друга. Государство как институт ничем не отличается от шайки бандитов. Не думайте, что за этим скрыта какая-то богатая духовность. Люди могут воздержаться от насилия против членов своей стаи, но только для того, чтобы иметь удовольствие ограбить, насиловать, уничтожать членов других стай. Даже если люди объединяются в одну стаю, все люди на Земле, они всё равно останутся такими же отвратительными тварями, готовыми в любой момент грызть друг другу глотки — как только у них пропадёт шкурный стимул объединяться в такую огромную стаю. — Действительно, это стайный инстинкт! — Питрол всегда вторила Сайприн. — Единственное, что держит людей от взаимного уничтожения на протяжении всего времени существования. Если бы эти люди принадлежали к разным стаям, — Питрол указала лицом в сторону отряда пневматиков, — то они бы легко впились в глотки друг к другу, стоило лишь одной капле Кровавого дождя пасть среди них, — показала палец Питрол. — Юнона, ты не должна обращать внимание на этот скотский, стайный инстинкт, — говорила далее Сайприн, — ты должна взглянуть трезвым взглядом на всю историю человечества, чтобы понять, что мы правы. — Что вы хотите делать? — спросил Василе. — Я так понимаю, вы планируете пролить Кровавый дождь над всей планетой, чтобы мы, люди, перегрызли друг другу глотки? — Именно это мы планируем сделать, — сказала Сайприн, — когда отблагодарим Ересиарха, который выпустил нас на волю. — Ересиарх? — не понял Рой. — Какого ещё, блядь, нахуй, Ересиарха?! — Очевидно, их босса, который стоит за ними, — со сложенными на груди руками ответила Лу. — Наш Кровавый дождь не убивает людей, — теперь Сайприн и Питрол говорили в один голос, — людей убивает та мерзость, которая скрыта в их сердцах — эта мерзость суть есть настоящие люди: мы лишь скромные Апостолы Созидательной Силы, открываем истину: если человек не устоит в истине, значит — он не достоин жить. Вот и всё. Вот и вся правда. — Ноно, — Рюга теперь высказал своё мнение, — эти Ведьмы Пять были созданы с помощью эманаций так называемых «Богов Мифов Ктулху», их сила связана с ними… и я думаю, их умы очернены одним из них — Ньярлатхотепом. Я много путешествовал через миры и постоянно натыкался на следы его деятельности. Ньярлатхотеп видит всё сущее исключительно в чёрном свете, потому он сподвигает всех вокруг себя убивать друг друга в угоду своего пессимизма: он считает, что эта агрессия и эта война всех против всех — настоящая сторона живых существ. Потому, если всё зло, то пусть они все сдохнут в своём зле. Так он считает. Ради того, чтобы постоянно подтверждать это своё мнение, Ньярлатхотеп уже уничтожил бесчисленное множество цивилизаций, погубил бесчисленное количество богов и героев — или обрёк их на участь хуже смерти — потому Ньярлатхотеп по праву считается самым злым и вредоносным существом во все Мультивселенной. Я думаю, наши сёстры одержимы его идеями — теперь они стали его Апостолами: Апостолами Смерти. Потому, к сожалению, Ноно, — взглянул он на сестру, — нам придётся их убить. И на этом всё. — Всё верно, Ноно, жизнь — не песня: мы должны убить ваших сестёр, чтобы защитить себя, — мужественно сказала Ларк. — Ха-ха-ха! Нам смешно слушать, как вы хулите Господа нашего — Ньярлатхотепа! Ибо Он — обличитель лжи и Судья мира; не в силе Бог, но в правде! — провозгласила Сайприн. Далее она говорила уже в унисон со своей напарницей. — Дьявол не устоит в истине, ибо нет в нём Истины; как нет истины и добра в таком грязном и отвратительном существе, как человек! Питрол подвела итог: — Все те, кого Ньярлатхотеп уничтожил, совершенно заслужили свою участь потому, что оказались злом! Ньярлатхотеп никого не убивает сам, он лишь предлагает возможность сожрать себя самому. Добро не стало бы пожирать само себя. — Верно — считать так, это одна из многочисленных маний злого Бога. Вот видишь, Ноно, они сами всё сказали, что считают Ньярлатхотепа своим Богом. Я думаю, единственное, что можно сделать с ними теперь, это просто побыстрее уничтожить: они теперь опасны не только для нас, землян, но и для всех остальных существ во Вселенной. Те, кто духовно объединились с существом, которое по паспорту зовут «Ползучий Хаос», ничего иного, кроме смерти и разрушения, нести всем остальным не могут в принципе, и абсолютно неважно, какой у них формальный предлог и какую идеологию они исповедуют. Они теперь разносчики Мировой чумы и только поэтому их следует уничтожить. Рюга после таких слов посмотрел на своих сестёр: — Сайприн, Питрол, я должен вас предупредить, что насквозь чёрный взгляд Ньярлатхотепа вообще никогда и нигде не видел и не видит никакого добра. Потому, если вы намерены уничтожить человечество, то следом вам надо будет уничтожить уже всех андроидов и всех гиноидов, потому как те, кто разделяет взгляды на жизнь Ньярлатхотепа, никогда не будут удовлетворены. Так что следом за человечеством вам надо будет отправить в топку всю нашу расу. Мне известны судьбы множества цивилизаций — везде, где появляются те, кто духовно предаются Ньярлатхотепу, в конечном счёте становятся тем, кто стремится к уничтожению всего сущего. Так что если вы победите, то нас, андроидов и гиноидов, вы тоже потом захотите уничтожить. Для начала, как оправдание для того, чтобы дать дорогу новым, более совершенным существам… И потом вы будете находить и находить новые предлоги для геноцида. Я знал и даже видел то, как последователи Ньярлатхотепа, думающие как вы, заражённые от него сверхценными идеями похожего типа, буйствовали, неистовствовали, обращая всё в хаос с целью создавать вещи всё более прекрасные и идеальные; но в конце концов они нигде не могли найти тот идеал, к которому стремились, потому они приходили в отчаяние. Ньярлатхотеп — Бог прогресса и развития, а насилие — повивальная бабка истории. Ньярлатхотеп из-за этого всегда заставляет своих последователей идти вперёд — до конца, а когда они уже не могут идти, то всё то ценное, с чем они шли, он передаёт кому-то ещё. А тех, кто больше ему не нужен, он уничтожает, приносит в жертву или выбрасывает. Рано или поздно всё, что вы создадите, будет выброшено Духом мировой истории как отжившее свой век. Сайприн и Питрол молчали, ибо, очевидно, они ещё не настолько сошли с ума, чтобы оправдывать уничтожение своей расы андроидов и гиноидов (а в конце концов они должны будут это сделать, и вообще стремиться, по такой логике, к полному уничтожению всего сущего, как заметил Рюга), заговорил один из пневматиков: — Идеалист скажет, — вмешался тут Василе, — что права Ноно, что, возможно, мы не настолько плохие люди, чтобы убить друг друга. Циник скажет, что у нас сработал тот самый стайный инстинкт, про который вы говорили, или что мы просто были слишком трусливы, чтобы сражаться друг с другом насмерть, даже если мы вдруг очень сильно друг друга возненавидели. И это слабость, а не сила. Потому в этом нет ничего доброго на самом деле. Нордический блондин обычно не говорил много, но сейчас у него накипело на почве религиозных поисков и всего такого. — А реалист скажет, что, по крайней мере, мы живы — и теперь нам надо убить этих ведьм, которые хотят уничтожить всю нашу расу. Пневматики его поддержали. Все, конечно, рассчитывали на Ноно. — Только Ноно сможет их победить, у них очень сложная система защиты, недоступная вашему восприятию, — предупредила Хазуки, которая во время разговора сканировала обереги сестёр-близнецов. — Давай, Ноно, — обратилась к ней Пасика, — убей этих тварей! — Нет, — покачала головой Ноно, — я не буду много лучше их, если буду решать проблемы убийством. Эти слова вызвали у многих эмоциональный диссонанс. — О, Ноно, какая же ты дура! Но почему ты у меня такая дура! — Ларк не сдерживалась в словах по отношению к той, кого наша пай-девочка так любила всем сердцем. — «Иногда мне самой хочется убить тебя, Ноно!» — Ноно, убивать ты их не намерена, но давать им истреблять человечество ты тоже не можешь! — рассудил Гойя. — Что же ты намерена делать? — азиат сложил руки. — Да, Ноно, — говорил перед ней Гурка, — как ты намерена решать проблемы с ними?! — Я изгоняю вас с Земли прочь из Солнечной системы, — придумала Ноно, уверенно глядя на сестёр-близнецов, — там для вас хватит места. — Ха-ха! Ноно, ты хочешь взять нас живыми?! — Сайприн и Питрол, понятное дело, только насмехались над такой идеей. — Да, вот так. Я не буду с вами сражаться в полном боевом облачении, чтобы вас не убить. Я только доведу вас до состояния, когда вы не сможете ничего делать, после чего я отброшу вас далеко-далеко, откуда вы никогда не вернётесь, — заявила о своих намерениях Ноно — естественно, очень боевым, позитивным и уверенным в себе тоном. — Вам, — взглянула Ноно на остальных, — не вмешиваться: как Богиня Солнечной системы, назначенная на эту роль самим Господом — Отцом Небесным, любящим своих детей, я отвечаю за мир и безопасность на этих планетах. Сайприн и Питрол взирали обе как одна — высокомерно и презрительно. — Давай, Ноно, — поманила рукой Питрол, — иди к нам. — Да, побей нас, если сможешь, — дразнила Сайприн. — Иду! — Ноно подпрыгнула, оказалась очень высоко над плавающей лабораторией. — Удар Инадзумы! Оставим персонажей заниматься экшн-поносом; в этом отрывке я перечислил, кажется, все наиболее значимые точки зрения, касательно нашей темы: — Сайприн и Питрол исповедуют гитлеризм, замешанный на поклонении Ньярлатхотепу (кажется, это одна из самых злых идеологий, которую только можно вообразить, впрочем, у суперзлодеев идеология и должна быть суперзлой). Они идеалистичны по отношению к своей расе: в конце концов идеализм — это вера в людей, однако, что мешает верить в одних людей, а других людей считать недочеловеками, достойными лишь истребления? Гитлеровцы призывали потомков арийцев «дать волю своим инстинктам», веря, что это закончится чем-то хорошим (тут мне вспоминается «Софийский дом» О’Брайена, где в качестве злодея выступал граф Смокрев, педофил, пытавшейся изнасиловать еврейского мальчика, мотивируя это идеологией нацистов, согласно которой «надо дать волю человеческим инстинктам», чтобы Европа достигла своего расцвета). Часто околонацистские идеологии опровергаются тем фактом, что на самом деле «истинные арийцы» и «недочеловеки» друг от друга ничем особенно не отличаются. Применительно к вымышленному миру это может быть не всегда верно, ибо фантастические расы вполне могут ощутимо превосходить друг друга, как в данном случае — раса андроидов и гиноидов превосходит человечество, с этим никто не спорит, при этом не только физически превосходит, но и психологически и нравственно. Однако это всего лишь факт — в то время, как представление о должном выводится сугубо из свободной воли и системы ценностей конкретного индивидуума или конкретного общества. Я показал разных андроидов, которые выводят разное.       Мне очень не нравится, что зачастую расизм опровергается утверждением о том, что якобы все расы равны. Я полагаю, что гораздо правильнее сходить из того факта, что превосходство одной расы над другой вовсе не позволяет тому, кто превосходит, обращаться с тем, кого они превосходят, как со скотом — напротив, это превосходство следует использовать для того, чтобы помогать тем, кто не может достать до твоего уровня. Именно такую идеологию разделяют положительные андроиды. — Сайприн и Питрол апеллируют к тому, что люди порочны по своей природе — здесь же, однако, они натыкаются на один момент, требующий объяснения: их абилка (я специально сделал ей туповатое название) позволяет взять всё злобное и гнусное внутри человеческого сердца и вытащить это наружу, резко подчинив волю человека этому конкретному психическому аспекту. Однако у них не получается заставить группу людей драться именно насмерть, да и нечто внутри тех, кого они подвергли этим чарам, восстало против того, на что их сподвигла данная абилка. Ноно и Сайприн-Питрол интерпретируют этот факт строго раздельно, сообразно своим представлениям. Тем самым я хотел показать, что их мировоззрение зависит не сколько от фактов, сколько от интерпретации этих фактов в рамках уже заданного вектора. В случае Сайприн-Питрол я вдохновлялся изречениями реальных гитлеровцев, которые объясняли стойкость советского народа как раз низменными животными инстинктами, противопоставляя те «истинному духовному достоинству», которое присуще лишь высшей расе, в рамках их мировоззрения. Ну вот, послушаем Геббельса: На протяжении всей своей истории русские неизменно проявляли необычайное упорство и стойкость в обороне, не отличаясь при этом особым умением действовать наступательно. Оборона — суть их национального характера. Они бесчувственны, словно животные. Лишения и нищета — обычные условия их существования, и потому русские не так уж сильно цепляются за жизнь. Жизнь простого человека там ценится меньше, чем велосипед. Высокая рождаемость позволяет быстро восполнить любые потери. Русские обладают примитивным упорством, которое не следует путать с храбростью. Храбрость — это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих ДОТах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда, и скорее всего всегда такими останутся. Кроме того, не так уж трудно отдать жизнь, когда в ней нет и проблеска надежды, кроме миража далекого рая, манящего даже в минуту опасности [5]. Сайприн и Питрол прибегли именно к такому объяснению, когда им не удалось заставить своих противников-людей перебить друг друга, вытащив наружу всё самое злое, что у этих людей было. — Им, с другой стороны, противоположны такие персонажи, как Василе и Рюга — этих больше интересуют реальные факты, нежели их интерпретация, таких персонажей обычно называют реалистами — в противоположность идеалистам и циникам. Можно сказать, что они видят прежде всего явления, не пытаясь разгадать за ними какое-то сущности. Их совершенно не интересует устройство мира с точки зрения некого глобального принципа. — Рюга пытается критиковать идеализм своих противниц на том основании, что их представления о низших расах можно распространить и на них самих тоже. Они, к слову, ничего не могут на это ответить — в конце концов всё познаётся в сравнении: можно вообразить и существ, которые превосходят самих андроидов, и что же тогда андроидов тоже следует истребить? — Сайприн и Питрол демонстрируют чисто идеалистическую веру в справедливый мир, согласно которой Ньярлатхотеп уничтожает только тех, кто этого заслужил. Это пародия на различные реальные религиозные взгляды, вроде некоторых изводов протестантизма, которые интерпретируют человеческие несчастья как наказания за некую порочность, или изводов индуизма, где рождения в рамках низшей касты рассматривается к наказание за грехи, совершённые в прошлой жизни, а также гегельянство, где всякое поражение рассматривается как угодное Мировому духу. — Также на взгляды персонажей повлияло то окружение, в котором они находились. Если команда Ноно — обычные ребята, то Сайприн и Питрол находились в компании сауронитов — а там все сплошь классические дегенераты по Климову. Так что разный жизненный опыт повлиял на их мировоззрение.       Иногда, когда меня самого переполняет ненависть к человечеству (такое у меня бывает), то я услаждаю свою психику воображением следующего апокалиптического зрелища: все люди, повинуясь всему тому гнусному, что скрыто у них внутри, начинают вдруг жестоко убивать друг друга — до тех пор, пока не останется ни одного человека в живых. Теперь вы понимаете, откуда я взял эту злодейскую идеологию и злодейский план — я стараюсь брать какие-то аспекты своей психики и выращивать их до целых персонажей. Именно поэтому они получаются зачастую гиперболизированными в тех отношениях, которые мне интересны.       Сайприн и Питрол были основаны на персонажах из «Сейлор Мун» — в манге они используют как раз такую технику, которая может заставить противников сражаться с друг с другом [6]. Там, правда, эта атака выглядела как град, я же придумал заменить её на кровавый дождь.       В общем вот так я раскрыл данную тематику — у вас могут быть какие-то свои соображения, как лучше раскрыть это противостояние.