Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Мы довольно много говорили раньше про антиутопии — но что же такое утопия и как её придумать? Начать тут стоит с констатации вполне себе очевидного факта — то, что является утопией для одного, будет антиутопией для другого. Потому при создании утопии, вы должны описать общество, которое соответствует вашим социальным вкусам и представлениям о прекрасном. Сразу стоит быть готовым к тому, что много кому оно не понравится. Я, например, описал Хирейх как общество, которое нравится лично мне. Аналогично Немировский описал общества авари и сауронитов, которые нравятся лично ему. Черносотенец, монархист, насильник и педофил Мережковский тоже написал утопию по своему вкусу: общество, которое состоит из очень небольшого количества людей, главным образом из управляющих-педофилов и некоторого количества вечно счастливых «детей» [1], которых убивают, когда они достигают определённого возраста; в остальное время все эти люди наслаждаются жизнью на тропических островах. Чем не рай на Земле? [2]       Что, собственно говоря, такое утопия? Это общество и жизнь общества, которые противоположны гоббсовской войне всех против всех. Человек по самой своей природе представляет собой социального примата, эволюция готовила этого примата к тому, чтобы в составе небольшой стаи рыскать по равнинам с целью получения ресурсов из всех остальных живых существ, в том числе из других людей. Буквально — убивая и съедая их. В рамках такого базиса жертвы за людей вообще не считаются, победы над ними служат поводом для восхваления. Именно к подобному образу жизни предрасположена наша мораль и нравственность: именно отсюда мы имеем склонность к демонизации своих оппонентов, политических или идеологических, а также постоянную ненависть к тем, кто отличается от «своих» по тому или иному признаку, в сущности — произвольному. Идеальный образец человеческой природной жизни, морали и нравственности — это племя людоедов, в языке у которых слово «человек» тождественно «своим», а все остальные за людей не считаются. По ходу общественного развития, однако, сложность стай и их количество возрастала. Появились социальные классы, разделённые главным образом на эксплуататоров и эксплуатируемых. Появились государства — устойчивые стаи, где существует иерархическая и классовая структура. Разумеется, основой для создания подобных структур служит желание лучше жить и потреблять для этого материальные ресурсы, удовлетворять все свои потребности, в том числе психологические, такие как потребность быть принятым своим коллективом, например. В аграрную эпоху эксплуататорами были аристократы и жрецы, эксплуатируемыми — рабы и крепостные крестьяне; в нашу — эксплуататорами выступают крупные частники или номенклатура, эксплуатируемыми — рабочие. Так как урвать себе хотят все, государство с одной стороны существует благодаря тому, что предоставляет правящему классу возможность налагать руки на как можно большее количество ресурсов, с другой стороны — оно ограничивает в некоторой степени всё остальное общество в возможности претендовать на эти ресурсы, чтобы остановить хаос. Способы могут быть разными. Например, в аграрную эпоху сложилось сословное общество, призванное тормозить социальные лифты с целью регулировки доступа к ресурсам для широких кругов. Для бедной экономики аграрного общества это было меньшее зло. Чтобы было яснее: в эпоху индустриализации происходит массовый наплыв деревенских жителей в города — городскому обществу очень сложно переварить такое большое количество людей (раздать всем места, обеспечить всем достойную зарплату, найти им квартиру, приучить к городской культуре и т.д.), прибывших ради увеличения своих ресурсов. В сословную эпоху власти просто бы поразили в правах провинциалов.       Для обеспечения наиболее большего материального и духовного благополучия, человеческое общество формирует механизм управления, который в целом бывает двух видов — иерархический / вертикальный и демократический / горизонтальный. В первом случае верхи приказывают низам и низы безропотно подчиняются или во всяком случае делают вид, что подчиняются. Во втором случае люди сами с собой друг с другом договариваются. Такие способы могут как угодно комбинироваться, например, при феодализме крестьянское самоуправление решает дела в рамках своей деревни и подчиняется феодалу — сами крестьяне решают дела слишком мелкие и неважные для феодала, феодал решает важные и значимые для него дела. Например, если в одной деревне — голод, то именно он приказывает другим деревням выслать провизию, собрать с миру по нитке. Таким образом, когда речь идёт о государстве, то следует выделить два полюса: — Великая автократия — во главе стоит абсолютный монарх или диктатор, под ним аппарат чиновников и силовых структур, к которым, если они есть, примыкают крупные частники, под ними — обычные люди. В таком случае главный источник беспокойства для общества — это само государство. — Великая республика — совокупность государственных структур, чьи полномочия строго оговорены, а в обществе в высшей степени развиты демократические механизмы. В таком случае главный источник беспокойства для общества — другие сограждане.       Между двумя этими идеальными образцами может существовать множество промежуточных звеньев и каждый из них обладает своей тёмной стороной, которая может быть в той или иной степени реализована на практике.       Сергей Ким в «Чужой жизни» описал, что стало после Второго Удара (глобальной катастрофы, убивший половину населения планеты на момент начала века) с Россией и США. Так в России сформировалась государственно-корпоративная автократия, которая раскулачила непокорных олигархов, подчинила себе СНГ и превратила значительную часть Китая в радиоактивный пепел, напав первой. Сам Северов склонен всё это оправдывать и чему-то даже радоваться (раскулачиванию олигархов, откровенно сравнивая известную ему Россию 90-х и 00-х с Веймарской республикой), однако он откровенно признаётся, что сам не хотел бы жить в таком обществе. США находится в состоянии перманентной гражданской войны. Вот эти вот страны можно использовать в качестве неоднозначной или тёмной стороны для тех архетипов, которые я выделил.       Тёмные стороны автократии всем известны, потому я здесь много говорить о них не буду, так как большинство антиутопий построены именно вокруг демонстрации таковых тёмных сторон. Тёмная сторона демократии такова: общество дробится на многочисленные группы ненависти, которые убеждены, что общественный строй их притесняет, либо контролируется злыми силами (буржуазией, культурными марксистами, педофильским лобби, рептилоидами…) [3]. Лучше всего такое можно наблюдать на примере США: там «группа ненависти» — это официальный термин, за которыми следят правительственные агенты, чтобы как-то вовремя им противодействовать. Демократическое общество не позволяет остановить группу ненависти в зародыше, потому приходится использовать косвенные методы. Общество, конечно, может справиться с таковыми, однако существует вероятность того, что группы ненависти в конечном счёте смогут размножиться и погрузить страну в перманентную гражданскую войну. Предпосылки для формирования групп ненависти самые разные, от религиозных до политических, но все они так или иначе обусловлены тем фактом, что социальное напряжение концентрируется в сердцах этих людей. Если изучить доктрины групп ненависти, то они так или иначе сводятся к внутривидовой конкуренции за социальный престиж и ресурсы и за удовлетворение своих потребностей, в том числе психологических — за желание перестроить окружающий мир под свои взгляды, которые представляются радикальными для окружающих (например, запретить все остальные религии или раскулачить правящий класс). Со стороны такие группы напоминают опасные тоталитарные секты, а иногда ими и буквально являются. Например, Аум синрикë.       Таким образом демократические государства не являются утопией, потому что в них присутствует социальное напряжение, вызываемое самыми разными факторами. Сюда стоит отнести и классовую грызню, характерную для государств с частно-капиталистической экономикой, и конфликт традиционных и современных нарративов, характерных для обществ, которые перешли от аграрной культуры к современной индустриальной и постиндустриальной, сюда можешь отнести и межнациональную грызню. Ну, например, в аграрных обществах дети — это важный ресурс, они растут как сорняк, грубо говоря, они всегда нужны и полезны, так как выполняют ручной труд. В современных обществах в городской среде нет нужды в ручном труде, вместо этого дети представляют собой сугубую инвестицию в будущее — нужно оплатить им обучение, им нужно покупать еду, их нужно воспитать, при этом государство тебя ограничивает в насильственных методах воспитания. Потому для нашего общества норма — это один или два ребёнка. В некоторых случаях общество может начать нести демографические потери — каким образом заставить людей рожать больше? Если вы запретите аборты и будете облагать холостяков налогами, то это будет грубое нарушение свободы, а именно обеспечение свободы — это то, что может предложить человеку современность. Грубо говоря, любое общество должно ответить на вопрос: зачем человеку подчиняться нормам общества, а не «уметь вертеться», в смысле либертинов де Сада. Современное общество обещает материальное удовольствие в земной жизни. Нет наслаждения — нет общественного договора, нет нужды делиться. Хочу отметить, что догматические религии не лучше: они обещают удовольствие в загробной жизни и чтобы компенсировать пустословие таких обещаний, они вынуждены абсолютизировать страдания в аду и наслаждения в раю.       Что касается групп ненависти, то объясню, как они создаются на примере СЖВ-радикалов. В европейской культуре из-за христианской религии существовало огромное напряжение вокруг секса и сексуального поведения. Религиозный культ исходил из той позиции, что секс — это зло, которое допустимо только с целью размножения, и потому бесконечно гнул палку с целью порицания всей и всяческой сексуальности, полагая, что в таком деле невозможно перебдеть. Когда власть культа стала утрачиваться, последствия его влияния на общество остались. Так, например, существует представление, согласно которому влечение к своему полу — это извращение, которое характеризует того, кто его испытывает, в качестве общественно отрицательного субъекта, словно он вор, убийца или насильник. Так как одна из потребностей человека — это общественное принятие, то господство такого унижающего нарратива причиняет по крайней мере психологические страдания тем, кого он унижает, не говоря о прочем. Доктрина СЖВ исходит из того, что общество построено на культурном угнетении одной группы другой — скажем, в Европе и США белые гетеросексуальные мужские христиане (главным образом католики и протестанты) создали такую культуру, где они являются истинными арийцами, в то время как все остальные — это недочеловеки. Следовательно, такая группа ненависти будет направленаина того, кого она считает своим врагом.       Критики СЖВ обычно пытаются поднять на смех активистов, заявляя, что их претензии не состоятельны. Это на самом деле неправда — их претензии содержат под собой вполне себе объективное зерно. Я — гей и мне неприятно жить в обществе, в языке, которого существуют слова «педик», «содомит» и т.д.; где я могу в любой момент стать целью презрения ко мне как к личности; где главенствующие культы учат тому, что я попаду в ад после смерти и так далее, где главенствующие политические течения поощряют ненависть и неприязнь к таким, как я ради своих политических целей; не говоря обо всём остальном. Если людей, которые очень недовольны (в том числе потому, что им давят на потребность быть позитивно оценёнными, как в моём случае, а это важная психологическая потребность, стоящая на пути превращения человека в алчного эгоцентрика), соберётся очень много, то они будут воспринимать окружающее общество в качестве своего врага, против которого справедливо вести войну любыми доступными способами, вплоть до того что они захватят власть и утопят государство в крови. Насколько это возможно, вопрос уже частных деталей, в частности: сколько людей будет готово признавать такую власть над собой и разделять её методы? Радикальная националистическая гитлеровская шайка смогла всему миру продемонстрировать, что будет, если группа ненависти станет во главе целой империи. У Аум синрикë шансов захватить власть не было, а воевать против целого государства даже партизанскими методами оказалось невозможно — секта оказалась разгромлена после первого же серьёзного дела. Мормоны погрызлись какое-то время с окружающим миром, после чего устроили себе самостоятельное государство в государстве и относительно неплохо вжились в остальное общество. Церковь Рона Хаббарда хорошо приспособилась к высасыванию денег. Гитлеровская партия — вероятно, самая успешная группа ненависти, которая первой приходит на ум, проигравшая только по причине собственной самоуверенности: не надо влезать в драку сразу со всеми своими внешними врагами. Гражданская война в Испании — это прямо-таки эталонная картина, когда куча враждующих друг с другом группировок превратила целую страну в подобие первобытной равнины, на которой племена людоедов резали друг друга, при этом каждое племя было убеждено, что настоящие люди — это только свои. Формирование групп ненависти и дестабилизации всего общества — это, кроме всего прочего, следование первобытному инстинкту борьбы с чужаками за ресурсы, вплоть до превращения в откровенного морального дегенерата, готового пойти на любые преступления ради одного только престижа своей группы. Яркий пример — турецкий триумвират, который решил проблему этнического конфликта с армянами путём их геноцида. Я прошу обратить внимание на то, что данный процесс является именно моральной деградацией: моральное восхождение — это готовность в значительной степени принимать чужого и готовность идти с ним на компромиссы, а не опускаться до первобытного инстинкта рвать глотку.              Утопия — это такое общество, чья структура призвана раз и навсегда, пока она существует, избавить это самое общество от всей этой хуйни, которую я описал выше. Существует несколько подходов к формированию утопии, каждый из которых сводится к тому, что группа ненависти побеждает и уничтожает своих врагов, после чего воспитывает граждан в соответствии со своими вкусами. В истории Евразии, как я уже говорил, можно выделить несколько мировых революций, каждая из которых претендовала на уничтожение своих врагов и построение прекрасного, с её точки зрения, общества. — Христианская — I–IV вв (ключевые события — победа христианства в Римской империи и дальнейшая экспансия). — Мусульманская — VII–VIII/XIII вв (ключевые события — Арабские завоевания). — Монгольская — XIII–XIV вв (от завоеваний Чингисхана). — Республиканско-просветительская — 1720–1848 гг (ключевое событие — Великая французская революция). — Ответвившаяся от неё коммунистическая — 1848–1991 гг (ключевые события — победа коммунистов в России и Китае). — Консервативно-реакционная — ответ от романтиков и иррационалистов (типа Гегеля и Ницше) на две предыдущие, достигла окончательного воплощения и пика в германском национал-социализме, в целом — ок. 1820-1945 (ключевое событие — приход к власти Гитлера). — Либерально-глобалистическая — от 1918 или от 1945 до наших дней (ключевые события — победа либерально-демократического Запада в ВМВ и в Холодной войне).       Все эти мировые революции можно поделить на две категории, которые отнюдь не исключают друг друга, это идеологические и экономически-административные. Первые ставили ключевой упор на воспитание человека нового типа с помощью идеологии, религиозной или светской; вторые предлагали создать устойчивый экономически-административная аппарат для контроля всего общества с позиции силы и/или общей выгоды в разной степени. У христиан упор шёл на идеологию, у монголов и большевиков — на силу и материальную выгоду, у мусульман, на мой взгляд, было всё поровну. Оба эти пути тупиковые: идеологический путь приводит к тому, что человеки начинают делиться на группы ненависти по признаку настоящих и ненастоящих приверженцев этой идеологии. У мусульман в ходу термин «лицемер», который представляет собой легитимную цель для уничтожения, у христиан — еретик, у сталинцев — это троцкист. Из этого следует, что люди всегда остаются людьми, а религия и идеология — это лишь маска, призванная оправдать животную, каннибальскую войну всех против всех. Что касается экономического-административного пути, то он завязан как на воле правящего класса, так и на своей устойчивости, рано или поздно он оказывается в кризисе, а правящий класс в ситуации, когда ему просто невыгодно поддерживать дальнейшую политику и он сворачивает утопический проект. Такая судьба постигла монгольскую революцию и коммунистическую революцию. Монгольская революция, я напомню, держалась на том, что правящий класс должен вести исключительно кочевой образ жизни и избегать земледельческого пути. Коммунистическая революция держалась на плановой экономике.       Подобный опыт возведения утопий в конечном счёте привёл к одному-единственно правильному выводу: утопию невозможно построить, не изменив саму человеческую природу каким-нибудь действенным способом. Критика подобных концепций в конечном счёте сводится к тому соображению, что: «Икари Синдзи нет никакого дела до того, что Океан LCL будет счастлив, потому что Океан — не Синдзи». Утопический трансгуманизм потребует изменения таких коренных глубин человеческой природы, что получившееся в итоге существо уже не будет человеком, оно не будет вами, а если это существо не будет вами, то какое вам дело до того, будет оно довольствоваться жизнью или грустить?       Подводя итог вышеуказанным размышлениям, нам следует ответить на вопрос, что же такое утопия? Это общество, где победила одна группа ненависти (соответственно перестала быть группой ненависти, потому что ей некого больше ненавидеть), полностью избавилась от всех своих врагов и от тех, кто не подходит под её идеалы (изгнала, раскулачила или подвергла геноциду — не так важно) и смогла полностью преобразовать это общество под свои собственные вкусы таким образом, чтобы члены этой группы ненависти могли бы комфортно себя в ней ощущать — где существуют механизмы для купирования всевозможных проблем, исходящий из самой структуры этого общества — где абсолютное большинство членов удовлетворили свои материальные и духовные потребности. Вот такое вот длинное объяснение, что же такое утопия.       В качестве примера для дальнейших размышлений, я проведу сравнение «Мы» Замятина и «1984» Оруэлла.       Первый писал о том, что утопия чужда людской природе и что попытка её построить приведёт к формированию группы ненависти под лозунгом «последней революции не бывает», решить проблемы с которой можно будет лишь путём уничтожения человеческой природы (в романе — это осуществляется с помощью удаления «центра фантазий» в головном мозге). Существо, которое получится на выходе, будет в чём-то инвалидом с точки зрения современного человека — фактически это предтеча концепции «Икари Синдзи нет никакого дела до того, что Океан LCL будет счастлив, потому что Океан — не Синдзи». Синдзи решил, что, по-своему, конечно, Океан LCL — прекрасен, но частью личности Синдзи он быть не может, потому Синдзи отказался от слияния с Океаном и принял греховный человеческую природу со всеми прилагающимися к ней мерзостями. Первое, что сделал Синдзи, после всплытия, кинулся душить свою любовницу, на почве конфликта с которой, в том числе, он до того сам лично запустил машину Судного дня под лозунгом: «Пусть всё исчезнет!» Синдзи, конечно, не довёл всё это дело до конца, он просто разрыдался. Аска на это только сказала, как ей это всё отвратительно (и имела в виду то, что Синдзи накануне мастурбировал на неё в коматозном состоянии), но всё же погладила Синдзи по лицу в благодарность за то, что отказался её удушить. Когда Синдзи отказался от утопии, его в первую очередь ждали не цветочки и пони, а грехи, мерзости и страдания заемные — с каким-то очень слабым утешением; вот почему я настолько обожаю «Евангелион»!       Что же касается Оруэлла, то он написал деконструкцию «Мы», исходя из следующего суждения: группа ненависти по самой своей природе в принципе не способна создать ничего хорошего, она не может даже создать общество, в котором существовало бы материальное благополучие. Внутренняя партия прекрасно осознаёт свою злую природу: они — племя каннибалов в окружении ресурсов и их единственная цель — захватить эти ресурсы и приспособить их под своё единоличное пользование. Для этого необходимо поддержать волю правящего класса, с этой целью внутренняя партия исповедует идеологию творения зла во имя зла. Как писал Троцкий: К тому же принцип: цель оправдывает средства, естественно, порождает вопрос: а что же оправдывает цель? В практической жизни, как и в историческом движении цель и средство непрерывно меняются местами. Строящаяся машина является «целью» производства, чтоб, поступив затем на завод, стать его «средством». Демократия является, в известные эпохи, «целью» классовой борьбы, чтоб превратиться затем в ее «средство». Не заключая в себе ровно ничего безнравственного, так называемый, «иезуитский» принцип не разрешает, однако, проблему морали. Диалектика! Для партии ресурсы и зло постоянно меняются в рамках диалектики цели и средства. Всё остальное человечество, с точки зрения партии, людьми вообще не является — это животные, которых надлежит забивать.        Рассмотрим ещё пару примеров, которые должны нас подтолкнуть на следующие размышления.       Второе Серебряное тысячелетие Усаги Цукино. Буквальная теократия, созданная главной героиней, которая является персонификацией лунного духа. Для этого она наделила всех жителей Земли бессмертием и обладала Большим Пистолетом, благодаря чему обеспечила себе абсолютную лояльность. Но даже так были те, кто ненавидел такое общество, по причинам, которые преступно мало прописаны в сюжете. Фантом Смерти раздал боевикам Черной Луны фрагменты своего Чёрного кристалла зла, которые выступили против Усаги. В основе этой утопии лежал гигантский пряник и гигантский кнут, которые были достаточно большими, чтобы заставить обычных людей быть лояльными, но не подействовали на персонажей с достаточно большим уровнем сил.       Теневая Галактика из сериала 90-х — галактическая империя Галаксии. Строится следующим образом: сама Галаксия или её галакситка прибывает на планету, после чего забирает истинное Звёздное семя — квинтэссенцию всех метафизических процессов, связанных с конкретным небесным телом. После этого жители планеты превращаются в бессмертных фаджей — демонов, каждый из которых представляет собой апофеоз духовного развития конкретного человека (облик и силы фаджа определяются его индивидуальным талантом). Личность фаджа искажена, а их свободная воля порабощена. Сейлор-существо, персонификация истинного Звёздного семени, попадает под власть Галаксии. Она может создать такому Сейлор-существу собственное тело и сохранить свою волю, но оно теперь будет всю жизнь носить браслеты, без которых оно не может жить; сама Галаксии может в любой момент дистанционно прервать жизнь такого существа, либо подчинить его волю с помощью браслетов. Сама Галаксия изначально была воительницей, которая сражалась против Хаоса Неделимого, она смогла запечатать его в себе, чтобы он более не плодил тёмных богов. Хаос, естественно, омрачил рассудок Галаксии, превратив сперва в тирана, а потом в апокалиптического маньяка. Она полностью осознаёт антиутопическую суть своей деятельности и теперь стремится из отчаяния уничтожить всё сущее, что и являлось сутью деятельности Хаоса.       Хочу отметить, что фаджи, рядовое население Теневой Галактики, наделены силами, превосходящими Фараона 90, представляющего собой живую многомерную вселенную, каждый из них — апофеоз метафизического развития простого смертного. Чем занимаются фаджи в свободное время — неизвестно. Но вот, например, когда известный коллекционер превратился в фаджа, то начал по дурацким причинам уничтожать все предметы своей коллекции. Если учесть, что Хаос Неделимый — источник фаджафикации, так как пить дать фаджи будут в конце концов побивать и поедать друг друга, но так как они демоны — с извращённым мышлением в духе Джокера, то для них это о’к. Так как мультик детский, то кровавые картины того как миллиарды живых существ превращаются в отродий Хаоса Неделимого, одержимых взаимным уничтожением, нам, конечно же, не показали, но за кадром они должны иметь место по всей Теневой Галактики — большая часть Млечного Пути находится под влиянием Галаксии.       Падшие Ангелы Нечестивой Субботы из манхвы «Священник» пытаются привести человечество к счастью подобным образом. Они распространяют зомби-вирус, чтобы превратить людей в кровожадных зомби-каннибалов, которые пытают и кушают друг друга, однако субъективно они от всего этого не страдают — потому что они являются живыми мертвецами, их индивидуальность была редуцирована и впредь может поддерживаться лишь сильными негативными эмоциями. Так, например, главный герой манги Иван Айзек превратился в такого зомби, но всё ещё может поддерживать свою личность благодаря колоссальной ненависти, которую он испытывает к Ангелам Нечестивой Субботы — из-за которых он превратился в такого монстра и которые расправились с его возлюбленной.       Однако давайте пока отрешимся от всех этих ужасов и попробуем представить на основе всех оговоренных вещей, что нужно для построения утопии. — В первую очередь необходим стержень, который будет поддерживать этот самый миропорядок. В реальной жизни таким стержнем может выступать лишь экономическая и политическая модель общества, построенная на преданности правящего класса к идеям утопии, а также её фактическая устойчивость. Как я уже сказал, рано или поздно воля правящего класса заканчивается, как и устойчивость, которая зачастую добивается сажанием на какую-нибудь иглу — кочевническую (монголы), рабовладельческую (Рим), нефтяную (СССР) и так далее. В фэнтези возможен какой-нибудь идейный бессмертный правитель, наделённый огромным магическим могуществом, как Усаги. Таким образом построение утопии возможно лишь в рамках некой фантастики, где существует нужный стержень. — Должен существовать механизм подавления инакомыслия. В первую очередь он должен заключаться в том, чтобы полностью блокировать информацию, которая может привести к инакомыслию. Ещё старина Платон отметил, что идеальное государство должно держать апартеид и не допускать на свою территорию лишних людей, чтобы они не испортили добрые нравы. — Должна существовать иерархическая структура, следящая за выполнением всех нужных вещей. В первую очень силовая, но ни одна утопия (кроме откровенно магократических) не может держаться только на штыках — значительная часть населения должна сердцем принимать утопическое учение и не испытывать от него больших неудобств. Здесь должен существовать вот такой баланс между общественным и частным. — Должен существовать механизм по ликвидации групп ненависти и, что самое главное, по профилактике их возникновения. — Утопия должна обеспечить материальное благополучие большинству своих членов и удовлетворение духовных потребностей. — Правящий слой утопии должен обладать колоссальным авторитетом в глазах своих подданных или сограждан (в зависимости от того, какая тут положена структура — иерархическая или демократическая). — Здесь должен присутствовать достаточно высокий уровень личной свободы в определённых рамках, которые были бы удобны большей части населения.       Когда я читал Стругацких, то я так и не понял, как устроен Мир Полудня с точки зрения внутренней иерархии, кроме того, что здесь присутствует тотальный идеологический контроль на уровне уничтожения неугодной информации. Известно, что людей тут выбирают или назначают по их природным задаткам (Галаксия одобряет!), главный правительственный орган — меритократия. У них присутствует спецслужба. Материальное благополучие у них огромное. Но это как-то всё — большая часть конфликтов происходит за пределами этого общества на периферии, либо связано с дивергентами, или проблемами, не имеющими социальный характер, вроде того, допустимо ли проводить те или иные эксперименты? Это ещё отметил Крылов-Харитонов, когда сказал, что самые главные темы для литературы — это насилие, секс и политика, а всё это не может быть описано в советской фантастике, потому что будущая утопия лишена всего этого, иначе она перестаёт быть утопией. Насилие невозможно в утопии потому, что если в утопии возможно насилие, то она перестаёт казаться утопией. Политика не может стать темой для конфликта в утопии, потому что политический утопический строй должен быть настолько идеальным, что в нём невозможен политический конфликт. Секс — это нечто настолько животное, сексуальный инстинкт настолько часто вступает в конфликт с нормами социума, что эта тема нежелательна для утопии. Потому у Стругацких фокус постоянно сводился на что-то другое, будь то пороки отживающего свой век частного капитализма, фашизм на каких-то других планетах и тому подобное. Всё это показывает недостаточную субстанциональность добра, как я выразился, когда сравнил Нарнию и Калормен [4].       Нарния ещё один пример картонной утопии, чтобы развалить её изнутри и отдать в руку вражеских интервентов, хватило одного циника и дурака.       Островная Империя Стругацких, задуманная как своего рода горько-ироническая антиутопия и критика Мир Полудня в духе — «это ваш мир кем-то выдуман», тоже выглядит как-то очень сомнительно. Это как если бы Галаксия и Усаги закорешили и первая стала бы обращать преступников в фаджей и бросать их в бой против наступающих Аспектов Хаоса.       Ладно, поговорю о том, как я сделал свою утопию. У меня их сразу несколько, из них мне нравится только одна — Хирейх.       Хирейх. По сути полис-государство, у которого есть рабы-работы / гемы — искусственно созданные существа, для которых рабство — это о’к; верхушка — сильнейшие боевые колдуны, объединённые общими вкусами и представлениями о прекрасном, а также романтическими и сексуальными отношениями, образующими фигуру из области сложной многомерной геометрии.        Эти вожди в духе Чингисхана держат военно-административный порядок на своей территории. Они решают, что можно, а что нет. Например, они строго регламентируют алкоголь, запрещают наркотики, дозволяют и позволяют все формы секса по общему согласию.        У них нет семей в привычном понимании и воспитанием новых детей занимается коллектив как таковой, то есть наиболее подходящие в этом отношении граждане. Так как это открытый процесс, то они не могут воспитать своих детей чему-то, что было бы неугодно обществу.       В этом обществе присутствует только одна самоидентификация — член стаи. Соответственно, люди тут делятся по принципу «член стаи» и «член не нашей стаи». Это единственная самоидентификация, вдавливание её в голову позволяет вести профилактику возникновения групп ненависти, так как, чтобы группа ненависти возникла, у неё должна быть своя самоидентификация, противоположная всем остальным. Такие понятия как «раса», «национальность», «пол», «возраст» — для них пустой звук.       Их общество структурно поделено на отряды, это небольшие группы человек, от пять-шести до нескольких десятков, каждый из которых возглавляется своим командиром, который выбирается из числа отряда членами самого отряда. Отряды выполняют определённые роли, к которым наиболее приспособлены члены отряда — например, один отряд занимается воспитанием детей; другой отряд контролирует работу искусственно созданных существ-рабов; ещё один отряд разрабатывает этих самых существ и так далее. Вожди — это отряды воинов-магов, наиболее могущественных среди всех.       Это общество полностью отрезано от всего остального мира и только вожди решают, что дозволено знать, а что недозволено. Вожди наделены правом казнить на месте любого члена социума, при наличии достаточных оснований. Достаточным основанием считается попытка изнасилования, например, то есть это должно быть некое очень грубое преступление.       У них ведётся соответствующая пропаганда, которая строится на следующих постулатах: — Цель существование общества заключается в обеспечении наиболее приятного выживания его членом, при сохранении их изначальной греховной природы. — За пределами общества идёт постоянная война всех против всех и потому член общества (стая — как это тут называется) должен быть готов к труду и обороне: только своё общество может обеспечить ему безопасность и комфорт, все остальные стремятся его использовать и/или уничтожить. — Своё общество — наиболее значимая для индивидуума ценность, так как именно оно позволяет обеспечить безопасность и удовольствия своим членам. Ни боги, ни абстракции не могут претендовать на то, чтобы быть чем-то более важным для членов общества, чем Хирейх. Если нужно будет уничтожить вселенную ради благополучия общества, то вся вселенная должна быть уничтожена (как в «Bokurano»). — Высшей формой наслаждения здесь считается половой акт и потому полагается удовлетворять сексуальные желания того, кто тебя об этом попросит. Например, если гей попросит вас отсосать у него член, то хорошим тоном будет отсосать у него член. Если гей попросит вас предоставить ему седалище для его удовлетворения, то нормальным тоном будет ему отказать. Потому что в первом случае вы не испытываете страданий, а во втором их будете испытывать. Если гей будет настаивать, то на него можно пожаловаться и тогда ему по меньшей мере сделают выговор. Здесь морально осуждается навязывание себя тому, кто тебя искренне не хочет. Чувства собственности и ревности считаются главными врагами, а моральным долгом ставится их превозмогание. Того, кто им поддаётся, морально порицают. Изнасилование, как я говорил, считается одним из самых чудовищных преступлений, после которого индивидуума полагается немедленно убить на месте.       В их случае такой статус изнасилования обусловлен тем, что оно считается в первую очередь преступлением против общественного договора, а не против личности. Они позиционируют себя как общество гедонистов, одновременно с тем постоянно подчёркивая, что гедонизм должен быть строго ограничен, чтобы не быть декструктивен. По этой причине у них под запретом наркотики, приставания и ревность караются поркой. Изнасилование — это акт наслаждения, который грубо нарушает сам принцип ограничения декструктивных наслаждений и потому так строго карается именно за это. — Здесь существуют только четыре наказания: выговор, порка, изгнания или смертная казнь. — В этом обществе, благодаря высокому технологическому обеспечению, полно видеокамер и абсолютно каждый член этого общества находится в каждый момент времени под наблюдением и здесь довольно сложно совершить какое-либо правонарушение из-за этого. Личной жизни в нашем понимании у них нет. Всякий раз, когда ты находишься один, за тобой наблюдает видеокамера, искусственный интеллект — это происходит на протяжении всей жизни, потому все жители к этому привыкли и не обращают на это внимание. — Естественно, у них нет частной собственности, их общество наиболее приближено к идеалам коммунизма, потому как все управляющие должности тут закреплены за теми, кто способен их занимать по своим индивидуальным характеристикам (включая боевые способности), а не по классовому или социальному происхождению. Здесь существует только личная собственность — зубная щётка, твои игрушки и так далее. — Главными врагами объявлены три категории граждан — либертины, либералы и сверхценики. Объясню, что это значит:       1) Либертины (они же макиавеллисты, они же ницшеанцы, они же социальные дарвинисты) — это те, кто систематически стремятся к личному благополучию в ущерб остальному обществу. В первую очередь либертинскими считаются политические образования, чьи лидеры держат свою власть на штыках и/или на том соображении, что эта власть, конечно, плоха, но без неё будет хуже; чьи лидеры привыкли поступать по своему произволу, а популистические идеологические лозунги используют исключительно с целью оболванивания населения. В частности история современной России подаётся в учебниках Хирейха как пример либертинизации общества, в первую очередь правящего класса. Хиро в своё время получил много информации из сознания Виктора Северова, который ненавидит 90-е годы, и потому активно использует именно этот исторический период в качестве наглядной демонстрации того, что такое либертинизм, и активно противопоставляет Хирейх развращённой и дегенеративной, по его мнению, современной России.       2) Либералы — это те, кто под лозунгами обеспечения удовольствия и безопасности пытаются подчинить Хирейх своей иностранной интервенции во главе с Сауроном. Кроме того, утверждается, что либералы бесчестны, так как добиваются своих целей исключительно трусливыми и манипулятивными методами — в то время, как вожди Хирейха никогда не врут и прямым текстом говорят, чего они хотят. Утверждается, что либералы лишены ответственности и по вине демократии и свободы слова плодят многочисленных дегенератов-сверхцеников, которые стремятся уничтожить удовольствия и наслаждения во имя того, чтобы сделать людьми рабами своей сверхценной идеи, ровно как и многочисленных безответственных политических проходимцев, которые готовы обрушить общественный механизм получения удовольствия и наслаждения ради своей сиюминутной политической выгоды. Утверждается, что либералы в силу частно-капиталистического устройства общества не приучены нести ответственность за свои действия и думают только о себе, воспринимая окружающий мир в качестве борьбы всех против всех, у либералов нет чувства сопричастности со своей стаей. Утверждается, что либералы лживы и лицемерны, в том числе сами с собой, и что им нельзя доверять. Утверждается, что главная манипуляция либералов заключается в том, что, по их словам, существует некая абстрактная общая правота, которой обязаны подчиняться все существующие стаи (и главным хранителем которой провозглашается Центральная власть Земной Федерации — главного либерального государства в Солнечной системе) — это ложь потому, как каждая стая существует ради самой себя, как утверждает Хиро, и никакая общая правота между ними невозможна. Именно на этом примере изобличается вся лживая суть либералов: они врут для того, чтобы склонить вас признать их власть и поработить всех остальных. Они не несут ответственность ни перед кем, кроме своих хищных желаний, их слова лживы и лицемерны. Другой наглядный пример лжи либералов, на котором членам Хирейха вожди объясняют лживую сущность либерализма, заключается в следующем: либералы утверждают, что концепция «общество существует ради земного благополучия своих членов» неизбежно требует от этого общества принятия международного права, парламентской демократии, правового государства, честно-капиталистической экономики и вступления в местный ООН — дальше объясняется, почему первый постулат в обязательном порядке ничего такого не требует, а утверждение либералов о том, что он якобы требует — это наглая ложь, которая призвана поместить гедонистический принцип, к которому стремятся все нормальные люди, в один пакет с ложью либеральной химеры — чтобы все люди думали, что против гедонистического принципа выступают исключительно мерзкие сверхценики и тираны-либертины, и, таким образом, вставали на сторону либерализма, позволяя либералам собой помыкать и себя грабить (дальше Хиро приводит многочисленные примеры из истории, где это видно, в том числе реформы в России 90-х). Жители Хирейха, которые знают о внешнем мире только с таких слов, исполнены искренней ненавистью к либерализму. 3) Сверхценики — те, кто считают, что смысл человеческой жизни заключается не в том, чтобы обеспечить членам своего сообщества наиболее благополучное выживание в изначальной греховной форме и здесь на Земле, но те, кто стремятся к неким иным целям, отличным от этого. Таких называют «дегенератами», имея в виду, что эти люди стремятся во имя своих личных бредовых идей уничтожить всё общество, либо превратить его в ту форму, в которой каждый его член не будет самим собой. Сверхценики, согласно такому учению, делятся на две категории — прогрессисты и теоцентристы.        Первые стремятся постоянно приносить индивидуумов в жертву прогрессу некой внешней сущности, которая не имеет к ним никакого отношения сама по себе. Например, главный враг Хирейха — сверхразум ВИРМ внушает своим адептам идею, согласно которой прогресс разума — это высшая ценность, он использует эту идею для того, чтобы сподвигнуть своих адептов растворить своё субъективное сознание в его коллективном сознании. Хиро утверждает, что реальное сознание индивидуума — это только индивидуальное сознание, данное ему на момент греховной земной жизни; таким образом ВИРМ уничтожает это самое сознание ради своего благополучия, предварительно внушив в это сознание бредовую идею, согласно которой это самое индивидуальное сознание может обрести смысл своего существования, полностью реализовать себя и «настоящего себя», только если принесёт себя в жертву ВИРМ.       Теоцентристы приносят своё существование в жертву того существа, которого они считают верховным богом. Хиро убеждает, что эти ложные боги — энергетические вампиры, которые морально развращают людей, чтобы увеличивать своё могущество благодаря тому злу, которое совершают адепты. С целью доказать, что теоцентрические доктрины лживы, Хиро приводит нужные места из религиозных текстов, где рассказано про то, что неверные попали в ад, и риторически спрашивает, может ли быть добрым существо, которое пытает на протяжении вечности тех, кто ему не поклоняется? Может ли быть добрым тот разум, который принимает такое существо в качестве абсолютного добра? После чего он рассказывает о многочисленных зверствах инквизиции, о крестовых походах, о скопцах и о тому подобном, чтобы доказать, что христиане, мусульмане и прочие это — кровожадные и мерзкие сатанисты, одержимые садистической жаждой быть со-моучителями своего тиранического дьявола. Если некие известные для слушателей христиане, мусульмане и тому подобные верующие так себя не ведут и декларируют нечто иное, то Хиро утверждают, эти люди на самом деле не являются настоящими христианами, мусульманами и прочими верующими — на самом деле, по его словам, они являются розовосиропниками — лицемерной разновидностью либералов, которые одновременно желают получать религиозный экстаз от причастности к подобному культу, и одновременно, в силу своего либерального лживого и лицемерного внутреннего самостопа, отказываются признавать отвратительность доктрины этого культа. То есть, по мнению Хиро, истинный верующий — это такой человек, который воображает то, как он стоит по правую руку от трона бога и наблюдает за тем, как миллиарды тех, кого он не считает часть своего культа, страдают на протяжении всей вечности, и этот верующий получает наивысшее духовное наслаждение от этой картины.       Если вам кажется, что Хиро нагло врёт, когда рассказывают по христиан, мусульман и прочих верующих такое, то я скажу, что Хиро действительно верит в данное представление, согласно которому настоящий верующий — это только тот, который одержим садистической манией, все остальные — это лживые либералы-розовосиропники. Третьего тут не дано. На таком представлении Хиро сказался его опыт работы в органах святой инквизиции, когда он жил на древнем Марсе. Так как представители его расы обладают гораздо более выраженным садизмом, нежели люди, то их религиозные тексты, повествующие о муках неверующих в аду, представляли собой нечто гораздо более впечатляющее, чем человеческие потуги в это же. Если некий верующий будут возражать против подобной трактовки, то Хиро скажет на это то, что данный человек является моральным и ментальным дегенератом, который, в силу своей моральной и ментальной деградации, не способен осознать, что следует из доктрины того культа, приверженцам которого он себя считает, и данное свидетельство будет использовано в качестве доказательств духовой деградации членов этого культа и будет преподнесено в качестве доказательства вреда теоцентрического мировоззрения для интеллекта и нравственности.       Вот такое вот утопическое государство я придумал. Ну, как вы уже хотите там жить? Главное — насколько комфортно существовать в таком обществе? Ну, абсолютное большинство жителей всем довольны. Их материальные и психологические потребности полностью сформированы под это самое общество. Так, например, монголы с удовольствием пожертвовали своими личными свободами ради той защиты, которую им предоставляла военно-административная десница Великого хана. Хирейховцы могут целыми днями расхаживать голышом среди искусственно созданных плантаций, заниматься сексом и есть вкусности — ради этого они готовы следовать за Хиро и делить его вкусы.