Как не писать идиотский сюжет и иные советы

      Я уже поднимал тему описания искусства в художественных произведений, в части где я задавался вопросом, как изобразить то, что сложно изобразить. Например, невозможно непосредственно в тексте изобразить музыку — не говоря уже про качество исполнения. Танец, фигурное катание, пение — соло, дуэтом или хором, оркестр, ритм, сентенция, патетика, разного рода изобразительное искусство.       Тут следует исходить из следующих общих моментов.       Невозможно передать полностью некоторые виды искусства. Вот недавно мне попался фанфик на «Чужую жизнь» Кима — «Чужая жизнь — 6.1 (Точка расхождения)» (попытка написать продолжение заброшенного фанфика Кима) [1]. Там одна певица поёт тамошний разлив «Тезиса жёсткого ангела» — песню про подростка-спасителя с Земли (дополнительные очки насчитываются за то, что она в общем-то внутри вымышленного мира поётся на японском — мы видим лишь «перевод» на русский). Она является хитом. Я подумал, как эта песня стала хитом? Там она актуальна. Песня — это совокупность текста, ритма пения, звучания голоса и антуража и контекста исполнения. Непосредственно можно написать только текст песни — автор может сказать, какими именно тоннами эта песня исполнялась, но автор не может этот передать. В лучшем случае автор может в своей голове вообразить этот самый тон и постараться передать его всеми доступными художественными средствами — будь то описание реакции персонажей, правильный контекстуальный выбор прилагательных в авторском тексте при описании песни и т.д. Конкретно в данном случае песня про подростка-спасителя с Земли имеет аналог в нашем мире и я могу себе её хорошо представить благодаря «Тезису жестокого ангела». Как фанат «Евангелиона» с более чем десятилетним стажем, я заслушал до дыр это вступление во всех существующих вариантах — предполагаю сравнить японский оригинал и английский рок-вариант; они воспринимаются в принципе как достаточно разные произведения, вызывающие разное настроение даже [2]. Русский вариант можно взять как третий — разные переводы тоже могут вызвать разные настроения. Ещё добавлю, что эта песня может сильно влиять на своё восприятие в зависимости от того, знаете ли вы этот сериал или нет — те, кто смотрели сериал, могут оценить, насколько позитивный зачин песни контактирует с тем кромешным пиздецом, который происходит в сюжете.       Я когда писал свой фанфик, то позаимствовал эту песню — и там её исполняет одна адова НËХ, которая внушает к себе мистическое вожделение [3]. Виктор и Синдзи, которые слушают её песню, не поддаются — но как показано, важная доля контента — это вообще мистическое очарование.       Я потом покажу, как я попробовал адаптировать в художественный текст песню (правда, другую) и её исполнение.       Следующий момент, это непосредственно сама ситуация, в которой разворачивается акт искусства. Уточню, что танец — это тоже искусство. Вот как описать танец? Описывается он главным образом некими общими абстрактными сведениями и изложением психического мира участников танца и ближайших лиц. Возможны варианты, но это первое, что приходит на ум.       Третий момент — это заявленный талант персонажа. Очень часто, если персонаж занимается искусством, то его искусство заявлено как очень талантливое. Здесь сразу возникает вопрос, а где мера шедевра? Является ли «Чёрный квадрат» Малевича имеющим художественную ценность? Кроме того, если спросить у рядового человека, который вообще ничего не слышал об искусстве, что является большим шедевром — картины Гитлера или картины Леонардо да Винчи? Если честно, возникают сомнения, что вообще он сможет отличить одно от другого — без каких-то специализированных знаний, хотя бы минимальных. Короче говоря, здесь правило одно — чтобы быть шедевром, необходимо превосходить окружающую среду, как правило это выражается в структурной сложности произведения. «Чёрный квадрат» — спорный пример, но в остальных случаях присутствует превосходство над посредственными произведениями искусства. Картины Гитлера вон все называют посредственными — они не плохи, они просто нормальные. Таким образом, что должен рисовать художник, чтобы его полотна считались выдающимися? В первую очередь они должны нравиться ценителям искусства, проще говоря критикам. Он должен быть популярен именно в их среде. Что именно он должен рисовать, чтобы быть популярен в их среде, зависит от того, кто конкретно это такие. Какое искусство актуально в их эпоху — авангардизм или постмодернизм?       Наконец следует всегда помнить такой момент, как обучаемость искусству. Например, в «Гуррен-Лаганне» Симон выступает как талантливый скульптор. В самом аниме очень многое показано очень условно — так, например, любой шахтёр будет смеяться над тем, кек показано шахтёрское дело в подземной деревне. Не удивительно, что там погибли родители Симона под завалами. Достаточно сказать, что бур используется для твёрдых пород и глубоких пластов, обычно для крупных промышленных работ вроде добычи нефти или дробления очень твёрдой породы. Где тут бур для ручного рытья шахт? [4]       Когда писал свой фанфик, то обозначил прозвище его как Симон Проходчик — не Бурильщик, потому что Проходчик никак не связано с теми инструментами, которые не могли там использоваться (как подразумевается это очень расходная профессия — Симон как человек без семьи, просто пушечное мясо на передовой, где легко может случиться завал). Но это так. Вот — Симон достаточно упорно пытался вырезать бюсты Камины после его смерти и нельзя сказать, что у него оно совсем-совсем плохо выходит. Возникает вопрос, он раньше тренировался? Где именно он мог тренироваться? У него было свободное время? На самом деле это мне очень нравится — я практически не видел героев-скульпторов, и очень жаль, что это здесь — просто сюжетная функция. Надо будет мне, как-нибудь, применительно к своему фанфику это раскрыть.       Ладно, покажу, как я сам описал некоторые вещи. В первую очередь — это самый простой, на мой взгляд, подход — описание контекста. Большой Брат решил устроить праздник в честь разгрома резидентов из Пристанища Навей, на который пригласил самых разных именитых гостей. В качестве места встречи символично выбрали город Иерусалим. Здесь находился штаб Кол Изроель Хаберим — вражда между британскими спецслужбами и еврейским заговором закончилась победой первых. Им осталось только принять капитуляцию. Потому Саурон решил приурочить её к такому вот празднику, а также представить Ноно в качестве мирового Мессии. Накануне гости каждый день прибывали в Иерусалим. С правителями регионов приезжали и их придворные и министры. Гиганты бизнеса тоже нашли здесь своё место. Всех зачастую размещали в разных казëнных зданиях и частных домах, для этого снятых, ибо в обширном главном дворце еврейского Мессии не было достаточно помещений для такого количества гостей и для размещения их вещей. Они ежедневно собирались у Саурона то на обеды, завтраки и ужины, то на деловые совещания. Высшее общество столицы также толпилось в парадных залах, то на пиршествах, то на раутах и на двух балах, данных во дворце. Всё здесь сверкало великолепием роскоши — она выделялась даже на фоне всего богатства идущей эпохи, потоки света то нежили глаз матовыми тонами, то бриллиантовыми искрами горели прямо в хрусталях стен, пола, потолка и высоких колонн. Какие-то благовония наполняли воздух, прозрачные парящие на антигравах столы ломились под тяжестью утончённых яств и громадных батарей изысканных сортов алкоголя. Сотни дам в синтезированных, почти прозрачных шелках и в сияющих драгоценностях кружились в вихре танцев с разряженными в попугаев кавалерами — всё под гром живой оркестровой музыки. Да, особым изыском считалась именно музыка, которую исполняют живые музыканты, а не воспроизводят искусственно. Всё сияло оживлëнным весельем. Во дни этих балов на всех площадях и перекрëстках центральной части города устраивались уличные танцевальные вечера для массы народа с обильным угощением и особенно возлиянием всего и всяческого алкоголя. Сам Даритель Даров — хозяин праздников, величественный и приветливый, обходил своих гостей в залах дворца, выезжал на площади поздороваться с народом. Впрочем, широкой общественности ничего не было известно о том, кем является данная квир-персона и какую роль занимает. Саурон выглядел высокий как женоподобный гуманоид с гривой пышных волос, похожих на проволоку, с кожей вида воска и оттенка бронзы. Он ходил в наряде огненных и пёстрых тонов, который закрывал всё, кроме лица, и зловещие горящие глаза таились за янтарными и непрозрачными очками. На фоне общего разгула, великосветского и уличного, ярко выдавалась необычайная умеренность самого Владыки Будущего. Саурон не прикасался к кушаньям, не обмакивал губы в алкоголь, и рой полунагих красавиц, вертевшийся около него в самом преувеличенном декольте сегодняшних мод, мог прельстить гранитную скалу не более, чем его. На его фоне они вообще порхали как миниатюрные феи. Саурон удивлял всех тем, что никогда не спал. Владыка Земли и Король людей нëс все чувственные радости жизни, все угождения и наслаждения тела и духа, и любил, чтобы все вокруг него погружались в них до оскомины — но всегда и везде они были однозначно чужды ему самому. — Моё тело не может поглощать привычную пищу, — упомянул Саурон, когда вёл разговор с Хиро и Зеро Ту. Вернее только с Хиро — Зеро Ту быстро направилась класть себе в рот то, что лучше всего пахло. Так она оставила Хиро стоять головой по пояс возле Владыки Будущего. — Не думай, что я — как твой ВИРМ — принципиально ненавижу подобное. Просто я не хочу. — Насколько я знаю от Курво, некоторые из вашей расы воплощались с такими телами, как у меня, — вспомнил Хиро. — Да, — Саурон даже привёл конкретный пример, — та же Мелиан вступила в брак с эльфом. Хиро явился на эту вечеринку в неком подобии военного мундира, целиком светло-серого тона. Из-под него по краям верхней одежды, что выше пояса, выглядывала резко-тёмная ткань. Такого цвета был мягкий берет с ромбом светло-серой ткани над лбом. Хиро носил светлые туфли. Синий цветок крепился в области левого кармашка на груди. Зеро Ту носила предельно короткий белый сарафан, такой короткий, что бёдра, можно сказать, вообще не скрывались под ним. Вокруг кистей Зеро Ту красно-розовые ленты привязывали одни только белые рукава. Такие же красные ленты совсем немного собирали розовые волосы. Белая ткань на груди полностью скрывала буфера Зеро Ту, однако она была настолько тонкой и настолько ловко обтягивала эти женские прелести, что формы и титьки во всех деталях выступали сквозь сарафан. Таким образом, в каком-то смысле, одежда Зеро Ту ничего не скрывала. В качестве обуви блудливая девица носила тёмные туфли, а под ними — белые чулки почти до середины голени, красно-розовые ленты тоже были там повязаны. Хиро сейчас попробовал несколько напитков, не стал более ничего трогать. Он поспешил найти свою возлюбленную, взял за руку и вывел в центр помещения. — Давай танцевать, — двинул Хиро ногой. — Хорошо, любимый! — Зеро Ту взялась с ним за руки. Они старались повторить танец окружающих и смогли это сделать благодаря крепкой духовной связи и очень хорошему контролю над своими телами. Хиро крутанул Зеро Ту. — Ха-ха-ха, любимый! Фэанор нюхал окружающий алкоголь и осторожно проскальзывал между гостями. Обилие хрусталя и нежного освещения, не говоря уже про душистые запахи, навевало впечатление о родине. — Курво! — Тихо на первое время отвлеклась на общение с подругами, сейчас, оставив Ноно и Ларк танцевать вместе, подружка подлетела к своему кавалеру. — Пошли танцевать! Фэанор быстро нашёл взглядом тех, кого он знал среди окружающих. Кроме Ноно и Ларк здесь танцевали все пары, тоже нарядно одетые — Василе и Карт, Шино и Ямаги, Лелуш и Карен (С.С. предпочитала в стороне есть себе пиццу), Сузаку со своей женой Евфимией, Ханасаки и Йошио, Гамма и Бета, Эпсилон и Дельта, Мицуру и Кокоро, Николас и Гурка, Франкс и Карина, Дзоромэ и Мику, Горо и Итиго, Икуно и Наоми… — При нашей разнице в росте, это будет выглядеть комично, — Курво попробовал один алкогольный напиток. — Ничего страшного! Курво взял тогда её за руку, она сидела перед ним на своей летающей штуковине и прилагала волю к тому, чтобы двигаться как надо. Фэанор явился на праздник в том, что ему предложила Тихо под местный стиль. Эльф вырядился, как ни странно, в болотный костюм — пиджак и брюки. Большие серые пуговицы. Рубашка всё время аккуратно расстёгнута. Под ней — цветочно-жёлтая футболка, серый галстук с белым сердечком на конце. На руках — тёмно-серые перчатки, такие же туфли. Волосы эльфа, цвета вороньего крыла, надёжно уложены, концом спадали слева на бок, шли через плечо и достигали середины груди. Тихо носила тёмное платье, с каким-то явным, хотя и детским и даже нелепым уклоном в готичность. Вернее таких платьев было два — тонкое, красно-розовое, сверху ещё одно — такое же тонкое, но уже тёмное. Красные ленточки связывали линию разреза тёмного платья. Всё это, конечно же, было очень коротким. Зато Тихо носила, очень длинные тёмные чулки, очень тонкие, похоже что состоящие из некой резины. В качестве обуви — просто ещё один слой более жёсткой ткани, повязанный красными ленточками вокруг стоп. У этой штуки ещё присутствовал белый воротник, красный бантик на горле Тихо. В свои светло-голубые волосы она вставила чёрную розу. Фэанора это всё скорее забавляло. Альфа сидел на окне в стороне и медленно опустошал бокал. Красавец облачился специфично, но в своей манере — белокурый андрогин прибыл на этот праздник в прикиде, похожем на свадебное платье невесты. Короткая фата, доходящая до пояса. На голове — зелёные цветы. Ключицы широко открыты, грудь почти вся обнажена, белая свадебная ткань закрывает только очень небольшую часть торса — а именно линию титек. Такая ткань на поясе, закрывает ноги. Белые чулки, от которых ленты такой же ткани тянутся от самых краёв к тазу. На ногах — хрустальные туфельки. Альфа выглядит как одинокая, брошенная невеста. Многие, в том числе те, кто не могут понять его настоящий пол, пытались пригласить его на танец. Альфа отказывался. Поначалу он намеревался погрузиться здесь в самые грязные оргии, но что-то при виде такого количества полноценных пар, настроение у блондина-трансгендера упало. Взгляд Альфы скользил среди множества деталей. Футоши активно предаётся чревоугодию. Волшебник Зон жестами показывал всякие маленькие, чисто развлекательные чудеса. Юнг Фрейд и Мишель Мизуки — обе славные девчушки-хохотушки, весельчаки и обжоры, готовые закрутить интрижку с любым мужчиной. Шеф Ирита и командир Хатори мрачно и интеллигентно пьют в стороне. Джерри Крейвен стоит в одиночестве на балконе и смотрит на небо. Альфа представил то, как он танцует с Виктором. Они оба в подчёркнутой, милитаристской униформе. Северов улыбается, у них у обоих погоны, награды и трофейное оружие на поясе. Обладатель прекрасных белокурых волос и зелёных глаз печально вздохнул. Дельта подбежала к нему и вызвала на танец после того, как она решила, что с Эпсилона хватит. Альфа согласился только при условии, что Дельта будет танцевать с ним в мужественном, военном наряде, а он останется в этом прикиде развратной, полуголой невесты. Хиро наклонил, Зеро Ту выгнула спину — раз, Зеро Ту подброшена, Хиро подскочил. Держась за руки, они очень быстро крутанулись посреди всего прочего движения. Оба сейчас вспомнили танцы из прошлой жизни. Зеро Ту высоко подняла ногу, Хиро согнулся в бок. Хиро и Зеро Ту синхронно вскинули головы. Лепестки, бывшие объёмными голограммами, просыпались на танцующие пары. Хиро и Зеро Ту много-много раз танцевали в прошлой жизни, потому как культура Логриса очень любила ритуальные танцы, призванные изображать движения небесных сфер. Несмотря на окружение множества людей, Хиро и Зеро Ту ощущали себя предельно одинокими. Сейчас всё внимание перешло друг на друга. Казалось, они вращаются в каком-то круговороте безличных стихий. Такое, можно сказать, космическое одиночество. — Хиро, — когда оный и Зеро Ту сидели и отдыхали после танца, к ним подошёл Рюга. Хиро обернулся к нему: — Привет. Зеро Ту поедала вкусности. Рюга обычно носил свой пёстрый костюм с капюшоном и без обуви, потому мог бы явиться в нём на этот праздник — однако отдал предпочтение разнообразию. Сейчас Рюга носил на первый взгляд обычные тёмно-серые брюки и пиджак, который полностью скрывал за собой бордовый галстук. Белый лист клевера красовался слева на пиджаке. Из-под него выглядывала рубашка цвета сверху оранжевого, а снизу — бордового. Он носил почти полностью чёрные перчатки. Рюга, как обычно, шагал босиком, зато носил теперь очки — казалось бы, совершенно обыкновенные. Сквозь них особенно ярко смотрелись его выразительные, мягкие сине-зелёные глаза — возможно, то был специальный эффект очков, или, быть может, это Рюга так просто смог удачно подобрать гардероб для такого подчёркивания [5]. — Вижу, вы неплохо расслабились на праздники того, кто в общем-то приходится вам врагом, — заметил Рюга. Хиро на это посмеялся: — В прошлой жизни я провёл огромное количество времени на разных праздника высшей церковной иерархии. Они были мне одновременно и врагами и начальниками. Врагами потому, что именно они возглавляли всю эту машину, призванную уничтожать или угнетать таких, как Зеро Ту. Начальниками потому, что я поступил к ним на службу, чтобы Зеро Ту была под защитой. Я служил им самым верным псом, но между тем в душе глубоко ненавидел. Я делал всё, что иерархи мне приказывали, у меня руки по локоть в крови, но я всегда мечтал о том, чтобы уничтожить всю эту церковь и всех, кто в неё верит. Сейчас я ужасно рад, — Хиро взглянул на Саурона, — что Тулкандра мне даже отдалённо не начальник. Вот почему я пришёл на его приглашение — чтобы как следует почувствовать свою свободу от него. — Я тоже не считаю Аннатара своим начальником, — вдруг признался Рюга, — я тебя полностью понимаю, Хиро. Взгляд сине-зелёных глаз дал понять, что Рюга ненавидит Саурона за его аморальность. Хиро на это кивнул, блеснул синевой своих очей… Описание шмоток, окружения, переживаний, эмоций и отношений тут превалируют над танцем — как таковой он тут сильно редуцирован.       Когда я хотел придумать что-то более подробное, то сотворил вот это — Каору и его друзья вступают в схватку с демоном Оскурамом [6]. Для победы над ним Каору вынужден использовать одну из своих сильнейших атак: Все трое сразу одобрили Каору. Ангел нафантазировал себе микрофон и целую сцену, само кладбище вокруг раздвинулось, чтобы предоставить пространство. Оскурам, держа розочку, наблюдал свысока. Из динамик полилась весёлая и ритмичная музыка. Каору запел в микрофон и закачался из стороны в сторону: Синдзи-куна я всегда люблю! Ты — мой! Я просто не могу забыть ночь с Синдзи-куном! Чтобы Синдзи-куну никогда не было одиноко — всегда буду я рядом! И вот как мне это нравится! Это моё желание! Боже, можно мне, пожалуйста, Синдзи-куна? Рядом с тобой — я всегда слежу за тобой! Оставь себя мне! Тот там, то тут — Синдзи-кун, здесь, там, где? Синдзи-кун, где ты? Почему бы нам не сделать «это» сегодня вечером? На моём мизинце — алая нить судьбы — видишь?! Робкого сердца бой — Нежный тихий шёпот, Чем они меня так волнуют? Очевидно, это потому, что это Синдзи-кун! И всё же, чтобы Синдзи-куна сделать счастливым — Я буду умел! Начнём с чего-то сложного, ты готов? Синдзи-куна я всегда люблю! Ты — мой! Я просто не могу забыть ночь с Синдзи-куном! Синдзи-кун мне слишком дорог: Он — главное меню, основное блюдо! И вот как мне это нравится! Это моё желание! Хе-хе! Будильник во сне, ах, я не хочу просыпаться! Синдзи-кун — не уходи! Утреннего часа ещё много для нас! Пять минут? Десять? Эй! Сделаем это?! — А-а-а-а! Меня разрывает! — вполне ожидаемо, Оскурам Дарклав пошёл трещинами, буквально, словно был зеркальным изображением — и с грохотом эти осколки распались. Точно так разбился и исчез окружающий пейзаж, все четверо, а также лошадь и сцена перенеслись на маковые поля Алдерона. Каору принимал овации, а Синдзи в этот момент почувствовал, что всякие сомнения и подозрения в их любви — пусты. Это, к слову, сильнейшая атака Каору — полагаю, она могла бы порвать на куски Мелькора и Ньярлатхотепа. Песня взята отсюда [7]. Перевод на русский — мой. Каору, как вы понимаете, поёт это на японским. Как видите, я использовал двойное повествование — что поёт персонаж и какие жестикуляции совершает, при этом тут очень удачный, на мой взгляд формат — перед глазами читателя присутствует только текст того, что Каору поёт без привязки к жестикуляции, узнать про жестикуляции можно лишь только наведя курсор на вопрос — в каком-то обычном формате подобное повествование мне было бы сложно составить, так как одно перебивало бы другое. Жестикуляции героя при этом крайне важны, потому что Каору обращается к Синдзи и происходит мощный выброс его чувств. Здесь жестикуляции и обращения — да и вообще актёрская игра Каору — это половина контента.