Прошлым вскрыты раны,
В будущее не пускают швы.
Почему же мы так рано
Забываем, что такое жить?
За окном дождь. На подоконнике в холодной темноте ему уже не страшно вниз смотреть. Скользя опустевшим взглядом, по стекающей воде на стекле и силуэтам проходящих, где-то там, внизу, людей, он думает о них. Этот парень всегда сиял. Теплая улыбка, озорные лазурные глаза, пшеничные непослушные волосы, такие необычные для Японии, и яркость личности непроизвольно заставляли сравнивать его с солнцем… Теперь же всё поглотила апатия. Потускневшее симпатичное лицо искажено еще не зажившими порезами, которые грозятся стать, в будущем, шрамами. Они похожи на клеймо ничтожности, бессилия, позора... Но это уже не важно. Больше парня нет, лишь тело от него осталось, а душа три дня как умерла. Приоткрылась дверь, комнату разрезала тонкая дорожка света. Чуть слышный стук — и дверь открылась шире. В проёме появился стройный немного болезненно бледный брюнет с чашкой в дрожащих руках. — Нару, я тебе чай принес, — тихонько сказал парень, проходя в комнату. Поставив чашку на стол у окна, где сидел блондин, он подошел к нему. — Может, ты есть хочешь? – уже в который раз ответом стала тишина. Но, даже видя безразличность, брюнет продолжил говорить: — Имико принесла домашний торт. Твой любимый с орехами и карамельным кремом – как можно радостнее, со всех сил стараясь не заплакать, прощебетал Саске – Он так аппетитно выглядит, что… — Никто не помог, — внезапно начал блондин — Они видели, но ничего не сделали. Проходили мимо, а теперь спрашивают как у меня дела. Я видел их, никто не помог — монотонно — Им всё равно. Холодный взгляд Наруто, отражающийся от окна и равнодушный тон просто режет на куски. Невыносимо. Блондин заговорил впервые за три дня, но лучше бы молчал. — Меня трахнули вон там, под окнами моей же квартиры, — так же жутко спокойно произнес Удзумаки — Никто не помог, — в который раз повторил блондин, глядя на прохожих. Саске обессилено упал на колени и схватил руку Наруто. Почему всё должно было так случиться? Где та долбанная белая полоса их жизни так красочно расписывающая будущее счастье? Не хватило совсем немного времени. Еще б немного и сказал бы это. Он бы признался и предложил встречаться. Еще немного времени, и он успел бы прийти на помощь. — Забудь. Пожалуйста, забудь, — простонал брюнет, целуя холодную руку. Саске встал и повернул лицо Наруто к себе. Вглядываясь в мутные глаза, что еще недавно ярко светились безграничным количеством эмоций, он искал жизнь нашептывая: — Всё будет хорошо, слышишь. Я обещаю, мы уедем. Точно! Уедем туда, где ты всё забудешь. Тебе нужно только захотеть и всё будет хорошо! Блондин выскользнул с рук Учихи и прислонился обратно к стеклу, а Саске, тихонько присев обратно на пол, свернулся в комочек. Душераздирающая боль расползлась новыми узорами на сердце, ему осталось лишь плакать, сидя у его ног и ждать. — Только захотеть, да? – усмехнулся Наруто, окунаясь в ад собственной памяти: «Тихий осенний вечер. На работе опять задержали. От всей души парню хотелось, чтоб на улице шефа тоже было темно, и тот вступил в пару луж, так же как и его подчиненный. Где это видано, чтоб в день рождения загружали дополнительной работой? Саске наверняка под дверью уже сидит и ждет обещанный поход в клуб. Они договорились встретиться ближе к восьми и вместе отпраздновать двадцатилетие блондина как следует. Но этот злостный начальник обломал все планы невинной просьбой – найти в архиве некоторую документацию. Быть секретарем, явно неблагодарная работа. —Эй, парень, — недалеко раздался хриплый голос, перебивая мысленные проклятья парня в сторону начальника, — куда спешишь? Блондин, не отвечая незнакомцу, ускорил шаг. Страх липкими ручонками охватил всю сущность. До дома совсем чуть-чуть осталось. Там он наверняка еще посмеется со своей трусости. Вот только резко схватившая за плечо рука уже не давала таких гарантий: — Ну, может, все же ответишь? — Домой, — Удзумаки убрал руки брюнета и уже собрался уйти, но наткнулся еще на двух мужчин, что выглядели очень даже угрожающе. — Да что там, дома, делать? Оставайся с нами, — протянул приторно сладкий голос один из них – поиграем. — А ты очень красивый, — сделал вывод, коренастый брюнет и обнял блондина за талию. — Нам будет весело вместе, — прошептал пошлым тоном на ухо, залезая руками под кофту. Наруто попытался выбраться из оковывающих объятий, но не смог. — О-отпустите! — немного нервно и громко, но не крича. — Не получится, – с нотками наигранного сожаления произнес, судя по всему, шатен, но из-за темноты невозможно точно сказать – Мы хотим развлечься. И ты нам в этом обязан помочь. Паника, вызванная настойчивым исследованием тела мужчиной, накрыла с головой. Наруто со всех сил начал вырываться, но его просто повалили на землю, затыкая рот. — Знаешь, ты напоминаешь мне лисенка, – услышав плотоядный голос возле самого уха, Наруто побледнел и замер. Сердце чуть не остановилось, ожидая дальнейших слов и действий насильника – И поэтому – доставая складной ножик из кармана, — сейчас тебя украсим — зло улыбнулся брюнет. При виде ножа инстинкт самосохранения заработал с удвоенной силой, заставляя тело отчаянно вырываться из лап захватчика. — Не брыкайся, — прорычал брюнет, жестом указывая остальным держать голову Наруто. Удзумаки закрыл глаза, почему-то ему казалось, что это поможет не чувствовать боль. Нож прошелся по щеке. Разрез получился довольно глубоким, потекла теплая кровь, которую сразу же слизали длинным шершавым языком. Отвращение накатывало всё сильнее и сильнее с каждым порезом. Тошнота не заставила себя ждать. Причем не понятно от чего парня тошнило больше: от самого себя и своей беспомощности или же от действий этих амбалов. — Ну, вот, теперь ты точно лис, — широко улыбнулся мужчина. — Теперь поиграем в более взрослые игры, лисенок. Блондин прекрасно понял, что с ним дальше будут делать и что сопротивляться в принципе бесполезно: их все же трое. Он просто смотрел в сторону на мимо пробегающих людей. Они быстро сновали туда-сюда, пытаясь быть незаметными, и даже не удосужились вызвать полицию или медиков. Они лишь поглядывают, втихаря, на развернувшуюся перед ними картину. И кто-то из первого этажа, кажется, даже снимает, прячась за шторкой…» Над телом парня измывались изощрёнными способами, а потом пришел Саске…------------------------------------------------------------------------------------------------------
— Нару? — только проснувшийся Учиха растеряно оглядел комнату, — Нару! — парня охватило беспокойство, ведь блондин в последнее время почти не слезал с подоконника, а сейчас его там нет — Наруто! Саске забегал по квартире, заглядывая чуть ли не в каждую щель. Нигде не найдя Удзумаки, вернулся в его комнату. Брюнет присел на стул, размышляя, куда же мог деться блондин. Бесцельно оглядывая помещение, Саске зацепился взглядом за чашку. На ней красовался стикер с надписью «Забудь». Подчерк явно Наруто. Вдруг Учиху окатил холодный ветер. «Окно открыто», — ударила мысль. Как же он сразу не заметил? Парень сразу кинулся к окну и посмотрел вниз. Было еще темно, но отчетливо виднелось тело на асфальте в луже крови. Саске выбежал из квартиры, оставляя за собой все двери открытыми. Он спускался по лестнице еще с надеждой, что там, внизу, лежит не Наруто. Кто угодно, только не он. Слёзы затуманили зрение, спотыкаясь почти на каждом шагу, Саске придумывал месть блондину, который наверняка пошел в магазин не иначе. Наруто придет с огромным пакетом продуктов и как всегда широко улыбнётся. Он обсмеет слёзы брюнета, за что получит подзатыльник, после чего они всё-таки пойдут праздновать пропущенный день рождения Удзумаки. Да, именно так всё и будет. Ну вот, улица. Саске подходит к телу, ещё не веря, что это может быть тот, ради кого он бросил всё: учёбу за границей, перспективную работу там же и так рьяно возражающую против блондина семью… — Нару, — позвал дрожащим тихим голосом, зажимая рвущийся крик руками – Этого не может быть – аккуратно прилег рядышком с холодным бездыханным телом – Это ведь сон, правда? Ответь, пожалуйста. Я же тебя очень люблю, слышишь? Почему ты так поступаешь? Почему…Почему так жесток? Ненавижу тебя и твои глупые поступки, добе,— Крепко обнимая, всё еще пытаясь согреть, брюнет снова и снова шепчет запоздалые признания, в ряду с обвинениями тихо всхлипывая. Это конец. Солнце потухло – мир погиб.