«Мой день начнётся через три часа...»
Она понимает. Рози знает, что прямо сейчас собственное тело вырывает её из этого сна, реагируя на чёртов будильник, который непонятно, что за умник завёл.«Но сейчас...Моя рука почти в твоей руке, и...»
Рози стоит напротив, прячась за белыми невесомыми шторами вместе с ТэХёном. Она поднимает свою ладонь и тянется к большой Кимовской руке. Касаясь тёплой кожи, Рози опускает голову и чувствует, что...Больше ничего не чувствует тактильно, что это прикосновение больше не кажется реальным и теряется в холоде ледяных пелерин...Щеку лишь обжигает болезненный всхлип, и Пак видит, как мягкая улыбка растворяется прямо у неё на глазах...И исчезает. Открывая влажные глаза, Розанна вздыхает снова, чертовски болезненно закусывая губы, пока наконец-то не вскрикивает в пол тона громче обычного и не хватает за голову, резко подскакивая с места и чуть ли швыряя будильник в стену. Она посмела заснуть буквально на какие-то пол часа и специально поставила будильник, чтобы не спать сутки, а она могла, так что так и не наступил следующий день, ведь циферблат показывал четкий вечер, только-только наступающий за закатом, что всё ещё виднелся в уголках окна Рози. Вздохнув, она закрыла глаза своими ладонями и шумно выдохнула. Нутро прожгла жуткая боль...«Я не могу...Сидеть, сложа руки».
«Да я просто сделаю это, черт возьми...»
Молча подскочив с места, так-сяк натянув одежду, девушка просто вылетела из комнаты, на ходу лишь подхватывая легкую ветровку и испаряясь в дверном проеме в считанные секунды. *** Все резко замолчали, увидев видео, всплывшее на сценическом широком экране, что был прямо за ДжиСу. На нем яркими буквами красовались заголовки на чёрном фоне:«Думаете, Сеульская старшая школа так чиста, как кажется?»
Ким не понимала, что происходит, как и все остальные.«А что насчёт того, чтобы взглянуть правде в глаза?»
ДжиСу как током ошпарило, когда следующая фраза появилась на экране.«Неизвестная общественности Ким ДжиСу, без вести пропавшая месяц назад».
Глаза девушки стали как никогда широкими...Кто...Кто решил начать копаться в этом... «Думаете, что всё так просто?»«Мне кажется, что за пропажей Ким ДжиСу стоит куда более интересная история...»
«Смотрите внимательно».
Высветились на экране прежде чем... Ким перестала чувствовать руки и ноги, увидев то, что следующим загорелось на экране... «То видео...» — пронеслось в её голове...«Эй, держи её, МунСоб». «А что это у нас?! Уууу, ножнички!» «Чего ты так орешь, заткнись! Заткнись, дрянь!»
Всё это не имело никаких объяснений...Как это видео попало на экран, и...Кто вообще это сделал? Даже такой суке как ЫнДжон это было бы просто невыгодно...Точнее, нет, ей бы это наоборот навредило. — Что происходит? — Кто слил видео?! В толпе уже начинали шептаться. Музыка давно выключилась, а все девушки на сцене так и продолжали ошарашенно стоять, не двигаясь... — Эй, что это за фигня?! — Срочно снимите старшую Сеульскую школу с фестивальных соревнований! Когда видео наконец-то закончилось, среди людей поднялся такой шум, что казалось, будто... Кто-то внизу, стоя ближе к сцене, даже выкрикнул: — Разве не эта сука Дженни виновата в её пропаже? Я слышала, что она ещё та штучка, разве нет?!«Как видео попало в общий доступ...»
ЮнГи молчал, глядя на весь этот бардак. — Эта рыжая бестия выглядит отвратительно! Все старшеклассники были в состоянии глубоко шока после просмотра видео. Такой жестокости и бесчеловечности...Да ещё и с учётом того, что сейчас девушка с плёнки пропала и никто уже как месяц о ней ничего не слышал и не видел...Карта упала против Ким, и она даже не успела сообразить, как все обвинения резко начали перенаправляться в неё строну. Надписей больше не было, но кто-то выкрикнул и тем самым пустил волну того, что во всем виновата Ким Дженни. Все начали тыкать пальцем на сцену, поднялся настоящий гам, пока ответственные наконец-то не остановили запись, чтобы вывести всех девушек со сцены и успокоить людей, но обвинения действительно теперь сыпались только в сторону Дженни, которая не имела ко всей этой ситуации никакого отношения... Модераторы успели зацепить и вывести всех девушек как можно быстрее, и на сцене осталась лишь...Одна ДжиСу. Но она больше...Не боялась? Гнев настолько сильно ударил в виски Ким ДжиСу, что она, взяв микрофон, просто стукнула им со всей силы об стойку. Безумно неприятный звук разошёлся вдаль, почти что оглушив всех и прекратив весь тот шум и недовольства, что устроили зрители, так и не успев разобраться ни в чем...Тишина покрыла почти всю местность на недолгие мгновения, и умело пользуясь этой заминкой толпы, ДжиСу, словно зная и чувствуя, крепко обхватила микрофон руками, и изо всех сил сдерживая себя, выдала: — Вы все что, совсем совесть потеряли?! Тишина наконец-то вступила в полную меру: будто все пытались расслышать её как можно лучше. — Слушайте внимательно, — чётко проговорила она, обхватывая двумя упорными глазами всех сразу: — Вы хотя бы знаете, кто такая Ким ДжиСу?! Вы хотя бы, черт подери, слышали о ней хоть что-то до этого фестиваля?! А до её пропажи? Кто-то в толпе обсуждал слишком оживленно: — По новостям давно говорили о пропаже девушки из старшей Сеульской школы! — Вы слышали о ней до её пропажи? Какой жизнью она жила? И что стало причиной?! — Ким была просто вне себя от злости, но прекрасно знала, что говорит. Когда ты слишком долго терпишь и много копишь в себе, даже не представляя и не имея понятия, что когда-нибудь сможешь высказать всё это на широкую публику, одним своим косым взглядом охватывая всю собравшуюся здесь толпу, — Думаете, в её смерти виновата Ким Дженни, которая даже никогда не слышала о её существовании? И что к этому никакого отношения не имеют люди, которых вы увидели на пленке? Она сделала короткий вдох, но за эту мимолетную паузу никто так и не осмелился произнести ни слова: — Вы живете просто сказочной жизнью. И даже не догадываетесь о том, что происходит у вас под носом каждый день. Каждый день за вашими спинами ломаются чьи-то жизни, жизни, которые ломаются из-за вас и вам подобных. Ваше равнодушие и вера в то, что это обязательно вас обойдёт...А затем вы просто ищите крайних?! — Госпожа Ким Дженни, пожалуйста, уйдите со сцены, — послышался голос организаторов возле сцены, которую уже просто пищали от ужаса и осознания того, что фестиваль полностью сорван. — Мне плевать на фестиваль, — выдала на полной серьезности Ким, полностью игнорируя их действия и попытки уговорить её уйти со сцены и закончить весь этот спектакль, — Мне уже плевать на победу и на то, что будет со мной дальше после всего того, что я вам скажу, — она была серьёзна как никогда, — Но вы услышите то, что я говорю вам, даже если закроете уши. Тишина снова накрыла территорию фестиваля. — Мой тайминг ещё не закончился. И я, Ким Дженни, никогда не представляла, что у людей может быть настолько разная жизнь в стенах одной школы, — она продолжала так же уверенно, — Вы все привыкли ничего не замечать и жить припеваючи, с золотой ложкой во рту. Но вам просто повезло, вот и всё. А кто будет выбирать счастливчиков и тех, кому не повезло? Неужели вы все не понимаете, что рано или поздно тоже окажетесь в такой ситуации, и тот, кого вы когда-то подставили, больше к вам не повернётся...? Ким ДжиСу — лишь одна из немногих, — Ким нервно сглотнула, но не остановилась, — У кого была сломана жизнь...И ни она первая, ни она последняя. И вы пытаетесь оправдать себя, предаваясь стадному инстинкту и скидывая всю вину на кого-то другого? Как же быстро вы решили, кто достоин наказаным из-за этого. Мне противно смотреть на всех вас. Противно думать, что все здесь — однородная серая масса. Её голос раздавался далеко, всепоглощающе, затыкая общую стопку мыслей, которые были не солидарны с ДжиСу, чьи слова полностью накрывали каждого здесь присутствующего. — Противно понимать, что ничего вас уже не спасёт. Если бы вы...Научились смотреть дальше собственного носа, — Ким вспоминает каждый удар, каждый момент своих страданий, каждое оскорбление, каждый намеренно пролитый на неё обед и ужин, каждое слово, каждое действие...— Вы бы спасли себя...В первую очередь. Ещё пару секунд продержав убедительную тишину, Ким, с тем же огненным взглядом, сорвала микрофон со стойки, и, вытянув перед собой на не дрожащей руке, с треском разжала пальцы. Сумасшедше глушащий звук стал завершением её речи, оглушив всех, кто здесь находился, а Ким так и ушла со сцены, бросив микрофон и не обращая внимания уже больше ни на что. «Да. Я наконец-то убираюсь, Я убираюсь отсюда», — проскочило в её голове, пока она уходила от «взрыва», даже не оборачиваясь. *** Темнота опускалась на Сеул, пока ТэХён сидел в тишине, всматриваясь в стены обшарпанного здания и вслушиваясь в давящую тишину, которая иногда казалась слишком уж давящей. ТэХён был готов к тому, что его время пришло к вернейшему концу, но он ещё не знал, что случится это совсем скоро. Возможно...Просто уже смирился и уже просто ждал, будто даже надеясь, что всё это поскорее закончится? Он вспоминал лицо миловидной Ким Дженни, которая отчего-то чертовски напоминала ему пропавшую сестру, и, в одночасье заставляя и тосковать, и радоваться, так освещала его последние шаги, деньки на воле. Он был счастлив тому, что он провёл это время вместе с ней, ведь это было не просто лучше одиночества...Ведь она, так чертовски сильно напоминая ему ДжиСу, делала Кима по-настоящему счастливым. Вспомнилось её лицо, заплаканное после последней встречи, и заплаканное от того, что она была последней, может быть. Её счастливую улыбку, и вечно поддерживающий взгляд, а отчего так — непонятно. Даже когда Ким отнекивался от неё и от её помощи, она продолжала делиться радостью и протягивала руки. Воспоминания могут быть болезненными, даже если в них ты счастлив. Но когда эти воспоминания последние — они делают тебя счастливым, они оставляют тебя таковым. Они обволакивают и сохраняют тебя, позволяя проживать свои последние минуты в тишине и умиротворении. Пак Розэ. Эта девочка была чем-то особенным. Киму, правда, казалось иногда, что он совсем ничегошеньки о ней не знает и совсем её не понимает, хотя Розэ много чего рассказывала. Да, может, словами не понимал — слишком разные у них были мысли, слишком разные были у них жизни, но всё же было нечто другое, то самое своё, связывающее их на особом уровне. — Розэ, — вздохнул ТэХён, чувствуя и понимая, что хочет слышать звучание её имени не только в своей голове, но и наяву, — Розэ...— вздыхает он, прикрывая глаза и очищая разум от лишнего и ненужного. Но он не хочет считать её таковой, хоть и понимает, что из-за этого будет больно, особенно, если ему удастся остаться в живых и провести остатки своих дней за решёткой, но думая только о ней и вспоминая её. Её. Её... Счастливые воспоминания не должны делать больно, они должны делать тебя счастливым, даже если они прошли, без возможности повториться...Они должны приносить счастье именно потому, что они были. Они, а не что-то другое. И хоть в жизни Кима и было слишком много дерьма, он будет спокоен, думая о том, что радостные моменты, пусть даже такие необыкновенные и мимолетные, поистине волшебные — сделали его действительно счастливым. Где-то далеко, в глубине черепной коробки, это, должно быть, останется. Где-то там, должно быть, удастся найти все ответы... Ким прижимает к себе ноги, чувствуя, как его массивная обувь соприкасается друг с другом, издавая неприятный скрип, и, обнимая колени руками, опускает голову и прикрывает уставшие глаза, ощущая, как растрепанная челка спадает на них. Где-то в глубине здания стоит полицейская машина, за которой тянется след жидкости, которая начала капать совсем недавно, но никому не сообщила о своей неисправности... *** Розэ чувствует, как сбивает ноги в кровь и спотыкается пару раз, больно падая и ударяясь коленкой, сдирая её в кровь, но забывая об этом через секунду, вставая и уверенным бегом несясь по улицам. Она должна увидеть его...Должна успеть...Обязана. *** Полицейские машины с громкими сиренами и полным набором полицейских едут по указанному адресу в бедном районе, о котором узнали совсем недавно, тут же незамедлительно выдвинувшись на взятие опасного террориста. Несколько подразделений рассекают улицы, оккупируют всё пространство вокруг, дабы у преступника не было возможности сбежать, дабы у него не осталось никакого шанса. Разъярённый НамДжун возглавляет отряд, и как только машина тормозит, въехав в круговое здание, незамедлительно раскрывает дверь. Сапог с шипами на подошве ударяется о холодный асфальт, и НамДжун, тут же покидая машину, уверенно шагает вперёд. — Офицер, докладываю, машина найдена! — даётся отчёт полицейскими, которые осматривают территорию. — Отряд второй отправится на юг, сороковое подразделение осмотрит восточную часть, а я пойду на север, — сказал как отрезал мужчина, тут же срываясь с места. Входя в здание, полицейские тут же отмечают свежие следы, давая точную наводку о том, что здесь точно недавно был Намдемун. Тяжёлые сапоги НамДжуна ступают по рассыпанному асфальту, заставляя его скрипеть под своим напором. Его взгляд, в котором не видно ничего, кроме желания поскорее привести свои задумки в реальность, вселяет животный ужас, страх. НамДжун выглядит спокойно, но в душе воображаемые черти уже давно точат ножи: Ким бесконечно уверен, и он чувствует, что остаётся ещё совсем чуть-чуть. Тьма этого места отражается блеском в суженных от напряжения Кимовских глазах, но он лишь уверенное шагает вперёд. А внутри НамДжун размеренное мотается с места на место, буквально снося всё на своём пути. «Из-под земли достану», — криком звучит в его голове. Но внешне он спокоен. Будто мантра, будто всепоглощающая цель, не дающая успокоиться, пока тот её не добьётся. — Я пойду в северную часть, — говорит НамДжун младшему полицейскому, сворачивая в аварийную часть здания. — Сонбенним! — кричит ему вслед его подопечный, — Вы не можете осматривать корпус в одиночку! Это слишком опасно, когда нам угрожает преступник такой величины! Но НамДжун уже ничего не слышит: чувство злости и желания поймать Намдемуна, то есть ТэХёна, оглушает его чуть ли не до потери сознания, до покраснения кулаков и желания поскорее привести в действие своё огнестрельное... — Живым или мертвым...— цедит НамДжун, — Я обязательно доберусь до него, даже если мне придётся поставить на кон собственную жизнь... Подопечный лишь молча удивленно распахивает глаза: такая самоотверженность к работе оставляет осадок, оставляет поразительное послевкусие, и, удивление, на основе не понимания того, как человек вообще может так размышлять...До какой же степени НамДжун вообще не от мира сего. Ким слишком долго за ним бегал, Ким НамДжун слишком уж много нервных клеток потратил на то, чтобы поймать его, и сейчас, когда он совсем близко...НамДжун его чувствует. Он теперь как животное — хищник опасный и не питающий сожалений. Ни о ком, ни о чем, никаких сожалений. В его венах кипит кровь, желания растерзать, разорвать, ощутить в собственных руках биение чужого сердца с перспективой на смысл в один конец — остановку, почувствовать биение и поток крови в венах на шее, когда он будет добивать его собственными руками...Он чувствует, как где-то за стенкой бьется ещё одно сердце, и как нервно закипает кровь. ТэХён явно ждал их, и ТэХён явно не стал бы бежать вот так, не поздоровавшись. Особенно тогда, когда все за него уже решено...Он знает, НамДжун чувствует, что совсем скоро состоится встреча века. Что совсем скоро «старые-добрые друзья» получат по заслугам и расставят все точки над «и». НамДжун творит истину, — он верит в это, он творит добро и испепеляет зло, которым явится террорист, забравший не одну жизнь, а начал прямо с собственного отца. И НамДжун не ошибается, замечая тень в той самой северной части здания, быстро проскользнувшую в лестничный проем. Решительный, не думая ни секунды, быстро проскочил туда же, пустившись вслед, — ещё совсем немного, ну же...Еще совсем чуть-чуть.«Ну же...Сволочь...»
Ким быстро минует ступеньки, чувствуя, что больше не может ждать. Он должен схватить его...Схватить его своими руками...И убить ими же. Ким ТэХёна сказали брать живым или мертвым, но НамДжун уверен, что долго думать не будет... Вылетая на лестничную площадку перед крышей и срывая оповещающий об аварийности знак, НамДжун попадает на крышу. Свежий вечерний воздух ударяет в нос, а НамДжун, вытаскивая из-за крепления пистолет, выставляет его вперёд, поддерживая второй рукой и шагая вперёд, но останавливается, как только перед ним показывается худая и высокая фигура. «Вот ты и попался...» — думает он, ухмыляясь, но тут же опускает улыбку. Опускает и пистолет, подходя ближе и останавливаясь на месте. — Я знал, что ты будешь тут, — кивнул он, больше не подавая ни единого намёка на улыбку и приобретая серьёзный вид. Пугающий, леденящий. Они стоят на крыше, которая толком таковой не является. Здание намного выше, но они находятся на частично обваленной части, в аварийном корпусе, где крыша намного ниже, где-то на уровне трёх этажей. ТэХён действительно ждал их, он даже слышал сирены, так что заранее подставил все так, чтобы немного оттянуть время и запутать полицейских. — Давно не виделись, Ким НамДжун, — сдавленно улыбнулся ТэХён, приклоняя голову чуть в бок. — Не взаимно, — хмыкает НамДжун как-то иронично, — Мне пришлось морочить голову прежде, чем докопаться до истины и найти тебя. ТэХён не был сильно удивлён, увидев его перед собой с пистолетом. Он знал и чувствовал, он больше ничего от него не ждал. Но всё же...Горький привкус какого-то предательского поступка отдался на кончике языка, чем-то напоминало привкус железа, привкус жгучей обиды, но Ким ТэХён...Не обижался. Он понимал. Почти всё понимал. Например то, что НамДжун — та ещё скотина. — Что, как в старые добрые? — всё продолжает играть в слова ТэХён, а НамДжун не желает его более слушать. — Я не собираюсь с тобой разговаривать, — протягивает он пистолет вперёд, — Давай быстрее это закончим. Если не будешь сопротивляться, больно не будет. — Больно не будет? — смеётся ТэХён, переспрашивая. — Нет, будет очень больно, — взгляд Джуна мрачнеет, — Так что лучше сцепи зубы как можно крепче. И так, наставляя пушку на друга своего детства, НамДжун, готовый без любых зазрений совести спустить курок, вытягивает руки вперёд. *** Полицейские осматривают машину, собираясь делать фотоотчет и доклад. На территории было очень много полицейских, они окружили здание ещё задолго до наступления, и сейчас многим из них оставалось только ждать, будучи готовыми выставить оружие вперёд. — Не верится, что мы его нашли, — вздыхает один из полицейских, стоя на улице, и ожидая, пока появятся коллеги, которые приведут преступника и всем присутствующим наконец-то удастся взглянуть в его лицо, о котором ходило столько «легенд». Один из мужчин закурил, глядя на угнанную машину, которая стояла возле северной части здания, — Удивительно...И как ему удавалось скрываться столько времени? — Какая теперь разница, — вздыхает другой, выпуская пар сигареты, — Главное, что его нашли, — а затем...Совершая огромную ошибку. Они не заметили лужу... И, готовясь приступить к обязательным делам и продолжить, мужчина кидает сигарету куда-то в сторону, не замечая, как она попадает в лужу, а вслед за ней побуждает огромные языки пламени, пока не... *** ТэХён смотрит в лицо своей смерти, в лицо НамДжуна, на дуло пистолета, на то, как тот в последний раз предательски улыбается ему сквозь плотно сцепленные друг с другом губы. — Я знаю, что это ты совершил все эти преступления, — говорит он, так и не решаясь стрелять. — С чего такая уверенность? А по-моему, — Ким тянет ироничную паузу, — Ты просто убеждаешь себя... — Заткнись, — проговаривает он прежде чем выстрелить, — Я все про тебя знаю, и я убью тебя собственными руками. Никто другой не сделает этого. Понимаешь? Никто больше никогда этого не сможет. И ТэХён как-то по-грустному улыбается. Что ж, видимо, такая судьба у него...Судьба, говорящая о том, что Кима убьёт НамДжун, прежде близкий и бесконечно любимый друг, который так же легко бросил его десять лет назад...Убил ещё тогда, хоть и не применял никакого оружия. Не физически, а морально. А сейчас добьёт физически. — Прощай, Ким ТэХён, — говорит тот, — Давай больше никогда не встречаться. Курок с треском спускается, и глушащий выстрел раздаётся слишком громко. Вдруг, всё взлетит на воздух. Сильный взрыв происходит где-то внизу одновременно с выстрелом, и пол под ногами валится куда-то вниз...Никто из них не может отличить звука пыли от взрыва, прогремевшего где-то внизу. Машина, из которой вытек бензин, в который упала сигарета одного из полицейских, взорвалась с бешеной силой, доведя и без того аварийное здание в полный раздрай, сломав несущую стену и подкосив здание в той части. Только северной. НамДжун валится вниз с ТэХёном, но они больше не видят друг друга...В пыли и полном разгроме северной части здания, не видят ничего, кроме темноты и пыли... Полицейские в уцелевшей части здания слышат взрыв и видят повалившиеся обломки, плиты, и спешат прямиком туда, надеясь, что есть выжившие и все ещё пытаясь найти террориста, но... *** ЮнШин чертыхается и матерится во всю, понимая, что никого в доме Розэ нету, и что он проделал такую дорогу к ней вместо того, чтобы ехать на задание. Но где-то вдалеке района, он видит рыжую макушку, скоро заворачивающую за поворот. Конечно же, это Розэ. ЮнШин, быстро реагируя, пустился за ней, и следовал бесшумно. Почему-то ему казалось, что если он пойдёт за Ким, то сумеет расставить всё точки над «и»... Розэ мчится, сбивая ноги в кровь. Дорога показалось слишком долгой. Она должна успеть, она не может опоздать, она должна...Но сердце предательски сильно сжимается, будто говоря, что случилось что-то непоправимое. *** ТэХён чувствует пулю, но она, кажется, прошла мимо. Зацепила плечо, пройдя насквозь, и сейчас оттуда явно идёт кровь, но Ким не чувствует слишком уж сильную боль. Рука НамДжуна дрогнула, ведь он выстрелил точно в момент взрыва, когда пол провалился и земля ушла из-под ног, но...НамДжуна не видно. ТэХён лежит под плитой, понимая, что она не накрыла и даже не зацепила его, а встала и уперлась в уцелевшую стену. Вокруг пыль, темнота, ужасно бьющий в нос запах, но Ким точно чувствует, что может шевелить ногами...Руками...Что он может идти. Двигаться. Его не зацепило, правда, обломки сильно поцарапали руки, лицо, шею и другие открытые участки тела Кима, но, в любом случае, не смертельно. *** Розэ добирается до здания, и видит полицейские машины, сирены, самих полицейских... Она, никого не слушая и не слыша, буквально прорывается в здание.«Эй, ловите её!» «Гражданская в здании!» «Срочно уведите её с территории!»
Розэ не знает, поймали ТэХёна или нет, но...Она не знает, где он и где его искать, и правильно ли вообще всё то, что она делает, но...У неё есть только один шанс. Всё вокруг будто погружается в замедленную съемку, время останавливается, стрелка в кабинете и на часах замирает, и Розэ лишь чувствует, как быстро двигаются её ноги, а звук замирает ровно на одном, последнем ударе, что прозвучал прежде, чем её сердце издало последний стук, прежде чем замедлилось время... *** ТэХён едва ли переставляет ноги, ползёт и едва ли вываливается, покидая территорию северной части. Он оказывается в огромном корпусе, где-то явно ближе к выходу, и здесь так же есть развалины, но теперь ещё и огонь вокруг. Красный, горящий, отражающийся в глазах и отбивающийся блеском в лице, замазанном пылью и сажей, но всё ещё таком прекрасном. НамДжун, судорожно пробирающийся сквозь завалы, так же сильно не пострадавший и двигаясь, выходит в этот же зал, в котором все ещё загораются языки пламени. В его руках всё ещё пистолет. За ним никого нет, но где-то рядом полицейские. — Я убью тебя прямо сейчас, Ким ТэХён! «Какого хрена ты такой живучий гад?!» — вертится на языке. Пистолет вытягивается вперёд, воздух замирает, а ТэХён понимает, что вот оно — его время пришло, и больше спастись не удастся, и НамДжун уже готов выстрелить. Но... — Нет! — слышится громкое где-то с другой стороны, и сквозь едва ли видимый свет, сквозь темноту и горы из пыли, где-то со стороны развала появляется до чего же знакомое ТэХёну лицо... — Розэ...— едва ли слышно молвит ТэХён...А НамДжун не успевает выстрелить. Она, пробегая все эти метры огня и чуть ли не одним рывком подбегая к Киму, что есть силы...Обнимает его. Будто закрывая своим телом, будто спасая и становясь последней надеждой. Ким стоит, не двигаясь. Ким стоит на месте, и не верит в то, что сейчас происходит. Это всё...Сон? Это всё...Наяву? Розэ...Она сейчас здесь? В её глазах отражаются искорки, вокруг пылает огонь, а растрёпанные рыжие волосы дрожат на ветру, она прижимается к нему всем телом, смело и явно зная, что делает...Руки сцепляются на шее, она обнимает его крепко, ни о чем не думая, ни о чем не желая и будучи уверенной в своём выборе, ведь...«Ким ТэХён — это осознанная любовь. Это то, что я буду хотеть любить даже тогда, когда в этом больше не будет никакого смысла».
— Какого черта тут гражданские?! — влетают полицейские, глядя на все происходящее, а НамДжун всё ещё держит его в руках, пистолет, не отказываясь от желания спустить курок, но...Он не имеет права стрелять на поражение...Когда здесь есть гражданская девчонка и когда она может попасть под раздачу... Розэ знает, что делает. Она умная девочка. И даже если ТэХёна придётся закрывать собственным телом, она — готова целиком и полностью.