School 2019. Трудно быть тобой.

— Вы все что, совсем совесть потеряли?! В воздухе повисло напряжение, разрядить которое, кажется, не могли даже знакомые и друзья настоящей Ким. ДжиСу стояла перед огромными толпами людей, держа в руках электрогитару, ремешок которой чуть соскальзывал с плеча Дженни и опадал на изгиб локтя. Набрав полные лёгкие воздуха, она перекинула лямку через голову, и, избавившись от гитары, подошла ближе к микрофону. Тонкие пальцы обхватили держатель, и по ушам ударил неприятный писк, стоило только немного его повернуть. Несмотря на многочисленную толпу, в воздухе повисла давящая тишина, которую не нарушали никакие иные звуки. Казалось, что микрофон уже и не понадобится, но Су, не отступая, обхватила его сильнее, и, не робко оглянувшись, произнесла: — Вы хотя бы знаете, кто такая Ким ДжиСу?! *** Днем ранее. Поставив тяжелые сумки возле кровати, на которой в предстоящие дни придётся провести часы своего отдыха, ДжиСу потянулась, после чего сгребла в гульку густые тёмные волосы Дженни и избавилась от чёрной кожаной куртки. Её подруги уже не сидели на месте, оставили сумки и пошли осматриваться, только и успев бросить в воздух что-то про: «чур моя кровать у розетки», и «они такие неудобные». ДжиСу, так как вошла в помещение парой секунд ранее первой, успела занять место возле большого окна. Им досталась комната с вместительностью в пять человек, и, признать, столь большие окна здорово так удивили ДжиСу. Вновь оставшись наедине со своими мыслями, Ким глядела в окно, думая о том, что же сейчас происходит в не далеком от Тэгу Сеуле, понимая, что фестиваль все же взял своё и буквально вырвал её из прежнего города, и...Города, в котором осталось столько переживаний. Говорили, что фестиваль, включая подготовку, займёт всего пару дней, что на нем соберутся все избранные старшие школы с Корейского полуострова, так что к делу стоит подойти серьезно и лохануться никак нельзя. Фестиваль пройдёт на большой открытой площадке, и подруги Джен прямо сейчас направились туда. От одной школы пару групп с исполнением в разных стилях, оттуда же ещё несколько человек в качестве помощников в организаторской части фестиваля. Действительно, почему бы не эксплуатировать труд детей? Но в голову ударяло одно и то же имя: «ТэХён, ТэХён, ТэХён...» ДжиСу всё думает о том, что Розэ осталась в городе сама, и, хоть Ким и передала ей слова ТэХёна, и та, скорее всего, ещё держится молодцом и вряд ли будет присматривать за ним после такого. Розэ умная девочка и ДжиСу верит в то, что Розанна будет уважать выбор других людей, даже если он может причинить ей боль. *** — Не верю в это, не верю...— Розэ обхватывала подушку обеими руками, чуть ли не надрываясь, пока слезы уже не просто крупным градом, а сплошным столбом воды буквально вытекали из её глаз. Казалось, что в таком состоянии она провела уже пару дней, плача без остановки: крупные мешки под глазами, склеенные от влаги длинные чёрные ресницы, покраснения вокруг краев, отёкшее лицо и запутанные волосы. Ким всё ещё выглядела здорово, ну, или, пыталась... Заперев все возможные замки на двери при входе в комнату, Розэ, крепче обнимая подушку, лишь сильнее прижимала её к себе и ревела от души, так, как никогда в жизни. Казалось, что на сердце повис такой невероятно тяжелый груз, хотя...Даже нет, не так, скорее казалось, что груз, прежде висящий на твоём сердце и поддерживающий его в тонусе — рухнул, в итоге оставив Розэ ни с чем. Казалось, что теперь всё, что её окружало — не имело никакого смысла. Зарываясь пальцами в собственные невероятно растрёпанные медовые волосы и сидя в позе лотоса, сложив ноги друг на друга, Ким всё пыталась успокоиться, но ничего не выходило. Это сильно отличалась от той картины, которую видели перед собой Дженни и ЧонГук, когда рассказали ей о произошедшем. Розэ уже и не помнит, как всё дошло до этого...Но, почему-то, ЧонГук резко узнал про ТэХёна, а что ещё удивительнее — не сделал ничего плохого, ничего такого не натворил, а вот Дженни резко успокоилась, ничего не предпринимая и приняв выбор Кима как свой собственный, или же, просто сдалась? Розэ ничего не понимала, когда речь шла о логике старшей сестры, но, судя по прогнозам, не внушающим ничего хорошего — и не хотела понимать. [flashback] — Мне жаль...Это его выбор, — закончила ДжиСу, стоя перед Розэ в гостиной, пока та, совершенно спокойно и непонимающе моргая своими длинными ресницами, внимательно слушала. — Что хочешь сказать? То есть это — всё...Всё? — переспросила Рози, на это её онни лишь кивнула. В её глазах, глазах Джен, говорящей всё вот так, было столько сожаления и разочарования, давящего на сердце, но у стоящей напротив Розэ, внутри неё самой, было какое-то вопиющее спокойствие. — Я поняла, — спокойно кивнула Рози, — Это его выбор, и я уважаю его, — выжала она очередную умную фразу, что в тот момент в глазах обоих присутствующих, а именно в глазах старшей сестры и Чона, выглядела просто неимоверно правильно и понятливо. Дженни тогда наверняка выдохнула с облегчением, радуясь тому, что сестре не нужно ничего объяснять лишний раз, поэтому напоследок лишь мягко коснулась её плеча в знак поддержки. [end of flashback] Розэ действительно была спокойна тогда, как будто ничего не происходило. Но теперь...Теперь она сидит в своей спальне, зареванная, потерянная, и больше напоминающая какую-то истеричку. ЧонГук тулится к стене с обратной стороны, слушая тихие всхлипы и редкие, плохо слышные фразы Ким, что хоть и скрывает от них своё настоящее состояние, но уж слишком очевидно разбита подобно хрустальной вазе. Он знает, что Розэ не хочет и не может выражать эмоции на людях, но от этого легче не становится, ведь даже вот так, наедине с собой, девушка никогда себя так не вела, по крайней мере Чон как-то не замечал этого, а тут...Вот тебе и на. Он лишь в очередной раз вздыхает, наконец-то отходя и шлепая голыми пятками по холодному деревянному полу. Закрывая за собой дверь, Чон усаживается в кресло, размышляя о своём последнем разговоре с Дженни. В тот раз, когда они ели кукурузу возле круглосуточного магазинчика. [flashback] — Я знала его раньше. Его сестра, Ким ДжиСу, была моей подругой. Десять лет назад этого парня посадили за преступление, которое он совершил в целях самозащиты, но оценили это как полномерное убийство. Чон расширил глаза. — Ким ДжиСу?! Ты знала Ким ДжиСу? Девушка коротко кивнула, ведь не такая уж это и ложь. Всё, что она говорит — правда, правда о произошедших событиях, и не важно, что с Джен они знакомы никогда не были, Ким просто не может придумать, как подставить события верно под друг друга так, чтобы Чон смог понять её, учитывая, что никто не поверит в аномалию обмена телами. — Да, — добавила она, — Я не знаю, как и почему она пропала, но она вряд ли бы допустила то, что сейчас здесь происходит. — Так вот, где я его видел...— Чон хотел хорошенько так себя стукнуть, ведь он довольно много времени провёл за изучением личного дела пропавшей Ким ДжиСу, по её исчезновению уже, вообще-то, давно открыли уголовное дело. В её личном деле он читал и про Ким ТэХёна, прежде имевшего судимость старшего брата, а потом долгое время потратил на попытки докопаться до правды, но все улики и заметки были против него же. В конечном итоге завязалось все это дело с Намдемуном, и Чон, на удивление, не узнал его, и только потом найдя информацию про этого человека, наконец-то провел нить вместе с пропавшей Ким ДжиСу и Намдемуном...Всё стало ещё сложнее, и теперь, после всего этого, он узнает, что Дженни, оказывается, знала эту девушку лучше, чем кто-то другой, если опираться на её рассказы о ней... — Этот человек не мог совершить столько преступлений. Я точно знаю. Я точно знаю, что все обвинения, что направлены на него — абсолютно беспочвенны. Зная Ким ДжиСу, и представляя, чтобы она почувствовала...— Ким сделала недолгую паузу, — Я бы ни за что не позволила несправедливости забрать её брата с собой в очередной раз...И...Поэтому...Я так хотела помочь ему. ЧонГук чувствовал, что Ким говорила правду, поэтому не мог ничего ей ответить. Изучая дело пару недель назад, он, признаться, тоже подумал, что что-то там было не совсем чисто, не так справедливо, и...ЧонГук ведь терпеть не может несправедливость, но пошел учиться, чтобы полицейским в далеком прошлом не потому, тогда его просто занесло туда по воле судьбы, и, как думает Чон...Чтобы познакомить с одним человеком. — Я помогу тебе, Ким Дженни, — он слабо улыбнулся, коротко кивнув головой. [end of flashback] И сейчас Чон, кажется, знает, как ему поступить... Поднимая голову и глядя в потолок, перед его глазами возникают различные картинки и воспоминания...Возможно, не всё ещё потеряно в этом деле. *** ЮнШин проверяет последние данные, поступившие о Намдемуне. Если дело пойдёт так и дальше, то его, кажется, вряд ли уже найдут. А вот что будет, когда они наткнутся на человека, которого обозвали этим самым именем...Думать об этом совсем не хочется. Юн вспоминает о Рози, которая говорила, что видит его впервые, хоть её выражение лица говорило о совсем обратном положении вещей...Возможно, Розэ просто думала о чем-то другом в тот момент, как знать...ЮнШину хочется верить в то, что ко всему этому делу она не имеет никакого отношения, но... Всё это так странно. Он бы не был собой, если бы не переживал за неё слишком сильно, как и за любого, кто мог бы оказаться на её месте. Именно поэтому Шин планировал навестить её в ближайшее время... *** Мягкие лучи солнца нежно касались щёк милой длинноволосой брюнетки, что стояла на остановке, ожидая рейсового автобуса. Он должен был бы отвезти её в пригород, а если совсем уж точно — в деревню, к родственникам. Лами была в приподнятом настроении, несмотря на то, что для того, чтобы сесть на нужный автобус, пришлось проехать пол города. Благо, уже сейчас за её спиной располагалась нужная остановка, позади которой находился густой лес, растущий, в основном, у подножья местных гор. На ней восседало лёгкое белое платье, края которого, как правило, раздувались при достаточном дуновении ветра, однако было это не критически, ведь само по себе оно было не длинным и не особо пышным, заканчиваясь чуть выше колена и имея ещё одну юбку ниже, которая плотнее прилегала к ногам. Длинные чёрные волосы были ровно уложены и аккуратно рассыпаны по худым плечам. В целом, у Лами была очень красивая фигура: она не была слишком низкой, не была слишком высокой, не была слишком худой, но и средней её тоже не назвать. С виду вроде и казалось, что тело выглядит слишком хрупким, но так было лишь на первый взгляд — просто девушка от природы была не склонна к лишнему весу, да и кости у неё были очень даже тонкими, пожалуй, именно благодаря этому девушка выглядела очень женственно и нежно, что заставляло далеко не одного парня пускать слюни при одном взгляде на неё. Она же пока не особо задумывалась о противоположном поле. Не подумайте, у неё была вполне обыкновенная ориентация, вполне обыкновенный вкус, да и сама Лами не считала себя какой-то не такой, просто...Просто как-то отношения в целом её не очень интересовали. Чем отношениям, девушка предпочла бы посвятить время себе. Неожиданно небо затянули тучи, и Лами цыкнула себе же под нос со всем недовольством, ведь совсем позабыла взять с собой зонтик, что был бы сейчас кстати. Неизвестно, сколько ещё ждать автобус, ибо он уже немного отстаёт от своего маршрута, который был выстроен согласно местному расписанию, но, в любом случае... Краем глаза девушка заметила, как некто встал на остановке, прямо возле неё. Повернув голову чуть вправо, она увидела парня, что точно так же ждал автобуса. Лёгкий преддождевой ветер колыхал его чуть отросшие короткие волосы цвета светлого каштана, а в профиль, на удивление, он выглядел особенно симпатично, и, отчего-то...Знакомо, что ли? Но на это девушка не обратила ровным счетом никакого внимания, однако странное чувство посетило её где-то в районе грудной клетки, ближе к сердцу. Отчего, казалось, почувствовала неловкость...Молодой же человек не обращал на неё никакого внимания. Наконец-то автобус остановился возле остановки, заставив Лами немного обрадоваться и в приподнятом настроении буквально залететь в автобус. Она заняла самое удобное, по своему мнению, место, расположив сумку на соседнем кресле. К счастью, в автобусе почти что не было людей: только несколько аджумм, что мирно посапывали где-то сзади, пару аджосси спереди и странного паренька, который сел впереди, прямо перед самой девушкой. Он засунул наушники в уши, таким образом быстро отделившись от реальности. Радостно вздохнув, она наконец-то откинулась на спинку сиденья, предвкушая спокойную, мирную поездку и радуясь тому, что, все таки, не успела промокнуть. Однако, уже усевшись, вдруг заметила где-то в начале салона лежащий на полу предмет, обмотанный ярко-красными нитями: это была знакомая ей вещь — монетка с квадратным вырезом в середине, по бокам которой были выгравированы разные китайские символы, а сквозь сами вырезы были пропущены красные нити, на которых и висела данная вещь. Оберег. В голове Лами пронеслось короткое «Блин, почти потеряла», граничащее с радостью и облегчением, что вовремя нашла свою вещь. Этот оберег, носитель энергии «Фэн-шуя», как говорила её Бабушка, она, как правило, носила прицеленным к своему рюкзаку, но парой минут ранее, видимо, заходя в автобус, зацепила его обо что-то и тот свалился. Вздохнув, девушка поднялась со своего места и пошагала вперёд салона движущегося транспорта. — Поймала...— сама себе улыбнулась девушка, подняв оберег и уже будучи готов вернуться на своё законное место. Однако, увы и ах, уже почти добравшись до своих сидений в середине салона, из-за автобуса, что резко подскочил на кочке, Лами споткнулась, и, пролетев вперёд, к счастью, успела выставить руки и не рухнуть на пол. Хотя по её мнению...Это несколько хуже. Во время падения, Лами, хватаясь за первую попавшуюся ручку, что в данном случае была ручкой сидения того парня, которого она видела на остановке, случайно зацепила кончиком пальцев шнур наушника, из-за чего тот выскочил из уха вроде бы спящего незнакомца. «Неловко» — проскочило в голове Лами. Она, правда, конечно, никак не зацепила его самого, но, сама того не поняв, продолжила нависать сверху. «Как же хорошо, что он спит...» Наконец-то придя в себя, она приподняла один спавший наушник, что остался на его чёрной толстовке, и начала активно соображать. Обойдя и сев на своё место, она поднесла наушник к уху парня, думая, как бы незаметнее вернуть его на своё прежнее место. Но это показалось сложнее, чем ожидала того Лами, ведь ей уж очень не хотелось разбудить незнакомца своими неловкими косолапыми движениями. «Блин, что теперь делать..?» Рэн сидел тихо, дышал почти беззвучно, притворяясь спящим. Как же сложно было сдержать улыбку, когда девушка так неловко копалась и думала, что ей делать. Лами всегда была такой неловкой... Честно признать, сначала он испугался, увидев её на остановке. Риск все ещё оставался оправданным: во-первых, она проводила с «Рэной» все время в школе и даже за её пределами, и на полном серьезе думая, что та — девушка, так и без возможности узнать правду, однако было не понятно, сможет ли она узнать её в нем, если вдруг встретит, хоть и случайно. Рэн боялся этого, и так же неохотно отворачивался на остановке, делая вид, будто разглядывает лес впереди и сзади, пока Лами разглядывала его как какой-то экспонат. Если честно, да, он чувствовал сильную вину, но не мог рассказать...Совсем не мог. И дело даже не в том, что он боялся её реакции, хотя и это тоже было веской причиной, а в том, что не мог выходить из прикрытия и терять свою роль. Он всегда был честным, но вся эта история просто вынуждала. Он думал, что рассказал бы ей, даже если бы она возненавидела его, но теперь...Сомневается. За все это время, хоть и притворяясь девушкой, он привязался к Лами, к школе и её окружению. Как после столького пережитого можно просто взять и уйти, ещё и все рассказав? Но вот такая эта работа...Работа под прикрытием. Тем более, благодаря этому, ему все таки выпал шанс снова встретить свою Лалису, нуну, которая никогда не давала ему шанса, воспринимая как обыкновенного младшего брата. На секунду приоткрыв глаза, он едва ли заметно посмотрел назад, пытаясь понять, что же все такие делает девушка. Но, только наушник приблизился к его уху, как Рэн поспешил закрыть глаза и снова «погрузиться в сон». *** ДжиСу украдкой взглянула на автобусы, из которых вытаскивали сумки школьники, приехавшие чуть с опозданием, и как им помогали другие, в том числе и её одноклассники, среди которых была знакомая чёрная макушка...Они с ЮнГи довольно давно не общались. Конечно же, думать и мечтать о чем-то большем, чем о молчании, было бы глупо, ведь ненависть к Дженни со стороны ЮнГи, кажется, так и никуда не делась... Брюнет, избавившись от сумки, остановился возле входа на территорию и сладко потянулся, наслаждаясь хоть каким-то теплом, что наконец-то удосужилось подарить солнце этой на редкость холодной весной...Немного поразминавшись и покрутив головой, ЮнГи повернулся в сторону окон, за одним из которых сидела ДжиСу. Ей, кажется, точно показалось, что Мин смотрит прямо на неё, и от такого в следующие же секунды как ошпаренная отпрянула от окна, спрятавшись за сумкой, стоящей на полу. Он действительно смотрел туда, щурился, будто пытался что-то или кого-то разглядеть, но...ДжиСу не догадалась, что окна отсвечивают, и ничего он там не увидел. Парень был слегка задумчив, все его мысли были заняты одним единственным — Йерим, которая оказалась в женской части общежития. Он действительно уже привык к своей опеке по отношению к этой девочке, явно чувствуя себя старшим братом, посему совсем не думал о том, какие чувства это может вызывать у самой Йерим. Шагая по широким коридорам, он всё рассматривал выставленные на вынос декорации и гадал, каким же будет выступление от их претендентов. Сам Мин не участвовал, он приехал в качестве помощника от старшей школы Сеула, поэтому мог лишь смотреть со стороны и таскать эти деревяшки. *** Когда сцена уже была установлена, а ДжиСу ещё проверяла всю аппаратуру и переглядывалась с остальными девочками, довольно большое количество человек уже собиралось на воображаемом стадионе, готовое наконец-то посмотреть на открывающих фестиваль конкурсантов. Команда Сеульской школы вместе с ДжиСу не должна была быть первой, но за сценой тоже находилось довольно немалое количество людей. Ими были прежде всего организаторы, парочка учителей, и, наконец-то, сами выступающие. Среди этих учителей не было никого, за кого мог зацепиться взгляд ДжиСу, посему ей оставалось лишь тихо выдыхать и рассматривать гитару с наплечником, на котором она будет держаться всё выступление. Ким понимала, что у Дженни действительно просто шикарный голос, и, если отпустить себя и хоть немного расслабиться, то всё у неё получится, и она сможет исполнить мечту, о которой, по словам подруг «звёздочки», та самая грезила ещё с самого начала года. Гитару она держала скорее для вида, нежели для дела, так как приноровиться к ней так и не удалось, если не считать того, что девушке и без этого нужно провести рукой только пару раз — в начале и в середине выступления. Фестиваль был действительно раскрученным, тем более, участвовать в нем могли только будущие выпускники, и то, не все, а лишь из избранных школ, собранных в разных городах Кореи. Поэтому Ким никак нельзя было ударить лицом в грязь, а она и не планировала, вот только...Было ещё кое-что, чего учесть было невозможно. Закат наконец-то спустился на страну, и выглядывая выступления первых конкурсантов, ДжиСу снова и снова нервно сглатывала. «А точно ли всё получится..?» Пока где-то в громкоговорителе не прозвучало отчётливое и уверенное: «— Женская группа Сеульской старшей школы, представляем вам пятерку красавиц, во главе с солисткой по-имени Ким Дженни!» Ким вздохнула перед тем, как сделать первый шаг на сцену. Всё вокруг будто провалилось в абсолютную тишину, и казалось, что звук сердца, что Ким отчётливо слышала в груди несколько секунд назад, смешался с пустотой...С глушащей тишиной, на фоне которой тонет даже такое сильное рвение к осуществлению желания Дженни... ДжиСу никогда не стояла на сцене. Может, лишь в садике? И то слабо помнит это странное чувство, что сейчас кажется таким невесомым и необыкновенным...ДжиСу понимает, почему Дженни так мечтала о сцене, да ещё и с таким количеством зрителей. Закат ещё не окончательно уступил ночи, он лишь полноправно вступил в своё существование, именно сейчас он проживал свою жизнь и демонстрировал всему городу потрясающие оттенки золотого с оранжевым с отливом, в котором, словно в вязком мёду, тонули облака, поражённые меткими лучами уходящего солнца. Выйдя на открытую сцену и увидев всё это, прежде скрытое за закулисьем, ДжиСу почувствовала, как оказалась на последней точке...На грани полной потери всех ощущений... Кучи людей стояли, внимательно глядя на неё. Но в момент, который мог показаться поворотным и стать последним перед полным лишением всех чувств и эмоций, по ДжиСу с невероятной силой ударила полнейшая реальность. В миг, который должен был стать последним перед «провалом в себя», у ДжиСу будто открылось новое дыхание. И снова стали ощутимы все запахи и слышны абсолютно все звуки...Даже лёгкий свист летающих где-то рядом комаров. Она будто открыла глаза и...Начала жить. Буквально только что. *** ЮнШин нависал над бумагами, пока стрелка битый час гнала вперед. Странное напряжение витало в воздухе, но он пока был не уверен в том, что происходит. Но чувствовал: вот-вот...У него сдадут нервы. Закат ненавязчиво скребся в окно, заполняя лучами уходящего солнца весь кабинет и окрашивая его в ярко-оранжевый с золотым, что отражались и в карих глазах мужчины, и позволяли увидеть, как много цветовой палитры карих оттенков может скрывать смоль пешиента, сдающая все свои позиции на свету. Суженные от света зрачки, растопленный в какао-шоколад... Где-то в коридоре слышалась суматоха и перебежки местных работников, наверняка кто-то шатался из кабинета в кабинет, а причины могли быть разными... Какие-то ксероксы поломались, нужно распечатать документы и побыстрее...Какие-то начальники уж слишком зачастили с давкой на сотрудников, что те, бедные, в коридорах уже и полы подошвой протерли, и пятки в кровь сбили. *** ДжиСу замерла, вслушиваясь в звуки вокруг, что впервые открылись ей с такой ясностью и чёткостью. Будто на все это она прежде закрывала глаза слишком сильно, точно так же, как и уши. Реальность показалась такой прекрасной и красивой...Энергия сцены и то, что буквально парило в воздухе. Это было так красиво... Её худенький силуэт потерялся в памяти, и сейчас Ким наконец-то вспомнила, что она стоит на сцене как Ким Дженни, и держит в руках симпатичную красную электрогитару. — Это разве не та Ким Дженни? — Та, которая Сеульская ильджинка и местная Королева? — засмеялись девушки, стоящие в толпе. Они были не из этой школы и выступали(болели) за свою команду. — Ну, вы чего, — улыбнулась девушка, поправляя свои длинные волосы, — Ким Дженни — совсем не королева, — посмотрела на них подошедшая, — Она лишь хочет таковой казаться. Девушки непонимающе, но в то же время надменно улыбнулись. Третью они не знали. ЫнДжон, порадовавшись тому, что не все воспринимают Дженни как идола, победно улыбнулась. Этих двоих она не знала, но Дженни онни уже давно не в списке положительных кандидатов на особое отношение у ЫнДжон. — Черон уже закончила? — нашептала на ухо другой Пусанской девушке её подруга, чтобы в другое мгновение услышать ответ: — Да, она уже закончила с установкой. После такого Сеульская сучка и её подружки не смогут победить. Они засмеялись, явно кокетливо поддёргивая друг друга. Фестиваль действительно был престижным, и согласно его условиям, оценивают не только исключительно по выступлению, но и по личности в целом...Это казалось странным, но группа — была всего лишь представителем школы, и по критериям, пройти в список конкурсантов могли лишь ученики тех школ, в которых всё было тихо, и тех, у каких была лишь хорошая репутация, и никак иначе. Спрашивается, как же столь нечистая школа смогла попасть в отбор? Здесь есть свои хитрости, ведь ни одна из школ-конкурсанток не была «чистой» и «порядочной», и они не сработают в случае, если чёрные делишки какой-либо из представительниц засветятся... А вот здесь в силу вступают уже совершенно другие законы выживания...Кто собрал компромат — тот и выиграет. Девушка улыбнулась прежде, чем резко присоединить кабель. *** Стрелка часов начала слышаться как никогда отчётливо... ЮнШин чувствует, как тяжёлыми каплями по вискам катится и спускается пот от такого уж сильного напряжения, но никак не может понять, почему... Ручка, оставшаяся в дрожащей руке, пишет кривым почерком, пока вовсе не щёлкает от надавливания, но всё ещё не ломается... *** ДжиСу проводит рукой по струнам гитары робко, нежно, так, будто начинает и заканчивает в первый и последний раз. Музыка разливается широким пространством, пока вслед за первым звучком электрогитары не следует отчетливая музыка. ЮнГи стоит в толпе, вглядываясь в лик Дженни, и мысленно отшучивается, что сейчас стал видеть как никогда хорошо. Лицо Дженни в лицах заката такое мягкое и неприступное, её руки даже не трясутся, а делают всё так, как и должны, поступая с гитарой самым подходящим образом. Другие девушки уже вовсю отрываются на сцене, пока она стоит вся такая завороженная в середине сцены, но этим, почему-то, лишь распространяет вокруг себя волшебство. Он удивлен, признать. Очарован. Потрясён. Шокирован. Но не подаёт виду. Как она может быть такой прекрасной? Голос ДжиСу даже не дрожит. Она восхищается Дженни снова и снова, чувствуя, насколько же она идеальна...И радуясь тому, что все же имеет возможность взглянуть на мир с её стороны, и увидеть его совсем не таким, как есть...Совсем...Совсем иным, но... *** ЮнШин чувствует...Чувствует... «Три...» Стрелка врезается в разум, с каждым новым писком врезаясь всё сильнее и надавливая на особенно чувствительные участки мозга... *** Вокруг так красиво...Так красиво, что у ДжиСу спирает дыхание. Вот так стоя на сцене, она снова и снова думает о том, что хочет жить, что хочет быть счастливой, что хочет радоваться и встречать каждый день с улыбкой на лице, а не впроголодь и с не открывающимися от боли после бессонных ночей глазами. Она хочет видеть, как счастливы все вокруг неё, но сначала...Она хочет спасти то, что фактически является...всей её жизнью... *** «Два...» — Бумага на третьей полке, передай её мне! Голоса в голове ЮнШина становятся слишком громкими, но в какой-то момент начинает казаться, что он точно чётко слышит то, что происходит в соседнем кабинете. — Я нашёл точку приложения, и... Тяжелые шаги тянутся по бесконечному коридору. Этот монотонный звук заполняет собой всю реальность, пока ЮнШин чувствует, как окончательно двинулся и начал отстукивать оставшиеся до не понятно чего секунды ручкой по важным бумагам, которые, вообще-то, уже непригодны из-за разводов на них. «Что-то слишком активной жизнью живут коллеги в соседнем кабинете», — думает Шин, но продолжает считать как прокаженный... *** ДжиСу растворяется в музыке. Она словно свободная птица, что, наконец-то, свободно летит по просторам этой бесконечной вселенной. Она словно волна, что не разбивается о волнорезы, а дружески подбираемся к пляжу с белым песком и нежно поёт ему, но... Музыка в миг обрывается, и на большом экране сзади Су и остальных девушек загорается нечто другое, совсем не та заставка, что была во время выступления... ДжиСу буквально дышит и видит, как её пляж из песка превращается в скалистый берег и разбивает её о бетон с бешеной силой... *** «Один...» Дверь в кабинет ЮнШина резко распахивается. Вошедший, отчего-то запыхавшийся, но неимоверно серьезно настроенный НамДжун выдаёт краткое, но четкое: — Мы нашли его.