Часть 1
Москва. В самом центре столицы находится ЗАГС с открытой верандой, вставными рамами нежно-розового цвета с земляничным переливом, цветочные купола над большой широкой дверью здания и разные компании, среди которых друзья, родственники, знакомые, коллеги — возлюбленных. Дорогие лимузины стоят рядом со зданием, а люди, дожидаясь расписавшихся, с улыбками и сюрпризами ждут тех в предвкушение предстоящих поздравлений. Это великое счастье, радость и новая жизнь с чистого листа. В глубине самого здания рядом с лестницей стоял молодой сербский красавец, которому позавидовала бы половина населения. Почему? А нечему? Красив, хорошо сложен атлетически, бодр и молод. У мужчины ещё столько праздников и разочарований, которые когда-то встретят его. Он задумчив, иногда хмур и грустен от неминуемых минут. Ждёт её. Любимую. В дорогом чёрном смокинге от известного бренда, а в руках держит платье своей женщины и волнуется, как любой мужчина перед серьёзным шагом во вступление в семейную жизнь. Внешне он спокоен, но вот сердечко успело отбить бешеный кульбит в ожидание. И вот... Мужчина видит её в дверях, такую запыхавшеюся, немного растрепанную и раскрасневшуюся. Молчит, когда та подходит к нему, топчется и мнётся, пытается казаться серьёзным и свободным, но всё же оступается. Да, он считает, что ведёт себя, как влюбленный школьник. Они начинают разговор: он — радуется и предлагает поскорее поставить жирную точку, а она... выдыхает и говорит как есть. Они разные. Она не его человек. Она не любит его. Она уходит навсегда: из ЗАГСа, из паутины отношений, из жизни... Павел стоит какое-то время, думая о том, что это мрачный сон из-за сильного волнения перед действительно волнительным этапом, но понимает одно — жизнь сурова и ещё не раз преподнесёт подарочек. Делает шаг к двери и замечает её платье. Порочное. Испорченное. Без жизни. Закрывает глаза для успокоения, сжимает ладони в кулаки вместе с тканью, расслабляется и выходит на улицу, где, примечая урну, выбрасывает дорогое платье в контейнер и уходит. Навсегда. По-английски. Прощай, Москва. Она не принесла сербу ничего хорошего, запоминающегося и нужного. Всё испорченное и чужое. Элеонора лишила последнего достояния, которым можно было бы похвастаться перед обществом, с Дашей давно всё кончено, а Соня осталась пройденным и болезненным этапом. Любовь — злой рок. Здравствуй, Сербия! Добро пожаловать домой в родные места... Здесь есть воспоминания. Родной аромат реки, знакомые переулки и старенькая соседка с открытой душой, которую он в детстве называл бабушкой. Пожилая женщина любила Павла, как собственного внука и баловала того пирожками, заядлыми историями о молодости и просто всегда ждала. Своих внуков у неё не было. Был единственный сын-пьяница, да и тот не появлялся последние два года. — Павлуша! Мальчик мой! Ты возмужал, — старушка оккупировала молодого человека, заключая смущенного серба в объятия: по-родному, по-матерински. — Антония Вуич, я тоже рад вас видеть в здравии и при параде, — искрении улыбнулся мужчина, осматривая старушку с ног до головы: — Вы куда-то собрались? Жениха ждёте? — Ой, да ну тебя, Павлуша! — улыбнулась Антония и пригласила гостя на кухню. — Мы с подружкой собрались на концерт к открытию нового культурного клуба. Дома, как понимаешь, сидеть невмоготу — поэтому ищем развлечения для стариков. — Ты совсем не старая, — пожилая женщина отмахнулась и расставила фарфоровую посуду на стол, и, подойдя к плите, взяла чайник. Вернулась обратно и стала разливать чай по чашкам с вырезными узорами. — Не льсти мне, мальчик мой. Я давно иссохла, превратилась в замухрышку и веду однообразный день со сплетнями, как любой пожилой человек. Лучше скажи мне, Павлуша, что привело тебя в родные края? Ты изменился, — грустно заключила свою тираду старушка и сделала глоток ароматного чая, после ухмылки серба на её слова. — Ничего подобного, дорогая. Я просто соскучился по родным лачугам, — Антония, конечно же, не поверила ему, но не придала должного внимания, так как понимала — ещё не время. Будет день, когда Павел придёт к ней, сядет на потрепанный диванчик и выложит всё на приготовленное блюдце. — Надолго ли, милый? — молодой человек, нахмурившись и сведя к переносице брови, задумался. А правда насколько он приехал? На время погостить или навсегда? — Я пока что не знаю... Наверное, побуду месяц, а там посмотрим, — глоток чая и ушедшие мысли в грустное русло, которое не собиралось отпускать обратно. Старушка оглядела Павла, подумала и решила сказать или даже больше спросить: — Раз тебе нечем заняться, то предлагаю работу в своём маленьком магазинчике у реки. — Серьёзно? — удивленно посмотрел на Антонию и улыбнулся во все тридцать два зуба, кивая. — Знаешь, а я согласен. Согласен работать даже обычным продавцом. — Вообще-то я хотела предложить место главного руководителя, так как старый ушёл по собственному. Но раз хочешь быть продавцом, то желаю удачи. Вуич ещё немного поболтала с сербом, а потом через часик ушла по делам, оставляя Павла одного в квартире. Во-первых, она ему доверяла, а во-вторых, он был для неё внуком. Если украдёт — заберёт её сердце с собой, а нож глубоко и надолго засядет в спине. Оставаясь наедине с тишиной, мужчина не думал о тяжких атаках свежих воспоминаний, которые отпечатались и засели в подсознании. Он упорно отдалялся от картинок, глупо веря, что они исчезнут, затянутся. Павел страдал. Ему было больно и плохо морально. Всё очень давило и убивало медленно и коварно. Паша, это только начало. Дальше тебя ждут испытания. Судьба не играет в шутки — она терзает до победного отклика и ударяет в самое больное место. Это только начало. Только первый этап.Продолжение следует...