Часть 30
Антон отметил бледность Дарьи, от него не ускользнуло, с какой тревогой и волнением она осматривала зал. Напряженная поза выдавала, что девушка чувствует себя очень неудобно в этой обстановке. Конечно, все взгляды были направлены десять-пятнадцать минут назад на жену Павла и Волкова. Но вот Дарья увидела за одним из столов знакомую фигуру, и ее прекрасное лицо исказила болезненная гримаса. Закусив нижнюю губу, она заставила себя двинуться в сторону стола. Антон, напряженно следивший за этой сценой со своего наблюдательного пункта, почувствовал, как его зубы тоже невольно сжались за плотно сомкнутыми губами. Галанова остановилась в двух шагах позади женщины и сцепила руки на животе, как бы раздумывая, что ей делать дальше. На самом деле ей хотелось с чего-то начать разговор, но не решалась. — Элеонора Андреевна… Антон физически ощутил ее неуверенность, когда она положила ладонь на рукав длинного черного платья, пытаясь заставить владелицу отеля прислушаться к голосу. — Элеонора Андреевна… — повторила девушка, неуверенно перебирая край рубашки пальцами. Темные глаза женщины перескочили на ее лицо. Но она больше не могла смотреть на неё, не испытывая боли, потому что она олицетворяла все, что было связано с Павлом. — Дарья? Я бы не рекомендовала вам, как будущей матери, шататься по отелю в тоненькой рубахе. От вашего здоровья, зависит здоровье ребёнка моего племянника. Элеонора была сдержанна, не груба, но между строчками мелькало обвинение по отношению к Даше. Девушку охватила невыносимая горечь. — Я… — нижняя губа брюнетки дрожала, а из глаз вот-вот намеревались появиться слёзы, — знаю, что вы вините меня в пропаже Паши… Но! — Ненужно, милая. Павлик вырос и стал принимать решения, подобающие настоящему мужчине. Я горжусь своим мальчиком и, слава богу, он нашёл себе прекрасную спутницу. Я в какой-то степени виновата перед ним не меньше, чем вы передо мной. Хотя так считаете только вы. Я же так не считаю, Даша. Владелица отеля говорила, как мать, любящая своего ребёнка. Она не обвиняла, не кричала, а спокойно разговаривала с девушкой. Элеонора продолжила разговор. — Может я порой и веду себя, как стерва и женщина, которая чего-то желает и хочет заполучить, но поверь мне, я всегда желаю своим любимым только самого лучшего. И тебе с Павликом желаю счастья. — Ох, Элеонора Андреевна! — Уронив голову на барную стойку, Дарья всхлипнула и залилась горькими слезами утраты. Женщина бережно притянула к груди девушку и обняла, поглаживая ладонью по волосам, успокаивая ту. — Тише, тише, милая… Тебе сейчас вредно нервничать. Позитивные эмоции и отдых. Антон перевёл взгляд на свой телефон, перечитывая сообщения от друга, то и дело, хмурясь и недовольно цыкая. Серб был проницательный и хитрый, умный и расчётливый. Даже, находясь в логове врага, он спокойно мог слать смс-ки другу, не боясь за свою безопасность, ибо тот в ней уверен на все девяносто девять процентов. И Волкову совсем не нравился ход событий. Кто бы мог догадаться, что Романов окажется там самым главным, провернув такое дело: спланировал собственное убийство, разыграл спектакль, засадил Павла, оставаясь в тени, и вернулся, словно и не уходил никуда. И что остаётся «добру»? В принципе, закончилось право голоса. Наступили суровые испытания. Написав, что Максим Эдуардович в курсе и осталось потерпеть совсем немного, Волков засунул телефон в передний карман, хватая в руки бутылку мартини, который, как он думал, расслабит его душу, тело и мозг, уставший работать практически двадцать четыре часа семь дней в неделю. На нём было всё: Паха — друг, брат по крови; Дарья — жена Паши, за которой глаз да глаз нужен; безопасность семьи, работников отеля и владелицы, а также охрана на Николая и Георгия — на всякий случай. Если их план пройдёт, то Антон подарит другу виллу и выполнит любое желание, даже самое глупое и тупое. Другой вариант он не рассматривает. — Антоша, — ласково позвала Элеонора мужчину, выдёргивая того из тревожных мыслей, которые крутились вокруг Павла. — Мм? — Отнеси Дашу в номер, пожалуйста. Антон кивнул и подошёл к женщине, которая передала спящую девушку на руки Волкову. Носит её, как жену уже. Поднявшись в номер, мужчина уложил Галанову на кровать, накрыл одеялом и сел на стул, доставая телефон. «Романов куда-то уехал…» — гласило сообщение от серба. — Я, кажется, догадываюсь куда, — несмело озвучил свои дурные мысли Антон. Мужчина подумал-то правильно, но вот только боялся этих последствий. «Паха, держись там. Романова я беру на себя, мои парни и Максим Эдуардович штурмом берут весь особняк Мураша, поэтому спрячься где-нибудь и лучше там, где тесно и темно, чтобы не раскрыть своё нахождение…» Волков снял кофту и бросил на стул, намереваясь сделать пробежку до чёрного хода отеля. Не всё же так просто у Романова. На улице до сих пор моросил противный холодный дождик, стирая с лица любую улыбку: то ли это оскал, то ли от счастья. Волков, чихнув, присел на лавочку, где обычно ошивалась собака по кличке «Элеонора Андреевна» в честь владелицы отеля в благодарность от бывшего мужа, и стал оглядываться по сторонам в поисках чего-то свежего. Ничего. Тишина и скользкий дождик в крапинку. Он сидел минут десять, пока логика не появилась во всей этой неразберихе с Романовым. Пётр Алексеевич направился в отель, а того всё нет. Значит он… Антон бежал в номер Дарьи, как только мог, а мог он быстро. Ему было не по себе. Зачем он оставил её одну в номере? Зачем?! Влетев в номер, Волков облегчено выдохнул и опустился на корточки возле кровати, на которой спала Даша. Он бы не простил себе этого косяка. Мужчина обещал Паше следить и не спускать с неё глаз, а сам нарушил обещание. Ему повезло, что девушка была в постели, спала и ничего не страшилась. — Чёрт его возьми, — прошипел Антон и, приподняв чуть голову, в зеркале за собой увидел отражение мужчины. На него смотрели хищные, дикие, невыносимо-болезненные глаза. Эти самые глаза принадлежали ЕМУ. — Тсс, ловко ты нас обвёл вокруг пальца. — О, мне ни к чему лишнее внимание. Я действую сугубо в личных интересах. И да, как ты уже понял, а понял ты меня хорошо, она входит в мои интересы. Я бы хотел затронуть эту тему и забрать её к себе домой. Волков резко встал, разворачиваясь лицом к собеседнику. — Только через мой труп, ублюдок! Твои игры давно раскрыты и можешь гордиться, что провёл нас, разыграв потрясающий спектакль. И как на вкус? Не горчит? — Совсем нет. Отличный привкус. Волков, уйди с дороги и останешься живым, а нет… тогда придётся потратить пулю на тебя, а они у меня рассчитаны. — И кто… кто входит в список рассчитанных пуль? — Романов пожал плечами. — Кто его знает. Я просто хочу вернуть свою Олю. Отдай мне её, так и быть сохраню тебе жизнь. — Больной урод, Оли твоей нет! Это Да… — Антону не дал договорить Пётр, впечатав того спиной в стену, и, достав пистолет, придавил дуло к виску. Отличный расклад. Волков поджал губы. Мыслей нет. В голове перекати поле, пустыня. Безлюдная и одинокая. В душе полный тайфун, перетекающий во что-то пугающее. — Это моя Олечка, — спокойно, нежно и с полузакрытыми глазами проговорил Романов, находясь где-то в экваторе своих мыслей, попробовав имя любимой на вкус. Горчит, но приятно. Терпко, но безумно хорошо. — Пошёл к черту! — Антон плюнул мужчине в лицо, выворачиваясь из крепкой хватки, и ударил в солнечное сплетение, завалив на лопатки. Пётр грязно начал драку с ног, повалив Волкова на спину, сам успел подняться на ноги и направить пистолет на Антона, который корчился от боли на полу и испепелял взглядом врага. — Извини, но моей подготовкой занимались лучшие тренеры. — Видимо не самые лучшие, — прокряхтел Волков, перекидывая беглый взгляд на Дашу. Она смотрела на друга мужа с ужасом и неким страхом. Девушка всё правильно поняла. Это Пётр Романов. — Что ты имеешь против, Волков? Мужчина, к которому обратились, прочистил горло и уставился на Петра, всем видом показывая, что не боится его, а уж тем более не сбежит. — Очевидно. Твой промах с моим ударом. — Форму немного растерял. — Мм… А для чего был весь этот цирк? Твоя смерть, похороны, убийца в лице племянника Элеоноры… Как связать несвязуемое? — О, интересно! На самом деле это не навязанное определение моей цели. Знаешь, бывает и так, что её [цели] вовсе нет. — Романов уверенно, не стесняясь махать пистолетом, как ему вздумается, присел на край стола. Он давно заметил девушку, которая не стеснялась наблюдать за сценой. — Рассказывать и кричать «о том почему я это сделал», не собираюсь. Вот, например, я контролирую всё. Абсолютно всё. Пётр резко повернул голову вбок и встретился с давно знакомым, когда-то любимым им, взглядом. Он скучал по ней. Она, интересно, хоть немного скучала за ним? Или всё внимание пригвоздил себе неугомонный серб. На последнем слове Романов усмехнулся, припоминая о том, что Мура настоятельно просил оставить этого наглеца себе, чтобы растерзать и обглодать. Он даже совсем не против. — Привет, Олечка. Дарья напряглась. Олечка? По-моему мужчина сошёл с ума и тронулся умом, раз называет её именем погибшей жены. — Оставь её! — Романов просчитался. Он отвлёкся на девушку. Это его главная ошибка, которую мужчина просто не мог терпеть. Антон выбил из рук Петра пистолет и повалил на пол, заезжая кулаком по лицу. Девушка вскочила с кровати. — Даша, беги вниз! — крикнул Волков. — Н-нет, — заикаясь, прошептала она. — Я могу помочь. — Не… агр! — Антон словил удар по ребру. Романов умело перекатился с мужчиной по полу, меняясь местами. Волков не стал ждать и двумя ладошками хлопнул по ушам, оглушив на некоторое время и выбив того из пространства. Друг серба, подскочив, подбежал к девушке, схватил за руку и вытолкнул за дверь, приказывая найти Элеонору и спуститься вниз. Ей здесь делать нечего. Ему в принципе тоже. Пока Волков убеждал Дарью уйти, а та упиралась, Романов, пошарив рукой по полу, схватил пистолет и сделал один уверенный выстрел. Дарья, закрыв ладошкой рот, вскрикнула. Антон смотрел на неё стеклянным взглядом, как в замедленной съёмке, оседая на пол. — Нет!.. нет, нет, нет! — качая головой, она всё ещё не верила, что мужчину задела пуля. —…чёрт… — прошипел Волков, зажимая рукой кровоточащую рану, которая шла из живота. Опустившись на корточки, наплевав на свою собственную безопасность, девушка взяла его лицо в свои ладошки. Красное пятно на рубашке увеличивалось со временем, хриплые стоны становились тише и с обрывками. Его глаза были чуть приоткрыты, а руки дрожали, как у заядлого пьяницы. Он смотрел на неё с любовью и восхищением. За короткий срок Антон успел полюбить Дашу, как сестру. — Нет… ты… скоро приедет скорая!.. держись! — встряхивая мужчину, надрывно кричала девушка, зажимая рану. — Прости… — прошептал Волков, прикрывая глаза. — Антон!.. пожалуйста, нет! Он не мог умереть… Ведь не мог, правда?***
Серб, отослав сообщение Антону, сидя в роскошном кресле из красной обивки, фыркнул, отмечая, что Романов уже как битый час сверлит в нём дыру, каждый раз, то усмехаясь, то ухмыляясь. Чёртов актёр! Неплохую роль он сыграл в истории. — Вина? — предложил Ганцов, смеясь над лицом серба. Сначала напоить, а потом убить. Именно эти слова были в его взгляде. — Воздержусь, — прошипел Паша. — Артур, сядь на место! — рявкнул Мураша. — Как скажешь, босс. Павел вернулся к рассмотрению Муры. Когда серб был маленький, он пару раз видел его рядом со своим отцом. Точно не знал, как они могут быть связанны, но месть же не возникает на прямом месте. — Так, пожалуй, я оставлю вас наедине, — подал свой голос Романов, вставая с места, — пойду прогуляюсь, навещу знакомых. Серб напрягся. Знакомых? Навестить? И тут в голову ударило. Даша! Чёрт, почему проблема на проблеме возникает. Только собираешься прищурить одну голову, возникает вторая. Незаметно отослав другу смс-ку, Павел стал внимательно слушать Мураша и Артура, не затрагивая общей цели. «И для чего тут я?» — подумал серб. — Павел, — обратились к шатену. Галанов сосредоточился на беседе, уже явно касающаяся и его самого. Артур решил галантно слиться куда-то в сад вместе с бутылкой вина, а Мураша пододвинулся ближе и закурил сигарету. — Безумие. Я бы описал нашу общую историю именно этим подходящим словом. Не так ли, Паша? — серб молчал и никак не реагировал на слова хозяина дома. — Всё началось с наших родителей, вернее с наших отцов, а закончиться нами — детьми. Я бы не хотел вершить суд над жизнями, но слово, которое дал отцу, застряло у меня в душе и никак не отпускает. Да, я плохой. Убил всю семью твоей первой девушки, да и саму Александру… — Паша сжал кулаки, меняясь в лице, — но! я не хотел убивать её. Совсем нет, Паша! И тебя не хотел, только вот что-то щёлкнуло тогда в голове и уже не мог остановиться. Ты бы остановился? Я любил своего отца, пытался уберечь от дерьма, которое развернули наши родители. Зачем им этот общий бизнес? Если один уходит с корабля, все идут на дно. Хе-х, так ведь и случилось. Погиб твой отец, перевернулась вся посудина и ушла на дно. — Не понимаю, причём здесь я, Александра?! — Не понимаешь? А я объясню тебе! — Мура сделал глоток виски и сделал затяжку, — вся эта история достала даже меня, поэтому я хочу спокойно жить в этом убитом мире! — А поэтому нужно избавиться от тех, кто создаёт проблемы? — Ты мыслишь стандартно, Паша. Как думаешь, не это ли судьбой пророчат? Если бы я тогда не прибил Александру, где гарантия, что она бы жила спокойно? Сколько завистников, врагов и обожателей она собрала вокруг себя. А ты? Ты бы пал от руки Романова, но я настоятельно попросил оставить тебя на закуску. Хотел расправиться с тобой самостоятельно, пока не понял одного — мы все просто используем друг друга. Этот ублюдок Романов поставил палки в колёса. Я не тупой. Совсем не тупой. Сейчас вокруг особняка стоят крутые тачки — и ведь они все не по твою душу! А салют устроят персонально для меня. — Он уехал. Мура засмеялся. — Ладно, это не идёт в расчёт с нашим прошлым. У меня проблема заключается в Романове, который скрылся непонятно куда. — Вообще-то, понятно куда. Серб заинтриговал хозяина дома. — То есть? — задал вопрос Мураша. — Я надеюсь, очень сильно надеюсь, что Антон защитил её. — Её? — Мою жену. — Та девушка, которая была у меня в подвале, — задумчиво вспоминал мужчина образ той красавицы. — Так это всё-таки был ты! — Паша схватил того за грудки и впечатал в кресло, — я убью тебя! — гневно крикнул серб. — Тебе ли не знать, что все средства хороши. Отпусти и будешь жить. У нас общая проблема и её надо решать, а не кидаться друг на друга. Павел отпустил мужчину, делая два шага назад. Мура поправил пиджак. — Зачем ему твоя жена? — закуривая вторую сигарету подряд, спросил Мураша. — Она похожа на Олю. — Олю? Мне известно, что это его погибшая жена. — Да, это она, — согласно кивнул шатен. Мура набрал на телефоне номер. — Артур, жду тебя и наших людей в гостиной. Да… да… Я понял тебя. Пора решать проблему с Романовым. Десять минут, чтобы все оказались в доме. Сбросив номер, мужчина посмотрел на молчаливого серба. Шатен думал о своём, а вернее о жене. Антон не отвечал на сообщения, а гудки шли долго и безответно. Что ему думать? — Всё будет хорошо, — зачем-то сказал Мура. Павел лишь слабо кивнул в знак подтверждения его слов.Продолжение следует…