Детские обиды

      — Ты же понимаешь, что типичных отношений отца и дочери у нас не будет? — звучало, скорее, как утверждение.       Он промолчал.       — Знаешь, а мы ждали тебя, — чёрные глаза смотрели сквозь мужчину, — ты не представляешь, сколько слёз пролила мама. Она преданно ждала тебя ЦЕЛЫХ 12 ЛЕТ, ШАННАРО! — не совладав с эмоциями, Сарада резко встала, оперевшись ладонями о стол.       Он промолчал.       — Я долго размышляла, — громко ухмыльнулась, — поверь, у меня было много времени. Тебе ведь всё равно на нас с мамой. Я не знаю, что вообще из себя представляет наша семья: ошибка молодости обеих сторон, может быть?       — Может быть, — ониксовые глаза смотрели безразлично, но — Сарада готова была поклясться — это лишь защита.       Юная наследница проклятого клана осмотрела оппонента: слишком идеален внешне — до ужаса гнилой внутри. Эта гниль ощущалась очень хорошо, даже его одеколон не способен скрыть её. Больно находить схожие черты в этом человеке, но до дрожи приятно осознавать, что прогнить настолько сильно будет довольно сложно.       И зачем он вообще позвал её, когда говорит лишь она? Почему мать вновь должна страдать в ожидании там, за дверью, но теперь уже совсем не из-за отсутствия возлюбленного?       Их близости.       — А вообще спасибо... нет, я серьёзно, спасибо. Я никогда не видела маму настолько счастливой. Спасибо тебе за это.       Сарада. Слишком добрая, маленькая, сильно обиженная Сарада.       Бойся детских обид, они самые сильные.       Когда-нибудь она поймёт. Ему не нужно прощения — она простит его, он знает это. А пока...       — Сарада... — стул опрокинулся от сильного рывка.       Глаза за линзами очков расширились от удивления — он был необычайно быстр.       — Не повторяй моих ошибок, — холодные пальцы невесомо коснулись её лба.       Рама распахнутого окна противно скрипела.       В воздухе ещё можно было уловить запах его одеколона.