Тсукишима не знал человека, который называл бы Савамуру Дайчи по фамилии. Сам Тсукишима честно пытался соблюдать субординацию, но в среде, где постоянно слышишь «Дайчи», обращение «Савамура-сан» так и не прижилось.
Не сказать, что Тсукишима на него никогда не заглядывался, но на тот момент, когда он пришел в этот бар, рядом с менеджером уже стоял Сугавара Коуши. И смотрелась эта пара настолько естественно, что все удивлялись, узнав, что они не вместе. Были. Спасибо, что эту проблему всеобщими стараниями (или же несмотря на всеобщие старания) бар преодолел. Правда, иногда нет-нет да взгляд все равно проходился по этой крепкой и даже с виду надежной фигуре. Периодически можно было себе позволять маленькие, никому не мешающие слабости.
Хотя все же нашелся кое-кто, кому подобные слабости были как бельмо на глазу.
— Эй, Тсукки, оцени! В последнее время я снова стал играть с Бокуто и ко мне вернулись мои превосходные бицепсы.
Куроо в праздничном колпаке, напрягающий свою мускулатуру, смотрелся довольно забавно, и Тсукишима не смог отказать себе в удовольствии сфотографировать это на телефон.
— Эй! — возмутился Тетсуро, но Тсукки уже убрал смартфон под фартук. Не хватало еще, чтобы его заметило начальство.
— Вы просто великолепны, Куроо-сан, — усмехнулся бармен и снял наконец с посетителя колпак.
Сегодня был день рождения хозяина бара. А значит, день бесплатного коктейля для тех, кто выполнит определенное условие. И сейчас это самое условие уносилось Хинатой к другому клиенту.
В баре сегодня по-необычному шумно. Посетителей, казалось бы, меньше, но все они являлись хорошими знакомыми Укай-сана, либо близкими друзьями работников, которые сегодня, кстати, были в полном составе. Что здесь делали Куроо с Бокуто — оставалось загадкой, так как они скорее близкие знакомые близкого знакомого Тсукишимы.
Рядом явно веселился от происходящего приглашенный Сугаварой Яку. Он колпак надевать отказался, но Суга-сан воспользовался суматохой и все равно угостил его своим фирменным коктейлем.
— Подожди… Ты тоже сфотографировал? — Куроо заметил в руках друга телефон. — А ну-ка дай посмотреть. Я должен убедиться, что хорошо получился.
— Не волнуйся. Ты там прекрасен, — ответил Мориске, с широкой улыбкой рассматривая получившуюся фотографию.
— Дай тоже посмотреть! — навалился сверху на наклонившегося к сокурснику Куроо Бокуто. Акааши подошел с другой стороны и тоже заинтересованно заглянул в чужой телефон.
Дверь распахнулась, и в помещение зашли Ямагучи и Ячи. Отдав полотенце Нишиноя-сану, Тсукишима поспешил к ним.
— Привет, Тсукки! Мы не опоздали?
— Нет. Вы могли вообще не приходить, — холоднее, чем нужно, ответил Кей.
— Да ладно тебе! Я уверен, что будет весело! — лишь отмахнулся друг детства, тут же направившись к Дайчи-сану и Суга-сану, чтобы их поприветствовать. — Кстати, Акитеру скоро тоже подойдет.
— Брат? Зачем? Почему?
Что может быть лучше гетеро-брата на вечеринке в гей-клубе, в который он, собственно, и устроил тебя работать? Лишь то, что на этой вечеринке также присутствует невообразимый парень, который открыто к тебе подкатывает и которому ты начинаешь сдавать позиции. Единственное, что могло спасти душевное равновесие Тсукишимы, — это девушка, которая нравилась брату и ради которой, по подозрениям самого Кея, его сюда и устроили работать. Правда, самой девушки, в отличие от ее янки-брата, пока не наблюдалось, но надежда, как говорится, умирает последней.
В этот вечер веселились и пили все, даже официанты, которые разбрелись по столикам своих знакомых. Тсукишима поставил напитки на стол и был по-хозяйски притянут уже порядком захмелевшим Куроо, который на пару с Бокуто рассказывал с какой-то стати подсевшим к ним Хинате и Кагеяме истории из своего почти закончившегося студенчества. Ямагучи загадочно улыбался, поглядывая на смущенного этим друга, а Яку-сан задумчиво булькал в свой стакан, рассматривая что-то в телефоне. Насколько Кей понял, прямо сейчас тот читал прямой репортаж от своего ребенка (которого Тсукишима был ниже и старше буквально на год) с какого-то семейного праздника, заставляя Яку ныть о том, что ему ноют про большие расстояния между любящими сердцами. Куроо открыто угорал, Бокуто сочувствовал Льву. Тсукки надеялся, что хоть кому-то здесь, кроме него и Кагеямы, хочется закатить глаза.
Тсукишима с волнением в который раз посмотрел на дверь.
— Что-то его долго нет, — словно читая его мысли, произнес Бокуто.
Тсукишима вздрогнул и вместе с Куроо перевел взгляд на него.
Бокуто смотрел на входную дверь с не меньшим волнением, чем Тсукки, словно вот-вот она откроется и в зал войдет Акааши, который вышел кому-то позвонить. Его правда как-то долго не было.
— Пойду проверю, — в конце концов сказал Котаро, вставая со своего места и направляясь к выходу.
— Эй, Тсукки. Ты, кстати, тоже все время пялишься на дверь. Ждешь кого-то? — Куроо легонько потрепал Кея по бедру, сказав все это как бы между прочим. Но на его лице слишком явно читались настоящие эмоции, задевая что-то в груди Тсукишимы.
— Ревнуешь? — усмехнулся бармен.
— Да, — не стал скрывать Куроо, прижимаясь головой к нему.
Против своей воли, а может, по воле пары выпитых бокалов вина, Тсукишима запустил пальцы в эту более растрепанную, чем обычно, копну волос и взъерошил ее еще больше.
— Тсукки! Акитеру написал, что приехал и скоро будет здесь, — вскинулся Ямагучи.
Тсукишима тут же потянулся к телефону, но не увидел ни одного сообщения. Вот как это называется, когда твой старший брат общается с твоим лучшим другом больше, чем с тобой? Если бы Тсукишима не знал, что они оба стопроцентные гетеро, то начал бы что-то подозревать.
— Кто такой Акитеру? — голос Куроо звучал выше обычного, но возмущение и без этого было легко читаемо по его надувшимся губам.
— Это парень, — не смог сдержать смешка Тсукишима, — с которым я знаком целую вечность. И которого очень люблю и уважаю.
Последнее явно было сказано вином внутри Кея, потому что на трезвую голову он бы никогда в таком не признался. Но сейчас сдерживаться не хотелось от слова совсем. Тем более что раздосадованный Куроо теперь обнял Тсукки обеими руками и начал бодаться в его живот.
— Это я у тебя должен быть человеком, которого ты сильно любишь и уважаешь, — заворчал Тетсуро куда-то в бармена.
На душе тем временем становилось все теплее и веселее, так что Тсукишима решил окончательно себя отпустить:
— Ладно, я позволю тебе быть на втором месте.
Взгляд снизу вверх был настолько обиженным, что Тсукки чуть не рассмеялся в голос.
— Нет, — в конце концов ответил, кажется, совсем разомлевший Куроо, снова утыкаясь в живот Тсукки.
Дверь с грохотом распахнулась, заставив всех присутствующих обратить на нее внимание. На пороге стоял чрезмерно бледный и испуганный Акааши, к которому тут же подлетел Дайчи-сан. Казалось, ему даже говорить ничего не нужно. Бросив короткий взгляд на Сугу, он выбежал на улицу. За ним следом кинулись Укай-сан и мигом протрезвевший Куроо. Акааши тоже хотел было ринуться обратно, но его удержал Нишиноя.
Бар окунулся в тишину, сквозь которую стали слышны шум и ругань с улицы. Рядом с Тсукишимой появился Суга и протянул ему вторую аптечку. Не выдержавший напряжения Нишиноя схватил за стойкой припрятанную на всякий пожарный биту и вместе со своим другом Танакой тоже пошел к выходу. Но не успели они подойти к двери, как все стихло.
Через несколько секунд, отсчитываемых в голове гулким набатом, дверь открылась, являя залу сначала раздраженного хозяина бара, а потом ведомого Куроо злющего и встрепанного Бокуто, Дайчи-сана и Акитеру. Тсукишима не смог сдержаться и тут же подбежал к брату, бросив где-то аптечку и осторожно беря в руки его лицо.
— Ну зачем ты так? — негромко выдохнул он.
Эмоции сдержать не получалось: губа старшего Тсукишимы была разбита, а на скуле наливался здоровенный синяк.
О том, что произошло снаружи, догадаться могли все — встреча с ярыми гомофобами почти ни для кого не была в новинку. Особенно недалеко от гей-точек, где достаточно просто заинтересованно посмотреть на вывеску, чтобы стать предметом отвращения. Что уж говорить о тех, кто из таких точек выходит. И Тсукки был уверен, что его брат, тот самый, кто первым в семье узнал об ориентации Кея, кто принял его с распростертыми объятиями, кто помог признаться родителям, долго с ними разговаривал, конфликтовал, помог добиться признания, помог пережить тяжелый разрыв и в принципе был опорой и поддержкой, просто не смог стоять в стороне и вступился за Акааши. За что и огреб, гетеро-придурок.
— Как ты теперь перед девушкой красоваться собрался? — негромко проворчал Тсукки, обрабатывая рану на губе.
По Акитеру было видно, что ему больно, но он стоически не морщился, пытаясь придать лицу как можно более безмятежное выражение. Относительно удачно, кстати.
— Давай дальше я сам? — подошел Ямагучи с холодным компрессом в руке. — Я видел кровь у Куроо-сана.
Тсукишима резко обернулся, выискивая глазами своего недомучителя. Наконец наткнувшийся на него настороженный взгляд сначала не выявил ничего особенного, но на всякий случай Кей решил все-таки подойти к нему с аптечкой.
Куроо сидел чуть в отдалении от Бокуто, быстро успокоившегося и даже разомлевшего от заботы Акааши, который ассистировал Суге. Вид разбитых костяшек Котаро вызывал в Кее некое удовлетворение от мысли, что те типы не ушли просто так.
— Покажи руку, — сказал Тсукишима, наконец разглядев ту саму кровь.
Куроо удивленно посмотрел на него, не двигаясь с места.
— Руку, — уже требовательно произнес Кей, протягивая свою ладонь.
— О-о-о! — умиленно протянул Куроо, после чего расплылся в ехидной улыбке. — Неужели ты ради меня бросишь своего красавчика?
Тсукишима в ответ цыкнул, в прямом смысле беря проблему в свои руки.
— Я оказал первую помощь. Дальше брат справится и без меня.
Тсукишима раздосадованно закусил губу. Он хотел заставить Тетсуро еще немного поревновать, но просиявшие темные глаза тоже были очень даже не плохи.
Рука, поцарапанная, как оказалось, о кирпичную кладку здания, была быстро продезинфицирована и на всякий случай перемотана бинтом, за что Кей получил благодарный поцелуй в ладонь.
— Люблю ребят, которые умеют оказывать первую помощь, — в речи Куроо чувствовался так до конца и не выветрившийся градус. И тот же градус заставил улыбнуться Кея и провести большим пальцем по чужой скуле:
— А мне нравятся парни, на которых всегда можно положиться.
Мимолетная мысль заставила Тсукишиму вздрогнуть всем телом и заозираться. Брат сидел к нему спиной и с величайшим наслаждением принимал довольно громкую похвалу от одной из немногих присутствующих здесь девушек. Пожалуй, Танака Саэко, или для местных просто Саэко-сан, была лучшим отвлекающим маневром из возможных. Тайная любовь Акитеру еще со старшей школы предпочитала коротко стричься, носить пирсинг и косухи, а еще посещать этот бар, куда периодически заглядывал ее младший брат к своему лучшему другу Нишиноя-сану. Она же, как свято верил Тсукишима-младший, была главной причиной того, что Тсукишима-старший устроил его сюда на работу, а вовсе не потому, что «хозяином является семпай моего семпая и там ты сможешь поднабраться опыта гомосексуальной жизни или даже встретить свою любовь».
Взгляд невольно вернулся к Куроо. Невыносимый парень с вечно по-идиотски растрепанными волосами и тупыми шутками, по уши в дипломе и проблемах друзей. Например, как сейчас.
— Я ничего не мог поделать! Они избивали того парня и собирались побить Акааши! — горячо оправдывался Бокуто.
На этих словах Кей еще раз обернулся к брату, делая мысленную пометку чуть позже увести его в подсобку и заставить раздеться.
— А нас позвать ты не мог? Мы бы толпой быстро их отпугнули, — с укором спросил Куроо.
— Но бро! У меня просто не было времени думать!
— У тебя никогда его нет! — сердито произнес Яку, скрестив руки на груди.
— И… Бокуто-сана теперь выгонят из сборной? — довольно тихо, не поднимая головы, произнес Акааши.
— Скажет, что это была самооборона, — устало выдохнул Яку, пододвигая к себе стакан. — К этому придурку на удивление часто цепляются, так что прокатит.
Акааши сначала неуверенно посмотрел на Мориске, а потом перевел взгляд на Бокуто.
— Да не парься ты! — лишь махнул тот рукой. — Зато ты в безопасности. Я ведь был крут! Да? Да?
— Да, — улыбнулся Кейджи и взял Бокуто за руку. — Спасибо.
Казалось, у этого большого совеня даже волосы приобрели некий розовый оттенок. И в этот момент могло сложиться ощущение близости к некому мирку только для двоих, но беспардонный ржач Куроо полностью разрушил атмосферу.
— Все, Акааши — он твой с потрохами!
Тяжело выдохнув, Тсукишима схватил это недоразумение за ухо и оттащил обратно к столику с официантами и Ямагучи, совершенно забыв про Акитеру, который так и не набрался смелости подсесть к Саэко-сан.
***
«Я все равно не одобряю!» — загорелся экран сообщением. Тсукишима на это только цыкнул и захлопнул дверцу шкафчика, не желая продолжать разговор. Да и вообще, у него уже смена началась, так что простите.
В вечер пятницы бар как обычно довольно споро наполнялся посетителями. Уходили двое, но на их место почти сразу приходили еще трое. Нишиноя-сан ловко крутил шейкером и бутылками, устраивая целое шоу. Суга-сан внимательно за ним следил, помня о двух только вчера разбитых бутылках на «репетиции». Между столиками бегал Хината. У шейкера Тсукки уже лежало несколько заказов специально для него. Знакомые клиенты приветливо улыбались, спрашивали как жизнь, как дела, какие планы после смены. Тсукишима не менее приветливо улыбался в ответ, так же справлялся о бытие посетителей и строил из себя самого занятого человека на свете, мысленно пребывая возле своего шкафчика в раздевалке, где лежал телефон с одним сообщением, которое так и осталось без ответа. Кей не собирался отдавать последнее слово в этом споре, но ни аргументов, ни запала на него не осталось.
— Ты с кем-то поссорился? — осторожно поинтересовался Сугавара, когда наметился небольшой перерыв среди бесконечных заказов от бесконечных посетителей.
— Н… — очень хотелось ответить «нет», но участливому взгляду семпая было почему-то сложно врать. — С Акитеру.
— О, — понимающе протянул Сугавара.
Тсукишима кивнул. У него не было сомнений, что зам менеджера в курсе складывающейся ситуации. Когда однажды в подсобке завязалось обсуждение на тему суперспособностей, все пришли к мнению, что Сугавара владел бы либо всеобъемлющим знанием, либо чтением мыслей. — Из-за Куроо-куна, не так ли?
Тсукки на это лишь повел плечом. В общем, в точку, как всегда.
— Хочешь услышать мое мнение?
Бармен поднял на семпая пристальный взгляд. Хотелось сказать «нет», развернуться и уйти. А еще хотелось выслушать все, что ему скажут. Они с Акитеру даже во время переезда Кея так не спорили. Хотя тогда он тоже говорил, что не одобряет.
— В данном вопросе я полностью на стороне твоего брата, — поняв все без слов, произнес Сугавара. Его слова тяжелым комом осели где-то в горле, заставив сжать губы в тонкую линию. — Я не говорю, что Куроо-кун плохой парень, нет. Просто он совершенно тебе не подходит. Вообще. Я не вижу вас вместе. С Сато-куном ты смотрелся куда более естественно, — а еще Сато учится на экономике, готовится так же, как и Акитеру, перенять родительский бизнес, почти не пьет и не носит какой-то кошмар на голове. Тсукишима отвел взгляд и сжал руки в кулаки. На языке вертелись колкости, от которых, он уверен, ему позже будет стыдно и тошно. И только губы, которые сжимались все плотнее, останавливали этот непрошеный поток. — Но ты уже взрослый мальчик, и только тебе решать с кем быть. Если у тебя прям так сильно лежит к нему сердце, то не нам с твоим братом тебя останавливать. Поступай так, как считаешь нужным, даже если это пойдет в разрез с мнением всего мира.
Тихое «спасибо» вырывается само в спину уходящего семпая, стоит Тсукишиме немного расслабиться. Его даже сам Кей с трудом расслышал, но Сугавара в ответ указал большим пальцем в фирменном жесте «Черного ворона» на рисунок птицы на своей спине.
На лицо просилась улыбка, но Тсукишима быстро взял себя в руки. В конце концов, это еще не значило, что они с Куроо прямо сейчас начнут отношения. И вообще, Тсукки еще не был уверен, стоит ли. Может, Суга-сан с Акитеру правы. Они ведь совершенно не смотрятся рядом! Куроо ниже Тсукишимы, у него и правда настоящий кошмар на голове, он верит всему, что показали в Юрском периоде, ничего не смыслит в археологии, такой же сладкоежка, как и Кей, настоящий ботан по своей дисциплине и… И ужасно подкатывает. А еще… Да какая разница, если сводится все к тому, что он совершенно невыносим. Да, они пару раз погуляли. Да, Тсукишиме все понравилось, и он ни разу не пожалел. Да, они зашли в кондитерскую «Тсукишима». Да, ходили на Юрский период. Да, завалились под вечер к Куроо домой. Да… мало ли что еще они делали!
— Эй, Тсукки! Как насчет твоего фирменного коктейльчика?
Помяни черта…
Бармен раздраженно цыкнул и повернулся лишь за тем, чтобы замереть с раскрытым ртом. Шейкер звонко ударился о пол, расплескав по штанам и ботинкам Кея алкоголь с сиропом.
— Милашка, — рассмеялся Куроо, фотографируя столь чудный момент на телефон.
— Ого! Куроо, это ты? — подлетел к ним Нишиноя, чуть не сшибая своего кохая и во все глаза рассматривая посетителя.
— Вау! Это из-за Акитеру-куна? — подошел с другой стороны Сугавара, так же с любопытством рассматривая Куроо.
Тсукишима, ничего не говоря, подошел ближе. Сначала осторожно коснулся щеки, погладил скулу большим пальцем и наконец провел остальными за ухом. Казалось, что это все какой-то непонятный сон.
— Нравится? — довольно поинтересовался Тетсуро. Тсукишима продолжал завороженно поглаживать его голову. В глазах плескалось полное недоверие ко всем своим органам чувств — Ну и ладно. Все равно уже ничего не исправить. Иди-ка сюда…
***
— Акааши! Ты только посмотри! Почему он мне ничего не сказал? Я же его бро! Я же брал его с собой, когда ходил краситься! Почему он так со мной поступил?
В голове Акааши крутились другие вопросы. Например, почему Куроо его не остановил, когда они ходили в парикмахерскую. Хотя Кейджи не был бы удивлен, если бы в тот день они сидели в соседних креслах и наперебой предлагали самые безумные варианты каких-нибудь парных причесок.
Несмотря на все возмущения, Бокуто все равно лайкнул фотографию, где Куроо, кажется, в баре делает селфи с растерянным Тсукишимой. «Чего не сделаешь ради любви», — читает Акааши, когда Бокуто пролистывает страницу вниз, чтобы написать гневный комментарий.
Пока гость отвлекся, Акааши поставил фильм на паузу, взял в руки телефон и открыл инстаграм. Фотография и правда получилась хорошей. Конечно, Тсукишима, которого явно застали врасплох, мог бы выглядеть и лучше, но Куроо с коротким ежиком черных волос получился очень даже удачно.
Поставив лайк, Акааши заблокировал экран и положил телефон на стол. Бокуто, не заметивший манипуляций хозяина дома, очень усердно что-то набирал в своем смартфоне. Серьезное лицо и нахмуренные брови были настолько редки для этого неугомонного парня, что Кейджи невольно залюбовался. Рука снова потянулась к телефону. Такого выражения лица в альбоме с фотографиями Бокуто у него еще нет.
Но сегодня Акааши пригласил своего, наконец-таки, парня вовсе не для того, чтобы они сидели и пялились каждый в свой телефон. И даже не ради совместного просмотра фильма. И пора бы уже ему об этом напомнить.
