Тсукишима всегда любил общество Акааши. С ним было о чем поговорить, было о чем помолчать и в принципе в ауре этого непробиваемого спокойствия всегда было комфортно. По крайней мере, до этого дня, когда в ней появились явно издевающиеся нотки.
Тсукки бросил взгляд на Кейджи, который что-то рассматривал в своем телефоне с тонкой довольной улыбкой. До открытия оставалось еще минут пятнадцать, и в идеальной перфекционистской чистоте бара остро не хватало посетителей. В принципе не хватало того, на что можно было бы обратить все свое внимание.
— Посмотри. Правда, хорошо получилось? — Акааши развернул телефон к Кею, показывая фотографию, которая словно светилась из-за наложенных фильтров. Во всяком случае, Тсукишима надеялся, что это из-за фильтров.
Тсукки встретился взглядом с другом, и что-то ему подсказывало, что Акааши пытался обратить внимание Кея вовсе не на своего предполагаемого будущего парня.
— Ваш дикобраз и правда неплохо получился, — прохладно бросил бармен, стараясь сильно не всматриваться в экран телефона, который, как назло, положили на стойку прямо перед ним.
— Он не дикобраз, — укоряюще посмотрели в ответ.
Невольно взгляд все равно падал на фотографию и задерживался вовсе не на той фигуре, на которую, по логике личных фетишей, Тсукишима должен был обращать больше внимания. Но из двух барист, о чем-то непринужденно и по-свойски разговаривающих за витриной с десертами, взгляд почему-то цеплялся именно за самого растрепанного.
Когда сегодня Акааши сказал, что нашел новую интересную кофейню и приглашает туда Кея, подвоха не чувствовалось вообще. Подозрения закрались, когда они наконец встретились и Тсукки увидел, как Акааши постоянно треплет свои пальцы, выдавая крайнюю степень волнения и предвкушения. Тогда, немного поразмыслив, Кей решил, что нет ничего страшного в том, чтобы разок побыть группой поддержки для друга, который действительно много для него сделал, и посидеть часок-другой в месте обитания шумного дикобраза.
Что удивительно, в кофейне, куда они пришли, было тихо. Совершенно обычные посетители, совершенно обычные бариста. Ничего выделяющегося и никого знакомого. Даже Акааши как-то немного сник. Но, решив что-то для себя, взял небольшую чашечку эспрессо.
Кейджи был непривычно разговорчив, поведав, что, оказывается, «Бокуто» пишется так же, как и ушастая сова, так что они оказались на территории совы, а не дикобраза. А еще, совершенно внезапно, имя Акааши произносится почти как красноногая неясыть. Вслух сказано ничего не было, но повисшее молчание и взгляд куда-то в почти опустевшую чашку говорили сами за себя. Тогда Тсукишима еще подумал, что мир начинает переворачиваться у него перед глазами. Правда, потом он понял, что поторопился. Потому что вскоре из комнаты для персонала вышли, кто бы мог подумать, Бокуто и, действительно, кто бы подумал, Куроо в фирменных футболках и фартуках кофейни. В тот момент внутри Тсукишимы что-то на мгновение замерло.
Их совершенно не заметили. Конечно, ребята оставались шумными придурками, но конкретно тогда атмосфера и производимое впечатление были совершенно иными. Конечно, внешне они продолжали оставаться теми еще придурками, но вели себя как и положено на работе — серьезно и собрано. Руки что Бокуто, что Куроо двигались быстро и ловко, сводя к минимуму лишние движения. Тсукишиме пришлось, пусть и мысленно, но признать, что они выглядели довольно круто.
По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не указал Бокуто на их ничем не примечательный столик. Тсукишиму чуть не согнуло пополам от смеха, когда он увидел это ошарашенное лицо, повернутое в их сторону, и услышал звук упавшего на пол стакана с кофе. Но веселье быстро закончилось, когда Тсукки обратил внимание на не менее пораженного и просто невероятно, жутко покрасневшего Куроо. Вот в это самое мгновение мир Кея и совершил свой главный кульбит. Последующие судорожные попытки парней убрать разлитый кофе только усугубляли положение, как и смущенные взгляды Тетсуро, бросаемые в их сторону.
Это было слишком неожиданно. Слишком мило. И капучино с довольно кривым котиком «за счет заведения» тоже был до невозможности мил. И когда этот самый капучино в руках немного замявшегося Кея смотрел на него с экрана чужого телефона, он все равно вызывал все то же чувство легкого умиления. Как и предыдущая фотография с двумя изумленными статуями.
Тсукишима тяжело выдохнул и толкнул телефон к его владельцу, пока эта разверзшаяся пучина не затянула его сильнее. До открытия оставалось еще три минуты, и нужно было как-то сохранить свое достоинство до прихода посетителей.
— Я сказал Бокуто-сану, что вечером буду тут, — как бы между прочим бросил Акааши.
Любой человек, услышавший это, решил бы, что Кейджи просто сообщает о возможном свидании здесь. Тсукишима же уловил полную логическую цепочку, предлагаемую другом: если надежды Акааши оправдаются (а они оправдаются), то скоро в бар придет Бокуто. Бокуто никогда не приходит в бар один. Всегда с лучшим другом. Лучшим другом по имени Куроо. Который, если Бокуто придет (а он придет), тоже появится сегодня в баре.
— Он пока ничего не понял? — чтобы хоть как-то уйти от опасных мыслей, поинтересовался Тсукишима.
Акааши заметно помрачнел, уткнувшись в свой телефон и, видимо, листая в нем свежие фотографии.
Входная дверь открылась, впуская в бар почти первого посетителя и заставив Тсукки почувствовать укол разочарования. Вошедший молодой человек был невысок, хрупок с виду, коротко стрижен и излучал ауру усталости и раздражения.
— Добро пожаловать, Яку-сан.
Яку окинул ничего не выражающим взглядом единственных двоих людей в помещении и подсел к Акааши.
— Двойной джин-тоник, — вместо приветствия выдохнул он.
Тсукишима неуверенно посмотрел на Акааши, который вернул ему точно такой же взгляд. По общему мнению (включая неожиданно разумное мнение двух не присутствующих здесь придурков), Яку в последнее время слишком много пил. На прошлой неделе он вообще заказал чистый джин. Даже от закуски отказался.
Переглядки длились недолго, в итоге сойдясь на тонике с небольшим количеством джина.
Беря нужную бутылку, Тсукишима нервно посмотрел на часы. Как назло, Суга-сан, с которым обычно общался Яку, должен был прийти на полчаса позже из-за стоматолога.
— Давно не виделись, Яку-сан, — решил завести разговор Акааши.
— Да, давненько, — вяло ответил Мориске, неотрывно смотря на телефон, который он покручивал в руках.
— Ждете звонка?
Входная дверь открылась, впуская новых посетителей. Только закончивший тоник-с-джином Тсукишима поставил его перед Яку и ушел с барной картой к новым клиентам.
Мориске проводил его задумчивым взглядом и с тяжелым вздохом отложил телефон в сторону. Экраном вверх.
— Да нет, — улыбка, наверное, должна была быть более бодрой. — Как там твой проект? Бокуто хорошо себя ведет?
— Да. Из него вышел неплохой натурщик, — Акааши хотелось улыбнуться шире. Хотелось достать телефон и похвастаться сегодняшними фотографиями. Хотелось поговорить о Бокуто. Но почему-то казалось, что свою радость от постепенного прогресса в отношениях показывать не стоит. — А как ваш диплом? Слышал от Куроо-сана, что вы уже на финишной прямой.
— Да… Мне осталась последняя глава и заключение с введением, — к концу фразы голос Яку стал заметно тише. Он слегка взъерошил свои волосы, с мрачной решимостью рассматривая стоящие напротив бутылки. — Акааши, скажи… Ты когда-нибудь сталкивался с ярыми гомофобами… как гей.
— У меня есть родственники… довольно консервативных взглядов, — чуть задумавшись, ответил Акааши. Он никогда не делал намеренных каминг-аутов. Его просто спрашивали, он просто отвечал. И ни одному гомофобу еще не приходило в голову спрашивать Акааши о его ориентации. Да и к тому же в школе он встречался с девушкой. В этом Кейджи очень везло, и поэтому прямо сейчас он чувствовал себя не очень уютно, так как не мог дать никакого совета.
— Родители моего бывшего были ярыми гомофобами. Простите, что вмешался, — произнес Тсукишима, доставая бутылку с бренди.
— Они… говорили с тобой? — осторожно, словно боясь обидеть, спросил Яку.
— Они обо мне даже не знали, — пожал плечами Кей, насыпая несколько ледяных шариков в низкий стакан. — Он сам решил, что их мировоззрение более правильное, и бросил меня.
— Так и сказал? Ну… что это все неправильно? — с заминкой уточнил Яку.
— Почти, — немного подумав, произнес Тсукки. — Сказал, что все это большая ошибка, что это я его соблазнил и сбил с верного пути и еще не поздно пойти к психологу, если я ему не верю, и вообще нам лучше больше никогда не пересекаться.
Акааши смотрел на свои пальцы и вспоминал того Тсукишиму, с которым он когда-то встретился в первый раз. «Отношения для геев невозможны. Лучше ограничиться одноразовыми встречами». Как хорошо, что удалось избавить его от таких мыслей.
— Знаете, тогда я был зол на всю их семью. За то, какие они гомофобы. За то, что я оказался… Не знаю. В итоге я оказался каким-то крайним и думал, что нет никого, кому было бы хуже, чем мне. Но со временем это как-то прошло. Каждый человек сам выбирает, чему должен следовать. Так что какими бы ужасными гомофобами ни были его родители, выбор свой сделал он сам.
О том, что перед Тсукишимой просто появился хороший пример в свое время в лице Савамура-сана и Суга-сана, он решил промолчать. «Наша семья — Черный ворон, и больше нам никого не надо». Кстати, поскорее бы уже Суга-сан пришел. Вот кто точно всегда знает нужные слова.
Яку тем временем задумчиво побарабанил пальцами по своему стакану, буркнул тихое «спасибо» и с просветлевшим лицом сделал первый глоток, после чего посмотрел на Кея округлившимися от удивления глазами.
— По-моему, сюда забыли налить джин.
— Он там есть, ищите лучше, — холодно произнес бармен, поднимая поднос с напитками и уходя к другим гостям.
Акааши рядом фыркнул, чем привлек подозрительный взгляд соседа.
— Яку-сан, вы слишком много пьете в последнее время, — даже не пытаясь сдержать улыбки, сказал Кейджи.
— Просто вокруг меня собралось чересчур много слишком заботливых людей, — чуть поморщился Мориске, вылавливая из почти безалкогольного коктейля дольку лимона. На душе, что удивительно, стало немного легче, пусть и не настолько, чтобы развеять любые сомнения вообще.
***
Тсукишима протирал стойку, периодически посматривая на срочно собранный совет по помощи Яку-сану в лице Куроо, Бокуто и, естественно, Сугавары, что расположился за одним из угловых столиков. Из напитков на столе стояла только открытая бутылка минералки. Судя по крайне серьезным лицам, алкоголь за тем столиком сейчас крайне не приветствовался.
Закончив с каплями конденсата от стаканов, Кей забрал опустевшую чашку у надувшегося Акааши, уперевшего свой взгляд в полку с многочисленными бутылками и нет-нет, да поглядывающего на кое-чье отражение в зеркальной стене. Не то чтобы Тсукишима не поддерживал его настроения, ведь он получил небольшую отсрочку личной встречи с одним непризнанно-долгожданным посетителем, но укол разочарования, когда Бокуто и Куроо ввалились в бар и бросив на них с Акааши лишь недолгие приветственные взгляды сразу подошли к Яку и Сугаваре, все равно давал о себе знать.
— Вам подать что-нибудь еще? — отвлекая и себя, и Акааши, произнес Тсукишима.
Кейджи медленно перевел на него взгляд нехорошо блеснувших глаз. Его палец неспешно подозвал Тсукишиму к себе. С опаской Кей наклонился ближе и тут же был схвачен за шею. Горячий шепот в самое ухо заставил пройтись по спине толпу мурашек и невольно зардеться:
— Кей, мне не хватает внимания. Не хочешь присоединиться ко мне и немного их побесить?
Хватка на шее ослабла. Почти невесомо пальцы Акааши проскользили к ключицам. Чуть потершись носом о щеку Кея, он отстранился и лукаво улыбнулся, посмотрев прямо в глаза Тсукишимы. На эту улыбку было невозможно не ответить. Тем более что на коварное предложение очень даже хотелось согласиться. Самолюбие все равно было обижено и требовало хоть малюсенькой, но расплаты.
— У вас что-то на щеке, — подыгрывая, произнес Тсукишима.
По чистой щеке Акааши было на удивление приятно проводить большим пальцем.
Послышался грохот, и буквально через пару секунд на стул рядом с Кейджи упал Бокуто.
— А… Эм… Привет? Как дела?
Выглядел он немного растерянно, но это не помешало ему бросить пару ревнивых взглядов в сторону Тсукки.
Кстати говоря, подошел к ним только он один. Куроо остался сидеть на месте, лишь хмуро посмотрев в их сторону. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, он все же снова повернулся к Яку и продолжил какой-то их разговор. Внутри Тсукишимы что-то неприятно сжалось.
Не желая находиться рядом с флиртующим и жутко довольным Акааши, Тсукки положил на стойку барную карту и отправился убирать со столов.
Дверь распахнулась, и в нее как обычно бодро зашел Нишиноя-сан вместе со своим гоповатым другом Танака-саном. Правда, в этот раз они вели перед собой какого-то парня. Тсукишима смерил его взглядом и, даже не находясь рядом, понял, что тот явно выше него. А еще полукровка. А еще не должен здесь находиться.
— Проходи-проходи! Не стесняйся! — подбадривала его неугомонная парочка.
— Нишиноя-сан! Он несовершеннолетний — ему сюда нельзя, — осадил их Кей, подходя ближе.
— Да ладно тебе, Тсукишима! Мы же не будем предлагать ему алкоголь, — махнул рукой только пришедший бармен.
— Вот-вот! — поддержал его Танака. — Мы с Ноя-саном проследим, чтобы он ни глоточка не попробовал!
Тсукишима еще раз посмотрел на это двухметровое дитя, робко смотрящее то на говорившего, то в пол, то куда-то в зал, и повторил не менее твердо:
— Он несовершеннолетний.
— Мне в следующем месяце будет двадцать, — наконец подал голос парень.
Тсукишима удивленно изогнул бровь. Мысленно он дал ему года на два меньше.
— Лев! Какого черта?
Все обернулись на голос, как оказалось, Яку-сана. Куроо и Бокуто переглянулись, тут же начиная ухмыляться и двигать бровями, разговаривая явно на каком-то своем инопланетном. Зато этого было более чем достаточно, чтобы понять, что тут к чему.
— Я-Яку-сан! Какое совпадение, — пролепетало двухметровое чудо.
Мориске тут же подорвался с места, но был перехвачен поперек живота и усажен на колени.
— Тихо, тихо ты, Яку, — рассмеялся Куроо. Его взгляд глаза в глаза давал Тсукишиме однозначно понять, что спокойствие друга в данный момент не было для него в приоритете.
Недовольно цыкнув на это, Тсукки решил просто вернуться за стойку. Тут уж они как-нибудь без него разберутся. Словно прочитав его мысли, Сугавара моментально взял ситуацию под свой контроль, усадив Яку и Льва за стол и отогнав от него всех остальных.
Куроо подсел к Бокуто и, увидев это, Тсукишима посчитал, что пока за стойкой Суга-сан, то туда можно не торопиться и… к примеру, проверить туалеты. Как назло, бар работал словно часы и все здесь делалось своевременно, включая уборку. Стерев пару случайных капель возле раковины, Тсукишима вышел из туалета и тут же был прижат к стене.
— А я-то уж было заволновался — куда это ты делся, — почти пропел Куроо.
— На работе, Куроо-сан, я должен выполнять свою работу, — Тсукишима поправил очки, после чего сложил руки на груди, словно отгораживаясь.
Куроо на это лишь ухмыльнулся, несильно надавливая на скрещенные руки и на удивление легко расцепляя этот «замок».
— И ты очень хорошо с ней справляешься.
Бедра к бедрам, глаза в глаза, рука в руке.
Все это казалось таким интимным… Таким естественным, что Тсукишима с трудом смог заставить себя нарушить недолгое молчание:
— Зато вы не очень. Ваш капучино был до ужаса кривой.
— Но тебе он понравился. Я все видел, — протянул Тетсуро, и его улыбка стала еще шире.
Кей скривился и отвернулся, не в силах посмотреть в глаза собеседнику.
— Хей, Тсукки, — окликнул его Куроо. — Посмотри на меня. Тсукки. Тсу-укки. Ну же. Да не стесняйся ты так, Кей.
Услышав свое имя, бармен дернулся и повернулся, тут же получив короткий и немного смазанный поцелуй в губы, а еще до крайности довольного Куроо Тетсуро. Куроо Тетсуро, который решил, что хорошего понемногу, выпрямился и вернулся к своему другу, оставляя покрасневшего Тсукишиму наедине с собой.
***
Тсукишима смотрел в алкогольное меню и не мог определиться. Он сам не раз готовил почти все из этих коктейлей, но вот попробовал их буквально по единожды.
— Запивать свои проблемы крайне неразумно, Тсукишима.
Кей поднял голову и с сомнением посмотрел на Нишиноя-семпая. Вот уж кого точно нельзя было назвать оплотом разумности. Несмотря на свой довольно невысокий рост и компактное телосложение, он был самым шумным работником бара. Победить его в этом не мог даже дуэт придурковатых официантов, которые регулярно создавали кипиш из ничего.
— Сделайте мне что-нибудь слабоалкогольное на ваш вкус. Пожалуйста.
Нишиноя задумчиво наклонил голову, возвращая Тсукишиме взгляд полный сомнения. Но в конце концов улыбнулся и кивнул. Удивительно, но при довольно буйном характере маленький семпай мог быть довольно мудрым и давать по-настоящему дельные советы. Хотя Тсукишима все равно не был уверен, стоило ли советоваться с ним или все же дождаться возвращения Суга-сана.
— Тебя что-то беспокоит?
Кей вздрогнул, словно его поймали с поличным. Перед ним поставили стакан с чем-то невзрачным, на первый взгляд. Зато вкус не оставил сомнений, что его сделал победитель токийского чемпионата барменов прошлого года.
Поняв, что Тсукишима пока не готов к откровениям, Нишиноя пожал плечами и начал разбираться с грязной посудой.
— Как… понять, что человек начал тебя привлекать? — спросил почти допитый коктейль устами Кея.
Нишиноя удивленно поднял брови:
— У тебя же были парни. Как ты понимал, что они тебе нравятся?
— Я… — Тсукишима запнулся. В голове вертелась какая-то мысль, какое-то чувство, которое он никак не мог ухватить за хвост. Неловкое молчание затягивалось и, не находя ответа, Кей лишь сокрушенно опустил голову. — Не знаю… Не помню. Просто…
— Сейчас все по-другому? — понимающе улыбнулся бармен. — Да… То самое чувство, когда по-настоящему влюбляешься. Все прошлые влюбленности сразу начинают казаться чем-то непонятным и далеким.
— По… настоящему? — Тсукишима поднял голову и неверяще посмотрел на семпая.
— Ага-ага! — закивал Нишиноя. — Именно!
— Но я не хочу! — отчаянно выкрикнул Кей, обращая на себя внимание немногих посетителей.
— Но у вас же с тем лохматым все взаимно. Разве нет?
Эмоции Тсукишимы менялись стремительно. Отчаянный взгляд стал удивленным, после испуганным, а потом Кей наклонил голову, давая себе время снова вернуться к бесстрастному выражению лица.
— Все заметили, как вы постоянно флиртуете, — довольно протянул невысокий бармен, вгоняя в еще большую эмоциональную бурю своего кохая.
В конце концов буркнув, что все это бред, Тсукишима положил на стойку кошелек и поспешно выбежал из бара.
