***
— Что ж, урок окончен. Повторите дома последние пять параграфов — на следующем занятии самостоятельная работа. Не забудьте. Ирука похлопал в ладоши и всё дети начали неспешно собирать свои вещи, радостные из-за окончания занятий. Я не отставала, бодро пихая в сумку учебник, тетрадь, ручку и свиток с конспектом, при этом изредка поглядывая в сторону Наруто, чтобы не пришлось ждать его слишком долго. Он собирался почти так же быстро, потому что был точно так же не намерен торчать в Академии дольше положенного срока. Наконец, он с улыбкой возвестил меня о том, что готов выдвигаться — мы как раз остались почти единственными в аудитории. Вот только стоило нам уже почти дойти до выхода, как Наруто громко окликнул Ирука, нагоняющий нас быстрым шагом: — Наруто, может сходим в Ичираку? Я слышал, там очень вкусный рамен. — произнёс он, обращаясь к Нару, и даже улыбнулся, но всё же его взгляд, направленный в мою сторону, был немного подозрительным и довольно боязливым. — Давайте! Сасу-чан, ты с нами? — Наруто мигом оживился, глаза у него заблестели и он предвкушающе облизал губы. Я устало выдохнула и отрицательно покачала головой. Он понял без слов, осознавая и без напоминаний, что мне не место в личном разговоре, и, махнув на прощание рукой, выбежал из класса. Его слова: «Увидимся, Сасу-чан!» донеслись мне спустя пару секунд. Ирука сощурил глаза с каким-то подозрением, но увидев как мои губы медленно расплываются в усмешке, вздохнул и вышел. Он тоже прекрасно понимал, что хоть я и беспокоюсь за Наруто, но всё же не опекаю его как курица-наседка и спокойно даю волю на любые поступки, которые он считает целесообразными. В конце концов, я же не Шисуи, чья обязанность как раз таки следить за порядком в семье, так что вполне могу позволить ему гулять сколько душе угодно. И хоть я и ощущала некую тоску оттого, что иногда приходится отпускать его резвиться с другими детьми, я не могла ревновать — это просто глупо. Он же ребёнок. Не могу же я не давать ему и шанса на общение с другими людьми. Как минимум всё это эгоистично, а как максимум так и вовсе рушит человеческую личность и нарушает права человека. В любом случае я ни жестом, ни эмоцией на лице не показала, что внезапное желание Ируки-сенсея хоть как-то помешало моим возможным планам. Их, вообще-то, не было, но не создать видимость я не могла. Я с усилием поднялась на ноги и похрустела суставами. После многочисленных тренировок по закалке тела у меня ныли почти все кости и суставы, всё от кончика носа до пяток. Шисуи переключился с контроля чакры на физическую подготовку сразу же, стоило ему понять, что сейчас моя чакра почти буквально живая и её невозможно контролировать даже при сильном желании, и благоразумно решил не будить лихо пока оно тихо. Но даже в таком случае тренировки не стали легче — они просто перешли на другой уровень. Он просто не мог упустить шанса лишний раз продемонстрировать силу своих подопечных, особенно на предстоящих триместровых экзаменах, где, как мы поняли, будет оцениваться именно физическая подготовка. Да и без закалки он нас с Нару оставлять не собирался и пользовался такой прекрасной возможностью как снег. Никогда не забуду как он с помощью стихии Воды обливал нас с ног до головы ледяной жидкостью, а потом заставлял заниматься упряжнениями чуть ли не до посинения. Как мы не заболели ни разу, просто уму не постижимо! Всю дорогу домой я молчаливо думала о будущей вылазке на природу, пыталась понять, зачем вообще устраивать подобное, да ещё и для младших классов. В итоге пришла к выводу, что скорее всего просто не знаю канон в достаточной степени для того, чтобы объективно судить — возможно, это действительно обычное дело, и этот экзамен уже практиковали для учеников, но я просто не знаю о нём, только и всего. Вполне может быть. Да и всегда стоит учитывать фактор тараканов в голове глав Конохи, которые уже успели доказать своими решениями, что они просто непредсказуемы. Шисуи не раз упоминал о их старческом маразме, хоть и в довольно мягком ключе — всё-таки Хирузена как Хокаге он уважал и в силу склада ума не мог не понимать его намерений. Хотя эти намерения зачастую реализовывались через жопу, тут не признать очевидного невозможно. С подобными мыслями я добралась до кланового квартала и уже успела пройти значительное расстояние по направлению к дому, когда внезапно весь мир словно перевернулся, голова закружилась, меня чуть не стошнило и я упала на землю, схватившись рукой за живот. Глаза заболели от внезапно вспыхнувшего света, что вмиг стал во много раз ярче чем являлся на самом деле, и пришлось зажмурится на несколько секунд. Когда же состояние вроде пришло в норму, я, пошатываясь, встала на ноги и с непередаваемым удивлением обнаружила себя в той же сияющей отовсюду пустоте, в которой впервые встретилась с природной чакрой лицом к лицу. Дрожь моментально пробила тело. По позвоночнику вверх побежали мурашки и застряли где-то в затылке, когда я вперилась взглядом в сидящую на пустоте чакру собственной персоной, что не изменилась с прошлого раза ни на йоту. Её белоснежное кимоно спадало вниз, но она почему-то не проваливалась, а спокойно сидела на той же плоскости, что и я сейчас. Один глаз скрывала чёлка, а второй был закрыт, да и поза медитации выражала обманчивое умиротворение и спокойствие. Сглотнув слишком громко, чтобы это можно было не услышать, я сделала небольшой шаг назад, но в этот раз спина сразу же врезалась в прозрачную стену, не давая возможности куда-либо убежать. Мне потребовалось всё моё самообладание, чтобы выбросить из головы все сомнения, страхи и навязчивые образы, и успокоить бешено колотящееся сердце. И, будто учуяв этот момент, чакра встала на ноги, изящно и с ставшими мне уже привычными хищными нотками, и открыла глаза, смотря расплавленным янтарём просто в душу. — Значит, до сих пор не согласна? — обронила она как будто невзначай, переведя взгляд на свои ногти, которыми она полюбовалась несколько секунд, но только для того, чтобы снова посмотреть в моё побелевшее от страха лицо. — В прошлые разы мне было намного легче. В горле пересохло, точно так же как и в прошлый раз; я понимала, что от меня ждут ответа, но не могла подобрать вообще никаких слов. Их все словно вышибло из головы под давлением неведомой силы. — Признаюсь, это всё теперь намного интереснее, чем я представляла себе изначально. — тем временем продолжила она, сделав несколько шагов в мою сторону и невольно заставив меня вжаться спиной в невидимый барьер ещё сильнее, а руки сжать в кулаки до побеления костяшек. — Я-то думала, что ты сломаешься как и предыдущие, но теперь вижу, что игра обещает быть интересной. —… П… Предыдущие?.. — только и смогла, что выговорить я, хотя вопросов было, на самом деле, в миллион раз больше. Янтарные глаза заблестели с привычным самодовольством, — она наверняка ждала подобного вопроса — и ответ последовал почти незамедлительно, как и несколько новых шагов в моем направлении: — О да, предыдущие. Их было немало. Но, думаю, ты знаешь имена от силы троих, а может и меньше. Такие имена как Индра Ооцуцуки и Мадара Учиха тебе о чём-нибудь говорят? — поинтересовалась она. Увидев, как я еле шевелю головой, показывая, что знаю, она продолжила: — Они подверглись моему влиянию. Или ты думала, что их сила — это только их заслуга? — она коротко, но довольно искренне рассмеялась, и этот смех эхом отразился от пустоты. — Да, они тоже пытались сопротивляться, но их слабые места были слишком очевидны, чтобы не надавить. Жаль только, что меня остановили. — чакра цокнула языком, будто вспомнив что-то не совсем приятное. — Оба раза. И до этого тоже находились умельцы. Но не смотря на это, они оба поддались влиянию и отдали мне контроль в несколько раз быстрее, чем это сделала ты. Уже месяцы прошли, а ты всё продолжаешь держаться. Своеобразная похвала, хоть и в довольно специфической манере, всё же не была поводом расслабляться — она могла говорить всё, что угодно, но эти слова в зависимости от контекста значили пропорционально то, насколько она злилась на своё временное бессилие — уж это я могла ощущать по коротким всплескам эмоций в своей голове, что случались неоднократно и до этого, а сейчас просто бурлили внутри меня, пламенем обжигая нутро. Внешнее спокойствие в данном случае было мастерской маской и я ощущала это в полной мере. — Что ж… — дрожащим голосом, но я решилась сказать хоть что-то, потому что пауза затянулась, а свои слова я обязана была произнести. — Тогда, думаю, и без моих объяснённый ясно, что и сейчас мой ответ «нет». — Похвальная отвага для человека, которого почти буквально размазывает по стене всего лишь от одного моего присутствия. — склонив голову к плечу, прокомментировала она мои слова. Уголки напомаженных губ немного опустились вниз, а глаза блеснули чем-то хищным. — Я уже привыкла. — Вот как. Мы вновь начали эту своеобразную игру в гляделки, и тут я, нечаянно вслушавшись в окружающую тишину, вдруг услышала странный шум. Оклики. И очень знакомый голос. И стоило мне немного прислушаться, как эти оклики усилились, стали почти в два раза громче. Что-то заворочалось внутри, одно из тех немногих нехороших предчувствий, которые били тревогу каждый раз, когда должно было произойти что-то плохое. Вот и сейчас я хоть и не понимала головой, в чём дело, но насторожилась, продолжая вслушиваться. Это почему-то казалось очень важным. Жизненно важным. Осознание пришло как раз в тот момент, когда лицо чакры исказилось от смеси триумфа и восторга, и она впервые за всю беседу сказала не однообразным тоном: — А этот парень смышлёный. Теперь я понимаю, почему ты так к нему прикипела. Как жаль, что в этот раз ничего не вышло. Что ж, ещё увидимся. Её хищный оскал стал последним, что я чётко запомнила, а затем неведомая сила резко толкнула меня в живот и потащила куда-то, вышвыривая то ли наружу, то ли ещё куда, но голова снова закружилась, а по телу поползла ощутимая боль. Непонимание происходящего пропорционально возросло, но боль перекрыла все ощущения, выбив их из головы. Резко распахнув глаза, я с силой закашлялась и дернулась всем телом вперёд, но чья-то рука не дала мне этого сделать. Спиной я ощущала твёрдую поверхность, а затылок нещадно болел, будто я сильно ударилась о что-то острое или слишком твёрдое. Перед глазами плыло и я лишь неясно различала мутный контур кого-то или чего-то, что имело цвет, более темный, чем всё окружающее. Этот кто-то, — а осознание не заставило себя ждать — ударил меня по щеке, да так, что от силы пощечины у меня звон в ушах ещё несколько секунд стоял. Но этого хватило, чтобы я полностью пришла в себя. Всё ещё кашляя, осторожно приняла сидячее положение, и уже без первого удивления обнаружила взволнованного Шисуи, что сидел на коленях рядом со мной и придерживал рукой за спину, не давая упасть. — Ш… Шисуи? — вымучено прохрипела я, снова разразившись кашлем. — Что… Что за?.. Я ничего не… — Тихо, успокойся, теперь всё нормально. Шисуи так внезапно прижал меня к своей груди, что я даже не успела толком ничего понять даже спустя пару минут. Лишь пялилась в окровавленную ткань его футболки, часто-часто вдыхая стальной запах. Вопросы клубились стаей в голове, но я не имела никакой возможности их задать, да и желание куда-то улетучилось. Только сейчас я поняла, что волосы и кофта взмокли, по лбу стекает пот, а сама я мелко дрожу, но уж точно не от холода — сейчас было как никогда жарко, особенно в душе; словно там что-то подожгли и оставили гореть без моего ведома. Прошло довольно много времени, прежде чем Шисуи отстранился от меня, затем посмотрел обеспокоенным взглядом, потрогал лоб и аккуратно подхватил на руки, неся как фарфоровую вазу — максимально осторожно и нежно. Я хотела возмутиться, но пережитое, да и тот страх, что всё ещё не отпустил, не дали шанса, поэтому я просто позволила донести себя до дому, усадить на диван и даже укрыть пледом, хотя жар внутри только нарастал и я не ощущала холода от слова совсем. Шисуи на какое-то время оставил меня одну в зале, но вскоре вернулся в новой одежде, что не была выпачкана неведомо откуда взявшейся кровью, с тазиком воды и мотком бинтов в руках. Я удивленно изогнула брови, но Шисуи заговорил раньше, чем я успела что-то вставить: — Почему ты билась в эпилептическом припадке там, на улице? Это снова была она? Надеюсь, она успела рассказать, что пыталась убить это тело, чтобы твоя душа больше не смогла в нём задержаться, и завладеть им из своих корыстных целей. — В припадке?.. — с удивлением прохрипела я. Хотелось всё разъяснить, но… Как бы я не пыталась сама себя выставить недалёкой, но с самого пробуждения я поняла, в чём была причина такого внезапного «путешествия» к своей внутренней шизофрении. Ей не было резона разговаривать со мной вживую, ей не было резона даже пугать меня в который раз — я и так была зашугана до такой степени, что любой шорох мог вызвать судорожные вскрики. Это было логичным, а то, как она тянула время, пытаясь заставить меня говорить, — говорить как можно дольше, чтобы осталось меньше шансов на выживание — и вовсе идеально встраивалось в общую картину. Я приподняла подрагивающую руку и провела большим пальцем по губам — кровь, густая и уже успевшая свернуться комками, стекла вниз по ладони. Хрипло вздохнув, потому что легкие всё ещё отказывались нормально функционировать, я посмотрела на не на шутку взволнованного Шисуи тоскливым взглядом. — Ты прав, это была она. — сказала я, не опуская взгляда, и только глубже зарываясь в плед. — Пыталась разговором выболтать у меня согласие. Теперь-то я поняла, что ей оно и не нужно было особо. — Тебе повезло, что я услышал странные звуки во дворе. — со вздохом ответил он и, обмочив тряпку в тёплой воде, протёр моё лицо от явственно чувствовавшегося слоя пыли и грязи. — Ты уже не дышала, когда я подбежал. Пришлось делать искусственное дыхание. Ты ведь не против? — Что ты, нет конечно. Ты мне жизнь спас. Я только благодарна. Уже который раз меня спасаешь, даже стыдно как-то. — Я пытался докричаться до тебя, но ты не отзывалась. Знала бы ты какое облегчение я ощутил, когда ты наконец пришла в себя. — Думаю, я понимаю. Хорошо, что ты оказался рядом. — Хорошо, что я предусмотрел влияние на твоё подсознание извне. — подправил мои слова Шисуи и кивнул на мои руки, что были скрыты под пледом. Я поняла, что он имел в виду, и попыталась улыбнуться в благодарность, но застывшая корка на губах начала болезненно трескаться и я только скривилась от легкой боли. Мы оба поняли, что слова сейчас были немного лишними, и замолчали. Я послушно дала вымыть себя от грязи, противно прилипнувшей к одежде и лицу, а также довольно спокойно перенесла то, как Шисуи протирал медицинским спиртом мой затылок, убирая запёкшуюся кровь. Периодически кашель настигал меня, заставляя сгибаться в три погибели и отхаркивать кровь, но со временем приступы сошли на нет, хотя я и не могла точно сказать, сколько времени прошло с того момента как я очнулась там, на земле, и осознала, что меня в очередной раз попытались убить. Шисуи внезапно заговорил как раз тогда, когда сворачивал в тугой узел грязную тряпку в попытке выдавить из неё воду. Причём заговорил не как обычно, а более взволнованно и почти доверительно: — Может, тебе не стоит идти на будущий экзамен? Сама понимаешь — тебе не удасться это контролировать. И меня рядом не будет, чтобы помочь. — Нет, я должна это сделать. — после недолгой паузы ответила я. — Не хочу, чтобы все подумали, будто я только фраериться умею, а на самом деле просто выпендрёжник какой-то. Нет, я хочу доказать им всем, что не смотря на всё случившееся я достойный противник, которого нужно опасаться. — Эх, я не об этом говорил. — Шисуи качнул головой из стороны в сторону, кладя уже почти сухую тряпку себе на колено и поднимая понимающий взгляд. — Для меня не играет роли, достойно ли ты дерёшься с кем-то или нет. Я просто хочу, чтобы ты знала — ты всегда можешь положиться на нас. На меня и на Наруто. По возможности мы всегда придём на помощь и ты сама знаешь это. Не нужно ничего доказывать, совершать подвиги и тому подобное. Я помог тебе сейчас не потому что строю на дальнейшее какие-то планы. — тут он замялся и коротко вздохнул. — Ладно, тут приврал — приходится продумывать ситуацию наперёд и я рассчитываю на то, что ты станешь сильным шиноби. Но всё же сейчас не об этом. Я имею в виду, что ты слишком сухо оцениваешь всё, окружающее тебя. И так и не научилась доверять. Я понимаю, что это тяжело для такой как ты, я сам знаю, как трудно жить в условиях постоянных лишений и оставаться пацифистом, продолжать чувствовать, верить во что-то или кому-то, но я бы очень хотел, чтобы эта жизнь, новая для тебя, дала тебе всё то, чего ты был лишена в прошлом. Ты ведь не против? Он улыбнулся под конец так искренне, что я просто не смогла удержаться — не смотря на боль в спине и животе, я потянулась к нему и крепко обняла, прижимая как можно ближе и чуть ли не плача от непонятного чувства счастья внутри. Боже, он впервые сказал это вслух. Впервые за столько времени. И я была безмерно счастлива, не смотря на то, в каких обстоятельствах пришлось услышать эти слова. Почувствовать, как чужие руки осторожно, но мягко обхватывают плечи, поглаживая непослушные волосы, было сродни венцу благодати. Никогда до этого я не ощущала такого насыщенного и концентрированного чувства радости, как в этот момент. Возможно, это была признательность, а может просто осознание того, что хоть в этот, в третий раз, но мне удасться получить настоящую семью, а которой ценят просто потому что ты есть. — Конечно же я не против. — прошептала я куда-то в его плечо, не отрываясь и только сильнее прижимая его к себе, будто если отпущу иллюзия развеется. — Ты мне ребра сломаешь, хах. — Я любя. — Я знаю. — Спасибо. — Не благодари, ладно? Просто не надо. Я не всегда заслуживаю на благодарность. — Но именно сейчас — заслуживаешь. Поэтому спасибо. Определённо, если бы меня спросили в тот момент — являюсь ли я самым счастливым человеком на свете, я бы без малейшего зазрения совести ответила — да. И я была уверена, что если такая поддержка и дальше будет окружать меня, то чакре никогда не удасться вырваться на свободу. Почему-то я была в этом уверена на сто процентов.***
День нововведенного экзамена подкрался совершенно незаметно. Всего какая-то неделя прошла, причём будто её и не было — за постоянной работой в мастерской, в магазине Наоми-сан и тренировками я совсем потеряла счёт времени, но, признаться, совершенно не беспокоилась по этому поводу, ведь была уверена в своих силах. Да и в Наруто я верила. Не могла не верить, так как он все чаще демонстрировал небывалые успехи, а оружием владел не хуже первоклассных шиноби, чья специализация как раз таки на оружии и была. Собственно, при таком учителе, как сам Шисуи Учиха, это не удивительно. Хотя порой я действительно удивлялась — когда он вообще успел всему этому научится? Его рвение учиться новым техникам, самосовершенствоваться — всё это не могло не радовать, но в то же время и волновать. Он и раньше казался мне слишком усердным, если речь заходила о какой-либо конкуренции, но сейчас он просто не щадил себя, прозябая на тренировочной площадке почти всё свободное время, а ещё часто таскал меня с собой, отрабатывая совместные атаки и различные боевые стойки. Это льстило, не спорю, но и смотреть на то, как он из кожи вон лезет только ради успешно сданного экзамена, было почти больно. В конце концов, во всём должно быть чувство меры. В тот день нам всем отменили занятия, собрали в одной аудитории и рассадили по возрасту, а потом, — после небольшого по меркам Ируки разъяснения правил поведения за пределами стен Конохи и инструктажа безопастности — дали тянуть бумажки, на которых были написаны буквы — команды, в которых мы будем состоять. Когда очередь подошла ко мне, я вытащила из небольшого тканевого мешочка скомканную бумажку. «В» — вот что гласила надпись, выведенная красивым почерком. Наруто коротко разочарованно вздохнул, когда развернул свою и увидел букву «Д», но я улыбнулась ему и тихо подбодрила, сказав, что так даже лучше, и что мы тогда сможем узнать, на что способны по отдельности. Пришлось минут десять ждать, пока все разойдутся по своим группам, и за это время я успела понять, что мне достались не самые лучшие сокомандники. Один третьегодка по имени Акано и его брат-близнец Широ, — я видела как они исподтишка поменяли свои бумажки с другими детьми, чтобы попасть в одну команду — затем я и Шино с первогодок и Нейджи с ещё одной девочкой, Лейлой, если не ошибаюсь, из второго класса. Не самая приятная компания. Все, — кроме Абураме, чему я не сильно удивилась — привычно смотрели на меня как на чуму, щурясь и не поворачиваясь спиной, словно я просто таки излучала опасность. Отчасти так и было — сегодня я снова не слишком хорошо контролировала свою чакру и даже сама ощущала как изредка она выплёскивается наружу, заставляя окружающих ёжится от определённо неприятного ощущения горячей чакры. Почти всё время я не спускала глаз с Нейджи, беззастенчиво разглядывая его довольно тощую фигуру, и рефлекторно поглаживала неприметную татуировку на запястье, символику клана Хьюга. Нейджи тоже периодически смотрел на меня, но, сталкиваясь взглядом с моими чёрными глазами, тут же отводил свои, утыкаясь либо в пол, либо в чьи-то ноги, ни разу не задержав зрительный контакт дольше секунды. Постепенно, команды из шести человек каждая начали выводить, и со временем я потеряла из виду топорщащиеся яркие локоны Наруто, в команде которого оказались целых трое будущих куноичи со старших классов, какой-то вечно хмурый второгодка и Чоджи. Я еле успела махнуть ему на прощание рукой, но, боюсь, Наруто даже не заметил этого жеста в толпе; одноклассница Нейджи презрительно хмыкнула на мой сентиментальный порыв, и ей вторило несколько других фырков. Я уже готова была врезать каждому из них и просто свалить куда подальше — настолько тяжёлой уже была атмосфера между нами. Наверное, только в моей команде стояла эта липкая, неприятная тишина, что, казалось, обволокла всех, кто находился в зоне её досягаемости, и не давала словам вырваться из горла. Говорить я в любом случае не была намерена, но несколько раз замечала, как осекаются на полуслове братья-близнецы, решившие завязать разговор, и снова замолчавшие, так и не произнеся толком ни слова. Лишь подошедший преподаватель, — насколько мне известно, он вёл философию у пятиклассников — смог внести немного оживлённости, выведя и нас на улицу, и уже там, идя по направлению к вратам Конохи, рассказывая саму суть испытания. — Это командная работа, — говорил он насыщенным, низким голосом, от которого так и хотелось подойти поближе и просто наслаждаться самим мягким звучанием. — Считается, что будущие шиноби должны уметь найти общий язык с любыми, даже не знакомыми им, людьми, поэтому вас и отбирали выборочно. Вам дадут определённый маршрут, который ваша команда должна пройти в определенный срок, и по пути нужно собирать флажки с цветом вашей команды. Вот, видите, у вас это оранжевый, — указал он на свой бланк. — Оценивается командная работа, по факту, самый важный аспект, быстрота передвижения, умение преодолевать препятствия и боевые навыки. К тому же, — он кинул двусмысленный взгляд на меня, а после перевёл его на Нейджи, и наконец остановился на той девчонке, Лилиане или Лейле. — Вам, наследникам кланов, придётся пройти дополнительное тестирование на знание основ некоторых техник, которые вы должны были самостоятельно изучить в своих семьях. Думаю, это всё, что вам нужно знать. Вопросы? — Если мы встретим кого-то из других команд, можно ли нападать? — поинтересовался один из братьев-близнецов, идя нога-в-ногу со своим братом и сложив руки за голову, немного подрагивая при этом от едва ощутимого холода. — Вы не сможете никого встретить. — сказал как отрезал учитель. — Все маршруты специально разработаны так, что они не смогут пересечься даже если кто-то из вас заблудится. — А сколько времени даётся на прохождение? — спросила уже я. — Не больше двух часов. По истечению этого времени, если кто-то не придёт к пункту назначения, его или её пойдёт разыскивать специальный отряд, но я думаю, что такие меры не понадобятся. Два часа. За два часа в лесу, да ещё и в зимнее время, может случится всё, что угодно. Всё ещё не понимаю смысла этого упражнения. — О, пришли. — не слишком эмоционально произнёс преподаватель, выводя нас за ворота. Признаюсь, я была поражена размахом укреплений, к которым раньше меня не подпускали охранники, но которые теперь предстали во всей красе: выкрашенные высокие стены, тянущиеся просто к небесам, иероглифы на створках, символизирующие что-то из мифологии, вычурность, смешанная с чёткостью и изяществом линий самих ворот, что служили хорошей защитой, стопроцентно имея внутри автоматическую барьерную систему, не дающую прохода никому постороннему. Вот бы изучить её изнутри, понять принцип — меня, исследовательницу в душе, все подобные механизмы тянули словно магнитом. Кроме меня засмотрелись и все остальные, приоткрыв от удивления рты; кто-то коротко улыбнулся, провожая громадные стены, теперь находящиеся уже за нашими спинами, длинным взглядом. Мы шли довольно долго по широкой земляной дороге, присыпанной подтаявшим снегом, а вокруг были только деревья и ничего кроме деревьев. Ветви, усыпанные белой пеленой, кренились к земле, а белоснежные кристаллы льда блестели в лучах утреннего солнца, переливаясь всем спектром возможных цветов. Оторвать взгляд было просто невозможно и я всю дорогу следила только за красочным представлением, за широкими насыщенно-зелёными ветвями елей, усыпанных покровом снега, за сугробами и редкой травой, выступавшей из них. Внезапно мы остановились рядом с какой-то небольшой тропинкой, ведущей прямо в лес; вокруг не было ни души — шедшая перед нами команда повернула и теперь даже эхо их голосов не доносилось сюда, а следовавшая за нами группа подойти ещё не успела. — Так, вот ваш маршрут. — учитель философии дал каждому по карточке, на которой чётко виднелась изломанная линия, где яркой красной точкой было указано начало маршрута и его конец. Всё мы дружно, хоть и не слаженно, покивали, а затем стали в ряд, по росту, и по команде побежали по тропинке, бежа след в след за предыдущим человеком по нетронутому до этого никем снегу. Я успела вложить свою карточку в нагрудный карман куртки прежде чем бегущий впереди меня Шино сдвинулся с места и настала моя очередь. В виду того, что я оказалась выше ростом, чем Нейджи и его одноклассница, они находились прямо за моей спиной. Я просто таки ощущала как та девчонка смотрит мне в спину. Неприятное чувство, что мешало сосредоточится. Опять же, мы бежали в полной тишине, что одновременно и радовало, — можно было не опасаться того, что упустим какой-то внезапный звук ловушки или подозрительный шорох — и в то же время угнетало, так как постоянная тишина сильно давила. Да и координировать наши движения между собой просто невозможно, если мы даже слова друг друг произнести не хотим. Шино пару-тройку раз пригибал передо мной ветки и даже наклонялся заведомо ниже при поворотах чтобы я могла получше разглядеть тропинку, но ни на что большее я расчитывать не могла. Прохладный ветер уносил с собой пар, что исходил из моего рта, а тихий хруст шагов о снег придавал монотонности. Я и не заметила, как прошло около четверти пути. Резкий поворот направо заставил меня сделать небольшой крюк, чуть не слетев в облепленные кристаллами льда кусты, потому что дорожка внезапно стала покрыта тонким и почти невидимым слоем льда, на котором я поскользнулась. Не теряя даром времени, вперёд меня выскочила бегущая сзади девчонка, и мне пришлось уступить ей место. Нехорошее предчувствие закралось в мою душу и я резко обернулась назад, не прекращая бега. Чёрт подери, а куда запропастился Нейджи? Он же только что находился за моей спиной! Тихий рык застрял где-то в горле, когда я резко затормозила, моментально потеряв свою команду из виду, и развернулась. Нельзя терять сокомандников — это было одним из правил, что так грубо нарушили остальные, но я не собиралась потакать обычной школьной вражде. Главное сейчас — задание, для остального найдётся и более удобное время. Я побежала назад, с грустью понимая, что окончательно потеряла всех своих из виду и даже не ощущаю больше их чакру, но зато наконец вышла на след, что уходил с тропинки куда-то в сторону, и он был одним единственным, вереницей тянувшимся куда-то в кусты, поэтому я сразу же поняла, какое направление поисков выбрать. И я пошла по следам, стараясь не издавать никаких звуков, чтобы не привлекать возможное внимание. Остановившись напротив какой-то неприглядной поляны, я попыталась разглядеть хоть что-то, щурясь при этом от слепящего глаза света. Наша зимняя одежда имела серый оттенок и я не сразу заметила движение, но когда всё-таки заметила, безошибочно определила — Хьюга преспокойно направлялся к дальнему краю поляны, явно на чём-то сосредоточенный, словно что-то выискивал. И взаправду, на ветке одного из деревьев была привязана оранжевая лента, к которой Нейджи и направлялся так целеустремленно. Наверняка заметил её и решил проверить, но никому так и не сказал, и если бы я не заметила его исчезновения, никто даже и не подумал бы вернуться. Я еле удержалась от громкого возмущённого восклицания в сторону Нейджи, потому что понимала — как бы там ни было, но задание у нас командное и нельзя сдавать свои позиции лишними звуками, да и есть опасность, что на открытой местности могут отследить, ну или на крайний случай просто дисквалифицируют за нарушение правил. Поэтому я максимально тихо пробралась к поляне и всмотрелась, куда он направлялся. Во мне кипела злость и глухая ярость за то, что Нейджи свалил, ничего не сказав, и подверг задание риску, но уже в следующую секунду все мои негативные мысли исчезли, оставив всего одну единственную — там была ловушка. Я увидела её: обычная вырытая яма в земле, скрытая приличным количеством снега, только сугроб выглядел карикатурно и неестественно, но сама ловушка была плохо видима из-за тени близстоящего раскидистого дерева. Я даже могла бы сказать, что мне повезло, что я вообще её заметила, да ещё и с такого дальнего расстояния. Но в любом случая я запаниковала: если Нейджи её не видит, то он попадётся, а сам выбраться оттуда уже не сможет. И это плохо, очень плохо. Я не знала ни какая там глубина, ни про наличие чего-то опасного внутри, а потому никак не могла выставить в голове четкие приоритеты — помогать или нет, пожертвовать ли им или всё-таки не стоит. Решение само по себе возникло в голове спустя всего несколько секунд размышлений в довольно стрессовой ситуации; не было времени обдумывать правильность своего поступка. Конечно, эта авантюра с Нейджи потом мне стопроцентно аукнется, но нам дали чёткие инструкции: помогать товарищам по команде не взирая на личные разногласия. Я резко выбежала из-за скрывающих меня деревьев Хьюге на перерез в попытке успеть вовремя оттолкнуть его. Нейджи как раз сделал шаг вперёд, корочка льда захрустела под его ногой, проломившись у края, а сам он накренился вперёд, падая, и именно в этот момент я настигла его — наверняка он даже не успел осознать, что именно произошло, когда я со всего размаху врезалась в него корпусом и что есть силы толкнула в другую сторону. Упав на землю и перекатившись, зашипела от боли, — скорее всего вывихнула себе лодыжку, неудачно приземлившись на левую ногу — и внезапно поняла, что земля подо мной захрустела, снова начал проламываться лёд, и я задёргала руками в безуспешной попытке зацепится хоть за что-то. Так некстати под руку то ли случайно, то ли специально подвернулась штанина упавшего рядом и всё ещё не осознающего толком происходящее Нейджи, и я на секунду приостановилась на краю ямы, рефлекторно уцепившийся за единственную преграду на пути к явно болезненному падению, но спустя секунду поехала вниз по скользкому мокрому снегу, потянув его за собой. Нейджи громко воскликнул что-то невнятное, тоже пытаясь ухватиться за выпирающие корни дерева, но и у него ничего не получилось. В последний момент я только успела обернуться и посмотреть вниз, и с благоговейным ужасом увидела на самом дне ямы несколько взрыв-печатей, одна из которых располагалась чуть ли не по траектории моего дальнейшего неминуемого падения. Какого чёрта здесь вообще делают взрыв-печати?! На осознание ушла доля секунды, а затем в голове щелкнуло и организм сработал на автомате — секунда, и всё тело покрывается толстым слоем чакры, бурлящей как в жерле вулкана из-за моей нарастающей паники; вторая, и Нейджи с криком выпускает из рук корень, за который он успел зацепиться; третья, и я обхватываю его руками, прижимая к себе в защитном жесте; четвёртая — и я чувствую как падаю на спину, как боль выстреливает в позвоночнике и расходится искорками по всему телу, и почти сразу же ощущаю невероятной силы взрыв, который ударяет по мне всей своей мощью и вырубает в первое же мгновение, не дав даже полностью понять, в какой момент это произошло. Перед обмороком я запомнила всего одно — как мучительно медленно по сравнению с болью во всём теле исчезает перед глазами свет, и как моё сознание проваливается в тьму, где не было абсолютно ничего.***
Боль пробудила меня из беспамятства, клубком давя изнутри и почти буквально вышвыривая в реальность. Ныло всё тело, будто кто-то методично избивал меня несколько часов подряд, но особенно сильно болела голова. Когда я дёрнула ею в попытке избавится от боли, та только вспыхнула ещё ярче и перед внутренним взором заплясали яркие всполохи. Тихий стон сорвался с губ, я ещё раз качнула головой и повела плечом, пытаясь убрать ноющее чувство у шеи. Внезапно сзади что-то дернулось и с силой ударило меня в ногу, причём так, что я глухо воскликнула от неприятного ощущения — лодыжка отозвалась тупой ноющей болью, волной уколов разошедшейся по голени вверх. Мозг всё ещё соображал туго и до меня не сразу дошло, что звуки со рта срываются приглушённые и бессвязные, а пошевелиться нормально не выходит. Проморгавшись, меня удивило то, какая кромешная стояла вокруг тьма, и насколько неудобно было сидеть на чём-то, что тряслось и являлось неприятно-твёрдым. Сзади кто-то громко замычал и сильный удар чьей-то головы о мой затылок наконец привёл меня в чувство — я широко раскрыла глаза и зашевелилась, одновременно и осматривая странное место, где оказалась без собственного ведома, и пыталась понять, что за черт происходит. Когда я задергалась, то с небывалым удивлением обнаружила, что мало того, что не могу пошевелить ни руками, ни ногами, так ещё и рот завязан каким-то куском грязноватой ткани, пахнущей как старые носки. От изумления я на секунду просто остолбенела, а затем задергалась пуще прежнего, замычала проклятия в кляп, но ничего не выходило. Руки за спиной были прочно привязаны друг к другу, а ещё я ощущала тепло чужого тела и как чьи-то пальцы пытались дотянуться до верёвок на моих руках, чтобы то ли их развязать, то ли, наоборот, завязать туже, но в последнем я была неуверенна. Голос, что также был глухим и невнятным из-за кляпа, казался знакомым, мою шею щекотали волосы этого человека, а самые длинные пряди были даже видны, но в темноте я не могла дать точный ответ какого они цвета — чёрные, коричневые или темно-рыжие. Я не ощущала собственной чакры, да и вообще не ощущала ничего, что должна бы чувствовать; сенсорные способности что-то словно блокировало внутри. Поморщившись от напряжения в висках и сильной боли в правой ноге, — вероятно, я действительно вывихнула ногу, потому что теперь могла разглядеть неестественный разворот голени и тупую ноющую боль по всей ноге — я вывернула голову максимально далеко назад и попыталась произнести так чётко, как могла, что хочу узнать, кто это. Сначала было молчание, а затем этот неизвестный замычал в ответ что-то схожее на «Эджи». И вот тут-то я наконец поняла, почему голос показался знакомым, да и сошлась картинка в голове. Я буквально проматерилась прямо в кляп, потому что застрять неизвестно где в связанном состоянии вместе с Нейджи Хьюгой было худшим, что только можно придумать. А одновременно с этой мыслью вернулась и память о произошедшем, вгоняя в злость на себя за неосторожность. Я моментально вспомнила, что попыталась помочь ему на командном задании, но в итоге мало того, что не помогла, так ещё и сама себя подставила. Вот только воспоминания никак не помогли ответить на клубочащиеся в голове вопросы — что произошло, где мы, почему связаны и где были все эти пресловутые джонины со специальной подготовкой, которые должны были не дать и шанса на подобную ситуацию? Но ни одного ответа не было и приходилось только глухо рычать в кляп да безуспешно дергать веревки за спиной. Вероятно, какая-то крытая телега или повозка налетела на особо большую кочку и мы с громкими скомканными восклицаниями проехались по деревянному настилу и врезались в стену. Перед моими глазами заплясали огоньки от силы удара о голову, но я пришла в себя быстрее, чем в прошлый раз. Проверив, что и Нейджи тоже пострадал не сильно, я перестала тратить время зря и попыталась дотянуться пальцами к узлам веревки, но они находились далеко — заведомо завязаны аж у локтей, чтобы не было возможности достать. Руки Нейджи терлись о мои, а ногами он пытался развернуться так, чтобы оттолкнуться от стены и добраться до прежнего места: возможно, там он нашёл какой-то нож или острое лезвие. В любом случае я помогла сразу же, как только поняла о его планах; все прежние разногласия моментально испарились на почва общей проблемы, что с каждой минутой бездействия становилась всё более опасной. На очередной кочке, — как раз когда я почти достала пальцами до одного узла, а Нейджи молчаливо дотягивался ногой до чего-то у тряпья в углу — мы чуть ли не подлетели и, перевернувшись, я упала на живот, а Хьюга, закономерно, приземлился на меня сверху, весомо давля на спину, но при этом вовремя сориентировавшись и дёрнувшись левее, вследствие чего мы оба перевернулись на бок. Я глубоко и часто дышала в противный кляп, глаза слезились от пыли, но я рывком дернулась вверх и вернула нам обоим сидячее положение, хоть это и было непросто. Благо, пресс я накачала достаточный для подобного манёвра. Нейджи что-то благодарно промычал, махнув головой, чтобы убрать растрёпанные волосы, но вдруг движение прекратилось и мы вновь проехались по доскам от резкости остановки. Снаружи послышались голоса, кто-то с кем-то переговаривался и о чём-то спорил, какой-то высокий голос рассмеялся, а третий пытался его утихомирить. Мы сидели, не издавая ни звука, и пытались понять, о чём разговор, но могли расслышать только интонации да приглушённый бубнеж. Кто-то с громким хлюпом пошёл мимо стены с моей стороны по направлению к предполагаемому выходу и, не прекращая беседу, начал что-то дергать, да так, будто пытался выломать доски. Мы замерли, оба повернув головы в ту сторону, и с замиранием сердца пытались разглядеть хоть что-то в темноте. Доска, — прибитая гвоздями, по всей видимости — отлетела в сторону, и две створки распахнулись, являя нам уже знакомого шиноби. Предвечерние сумерки хоть и давали немного света, но это было уже хоть что-то по сравнению с его полным отсутствием, и я смогла четко разглядеть лицо. Нахмурившись, я с нескрываемой злобой посмотрела на шиноби Скрытого Тумана, что нахально улыбался, осматривая нас двоих, и выглядел до неприличного самодовольно. Я узнала его в ту же секунду, что увидела — высокий, с довольно длинными, прямыми и до ужаса рыжими волосами, завязанными в низкий хвост, повязка на лбу, на которой блестела длинная борозда, наглядно говорящая о преступном роде деятельности, обычная для страны Воды одежда и эта наглая улыбка на лице, что бесила меня ещё когда этот парень ходил со мной на одни лекции. Имя я не помнила, но внешность не забыла бы никогда. И в эту секунду картинка в моей голове наконец сложилась, именно сейчас я наконец осознала, во что мы с Нейджи так неосторожно вляпались, поняла даже эти заинтересованно-оценивающие взгляды ещё из Академии. Наёмники. Чёртовы наёмники. Это всё было спланировано. Давным-давно. И мы, клановые, с особыми кеккей-генкаями, их цели. С самого начала ими были. Шиноби, оглянув телегу быстрым взглядом, отошёл на шаг назад и громко выкрикнул кому-то сбоку: — Эй, Эйс, они очнулись! Вываливать? — Почему нет. Давай! — послушалось в ответ и этот нахал с всё той же улыбкой запрыгнул в телегу, направляясь прямиком в нашу сторону. Нейджи дернулся в сторону и протестующе замычал, — определенно, он тоже вспомнил знакомое лицо — когда его схватили за шиворот и приподняли над землёй, а следом и меня. Я же начала отчаянно вырываться, чуть ли не виляя всем телом, силясь вырваться, и один раз даже ощутимо лягнув шиноби связанными ногами в бок, но этот парень держал крепко, да и он сильно встряхнул нас обоих, не очень заботясь о сопротивлении. Он бесцеремонно выволок меня и Нейджи, даже не попытался придержать или аккуратно спустить, а сразу же вышвырнул на землю, прямо в дорожную грязь. Остатки моей одержы, что и до того уже не сверкали чистотой, теперь и вовсе были все в грязи, а рванная футболка Хьюги и его штаны стали и вовсе все мокрые — тому не повезло приземлиться в неглубокую лужу рядом. Хотелось закашляться, потому что из легких вмиг вышел весь воздух, но я не могла этого сделать и лишь душилась сухостью во рту и пыталась не дотрагиваться языком до противной ткани, что так и норовила залезть в глотку. Холод зимы моментально пробил насквозь, мурашки пробежали по оголённой коже по всему телу, а из-за промокшей одежды моментально стало в разы холоднее. Но это не помешало мне с вызовом посмотреть в глаза отступников страны Воды, окруживших нас плотным кольцом, демонстрируя свою решимость сражаться до последней капли крови. Опять же таки, некоторых я узнала — всего нас окружили, насколько мне удалось посчитать, около двадцати шиноби, и семерых из них я знала, потому что они все были так называемой «делегацией», приезжими, с которыми Хирузен якобы заключил союз на обмен учащимися. Вот твари. Воспользовались его дружеской политикой и проникли в самое сердце страны Огня. Я ненавижу их даже больше, чем до этого. Вдруг сзади толпы высунулся какой-то мелкий парнишка, на вид очень зашуганный и совершенно не походивший на нукенина, да и лицо у него выразило крайнюю степень испуга, стоило ему наткнуться взглядом на мои метавшие молнии глаза. Двое его соседей, стоящих по бокам от него, справа и слева, явственно скривились, будто проказу увидели, и это четко дало понять — мелкого пацана даже среди местных не сильно любят. Но почему-то держат. Пока что ответа на этот вопрос я найти не могла, поэтому продолжала следить взглядом за не встречавшимся мне ранее генином или чуунином. Долго, увы, не удалось. Нукенины вновь зашевелились, но со стороны Нейджи, и я не могла увидеть, что же такое там происходило. Оттого злилась. Но ничего поделать не могла: веревки держали на удивление крепко, а чакру что-то насильно удерживало внутри и я не могла даже почувствовать её, что уж говорить про какие-то техники. Но отвлёк меня от внутренних негодований резкий толчок чужой ноги, будто Нейджи попытался отодвинуться назад, но ему мешала я. А в следующую секунду я услышала ленивый, нахально-вальяжный голос, что доносился из-за спины: — Так-так, улов может принести нам пользу ещё до того, как мы его продадим? Интересно. Смысл фразы доходил просто убийственно-долго, но когда я наконец полностью осознала суть, то тут же широко распахнула глаза в неверии. Вот дерьмо! Так вот что им нужно на самом деле! Конечно, за клановых наверняка цены просто бешеные на чёрном рынке стоят! Твою мать, ну мы и вляпались! — Босс, предлагаю начать с этого Хьюги — он не такой ценный, как Учиха. — Нейджи за моей спиной задёргался, услышав тихий смешок того шиноби, что предложил начать именно с него, и мне пришлось немного подвинуться, чтобы грязь при его движениях не вымазывала мои ноги. Но при этом я с замиранием сердца ждала ответа того, главного, чьего голоса я не узнала, а, значит, он не появлялся тогда в Конохе и можно было ожидать от него чего угодно. — Хм, — протянул он задумчиво, будто специально нагоняя страху. — Вполне хорошая идея. Вот только с чего вы решили, что он не так ценен? Бьякуган идёт на рынке по такой же цене, что и Шаринган. — Да он же из побочной! — вклинился тот самый, что выволочил нас из телеги. В этот момент я ощутила, как кто-то дернул Нейджи сзади, тот что-то промычал, а затем его волосы буквально рассыпались по моей голове и плечам, видимо, теперь уже не поддерживаемые лентой, которой он укрывал ещё и лоб. — Видите! — повторил ненавистный мне нукенин. — Я видел эту печать. Если он умрет, Бьякуган исчезнет. Так что Учиха сейчас важнее. — Ага, его глаза хотя бы восстанавливаются! — О, а давайте вырвем их и вставшим другие! Говорят, новый Шаринган появится! — Да брось, глупости! Только покалечишь, а где нам потом его продать, а? Не подумал, тупая башка?! — Замолчали все! — громогласно воскликнул главарь, прервав воцарившийся шум. Я же, наверное, вздохнула бы с облегчением, не будь у меня во рту кляпа, ведь обсуждения Шарингана не вызывали во мне ни капли приятных ощущений. Я только содрогалась при каждой новой идее забрать мои глаза. Внезапно послышались громкие шаги у моего уха, а затем я наконец увидела этого самого главаря, севшего прямо передо мной на корточки — задумчиво осматривая меня единственным глазом, — второй имел характерное бельмо, означающее слепоту — он почесывал подбородок, а затем убрал мешающуюся прядь бледно-коричневых волос и одним резким движением сорвал с моего рта уже опостылевшую тряпку. Стоило ему только сделать это, как я заорала не своим голосом — точнее, попыталась заорать, ведь голос за долгое время сел: — Немедленно отпустите нас, мрази! Вы не представляете себе, во что ввязались! — Какой боевой парнишка однако нам попался. — с усмешкой ответил главарь и склонил голову к плечу, смотря на меня сверху-вниз. Затем он схватил меня за ободранную футболку и рывком поднял на уровень глаз, второй рукой удерживая за подбородок и не давая и шанса опустить голову. — А теперь отвечай на мои вопросы или твоего дружка постигнет участь его отца. — Хреново вы готовились к операции, если не знаете, что мы с ним всегда друг друга ненавидели. Да я буду даже рад, если он перестанет мешаться. — заявила я в ответ, сощурив глаза до щёлок и показывая своё отвращение всеми возможными способами. — Надо же, оказывается, в Конохе эту пресловутую Волю Огня молодое поколение совсем не уважает. Не так ли? А я уж надеялся, у отродья Учих больше сострадания. — Да даже если бы оно и было, для таких как ты я готов только на могилу плюнуть! — Значит, сотрудничать мы не хотим? — намеренно делая голос слишком наивным и каким-то детским, повторил главарь, но в голосе ощущались стальные нотки, а взгляд голубого глаза оставался холодным и отстранённым. Я не ответила, только нахмурилась сильней да поджала губы, показывая и без слов, что мой ответ останется неизменным. Я знала, что они в любом случае не пойдут на убийство ради шантажа — это же их деньги, в конце концов, а нукенины обычно подобным не рискуют. Вот только… — Что ж, отрежьте-ка их друг от друга, — скомандовал главарь, вставая на ноги и резко разжав пальцы, из-за чего я больно ударилась головой о землю. Эта команда была немедленно выполнена: верёвка, подвязывающая нас друг к другу, тут же разорвалась, и кто-то сзади резко оттащил Нейджи в сторону, а меня подперли и заставили принять вертикальное положение. — А теперь… Посадите напротив. Хочу насладится зрелищем. Сопротивляющегося изо всех сил Нейджи доволокли по грязи прямо к ногам главаря и тот, ловко проведя захват, нагнулся вниз, положив голову на макушку Нейджи. Играючись, он достал кунай и приставил его к горлу Хьюги, всё это время не переставая глядя в мои глаза. Я еле удержала себя от порыва дёрнуться следом за ним, потому что такой поворот событий никак не укладывался в моей голове. Пришлось с силой заставить себя остановится, сжать губы в тонкую полоску и просто смотреть в растерянные и впервые наполненные диким ужасом глаза Нейджи, смотрящего на кунай у своего горла с жутким выражением. Он тотчас сам перевёл свой взгляд выше и встретился со мной, смотря настолько умоляюще, насколько это было возможно. Он буквально говорил «Сделай хоть что-нибудь! Я не хочу умирать!», и я не могла не признаться хотя бы самой себе, что в этот миг мое предвзятое отношение к нему из Академии полностью испарилось, а на его место пришла тревога и желание спасти не только свою, но и его жизнь. Всё это промелькнуло в моих глазах за долю секунды, но главарь банды нукенинов наверняка это увидел, раз оскалился и подвёл кунай ближе к горлу. — Твои слова всё ещё остаются в силе? — переспросил он издевающимся тоном. — Да. — уже не так уверенно ответила я. Оторвать взгляд от расширившихся вмиг почти отсутствующих из-за мутности радужки зрачков Нейджи я была не в состоянии. — Что ж, тогда ты будешь не против, если он больше не будет мешать нашему конфиденциальному разговору? Кунай приблизился к коже и сделал неглубокий надрез, по шее дернувшегося Нейджи стекло вниз несколько капель крови. Я сжала губы ещё сильнее, почти что разрывая их зубами от нерешительности, и всё так же не могла оторвать взгляда от глаз Нейджи. В тот момент, когда остро заточенный кунай разрезал его кожу ещё глубже, а струйка крови расширилась на несколько сантиметров, я больше не смогла сдерживать себя и резко закричала, до того пронзительно, что эхо разнеслось по округе: — Прекрати! Я согласен! Отпустите его! Главарь самодовольно оскабился и убрал оружие. Нейджи, не смотря на явную боль в шее, даже не обратил на это внимания, а только смотрел на меня шокировано, просто неверяще, с этим непонимающим детским выражением, которое говорило всего одну фразу: «Зачем?». Кое-кто из нукенинов прямо за ним тихо засмеялся, кто-то начал перешёптываться. Я глубоко вдохнула, втягивая носом холодный зимний воздух, и чуть ли не скрипя зубами повторила: — Отпусти его. Я же согласился! — Ну, видишь ли, теперь я точно знаю как вытянуть из тебя нужные ответы. В чём же смысл отпускать свой шанс на лёгкую наживу? — эта приторная улыбка, а также очередные смешки за моей спиной, бесили даже больше, чем сама ситуация. Хотелось вмазать по этой роже, выцарапать глаза, разодрать на клочки, заставить почувствовать настоящую боль, то, что чувствую сейчас я, буквально стоя на распутье, где одно неверное слово может стоит жизни довольно близкого мне человека. Сейчас я как никогда была готова убивать, и эта мысль на удивление не вызывала отторжения. Только увеличивала желание сделать это. — Ты ведь Учиха, а вы все совсем недавно имели доступ к секретной информации Конохи, — неспешно начал главарь, игриво покручивая окровавленный кунай на пальце. — Хотелось бы узнать кое-что из этих архивов. — Вы всерьёз считаете, что восьмилетнему ребенку будут рассказывать о расположении архива с секретной информацией? — саркастично, но всё-таки сдержано, отозвалась я, напряженно следя взглядом за потенциально опасным оружием. — Не будь наивным, Саске, я в курсе, что ты и сам уже бывал там, хоть и нелегально. Да и твой Шисуи тоже. Ну так что, будешь продолжать отрицать очевидное или же?.. Нахмурившись, я глубоко вздохнула, видя как острие куная вновь приблизилось к шее Нейджи, к тому самому месту пореза, где уже успела засохнуть корочка. Не прошло и нескольких секунд, прежде чем я без раздумий ответила: — Что нужно? — Шпионы, находящиеся в данный момент на территории страны Воды. — Я такой информацией не располагаю, увы. Это уже профиль Шисуи. — Да неужели? — ещё более иронично протянул главарь нукенинов. И усмехнулся так недобро, будто ему самому было интересно, сколько ещё я буду упираться и пытаться тянуть время. Я и сама понимала — ситуация патовая, ни одному из нас не выгодно идти на уступки, но при этом преимущество находилось явно не на моей стороне, и тут вопрос стоял уже не о национальной безопастности, а переходил в личные рамки. И я видела по взгляду нукенина, что он точно знает, что я имею нужную ему информацию. Поэтому, помолчав с минуту, я на выдохе произнесла: — Не уверен на сто процентов, но около двадцати имён назвать смогу. — Вот это уже другой разговор. — довольно сказал главарь и, оттолкнув к своим подчинённым связанного Нейджи, сделал в мою сторону несколько шагов. Присел всего в полуметре, доставая из кармана свёрнутый листок и карандаш, приторно-доверительно произнося: — Называй. — Только если пообещаете, что больше не тронете Нейджи. — поставила условие я, вздёрнув подбородок. Упускать шанс выторговать себе что-то я не собиралась, если уж выпала такая возможность и им нужна была моя информация. — Ну, сам должен знать — на слово преступника надеяться не стоит. — Тогда и мне говорить правду нет смысла. — парировала я. — Я могу просто придумать любые имена хоть сейчас, и вы ведь не сможете ничего сделать, так как проверить нет возможности, остаётся только надеяться на правдивость моих слов. Теперь уже нахмурился он, и, кажется, понял, что я действительно готова врать. Где-то минута ушла на то, чтобы он обдумал мои слова, а после он склонил голову к плечу, вглядываясь в мои глаза. — Не понимаю, зачем ты это делаешь. Насколько я знаю, он не сделал тебе ровным счётом ничего хорошего — именно из-за него ты сейчас сидишь здесь, передо мной, и ещё пытаешься его выгораживать? Пацан, ты точно в своём уме? — Не знаю, как в стране Воды, но меня в клане учили взаимопомощи. И я не собираюсь так просто прогибаться под таких мудаков, как вы, только потому что раньше случилось что-то плохое. Мы из одной деревни, в наших жилах течёт одна кровь, а вы — никто, и именно вы сейчас представляете нам обоим опасность. Так что нет, обменять Нейджи на вашу благосклонность не выйдет! К концу монолога я почти кричала в лицо этому сукину сыну, чуть ли не рычала на него от злости. Как бы Нейджи не бесил меня, но эти твари бесили в миллионы раз больше, и если бы я могла, я бы покромсала их на кусочки прямо сейчас, высвобождая всё то скопившееся внутри презрение и злобу. «Так что же мешает? Я с удовольствием посмотрю на это.» Знакомый голос резко заставил меня отшатнуться, дёрнуться назад и чуть приоткрыть глаза. Неожиданная реакция наверняка удивила всех окружающих, но мне сейчас было не до этого — снова этот голос, и в этот раз я уже заранее понимала, что так просто от меня не отстанут. «Какого чёрта?! Нет! Никогда!» — внутренне возмутилась я, потеряв нить разговора с главой банды нукенинов, что за долю секунды перестал быть важным в моих глазах, уступая чакре, решившей так не вовремя побеседовать на не очень приятные темы. «Оу, дорогуша, ну ты же и сама понимаешь, что без моей помощи ты никогда отсюда не выберешься и своему жалкому дружку не поможешь.» «Вон из моей головы!» «Не забывай, что я прямо сейчас могу снова вышвырнуть тебя восвояси и забрать себе это тело. Не нарывайся, пока я благосклонна.» На краю сознания я слышала, что кто-то зовёт меня снаружи, что надо отвлечься, но была слишком сосредоточена. Да и резко сменившийся тон чакры, ставший более холодным, чётко дал понять, что намного лучше будет не отвлекаться и не злить её лишний раз. «В чём тогда смысл предлагать сотрудничество?» «Потому что, видишь ли, как бы я не хотела этого не признавать, но мне всегда плохо давалось управление физическими телами своих оболочек. Разве что только если они сами этого не делали, а я просто руководила.» В моей голове на секунду пронеслась мысль — сложился воедино ещё один кусочек пазла, и теперь я наконец поняла, почему в прошлый раз изредка я всё же могла наблюдать за происходящим, но не имела возможности как-то на него влиять. Просто ей не удавалось толком контролировать новое тело. Это, на самом деле, много чего объясняет. «Сделка, значит?» «Что-то вроде того. Или ты против?» «Конечно же я против! Ты убила шестьдесят человек, а потом несколько раз и меня убить пыталась! И это я ещё не беру в учёт постоянные галлюцинации, все эти попытки заставить меня подчиниться! Да это уже просто издевательство какое-то!» «Естественный отбор, детка, ничего личного. Каждый выживает как может. Тем более, сейчас ты, как я вижу, немного не в состоянии условия диктовать.» — голос в голове издал просто до одури ироничную интонацию. Я ощутила это даже по эмоциональному откату, что небольшой волной захлестну сознание. Сморщившись от неприятного ощущения, я снова нахмурилась и в очередной раз проигнорировала какой-то внешний бубнёж, что был направлен в мой адрес. «Просто признай, что и сама хочешь их смерти. Ну же, просто признай это.» — снова тихо зашептало где-то из подсознания. Признаться, я… была согласна. Перед глазами всё немного размывалось, но всё-таки картинку, отпечатавшуюся в памяти, я забыть не могла. Обычные убийцы, что готовы даже лишить себя прибыли ради каких-то алчных целей. Как бы парадоксально это не звучало, но это так. И с каждой секундой ненависть к ним, к их планам на меня и Нейджи, всё возрастала; доказать самой себе, что эмоции эти — не мои, было всё сложнее, как и врать себе же. Резкий удар, — невероятно сильная пощёчина — заставил меня выйти из оцепенения и громко охнуть от боли. Нечаянно, я прикусила язык, и звук вышел приглушённым. Остервенело заискрив глазами, я поджала губы и злобно посмотрела в лицо главаря банды, что всматривался в моё лицо, а над ним, немного пригнувшись, стоял один из его подопечных, и его слова словно сквозь вату доносились до моих ушей: —… говорю же — это точно была та самая сущность, о которой говорил Джоа! Он и в прошлый раз так же себя вёл перед тем как вырезать всех тех АНБУ! Да ещё и письма Узумаки, где есть нечто подобное, и… Письма? Узумаки? Какого хрена?! — Какой ещё Узумаки?! — воскликнула я, полностью забыв о инстинкте самосохранения. Внутренне зашевелились самые худшие догадки, но я не хотела даже повода давать им на исполнение. — О, очнулся! — как-то довольно произнёс главарь, посмотрел в сторону, на неподвижно сидящего Нейджи, чьи перепуганные глаза были размером с монеты, и затем перевёл взгляд на меня. Очень смешливый, а, самое главное, насмехающийся, взгляд. — Видишь ли, парень, можно так сказать — тем, что ты сейчас сидишь здесь, ты обязан не только своему геройству, но и своему дружку, Узумаки, что по дурости начал общаться с одним из моих приспешников, — он коротко кивнул на окружившую меня толпу, и вперёд вытолкнули того самого худощавого, боязливо сжавшегося паренька, понурившего голову, словно сейчас его должны были прилюдно казнить. — Они даже письма друг другу писали! И причём ни один из них не подозревал, что я слежу за этой перепиской. Считай, что отчасти благодаря своему другу ты не можешь использовать чакру: именно его слова дали повод для меня использовать специальные печати. — Использовал не только Наруто, но и своего собственного подчинённого?! — почти прорычала я не своим голосом. Злоба внутри почти буквально бурлила, а где-то внутри ощущалась волна чужих эмоций, одобрительных эмоций. И сопротивляться желанию убивать сил практически не оставалось. Ками-сама, да теперь я готова распотрошить их просто потому что они посмели использовать Наруто! «Я согласна, чёрт тебя раздери! Но только если контроль будет у меня!» «Неужели так хочешь увидеть их смерть?» — насмешливый голос в ответ почему-то не отрезвляет. Только сильнее побуждает сделать то, что я теперь хочу просто до беспамятства. «Я хочу увидеть их кровь на своих руках и запомнить это во всех деталях!» На несколько мучительно долгих минут я перестала слышать какие-либо звуки, она молчала, и за неимением альтернативы я вновь переключилась на внешний мир, где ненавистный нукенин смеялся мне в лицо, унижая словами. — А что такого плохого в том, чтобы использовать тех, кто самовольно пришёл к тебе работать? — интересовался он с непередаваемым весельем, будто его забавлял мой бессильный гнев. — О да, теперь я вижу Волю Огня, что так тщательно взращивает этот никчёмный Хокаге. В твоих глазах, — доверительно понизив голос, он указал пальцем на мои глаза. — я вижу то, что всегда видел, когда воевал с шиноби страны Огня. Именно это не даёт вам использовать свои ресурсы на полную. И именно это всегда вас и губило. — Ты не имеешь никакого права так отзываться о стране Огня! — вызывающе закричала я, дёрнувшись вперёд, но кто-то сзади схватил за плечо и рывком вернул на прежнее место. «Если так хочешь этой крови, я совершенно не против,» — внезапно эхом разнеслось в голове, отвлекая от новой тирады. — «Уверена, ты не сможешь долго удержать контроль, но я хочу насладится зрелищем со стороны. На печати у меня уйдёт секунд десять от силы, как поразвлекаешься — удачи снова вернуться в сознание.» — Как раз таки ты не имеешь никакого права здесь права качать. — со сталью в голосе заговорил главарь. Но мне было уже всё равно на его слова. Я ощутила как запястья просто таки загорели изнутри и, скрывая боль, припечатывая каждое слово произнесла: — Мне нахрен нет смысла качать права, вы, ублюдки. Я бы, может, и сказал то, что вы от меня хотели, но только если бы не узнал, что вы использовали дорогого мне человека, а второму только что угрожали на моих глазах. Это был очень… «Готово. Я ожидаю зрелища, так что не подведи, смертная.» —… очень опрометчивый поступок. И вы за него заплатите, клянусь своей кровью! Не успел никто опомнится, как огромная, разрушительная волна чакры разорвалась вокруг меня и прокатилась по округе, дезориентируя всех в радиусе десяти метров. Не прошло и секунды с этого момента, а я уже рванула вверх, верёвки буквально расплавились, осыпаясь на землю дымящимся пеплом, щупальце из чакры преобразовалось в острый кол и полетело точной наводкой в грудь нукенина, крепко держащего за плечо Нейджи. Тот даже рта раскрыть на успел — чакра разорвалась в его груди меж рёбер и фейерверк кровавых брызг разукрасил багровым бок, волосы, половину лица и спину Нейджи, ошарашив тех троих, что сидели рядом. Одного из них тут же вырвало, а другие побелели от страха. Ярость не дала мне даже секунды устоять на месте: со всей дури я врезала по стоящему за моей спиной отступнику, затылком прямо ему в челюсть, в руках сами по себе сформировались подобия ножей и я, вывернув их лезвиями назад, воткнула по самую рукоять в его живот. Тот закашлялся, кровь из его рта закапала на мою спину. Бурлящая чакра защитным куполом накрыла меня, защитив от сразу трёх атак стихии Воды, что обрушились с нескольких сторон одновременно, но в итоге отразились и вернулись своим хозяевам, а я круто развернулась, ногой врезав раненному нукенину в живот. Тот пошатнулся и я с воинственным кличем накинулась на него, прыгая и валя с ног. Мои пальцы сжались на его шее, пока чакра орудовала вокруг, десятками щупалец отражая летящие со всех сторон атаки и атакуя в ответ. — Мррразь! — рычала я низким, утробным голосом, сжимая хватку и не обращая внимание на то, что мои руки пытались отцепить от чужой шеи. Шейные позвонки буквально захрустели, а затем просто рассыпались, когда я влила в руки чакру, давая им новое усилие. Пальцы переплелись между друг другом, вымазываясь в крови, разрывая мышцы и сухожилия, ломая хрящи трахеи. Нукенин предсмертно хрипел, его кровь брызгала на моё лицо, а глаза закатывались. Спустя несколько секунд тело подо мной обмякло. Маниакальная, безумная улыбка исказило моё лицо, когда я поняла, что убила этого подонка. В голове эхом шёл хохот чакры, желание отомстить пульсировало в груди, осев на подкорке кровожадностью. Огонь плясал в моих глазах, не метафорически превратившись в такой же кровавый оттенок алого на шарингане с одним томоэ, мир окрасился в оттенки красноватого, а все очертания стали в десятки раз отчетливей. Я моментально разглядела Нейджи в толпе и ринулась к нему, набрасывалась подобно зверю на препятствующих движению нукенинов, те резали мою кожу кунаями, кидали взрыв-печати, бойня была просто чудовищная. Разум был затуманен, но мои звериные движения всегда достигали цели — чакра лианами обвивала врагов, сжимала их кольцами и приносила долгую, мучительную смерть. Несколько шиноби сильно ранили меня режущей техникой, кажется, это было что-то стихии Ветра, и правая рука сильно кровоточила, артериальная кровь брызгала из раны и не собиралась останавливаться, но регенерация уже начала «зашивать» место разреза, хотя боль была просто адской. Путь к Нейджи мне преградил сам главарь, закричав кому-то из своих подчинённых уводить Хьюгу отсюда, а всем остальным готовиться прикрывать его. Я кинулась на него, наклонилась вниз, уклоняясь от Водяного Дракона, что вырвал с корнем несколько близстоящих деревьев, и схватила за край его штанины, дёрнув на себя. Тот начал крениться на спину, но внезапно сложил печать, выстрелив облаком из небольших водяных пуль, а сам стал на своеобразный мостик, перевернулся и приземлился на ноги, тут же добавив атаку из десятка сюрикенов. Живая чакра вокруг моего тела перехватила их на полпути и подожгла, швырнула в ответку. Тот самый парень, которого я помнила из Академии, выставил защитную Земляную Стену на пути оружия к своему боссу, а сам с помощью шуншина переместился ко мне за спину и в секунду приклеил к моему боку взрыв-печать, с шипением обожжа руку о горящую чакру. Реакции на то, чтобы полностью отцепить её, мне не хватило, только на то, чтобы отодрать и кинуть в сторону, но отлететь бумажка успела от силы на полметра-метр, не больше. Взрыв разнёсся по округе и я, харкая кровью, упала на землю, пытаясь приподняться на локте, чтобы не началась асфиксия лёгких. Бок буквально разорвало в клочья: я видела внутренние органы, то, как пульсируют разорванные сосуды, просто оцепенела от ужасной боли, которую не могла передать словами. Сознание почти сразу же помутилось, перед глазами поплыло, а меня стошнило, а от очередной стихийной атаки спасло только то, что покров чакры отбил её без моего ведома, пока я пыталась прийти в чувство. — Никчёмный Учиха, просто позор своей семьи! — донёсся до ушей громкий голос, а затем азартный смех, и сразу же следом цунами из воды снесло меня к полуразрушенной телеге, больно ударив о деревянное колесо. Я воскликнула от боли, слёзы удержать я даже не пыталась, и они вместе с грязью и кровью стекали по моим щекам. Тот рыжий нукенин появился передо мной просто из ниоткуда и с самодовольной рожей, хоть и придерживая сломанную или вывихнутую, а ещё сильно обожжённую, руку чуть выше локтя, оскалился, отпустил конечность, безвольно болтающуюся теперь вдоль тела, и потянулся за кунаем. В эту секунду на него с диким криком налетел сбоку, весь в грязи и крови, Нейджи, и, повалив на землю, вонзил кунай прямо в глаз, отчего кровь брызнула на его лицо. Нукенин заорал как бешенный, толкнул здоровой рукой Хьюгу в бок, скидывая в сторону, но сам тут же задергался в конвульсиях, а затем и вовсе обмяк. Я с шокировано раскрытыми глазами смотрела на то, как противная бледная склера стекает по его щеке в грязь, а оставшийся целым глаз застекенел и застыл в одном положении, как и сам он, лёжа среди щепок и веток в неестественной позе. Мы с Нейджи переглянулись, а затем я потянулась к нему рукой, но вместо этого вперёд полетело щупальце из чакры, обхватило ничего не понимающего Хьюгу за талию и дернуло в мою сторону, сильно приложив головой о деревянную поверхность повозки, но зато скрыв от возможных вражеских атак. Он зашипел, глухо матерясь, и тут же сказал, обращаясь ко мне как будто мы знали друг друга минимум лет тридцать и никогда не являлись друг для друга школьными соперниками: — Их осталось десять с главарём, я убил троих, а ты около восьми. Они с той стороны. Заходи справа и бей в центр, на шесть часов, а я прикрою твою спину. — Блять, ненавижу свою жизнь. — в сердцах воскликнула я в ответ, с силой сжала зубы и, прижимая ладонь к кровоточащему боку и упираясь на плечо Нейджи, встала на ноги. Чуть не упала, колени сильно дрожали, зрение на секунду будто выключилось, оставив только чёрный занавес, но чакра не дала упасть. Регенерация защипала в боку, заставляя слёзы политься из глаз сильнее, но инстинкт самосохранения твердил на подкорке: «убей или будь убитым». И я шагнула из временного укрытия, тут же попадая под шквальный огонь из-за земляных насыпей, которые уже успели соорудить нукенины. Их главарь методично стрелял в меня различными водными техниками, из-за чего приходилось глухо защищаться, а любые огненные атаки нейтрализовали себя, сталкиваясь с водой. С воинственным кличем я бросилась вперёд, сильно хромая на левую ногу и просто таки не чувствуя своего раненного бока, но помчалась прямо на них, неведомо как уворачиваясь от практически всех техник, держась только на желании отмстить и пропорционально ему растущему желанию спасти свою шкуру. Взмахнула рукой и огненная волна понеслась вперёд, вытесняя водные техники со своего пути, повалил пар, скрывший на несколько секунд полностью всю мою фигуру из их поля зрения. Увидеть с помощью шарингана расположение всех восьмерых не составило труда. Первый, сидевший в импровизированном окопе ближе всех, получил сначала кулаком в лицо, а затем я засунула пальцы ему в рот и тонкая нить чакры полезла через его горло вглубь, по трахее, потом ещё ниже, добралась до лёгких, и секунды через три я резко сделала напор сильнее. Нукенин, чьи глаза расширились от страха и боли, мычал что-то и пытался оттолкнуть меня, но в ту секунду, когда его грудь разорвало изнутри, его глаза застекленели и он упал к моим ногам, просто развалившись на несколько больших кусков из мяса и крови. В эту секунду я услышала окрик Нейджи, обернулась, болезненно сморщившись, и увидела как он с помощью печатей концентрирует чакру, а затем круто разворачивается и бьёт ногой со всей дури по деревянной поверхности повозки. Та на удивление разваливается не сразу, а успевает долететь до трёх других шиноби, сносит их места и, разорвавшись на куски, падает в грязь, похоронив под досками сразу троих врагов, что больше не шевелились. Мой бок вдруг заныл сильнее и я прижала к нему руку, упав на колено; второй рукой приходилось направлять потоки чакры на оставшихся членов банды, что методично обстреливали из-за укрытий, явно зная друг друга слишком хорошо — их действия были невероятно слаженными. — Сдавайтесь или будете убиты! — закричал откуда-то сзади знакомый до боли голос, и тут же в меня прилетела серия сюрикенов, несколько из которых больно порезали кожу на щеке и предплечье. — Нахуй идите! — заорал вместе с ответной техникой Воды Нейджи, пуская искусного Водного Дракона, почти не уступавшего по размеру тем техникам, что пускали противники. Он подбежал ко мне и стал плечом к плечу в стойку, готовый атаковать в любой момент. Моя чакра тут же выставила перед ним толстый защитный барьер и приняла на себя удар ветряной техники. «Ну хватит вокруг да около ходить! Перестань меня позорить и дерись!» — вдруг донёсся голос из подсознания. Заскрипела зубами, наконец выравниваясь. Блять, охуенный момент для нравоучений! Какое тут достоинство, когда жизнь на волоске висит! — Чёрт! Прикрой меня, Нейджи! Не дожидаясь ответа, я подковырнула слой грязи и земли и, немного утрамбовав для прочности, на вскидку швырнула с помощью чакры будто диск для фрисби. Кусок грязи с характерным «хлюп!» приземлился о мягкий, вязкий грунт, рассекая грязную воду, и, если мой слух меня не подвёл и я услышала чей-то вскрик, лишил кого-то неосторожного жизни. Сплюнув на землю кровь, а вместе с тем и два выбитых молочных зуба, рвано вдохнула холодный воздух; голова жутко болела и желание вырубится просто здесь было невероятным. Но желание жить, не поддаться явной провокации, доказать силу воли не только себе, но и всем вокруг, превысило минутные слабости, и я снова атаковала, на этот раз оббежав «окопы» по кругу и добираясь до того места, где предположительно находился нужный мне главарь. Если подсчёты Нейджи были верны, их осталось трое, а это был уже почти честный бой. Почти... Но мои силы были уже почти на исходе, а Хьюга держался только на силе воли — у него заплыл фигналом глаз, кровоточивший порез на шее никак не засыхал, всё его тело было в царапинах и ссадинах, а волосы с одной стороны были срезаны под странным углом: явно еле успел увернуться от куная. Парадоксально, что ни один из нас не сдавался. Забылось всё, абсолютно всё, что было раньше — сейчас существовали только я, он и трое отступников страны Воды, укравших нас прямо из под носа у кучи джонинов и теперь нёсших за это заслуженное наказание. — Саске, это клон! — внезапно услышала я голос Нейджи за своей спиной, как раз почти добежав до нужного места и резко затормозив, когда я и сама, присмотревшись, поняла, что он был прав. — Настоящий пытается уйти от нас в лес! Иди за ним вон туда, — он указал пальцем в противоположном направлении. — а я займусь его приспешниками! Давай же! Сработали больше рефлексы чем осознанный мозг, когда я развернулась и побежала обратно, хмуро ища с помощью шарингана беглеца. Яркая точка чакры тут же показалась у лесной черты и я без промедления потянулась к ней щупальцами чакры, что, почти невидимые, повились у земли змеями и, ловко ухватив его за щиколотки, швырнули в грязь лицом. Нукенин сложил печать и волна воды пронеслась всего в полуметре от меня: рефлекторно я успела уклониться, отпрыгнув в сторону, но потеряв равновесие и тоже упав в грязь. Тогда я, превозмогая боль, сжала пальцы в кулак, и то же самое повторила чакра; отступник громко закричал, когда кости его ног раздробило на мелкие кусочки. Он приподнялся на руках и начал с силой перебирать руками, передвигая тело вперёд, всё ещё предпринимая попытки бегства, постоянно оборачиваясь на меня и всё ускоряя темп. Не сдерживая себя, громко застонала от боли, поднимаясь на ноги и осознавая, что с каждым таким падением переносить боль становится всё тяжелее и тяжелее. В груди тугим комом стянуло от удушья, — никак не получалось выровнять сбившееся дыхание, приходилось просто сумасшедше вдыхать-выдыхать и хрипеть при этом от жгучего ощущения в горле — а в животе пульсировало и жгло открытую рану, куда уже попало немалое количество самой разной грязи. Я подходила к нему медленно не потому что хотела нагнать страху или чтобы выглядеть круто, а просто потому что каждый шаг отдавался резью внизу живота и каждый раз я щурилась, стирала выступающие слёзы и делала новый шаг, оступалась и скользила по грязи, практически не видела перед собой ничего, а потому несколько раз упустила летящие прямо в голову кунаи с печатями и чуть не получила смертельное ранение. Но продолжала. Не могла не продолжать. Внутри саркастически усмехалась чакра, едко комментировала моё упрямство, но голос её становился с каждым разом всё удивленней и неуверенней, а сейчас и вовсе стих, уступив место гробовой тишине; только где-то вдалеке я слышала шуршание водных техник и громкие выкрики. — Ты... заплатишь мне сполна... за всё... — тихо прохрипела я, подойдя вплотную к нукенину. Тот резко замер и поднял голову, смотря снизу-вверх. Его единственный глаз был прищурен, губы поджаты, пальцы сжались на комочках дорожной грязи, и он глухо проскрипел: — Справедливо. Не думал, что так всё обернётся. — Буду считать это последними словами. Моя чакра обволокла его тело, подняла над землёй и сжала в стальных тисках, заставляя хрипеть, дергать конечностями и мучительно задыхаться. Одежда практически сразу стёрлась, кожа нукенина покрылась волдырями и крупными пятнами ожогов, его глаза закатились и спустя несколько минут он перестал надрывно хрипеть, обвиснув. Я облегченно выдохнула и осела в грязь, а вместе с моей концентрацией исчезла и поддержка «каркаса» чакры, что выпустила его и шиноби упал следом; брызги долетели до моих ног, привнеся новый слой на и без того выпачканные босые ступни. Чакра вокруг рассыпалась копной искр и огоньков, разошедшись волной по округе, и иссушив мой собственный резерв до капли. Вот только окончательно ещё ничего не было решено. По крайней мере для меня. Голова горела, раскалывалась изнутри. Виски нещадно ломило и я схватилась за них руками, сжав зубы и кусая губы до крови, качая головой из стороны в сторону. Только не сейчас! Только не когда всё наконец было окончено! Я прекрасно понимала — как бы херово не было, но ни в коем случае я не должна поддаваться желанию вырубится. Это верная смерть. Сейчас меня словно специально что-то, — кто-то — хотело насильно вырубить и забрать себе моё тело, но отчаянное сопротивление не давало ни единого шанса на победу. «Катись к чёрту со своими порабощениями вселенной!» — внутренне закричала я на чакру, что шипела как змея в попытке получить долгожданную свободу, и давила на меня сильнее. — «Я не очередная слабачка, слышишь?! И я не дам тебе завладеть собой снова! Прочь!» Я и сама не поняла, когда это произошло, но всего за секунду боль моментально исчезла, голова перестала болеть и угрожающий шёпот полностью сошёл на нет. Я удивлённо приподняла брови, на несколько секунд даже затаила дыхание, а затем выдохнула настолько облегчённо, что в лёгких больше не осталось воздуха, и упала спиной на землю, не заботясь о грязи. Теперь всё было кончено, я уверена. Наконец-то. Звуки за спиной, — там, где дрался с оставшимся дуэтом Нейджи — давно стихли, и вскоре я услышала быстро приближающиеся шаги. Хьюга звал меня по имени, но сил откликнуться не было. Подбежав ко мне, он упал на колени, оглянулся, увидел труп главаря побеждённой банды, облегчённо улыбнулся и обернулся ко мне, тихо шепча: — Ты справился... Молодец. — Надо сваливать... отсюда... как можно дальше... — просипела я надрывно и закашлялась, прикрывая глаза. Шаринган уже давно был деактивирован. — Ничего, у нас есть немного времени. Нужно промыть твою рану и перевязать её, забрать те вещи, что они у нас украли... — Нейджи оглянул меня, вздохнул и добавил: — Видимо, этим придётся заняться мне. Ты взял почти весь удар на себя и сильно пострадал. Сейчас я помогу тебе с раной, а потом уж придумаем, как выбраться отсюда. Согласен? Я кивнула головой, не в силах сейчас произнести ни слова. Не было бы этой всепоглощающей боли — может и смогла бы что-то ответить, но сейчас я просто хотела отдохнуть, переварить всё произошедшее. Хоть как-то. А плохие предчувствия, оказывается, имеют необыкновенно чёткий обычай всегда сбываться.