***
О да, я во всей красе ощутила последствия почти пятичасовой беспрерывной активности моего чакрорезерва только на улице, когда мышцы ныли от каждого движения и кости хрустели, стоило разогнуться. Шисуи выглядел не лучше — хоть он и применил хенге, его единственный глаз слипался усталости и от столь долгой непрерывной мозговой деятельности, а тёмные круги у переносицы говорили о переизбытке стресса. Что уж там говорить о постоянных зевках и наших совместных пошатываниях из стороны в сторону. Это выглядело фигово, если не сказать что мы могли бы спокойно вклинится в гору зомби и были бы от них совершенно неотличимы. Но Наруто твёрдо решил, что если мы начали идти в Ичираку, значит нужно не отступать. Скоро я на полном серьёзе смогу сказать, что это его путь ниндзя — «Не сдаваться на пути к рамену». После короткого сна в лавке Теучи-сана, когда я даже не заметила как уронила голову на плечо Наруто и засопела спустя жалких три секунды, Узумаки бодрым голосом разбудил меня и приказным тоном объявил, что мы идём в парк. И это не обсуждалось. Я с надеждой посмотрела на Шисуи, но старший Учиха по всей видимости слишком устал, чтобы спорить в очередной раз. Пришлось согласится. Благословляя всех тех людей, кто додумался установить в парках эти божественные приспособления, — лавочки — я распласталась желейной кучкой на одной из них, а Шисуи с блаженным видом упал под первым попавшимся деревом и, прислонившись щекой к коре, моментально заснул, не отзываясь на зов Наруто. Он не проснулся даже когда Узумаки ткнул его пальцем в щёку и лишь всхрапнул чуть погромче, когда небезызвестный блондин дернул кучерявые патлы. Тогда всё внимание гиперактивного Наруто переключилось на меня. Поправка, — на не имеющую ни желания, ни возможности пошевелится от усталости кучку мяса, усиленно делающую вид, что может игнорировать слёзные просьбы Наруто поиграть на детской площадке. С горем пополам, но ему удалось заставить меня подняться и даже привести в вертикальное положение. Этот ребёнок даже смог дотащить меня до песочницы, где и оставил, побежав куда-то вперёд. Я по-турецки села на качели и вздохнула прохладный воздух, лениво следя за метушнёй Наруто по площадке. В такую мрачную погоду здесь обычно никого нет, вот и сейчас детская площадка со всеми своими горками, качелями, песочницей и маленькими лабиритниками из фанеры пустовала. Я видела, что Наруто грустно от того, что он всегда играет здесь один, но ничего не могла поделать. Точнее, могла, но событие, которое я ожидала с таким нетерпением, должно было произойти послезавтра. Внезапно Шисуи встрепенулся, дернул головой и сонно прищурился, смотря куда-то за пределы ограждения. Я сначала не придала этому значения, а потом услышала какой-то посторонний шум; приглушённый, но оттого не менее надоедливый. Тихие переговоры. Я услышала редкие слова, доносящиеся всё громче и громче. Встав с качели, я обернулась в ту сторону, куда смотрел Шисуи. Наруто тоже замер, удивленно приподняв брови. Мы втроём наблюдали за тем, как по улице в нашем направлении шла группа подростков. В форме мутно-фиолетового, даже синего, цвета, в примечательном обмундировании чуунинов и с повязками на лбах. На повязках красовались по четыре волнистых линии. Шиноби Киригакуре. Я моментально напряглась и потянулась за кунаем, который всегда носила с собой, отступая назад, поближе к Наруто. Тот заинтересованно разглядывал таинственных незнакомцев из-за моего плеча. — Не вздумай к ним приближаться, Наруто, это бесчеловечные убийцы, — прорычала я. Наруто приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но тут же захлопнул. Со своего места медленно встал Шисуи, вставая в боевую стойку. Шестеро подростков, до этого шагающих прямым курсом на него, приостановились, а вот их провожатый, высокий и подтянутый шиноби в униформе джонина и с повязкой на плече, лишь приподнял брови, завидев возвышающуюся перед ним фигуру. — Ты шиноби Конохи? — спросил он, будто не обращая внимания на кунай в руке Шисуи и хмурое выражение его лица. — Я-то да, а вот по вашей форме не скажешь, что я имею право пропустить вас дальше. — Да расслабься, у нас разрешение. Вот эти вот, — он ткнул пальцем себе за спину, указывая на подростков. — студенты по обмену. С вашим Хокаге договорились. Могу показать, если так уж хочешь. — Был бы не против. — хмуро отозвался Шисуи. Его тон не предвещал ничего хорошего. Я тоже не была настроена оптимистично — с каких пор Коноха сотрудничает с Кири? И с каких пор разрешает кому-то из этих отродий приближаться к границе? Самодовольного вида шиноби протянул Шисуи какой-то лист и тот, внимательно прочитав, а также чуть скривившись, протянул его обратно. Спрятав кунай в карман, он неохотно протянул руку для рукопожатия — дань памяти традициям, канувшим в лето столетия назад. Тот шиноби пожал протянутую руку и с радостным видом пожелал нам всего наилучшего, при этом как-то подозрительно покосившись в мою сторону. Нет, не так. В сторону Наруто. Он смотрел на Наруто. И этот нехороший взгляд мне очень не понравился. «Делегация» пошла дальше по улице, а до меня стали вновь доносится обрывки их перешёптываний — я пять раз отчетливо услышала своё имя и фамилию Нару. — Надо пойти и разобраться, что происходит, — сказал подошедший Шисуи серьезным тоном, смотря вслед вражеским шиноби. Я утвердительно кивнула. — Кровавому Туману верить нельзя, согласен. Подонки. Как вообще посмели сюда явится после всего? — Многие деревни на нас нападали, Саске, но сейчас мирное время и мы должны хотя бы пытаться создавать видимость хороших взаимоотношений. — Какие к черту хорошие взаимоотношения, когда эти мрази убили родителей Наруто?! — воскликнула я, с силой сжимая кулаки. Сзади вздрогнул Наруто, а Шисуи удрученно покачал головой, вздыхая и потерев переносицу. — Пожалуйста, не надо сейчас, хорошо? Я устал, да и ты тоже. Давай пока не будем об этом. Я пойду разузнаю, что на самом деле здесь забыли эти шиноби, а вы идите домой и запритесь хорошенько. Думаю, они нацелились на джунчуурики. — Я не буду прятаться! — впервые вклинился Наруто и воинственно потряс кулаком. Шисуи вымучено улыбнулся, хоть на непривычном лице, созданном на хенге, это выглядело странно, и потрепал того по голове. — Наруто, ты поймёшь со временем, что не всё решается силой. И он ушёл, использовав шуншин. Мы остались стоять посреди площадки, сбитые с толку непонятной ситуацией, но с твёрдым ощущением грядущей беды.***
По наставлению Шисуи мы как можно быстрее вернулись домой, но всё это время меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Паранойя, можно было бы подумать, но я никогда не ошибалась в этом ощущении — почему-то чужой взгляд, особенно в спину, я всегда определяла безошибочно. Когда Наруто заснул беспокойным сном, я выглянула из дому и осмотрелась. Ничего не происходило. Разве что за забором, у старых клёнов, промелькнула фигура. Интерес взял верх над разумом и я двинулась туда, предварительно захватив пару лишних кунаев. Стоило мне дойти до окончания территории клана Учиха как странная фигура резко дернулась из-под деревьев, поняв, что её обнаружили. Капюшон темного плаща слетел и по плечам незнакомца разлетелись длинные тёмно-каштановые локоны. Сорвавшись на бег, я помчалась за незнакомой женщиной по пустынной улице. — Стойте! Остановитесь, я не причиню вам вреда! Да стойте же! — воскликнула я, пытаясь догнать её. Услышав оклик, женщина немного притормозила, а после всё-таки соизволила замереть на месте. Я добежала до неё и с силой остановилась, чтобы не дернутся по инерции вперёд. Отдышка шла почти минуту, а после я спросила: — Что вы тут делаете? Я видел как вы следили за мной. Женщина, стоявшая до этого спиной, повернулась и я увидела наконец её лицо. Увиденное заставило меня невольно отшатнутся. Глубокие шрамы на левой стороне лица, отсутствующий глаз, обугленная чуть ли не до красноты кожа и неестественная расцветка корней волос у чёлки — всё это вызвало шок. Вторая половина лица выглядела намного, намного лучше, но оттого не менее ужасно: глубокие морщины и синяки под глазами говорили об ежедневном напряжении и усталости, а лопнувшие капилляры в глазу — о бессонных ночах. — Ч-Что?.. — Это со мной сделал один Учиха, — глухо сказала женщина, вновь надевая капюшон. Я вздрогнула. Этот день словно специально решил преподнести мне все возможные неприятные сюрпризы. — Но я не знал этого, и... — Я знаю. — перебила она. Вдруг она вытащила из рукава фотографию и перевернула её картинкой ко мне. — Я следила за тобой из-за своего сына. Я видела как ты убил его несколько месяцев назад и хотела, чтобы ты вернул мне его удостоверение шиноби. Словно гром среди ясного неба, эти слова приковали меня к земле; я была физически не в силах пошевелится, лишь тупо пялясь на фотографию. Я не запоминала тех, кого убила здесь, но это лицо я помнила хорошо — его я своими руками расплавила в кислоте. — Рюноскэ Цукавэ... — поражено пробормотала я, словно прочитав всплывшее в памяти имя. Женщина вздрогнула, её единственный глаз приоткрылся и она, немного помолчав, выдохнула: — Значит, угадала. — Вы его мать, не так ли? — глухо спросила я; в горле внезапно пересохло. — Всё верно. Меня зовут... Рюноскэ Кофуку. Ирония, не правда ли? — горько усмехнулась она, опустив взгляд. Да, я невольно подумала, что иметь имя, обозначающее «счастье» и... потерять сына по такой глупой случайности от единственного уцелевшего представителя клана, что искалечил ей лицо, наверняка откровенно неприятно. Это... определенно не то, что имели в виду, давая ей такое имя при рождении. Я сглотнула, тоже опуская взгляд. Твою же ж ёбана мать. Меня, буквально, разрывало изнутри от стыда и вины перед этой женщиной. — Я... — конечно же я сожалею. Но эти слова уже не имеют смысла. Словом «прости» никак не заставить глубокую зияющую дыру в груди заростись вновь. Я знала это. Я понимала её. Она наверняка поняла, почему я не смогла выдавить из себя слова и сказала: — Не нужно. Я лишь хотела вернуть то, что ты забрал. — Да, конечно, это удостоверение... оно дома лежит. Пойдёмте. Я кивнула на особняк и полуобернулась, ожидая её реакции. Кофуку натянула капюшон поглубже и кивнула, делая шаг в мою сторону. Но всё ещё находясь достаточно далеко. Я отстранённо подумала, что это, наверное, рефлекс организма — не приближаться к Учихе. Обдумывая всё произошедшее в гробовом молчании, я завела её на территорию клана, а затем и домой, коротко осведомив в том, что сейчас принесу нужную ей вещь. Вот только стоило мне сделать пару шагов по коридору как на меня налетел Шисуи с какой-то сумкой в руках и удивлённо приподнял брови. — Саске? Что ты дела... И замолчал, не договорив, скосив свой взгляд на прихожую. Если бы я не смотрела прямо на него в этот момент, я бы точно не заметила узнавания в его взгляде. И крайнего удивления. Скорби. Это всё пронеслось за считаные доли секунды, а затем он нахмурился и прошипел сквозь зубы: — Что она здесь делает? — Эм... это Рюноскэ Кофуку и она... в общем, она хочет забрать кое-что своё... — Рюноскэ?! — зарычал он, словно эта фамилия приносила ему физическую боль своим звучанием. Я обернулась и с непониманием уставилась на женщину, выглядевшую сейчас так, будто она готова упасть в обморок. — Ты жив?! Как ты выжил? Все говорили, что тебя убил Итачи! — воскликнула она срывающимся голосом. Я как никогда ощутила себя лишней, стоя между ними как меж двух огней — эти двое явно знали друг друга и, мало того, имели что-то против друг друга, раз моментально повели себя как пёс с котом в подворотне. Шисуи вышвырнул сумку в сторону и вскинул руки, впервые выглядя настолько эмоционально. — Да! Я жив! И меня никто не собирался убивать! А вот ты! Куда ты делась на столько лет?! — Не твоё грёбанное дело! Я пришла за своим и уж точно не собиралась встретить здесь тебя! Этот ор заставил меня зажмурится и прикрыть уши ладонями, а после закричать так, чтобы эти двое уж точно не смогли заглушить мой крик своими голосами: — ЭЙ! Объясните мне, что вообще происходит! — Саске, не лезь не в своё дело! — сразу же заявил Шисуи, потянувшись рукой к моему плечу, но женщина оказалась быстрее и с силой ударила его по запястью, зашипев: — А ты не указывай ребёнку! Он имеет право знать кем был его отец! — Ему всего восемь лет! Нельзя так просто вываливать на него это! Или тебе уже некому личную драму в сотый раз пересказать? — язвительно спросил он. Кофуку дернула меня в свою сторону и материнским жестом положила ладони на плечи, наклонившись вниз. Шисуи дернулся вперёд, но остановил себя на втором шаге, сжав челюсти и кулаки. — Я сказала тебя, что эти шрамы оставил мне Учиха, — произнесла Рюноскэ, проводя кончиком пальца вдоль моей сонной артерии к подбородку. Я даже сглотнула; мурашки невольно пробежали вдоль позвоночника. — Но я не упомянула его имя. — Кофуку, не делай этого. — предупредил Шисуи. Но она словно не услышала, продолжая выводить на моей коже замысловатый узор. — Видишь ли, ты точно знаешь это имя. Учиха Фугаку. Первые пару секунд в моей голове звучало только одно слово — «Фугаку», а после к нему добавилось ещё три: «оставил эти шрамы». Фугаку. Фугаку... Это... — Не может быть... — пробормотала я, резко вырвавшись из её рук и инертно отойдя на пару шагов, вновь оказавшись ровно посередине коридора. Женщина сочувствующе вздохнула. — Да, это трудно принять, — произнесла она, смотря точно в глаз Шисуи. — но это так. Я... Ты, видимо, ещё не понял, почему Шисуи так отреагировал на меня. Что ж, тогда я скажу тебе и это. Зная его, могу предположить, что он всё так же остался слишком загадочным даже для близких родственников и не поделился с тобой ничем из личной информации. Я... — Довольно! — прервал её Шисуи, вскинув руку. Я обернулась, смотря с отрешенностью только что услышанной новости, но при этом взглядом, просящим хоть сейчас не врать. Шисуи глубоко вздохнул, с еле скрытой злобой глянул на женщину, снова на меня и наконец глухо выдавил: — Она... Кофуку моя старшая сестра. Бляяяяяяяяяяядь. Ёбанаааа в роооот! Ну вот какого хуя именно мне всегда так «везёт» получать эти невыебенно «классные» новости?! — Что б ты знал, это худший день за всю мою недолгую жизнь, — спустя пару минут гробового молчания обратилась я к своему горе-родственничку, сжимая кулаки и низко опустив голову. Он хотел что-то сказать, но я вскинула голову и, не обращая внимания на жжение на запястьях, заорала: — Почему каждый раз, каждый чёртов раз, когда я пытаюсь увидеть что-то хорошее в Учихах, всегда объявляется какая-то посторонняя фигня и моментально заставляет меня только в очередной раз убедится в гнили каждого члена клана?! Ну вот почему?! И в очередной раз это именно ты! Да что с тобой не так-то?! Неужели ты своими благими побуждениями это и пытаешься скрыть?! Я настолько распалилась, что не заметила как на запястьях появились тонкие полоски покрасневшей кожи — действие того «контракта», который запрещал подобное поведение. Кофуку, стоявшая за моей спиной, насмешливо фыркнула. — Imperium Sanguinis*? — спросила она, хотя казалось, что она лишь констатирует факт. — Как это в твоём духе красть мои техники. — Следи за языком — я ничего не крал. Ты предала клан и была изгнана, а я оставался единственным наследником отца и имел полное право распоряжаться твоей библиотекой. Нечего было устраивать скандал. — Сказал тот, кто предпочёл сдохнуть и не поддержать клан в момент, когда мы могли наконец вернуть себе все свои права! — Я предпочёл самый оптимальный вариант! Революция — это худшее, что вообще можно было придумать! Как ты вообще можешь это поддерживать?! — Я не поддерживаю революцию! Я поддерживаю свой клан, что хоть и выгнал меня, но всегда оставался в моём сердце! Я хотела свободной жизни всем детям, которым приходилось подстилаться под управленцев деревней лишь бы только клану дали хоть какие-то привилегии! Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, о ком я сейчас говорю! — Не смей говорить подобные вещи об Итачи! — Имею право! Думаешь, я не знаю как всё происходит? Думаешь, не знаю, учитывая, что сама была АНБУ?! Не знаю о том, как вы выбивали поблажки для клана, который был загнанным в угол и одичавшим сборищем неуправляемых шиноби? Ты мне просто противен! — Как и ты мне! Убирайся и больше не смей возвращаться никогда! Слышишь, никогда! На такой откровенно херовой ноте оба развернулись на сто восемьдесят градусов и двинулись в противоположных направлениях, сквозь зубы проклиная оппонента. Я пару секунд не знала, куда себя деть, а после коротких дебатов внутри головы подхватила с тумбочки удостоверение и рванула вслед на Кофуку, что уже успела отойти на приличное расстояние. — Подождите! Эй! — воскликнула я, размахивая рукой. Она повернула голову, но не остановилась. — Я так и не вернул вам. Вот, держите. И... простите за всё это. Если бы я только знал... — Не переживай. Просто я думаю, что тебе в любом случае нужно узнать правду и лучше рано, чем поздно. — Кофуку попыталась улыбнутся, но натянутая неестественная улыбка не сильно ободрила. Тогда она осторожно взяла маленькую карточку из моей руки и бережно вложила в карман. — Ещё раз извините. — сказала я, провожая её до главного входа на территорию. Она улыбнулась чуть естественнее; остатки недавней злобы практически улетучились с её лица. — Я наговорила много чего но ты не подумай, что он настолько плохой человек. Все мы, Учихи, прокляты по-своему, и его проклятие — это непонимание своей сущности. Он никогда никому не верил, даже мне и отцу, и ты сам осознал всю серьёзность этой проблемы. Можно кое о чем тебя попросить, Саске? Я приподняла брови, не ожидая подобного вопроса. — Да, разумеется вы можете. — Сможешь вернуть ему веру в людей? — на полном серьёзе и без каких-либо шуток спросила Кофуку, смотря мне прямо в глаза. Её голос был полон горечи и скрытого отчаяния; я практически буквально ощущала как долго она копила в себе все эти эмоции. Я просто не могла отказать. — Да, конечно, как скажите. — Спасибо, Саске. И она ушла. Развернулась спиной и ушла, не сказав больше ни слова. Я ещё с пару минут постояла на улице, обдуваемая холодным октябрьским ветром, и лишь поняв, что начали коченеть конечности, пошла обратно. Дома стояла гробовая тишина. Оглянувшись, я увидела как Шисуи с яростным остервенением швыряет разбросанные вещи в сумку и, стрельнув в меня уничтожающим взглядом, от которого кровь застыла в жилах, оттолкнул меня в сторону. Дверь чуть не слетела с петель, когда он захлопнул её. Вздохнув и покачав головой, я пробормотала что-то о гормонах и посмотрела наверх — там, у лестницы, безмолвно стоял Наруто и смотрел на меня в ответ запуганным взглядом. — Мда, семейная драма, блин. — удрученно прокомментировала я, махнув рукой чтобы тот спускался. — Кто бы мог подумать, что отец кого-то выгонял из клана. Я ни разу подобного не видел. — Это... было так странно, — сказал спустившийся Наруто, заламывая руки. — С ним точно всё будет хорошо? Он выглядел очень расстроенным и злым. — Не маленький уже, сам разберётся со своими проблемами. Меня другое интересует, — я нахмурилась. — Он явно не видел её очень долгое время, да и его реакция на её новую фамилию... Не нравится мне всё это. Да и я... — я посмотрела на свои ладони, а затем с силой сжала их в кулаки. — Ладно, забудь. В любом случае нам пока следует оставаться дома и никуда не выходить. Надеюсь, ты не забыл, что в нашей деревне объявились чужаки. — Да, да, конечно. — со вздохом ответил Наруто. — Не приготовишь онигири? — Да, конечно, если ты хочешь — с радостью. Пару секунд бессмысленно потоптавшись на месте, я двинулась на кухню вслед за ним, а всё то, что произошло за такой короткий срок кашей крутилось в голове, не давая нормально думать. И повезло же реинкарнировать в Учиху, а!***
Весь последующий день я отходила от всех этих новостей, свалившихся мне на голову как снег средь бела дня. С Шисуи я не обмолвилась ни словом, да и он тоже не горел желанием как-то объяснятся передо мной или Наруто. Всё-таки это его право, я согласна, но... не знаю. Неужели было так тяжело рассказать о сестре? Учитывая, что я никогда не скрывала от него ничего из своего прошлого, даже согласившись отдать воспоминания, то он вёл себя немного по-свински. Он пропадал целый день неизвестно где, свалив задолго до рассвета, и мы с Нару уже успели подумать, что он решил устроить семейные разборки. Но когда он вернулся не выглядел каким-то озабоченным или озлобленным, даже адекватно ответив на мой вопрос о том, где он шлялся. Меня удивило то, что я не ощущала никакой порочности, думая о сексе с ним. Да, меня в очередной раз огорчило его отвратительное отношение ко мне, но отвращения как такового я не испытывала. Я прекрасно понимала, что тот секс был лишь «действием ради действия», никак иначе тот спор развязать не вышло бы. Разве что только взаимным выбросом тонн чакры и уничтожением всего живого в радиусе пары сотен метров, но этот исход мягко говоря был плачевным для нас обоих. Наруто так ни о чём и не узнал, получив краткий ответ на свой вопрос о том, смогли ли мы всё-таки найти хоть какой-то общий язык. Теперь же он снова волновался по этому поводу, несколько раз спрашивая, не нужно ли мне обсудить возникшую проблему с Шисуи. Он явно ощущал себя лишним даже в большей степени, чем я, но не мог напрямую об этом сказать. Каждый раз я отказывалась от подобного предложения с его стороны и каждый раз задумывалась над всеми теми сотнями возможных секретов, которые Шисуи никогда не расскажет нам по собственной воле. А ещё я даже и не представляла себе как выполнить данное Кофуку обещание. Мне потребовалось намного больше времени, чтобы переварить новость о выжившей родственнице, чем я считала. Во время тренировки, — которую, кстати, в очередной раз пришлось поводить наедине с Наруто — я не могла сконцентрироваться и в итоге просто бросила бессмысленное занятие, лишь истощающее и без того болезненный организм. Да, болезненность Саске мне аукнулась и причём в том месте, где я не ожидала — падения в обморок, плохая свертываемость крови и прочие побочные эффекты были только цветочками. Лечащий врач вообще сказал, что у меня довольно хрупкие кости и он искренне не понимает зачем я так рвусь в ниндзя, если могу пойти в ирьёнины и достичь высот благодаря шарингану и хорошим задаткам врача. Я, собственно, и сама особо не понимала этого, но какой-то внутренний барьер не позволял просто плюнуть на будущее мира шиноби и дать всему пойти на самотёк. Наверняка это был взгляд Наруто, полный надежды и воодушевления, когда я показывала ему какую-то новую технику. Я не могла его подвести. Но я каждый раз отправляла эту мысль на задворки создания и запрещала себе разжёвывать эту слишком флаффную хрень. В школе из-за нашей близкой, но от того не менее внезапной для общественности, дружбы начались нападки. Дети жестоки, а дети шиноби беспощадны. Я познала это на своей шкуре. Если бы не навыки, приобретённые во время тренировок, и мои собственные умения из прошлой жизни, я бы ни разу не отделалась от злопамятных подростков из Академии. Благо, сдачу умела давать не только я, но и Наруто, тоже научившись кое-чему. Сломанный нос и фингал стали мне практически роднёй за эти пару месяцев, а руки, все в порезах от кунаев, не успевали заживать. Но с появлением в деревне делегации из Кровавого Тумана все нападки как-то оперативно сошли на нет. Те подростки, которых я проклинала при первой встрече, так удобно стали мне неосязаемым щитом — ни один ребёнок не осмеливался осрамить честь своей деревни, напав на представителя величайшего клана при посторонних. Как выяснилось в первый же день, шестеро чунинов Киригакуре приехали по обмену со своим учителем и будут проживать здесь два месяца. Не особо радостно постоянно видеть здесь рожи заядлых врагов, да ещё и осознавать в каких условиях обучались эти дети, но выбора не было. На торжественном собрании их всех объявили и попросили не создавать проблем, а также быть гостеприимными. Многие отнеслись со скептицизмом к зачаткам дружелюбия в отношениях Конохи с Кири, но кто ж будет спрашивать детей, хотят они учится с будущими убийцами или нет. Конечно, мне соверешенно не нравилась новая политика Конохи и её желание заключить союз с Киригакуре, но и жаловаться было, в принципе, не на что, так как эти чунины показались мне более-менее нормальными. Я ни на что не жаловалась. Ровно до того момента, пока новоприбывших студентов по обмену не поместили в группу старших учеников, а к нам из-за переизбытка людей в потоке не перешли шестеро новичков. В их числе была и будущая команда Майто Гая. То, как перекосило моё лицо при виде Нейджи, наверняка могло бы стать хорошим кадром для какого-нибудь ужастика. Я всё ещё помнила, как решила ему помочь, хоть он сам и не знал этого, и как он после грубо себя вёл, словно я лично виновата в том, что он родился в побочной ветви клана Хьюга. Я его раздражала, о да, но и он меня не меньше — эта самодовольная, наглая, самоутверждающаяся за счёт других паршивая сука заёбывала меня одним своим присутствием. Увидев Хинату, он бросил на неё глумливый взгляд, надменно улыбаясь, но встретившись взглядами со мной нахмурился, зло скривил губы и сжал руки в кулаки. Его подтолкнула вперёд Тен-Тен, что коротко кивнула мне. Она меня узнала. Не могла не узнать, разумеется, я же работаю у её дедушки, но всё же она ни разу не выходила поздороваться или что-то типо того, хотя я, в принципе, всегда была с ней приветлива, если видела её в кузне или магазине. Ну, это уже личное дело каждого. Не могу судить. Да и вообще, сейчас меня беспокоил Нейджи, не она. Старший Хьюга с злопакостным видом сел за парту, что стояла через проход от моей и ухмыльнулся. Наруто, сглотнув, сказал, что ему этот парень как-то не очень нравится. Я была как никогда с ним солидарна. Увы, в моей памяти были ещё свежи воспоминания об взрослом Хьюге, о действительно хорошем человеке, пожертвовавшим жизнью ради Наруто, о том, кто не отступался от своих принципов и в конце концов был признан главой клана достойным. Я это помнила. И поэтому не могла так просто дать волю злости за его оскорбления в мой адрес, осознавая причину этого поведения. Хината подошла ко мне на следующей же перемене после объявления Нейджи в нашем классе и попросила за него прощения, ужасно при этом краснея из-за стоявшего поблизости Наруто. Не сказать, что я удивилась. Это было ожидаемо. Она всё же будущая глава клана Хьюга и должна предпринимать меры, когда соклановец ведёт себя недостойно. Да, мне было крайне неприятно осознавать, что она, буквально, убирает за братом то дерьмо, что он разбрасывает направо и налево. Отвратительно и низко с его стороны так поступать. Но в то же время я не видела смысла в каких-то действиях. Ну да, он хмырь и подонок каких ещё поискать, причём, оказывается, с малых лет, но что поделать? Шисуи тоже ведёт себя не лучшим образом, Итачи вообще, если без каких-либо отговорок, серийный убийца с явной шизофренией, половина моих одноклассников тоже не сахар, и я уже молчу о других своих знакомых, общение с которыми трудно описать цензурными словами. Вообще, если сводить мир, созданный Кишимото, к какой-то простой единице, то чётко и ясно видно одно — все тут покалеченные жизнью люди, действующие в основном ради собственной выгоды и имеющие атрофированную совесть, в то время как поголовно прикрываются честью своих деревень и кланов, убивая, калеча, насилуя, воюя друг с другом, обманывая всех и каждого. Вот они — реалии этого мира. И поняв их, становится намного легче жить. Серьёзно. Не ожидаешь благородства, не расчитываешь на помощь, не думаешь, что кто-то тебя прикроет. Это идеальный в своей гнили мир. Именно поэтому я не считала, что поведение Нейджи или кого бы то ни было такое уж откровенно плохое. Нет. Совсем нет. Оправдывать можно кого угодно. Просто я приняла факт поголовного обесценивания жизни как таковой и всё стало на свои места. Вообще, скорее всего поэтому я начала использовать тактику игнорирования абсолютно любых нападок с его стороны. Он невероятно бесился, но переходить рамки дозволенного не мог — не позволяло присутствие посторонних, да и тогда его могли вообще из клана изгнать. Наруто просто поражался моей выдержке, особенно когда Нейджи, на пару с Кибой и парой тройкой своих одноклассников, начинал травить шуточки, насмехаться и обзывать меня. Его насмешки касались всего, до чего он только мог додуматься — от причёски до вечных прогулов, от места жительства до недавней резни в клане. Но он ни разу не упоминал Итачи, ведь однажды увидел как я саданула кулаком в рожу старшеклассника за неуважительные слова по отношению к моему старшему брату. Тот старшеклассник так сильно врезался головой о стену, что раскроил висок и потерял сознание, а его нос наверняка останется неестественно сломанным на всю оставшуюся жизнь. Меня часто дразнили из-за принадлежности к клану Учиха, но никто больше не смел сказать ни слова об Итачи или ком-то из моих близких родственников. А когда упоминали, даже косвенно, имя Наруто, мордобой был обеспечен, при чём я ни разу не сдерживалась. В больнице меня уже встречали как родного человека и всегда заселяло в одну и ту же палату, а я успела выучить имена половины персонала. Приют научил меня, что нужно не боятся отстаивать свои права и я делала это, невзирая даже на испорченную репутацию и частые подколы со стороны других учеников по этому поводу. Даже новенькие уже успели понять, что я обожаю подраться и медленно но верно начали это использовать. Порой я ясно видела, что они просто хотят найти спарринг-партнёра и это выводило ещё сильнее, чем если бы Нейджи безостановочно измывался надо мной или Наруто несколько часов подряд. Жутко бесило подобное отношение. Но изменить себя было практически нереально, а я по своей сути являлась крайне конфликтным человеком. Многие годы я старалась заглушать это откровенно отстойное качество своего характера, но никогда не получалось. Особо агрессивной я стала как раз после смерти сестры и это отпугнуло очень многих, кто раньше хоть как-то находил со мной общий язык. Наверное, зачастую безосновательная агрессия и взрывоопасность и были основными факторами, отталкивающими от меня людей, просто я никогда не задумывалась об этом всерьёз. Шисуи как-то сказал, что чтобы стать первоклассным ниндзя нужно уметь сохранять хладнокровие и не смотря на мой скептицизм по поводу его персоны в целом я не могла сказать, что его слова были лишены логики и какого-то личного опыта. Конечно, и он тоже, как оказалось, не лишён вспышек неконтролируемой злости. Но кто в мире без недостатков? Серьёзно, не существует же таких людей. В любом случае я очень надеялась, что хоть завтра, в день рождения Наруто, не случится никаких инцидентов, которые заставили бы меня вновь выйти из равновесия. Я искренне хотела провести этот день нормально. Ради Наруто. В конце концов он это заслужил.