Рождественский челлендж (сборник текстов)

— Мальчики, — раздражённо сказала Ребекка, — я вас позвала, чтобы вы мне помогли, а не чтобы, извините, ржали, как я не знаю кто!.. Ларри и Акменра всё равно переглянулись и обменялись улыбками. Собственно, нельзя сказать, чтобы они вот прямо ржали. Так, усмехнулись пару раз. Но Ребекка часто всё гиперболизирует. Вот и сейчас — кто её просил приносить такую кучу этих… рождественских шаров? Так нет же, приволокла: два маленьких и еще несколько больших. А теперь, значит, мальчики должны всё это развешивать. — Мы не ржём, Ребекка, что ты, — мягко сказал Акменра. — Я вот, например, спросить хотел. Значит, это вот зелёное — это оме… омела? И её нужно вешать над дверью в проходе? Ребекка обрадованно кивнула. — Так, я только не пойму: зачем? Ребекка всплеснула руками, пробормотала в сторону что-то вроде «зануда древнеегипетский» и начала рассказывать. — Омела — это одно из главных украшений Рождества. Есть красивая рождественская традиция — целоваться под веткой омелы. Если девушка — а сейчас уже и молодой человек, не важно! — оказывалась под этой веткой, которую специально вешали на дверях или в иных местах, пройти мимо которых было невозможно, её мог поцеловать любой. Символизм этого растения не только в том, что оно вечнозелёное, неувядающее, но и в том, что плоды омелы растут парно. Так и целующиеся под омелой должны были соединиться, чтобы никогда не расставаться. Омела — символ любви, которая побеждает смерть, ведь у скандинавов есть предание, что белые плоды омелы — это слезы скандинавской богини любви Фригге, которая оплакивала убитого мужа, а боги из жалости воскресили его!.. Ребекка остановилась перевести дух, а Ларри опять усмехнулся: так, чтобы она не видела. Вот шпарит! Сразу видно: экскурсовод. Но Акменра продолжал спрашивать: — Так, про традицию я понял. Про поцелуи тоже. Значит, кто попадёт под омелу — того можно и нужно целовать. При желании. Но зачем нам в музее чуть ли не над каждой дверью вешать эту… традицию? Чтобы все перецеловались? В этом… как это? Прикол? — Ак! — не выдержала Ребекка. — Ну почему ты такой зануда, а?! — Он не зануда, — вступился за фараона Ларри. — Он правитель. А правителю нужно всё понимать, что вокруг делается. Акменра благодарно улыбнулся и уточнил: — Вот два маленьких шара из омелы: ты сказала, их вешать над каждой из диорам. Но, во-первых, диорам у нас три: индейцы майя что, не должны целоваться? Во-вторых, ты правда хочешь, чтобы все перецеловались отдельно в Диком Западе и отдельно в Риме? Я предлагаю повесить один шарик, но… на проходе. Между двумя диорамами. Ларри опять ухмыльнулся: ай да фараон! Ай да стратег! Джеду и Октавиусу не увернуться от поцелуев, тем более что Октавиус про омелу ещё как в курсе: Ребекка забыла сказать, что пик этой традиции приходится на римские Сатурналии! — Потом, — продолжал Акменра, — большие шары предлагается вешать где? Один — в экспозиции гуннов, этого совсем не понимаю. Кто собирается целоваться с гуннами? К ним же никто не ходит, наоборот, они сами вылезают из экспозиции и носятся по музею. Кстати, Ларри, запиши — либо их закрыть на Рождество, либо я предварительно зайду и скажу им несколько слов, чтобы они хорошо себя вели и особо не носились. Ларри достал блокнотик и сделал пометку. Ребекка посмотрела на это с большим удивлением. — Второй шар, насколько я понял, предлагается повесить над дверью кабинета Макфи, — Акменра не сумел сдержать улыбки. — Ну, если Макфи не будет торчать в музее на Рождество — пусть висит! А если будет? Кто в здравом уме и твёрдой памяти будет целоваться с Макфи? Может быть, ты? Ребекка отчаянно замотала головой. — А если директору вздумается вызвать к себе в кабинет ночного сторожа? Нет уж, прости, но над дверью Макфи мы вешать ничего не будем. Ребекка ошалело моргала. — Третий шар предлагалось повесить над витриной первооткрывателей, — перечислял дальше Акменра. — То есть предполагается, что Сакаджавея, как только выйдет из экспозиции вместе с Льюисом и Кларком, должна будет поцеловаться с ними обоими? А нам, значит, потом спасать Льюиса и Кларка от президента Рузвельта, который начнёт носиться за ними на коне и с винтовкой?.. — А мне потом за порчу экспонатов влетит! — поддержал его Ларри. — Я не согласен! — Давайте, если уж на то пошло, повесим этот шар в ротонде Рузвельта. К нему туда всё равно кроме Сакаджавеи никто не придёт, а им… сами боги велели наконец поцеловаться, — подмигнул Акменра. — Согласна так? Ребекка кивнула. — И наконец, ещё один шар из омелы ты хотела повесить в моей галерее. Эммм… может, я тогда лучше всю ночь в саркофаге полежу? Пусть мои шакалы сами с собой целуются! — Погоди, Ак, — глянула на него Ребекка, — а ты… не хочешь ни с кем поцеловаться в Рождество? Акменра и Ларри снова переглянулись. Ларри едва заметно кивнул, и Акменра сказал с лёгкой улыбкой: — Почему же? Хочу. Но открою тебе секрет: с ним я могу поцеловаться безо всякой омелы. И да, над комнатой охраны тоже ничего не вешаем, пожалуйста!..