Челлендж Soundecember

Декан Арретайл сразу примечает эту темнокожую Проводницу с золотыми татуировками-полумесяцами на лице: она отлично отвечает на каждом семинаре по его предмету и всегда сдает вовремя практику. А на практике по взаимодействию Странника и Проводника в боевых условиях всегда, если только может, выбирает его в партнеры. Что ж, Арн’э честолюбие импонирует. Тем более что и по другим предметам молодая Проводница показывает великолепный результат. Он берет себе Проводницу де Вир на заметку: такую — да к хорошему страннику бы в пару — цены такой паре как демиургам в будущем не будет! Неудивительно посему, что, готовясь к лекции и читая конспект под деревом в саду Академии Проводников, он сразу же распознает ее голос и его взгляд приковывает черноволосая взъерошенная голова. Они идут мимо него и о чем-то оживленно говорят с подругой. Арн’э слышит: — Ну скажи! Я же тебе рассказала, что мне Клайв нравиться! Ну так кто? Кто тебе нравиться, а, Лилайя? — Секрет! — смеется талантливая Проводница. Лилайя. Ее зовут Лилайя. — Ну скаж-и! Ну кто-о? — тянет подруга. — Дай угадаю. Кто-то из старшекурсников-странников? Может, Эмбер? Он очень красивый. Все девчонки за ним увиваются. Арн’э ловит себя на нетерпеливом, чтобы не сказать — ревнивом — ожидании: что та скажет теперь. — Ой, ну что ты! Нет, конечно! — серебристо смеется Лилайя. Они проходят совсем близко от его скамьи. — Еще не хватало! И ничего я тебе не скажу! Потому что Проводник должен быть бесстрастен, собран и не давать чувствам собой управлять, вот так-то! Арн’э с удивлением узнает дословную цитату из своей лекции для старшекурсников-Проводников. В другой раз они встречаются на практике по защите от сонных кошмаров. Услышав шаги по каменному полу пещеры, Лилайя вздрагивает, но декан успокаивает: это я, сегодня я — ваш проверяющий, Проводница де Вир. Лилайя кивает и что-то заносит в конспект. Арн’э замечает какое-то имя на полях. — Что это у вас за пометка в конспекте? Покажите. — Это… Это… секрет! — и прикрывает слово ладонью. Ого, покраснела даже. Как необычно алая краска окрашивает смуглые щеки… Почему-то тайна того, кто нравиться честолюбивой Проводнице днем и ночью смущает ум Арн’э. Он начинает натуральную охоту — за любой оговоркой, знаком, какой-нибудь ее упавшей безделушкой, у которой он смог бы выпытать ответ. Но Лилайя молчит о своих чувствах, а все ее вещи насмешливо отвечают, стоит попытаться открыть их память: секрет! Но время идет своим чередом — и близятся зачеты по практике. Конечно, Лилайя выбирает его — ей, как самой успешной, дают право выбрать напарника-преподавателя практических навыков одной из первых. — Ситуация, — зачитывает она билет, — вас атаковала сущность-разрушитель, ваш странник заражен. Ваши действия для извлечения паразита? Арн’э сидит на стуле посреди экзаменационного зала, изображая пораженного разрушителем. Изображает талантливо, но сам во все глаза следит за Лилайей. Вот она читает билет, вот на краткий миг смотрит на него — и ее лицо искажает глубочайшая боль. Потом упрямо сжимает губы, беря чувства под контроль — и приступает к спасению. — Дай мне свою руку — и я войду в твое сердце, чтобы извлечь тьму, — произносит она. Со своим странником на «Вы» не говорят. Краснеет? Правда, краснеет! Арн’э подает ей руку. Конечно, сейчас он создает только иллюзию своего внутреннего мира, потому что заражения нет и важно только правильно произвести манипуляции по как бы-исцелению. И вдруг ловит себя на том, что не готов показать ей свое настоящее сердце, не иллюзию. У него тоже есть секрет. Лилайя же честно читает открывающее заклятие — и оказывается в иллюзии. Арн’э спокойно ожидает. Лилайя, как положено, задает три вопроса, он, как положено, дает верные ответы. — Хорошо, — ее голос звенит от облегчения, — Теперь я могу уничтожить сущность-разрушителя. Она сжимает в ладони иллюзорный комок — паразита-разрушителя. — А теперь дай мне руку — и мы вернемся в покинутый нами мир. Арн’э выполняет требуемое. Лилайя смотрит ему в глаза — он видит в них такую нежность и любовь, что с дуру брякает: — Кто тебе нравиться? — Секрет! — Лилайя, красная, как мак, нервно смеется, а потом встает на цыпочки, с трудом дотягивается — у декана рост почти два метра — и осторожно целует его, робко, всего лишь в угол губ. Она, конечно, зачет сдает. Но важно совсем ведь не это, правда?