On board, on Earth

      Переводчик то шипел, то выдавал какую-то несусветную ерунду, выхватывая похожие по звучанию слова из языков известных рас и пытаясь составить из них предложения. Анализ без хотя бы примитивного «алфавитного слепка» если не сразу проваливался, то просто знатно затягивался.       В том, что военные сигналы и приказы имели схожий принцип передачи, командиры убедились довольно быстро. Название группы или ответственного старшего по званию — оценка обстановки, указание направления передвижения или наметка будущей операции — необязательная добавка эмоциональной окраски (Виктус довольно быстро выучил частое «Удачи» и даже, кажется, отлично понял значение) — и завершающее «Конец связи»… Радар засекал, кто и когда отвечал, и на голо-карте сразу же отмечалось, что вон там, на севере, отряд «Альфа-Чарли», а чуть западнее некто «лейтенант Ахерн», передвигающий группу в двенадцать человек с такой хаотичностью, что в его сторону уже хотелось пальнуть чем-нибудь, бьющим по площади, чтобы не мозолил глаза.       Они не ожидали, что получат на Шаньси достойный отпор, но и не действовали максимально разгромно сами. Каждый, включая и оценившего отчаянность инопланетных защитников Виктуса, знал — в случае обратного достаточно было бы нанести удар по поселению, а не просто лишить колонию снабжения и поддержки с орбиты… Не говоря уже о том, что высадка десанта на планету вообще была всё равно что обычной демонстрацией силы с ожиданием скорой сдачи. Если забегать вперёд, то «сдачу» они всё-таки дождались, но отнюдь не скоро и, как выяснилось, с последующей контратакой от подоспевшего подкрепления; однако до того противостояние превратилось в партизанскую войну на чужой местности.       — Кто-нибудь, передвиньте чёрного слона на F4!       — Roger that!       Виктус растерянно погладил винтовку. Он уже не впервые слышал это странное «Roger», в одной и той же вариации, но всё не мог решить, считать ли это за «Есть», «Слушаюсь» и их производные, которыми подтверждали получение приказов. Хотя бы потому что иногда схожее «Роджер» звучало и иначе — и на него обязательно откликались, как если бы к кому-то просто обращались по имени…       А ещё, как только противник понял, что его просчитывают из-за перехватываемых сигналов, в ход вместо уже выученных названий частей света и наименований отрядов пошли даже не шифры, а самые настоящие шарады. Разгадывать на первый взгляд бессвязную какофонию из букв и цифр было даже по-своему занимательно (Виктус готов был поклясться, что «слон», исходя из действий защитников Шаньси, двигался по чему-то вроде диагонали, если расчерчивать поле боя горизонтально-вертикальной разметкой)… Но занимательно это было лишь до тех самых пор, пока от этого не начинала зависеть чья-то жизнь.       — Миссисипи раз! — однажды прозвучало зловеще из передатчика, пока какой-то замеченный лазутчик делал ноги. Убежал он недалеко, но его слова с чёрным торжеством подхватил по связи кто-то ещё: — Миссисипи два!       …А на пресловутое «Миссисипи три» что-то взорвалось совсем рядом. Как выяснилось позже — группа Виктуса лишилась установленного радара. Виктус тогда ошибочно принял услышанное за голосовую активацию взрывчатки, пока кто-то из командиров не сообразил, что это был просто обыкновенный (и одновременно весьма своеобразный) отсчёт.       Непосредственно же на поле боя всё было куда проще, чем с анализом языка, столкновении на третьем Виктус у противника даже похожие жесты распознал. Приподнятый кулак как призыв остановиться, очерченный над головой круг — приказ занять позиции, дуга с указанием направления — обойти… Хотя выставленная перед собой рука с единственным выпрямленным средним пальцем была чем-то невразумительным абсолютно. Но использовался этот жест довольно часто, чтобы примелькаться и запомниться, причём показывали его как друг другу, так и в сторону врагов.       Особенно часто — именно в сторону врагов. И обычно с каким-нибудь резким или насмешливым комментарием вроде:       — Выкуси, черепушка!       В конце концов, они не дождались анализа и просто взяли «слепок» из памяти перехваченных носителей. Защитники Шаньси, к сожалению, додумались до того же в отношении них. Вот только от нахлынувшего понимания друг друга хотя бы в плане языка никому легче не стало.       Если бы за пару месяцев до конфликта кто-нибудь сказал Виктусу, что нечто подобное начнётся из-за поспешивших с радикальностью патрульных кораблей, он бы не поверил. Конечно, попытка активировать 314-ый ретранслятор — в равной степени преступление и вероятное самоубийство, но стрелять без предупреждения… Спросить, о чём и чем капитан думал, отдавая приказ, не вышло ввиду того, что его уже через сутки не стало — ответный удар был стремительным и беспощадным. Сейчас, оглядываясь назад, Виктус, наверное, даже мог назвать подобный ход завидной смелостью, хоть и граничащей с глупостью.       Совет Цитадели, в конце концов, утвердил, что виноваты были обе стороны, и с этим ради мира пришлось согласиться и людям, и турианцам.       — Однажды кто-нибудь вменяемый объяснит мне, как именно мы должны были соблюдать так называемые галактические законы о ретрансляторах, если нам их никто перед 314-ым даже не зачитал. — Так, показательно пожав плечами, сказал адмирал Тадиус Ахерн, один из назначенных на станцию «Вершина» командиров-людей.       Виктусу рассказал об этом кто-то из бывавших на «Вершине» знакомых, и он почти сразу вспомнил казавшийся неправдоподобным доклад, мол, вражеская группа с неким лейтенантом Ахерном во главе с поддержкой турелей выстояла против нескольких прорывных волн, а после ещё и успешно эвакуировалась из опасной зоны… Знакомый не поверил, но Виктус и не настаивал.       Сейчас все оглядки назад и попытки беспристрастного анализа выглядели как десятки невозможного «Если бы». Если бы люди не полезли к ретранслятору, если бы турианский патруль не открыл огонь, если бы ситуация не дошла до крайности, если бы Совет не вмешался…       Виктус предпочитал обходить все эти разговоры стороной. Не потому что «было и прошло» — никто из тех, кто лично пережил Шаньси, никогда так не скажет — а просто потому, что обсуждать и гадать было бессмысленно в принципе. А ещё люди, как ни крути, заслужили чуть больше уважения за показанную отчаянность и целеустремлённость, пусть даже для личного признания этого пришлось с годами многое пересмотреть и где-то через себя переступить.       Шахматы — тактическая человеческая игра, похожая на примитивный азарийский «кепеш якши», и фигура слон действительно ходит по диагонали. Виктус как-то решил поискать информацию наугад и, к своему удивлению, нашёл.       А однажды, на совместных учениях с войсками Альянса, услышал от стоявшего неподалёку майора, чьё имя не запомнил, заставившее нервно вздрогнуть:       — Миссисипи раз, Миссисипи два…       К счастью, на «Миссисипи три» ничего и нигде рядом не взорвалось.