Love will tear us apart

      После учебы Флорана ждала работа, ибо квартира сама себя не оплатит. Работать он пошёл в кофейню, что была неподалеку от университета. Ему не хотелось оставлять Мике, но зато после работы Моту был обещан вкусный ужин, а попробовать стряпню своего итальянца было заманчиво. Работа была простой - принимать заказы, да изредка готовить кофе, что было безумно просто. А еще улыбаться и быть милее всех на свете, что у француза выходило лучше всего. Микеланджело остался наедине с собой и их новой квартирой. Тратил он предоставленное время на все, что только мог, так как со скуки и уберешься повсюду, чтобы точно ввергнуть Фло в шок, и ужин приготовишь, и сам съешь пол холодильника. Фло решил возобновить свою старую добрую традицию - устроиться в каком-нибудь парке и играть на гитаре. За это он часто получал неплохие деньги от довольных слушателей, да и музыка приносила одно удовольствие. Флоран заехал домой, когда Микеле рисовал вид из их окна. — У нас тут будущий Король Живописи* сидит? — спросил Флоран, целуя светлую макушку. — Неплохо выходит ведь. — Иди ты! — буркнул Микеле, который всегда относился к своим работам, как к туалетной бумаге. — Знаешь, если нас вдруг выкинут на улицу, то я буду как Пикассо сжигать свои рисунки, чтобы мы смогли согреться. — Лучше я свою гитару сожгу, чем твои рисунки, дурак. — оставив поцелуй на шее, прошептал Флоран. — Кстати о гитаре. Я хочу в Люксембургский сад съездить и поиграть там. Не хочешь со мной? Можешь посидеть и порисовать. Микеле недовольно замычал. — Мне лень… Да и тем более нужно будет ужин приготовить, я ведь обещал. Ты же не обидишься? — Конечно нет. — Флоран взлохматил волосы Мике, взял гитару и, кинув воздушный поцелуй, оставил Мике одного. И Микеле остался, продолжая рисовать. Как же он возненавидит себя за это позже. Вечер оказался немного прохладным, но это было даже приятно, особенно после душного метро. Людей в парке было немного, но этого вполне достаточно, чтобы собрать слушателей. Флоран расчехлил гитару и, поставив чехол на землю, сделал пару ударов по струнам для привлечения внимания, начав игру. В голову лезли лишь песни о любви как о грустной, так и о счастливой. Но о другом петь совершенно не хотелось, ведь в глазах стоял образ любимого Микеланджело, отчего на губах певца невольно возникала улыбка. Вокруг собралась небольшая публика. Кто-то снимал парня на телефон, кто-то просто с интересом слушал. И все было хорошо, пока не подошли какие-то накачанные парни с противными лицами. Один из них перебил Мота буквально на середине куплета, пока тот пел битловскую песню: — Love me do… Oh, love me… — Что за говно ты поешь? Люди с удивлением и неким испугом посмотрели на компанию. — Попрошу, мсье, — равнодушно сказал Мот, которому пришлось прервать игру, — не стоит называть великую группу «Битлз» говном. Они явно этого не заслужили. Парни лишь громко поржали, потом умолкли, посмотрев на чехол, куда уже набросали денег. А потом и вовсе скрылись. Флоран же спокойно продолжил играть. Руки уже устали, а народу стало намного меньше, поэтому француз, отвесив короткий поклон, стал собираться. Денег перепало ему много. Видимо, сегодня фортуна была на его стороне. Флоран спрятал их в рюкзаке, убрал гитару в чехол и, выйдя из парка, двинул к дому. Погода была прелестной, поэтому француз предпочел пеший ход, не забыв возвестить любимого о своем скорейшем приходе. И на этом все хорошее закончилось. Флоран завернул в переулок, чтобы быстрее дойти, не замечая, что за ним явно кто-то идет. — Эй, ты, музыкантишка! Фло оборачивается и тут же получает хороший удар под глаз, а после даже не успевает дать отпор, так как его крепко обхватывают за руки, ударяя в живот. — Что вам, блять, надо? — прошипел француз, смотря в глаза обидчику и пытаясь вырваться. А ведь это были те же самые парни, что подходили к нему в парке. — Баблишко гони. — Ничего я вам… — не успев договорить, парень получает мощную пощечину, а по карманам его куртки тут же стали рыться, доставая кошелек. И как он благодарил судьбу, что деньги с «концерта» припрятаны в рюкзаке, но, однако, всю наличку из найденного кошелька у него все же забрали. Пока парни довольно пересчитывали деньги, у Флорана зазвонил телефон. Его тут же забрали, а самого парня бросили на землю. Кто-то поставил свою ногу на его спину, не давая тому встать. Когда Флоран оповестил Мике о том, что скоро придет, то тот был спокоен абсолютно спокоен, уже накрывая на стол, но Фло все не было. Уже будучи на иголках, Микеле позвонил парню. — Кто такой МикеланджЕло? — МикелАнджело… — хрипло поправил Мот. — Это… Это мой друг. — С сердечком? Ты что, пидорас? — Тебе-то что? Телефон падает на землю, а парни начинают осыпать француза ударами везде, где это возможно. Мот всячески блокировал их руками, хотя уже не было сил. Механический голос сообщал о том, что аппарат выключен. Локонте не знал, куда себя деть. Идти искать? Но Фло может вернуться, а значит, это не вариант. При этом сидеть дома тоже невыносимо. — Чтоб ты сдох, педик. — плюнув прямо ему в лицо, бросил один из них. Пелена слез застыла в глазах француза. Он приподнимается и видит перед своим носом чехол с гитарой, а потом сапог, который с силой долбит этот чехол. Слышится треск гитарного корпуса и скрип струн. Сердце жмется от боли, ведь его любимая первая гитара, которую он купил себе сам и столько всего с ней пережил, ломается прямо на его глазах из-за каких-то придурков. С громким ржачем они поднимают Флорана, толкая к кирпичной стене, а потом убегают, оставляя француза. Флоран сползает по стенке, морщась от боли, пронзающей всё тело. Ему тяжело дышать, а левая рука болит так, словно в неё вонзили нож. Но все это было таким пустяком на фоне того, что творилось внутри француза: чувство собственной слабости, полной ничтожности и шок от произошедшего - все это заставляло парня вот-вот зарыдать, словно он маленькая девочка. Внезапно что-то щелкает в голове, заставляя с трудом подняться. Дом уже рядом. Там, где его уже заждался Микеланджело, и там, где безопасно. Каким-то чудом он добрался до квартиры, кусая губы и держа слезы. Ему стало страшно от реакции Микеле, страшно от своего вида. Дрожащие пальцы нажимают на звонок. Мике, находящийся на грани от паники, услышав звонок, сломя голову несется к двери. Стоило двери открыться, как Флоран чуть ли не упал на парня. — Мик, прости, прости меня… — тихо шептал Фло, из последних сил держа ком в горле. Вид Флорана бросал в дрожь, и Микеле ошарашенно уставился на него, слушая извинения. — Черт тебя побери! — внезапно взвизгнул он, закрывая дверь и тут же облокачивая слабеющего Фло на себя. Слезы невольно потекли по щетинистым щекам. От боли, которая терзала все тело, от унижения и от чувства собственной никчемности. Флоран прижимался к Микеланджело, вдыхая аромат его одеколона и пытаясь сосредоточиться на нем, потом на голосе, лишь бы не отключиться. Дотащив Фло до гостиной, Локонте аккуратно опустил француза на диван, будто Мот главное сокровище в его жизни. — Кто же тебя так? — Локонте аккуратно осмотрел лицо Флорана и принялся стягивать с него одежду, чтобы оценить другие повреждения. На глаза наворачивались слезы, а конечности подрагивали, но Микеле понимал, что сейчас Мот зависит от него, а проявлять слабость нельзя. — П-просто нашлись хейтеры битлов и любители чужих денег… — пытался отшутиться Флоран, правда крайне неудачно. — Только не отключайся, — рыкнул Микеланджело, склоняясь над Фло. Открыв торс Мота, Микеле сдавленно вздохнул, прикладывая одну ладонь к губам, а второй скользя по коже. — Нужна скорая, у тебя, кажется, сломано ребро. — уже откровенно дрожащие пальцы потянулись к телефону. Флоран лишь кивнул, чувствуя, как вот-вот отключится. Он потянул руку к Микеланжело, кладя ладонь на его мягкие кудри. — Будь со мной. — прохрипел Флоран, поглаживая светлые локоны. — Ох, Флоран, — Микеле подался к протянутой руке, прикрывая глаза и сжимая другой рукой телефон. — Я с тобой, я рядом. И буду рядом, но пообещай, — говорил он, дрожащими пальцами набирая скорую и прикладывая телефон к уху, — что тоже будешь рядом. Флоран все увереннее покидал реальность, и это безумно пугало Локонте. Время до того, как приехала скорая, прошло незаметно, а может Мике просто не запомнил его как следует. В любом случае на душе было невыносимо тяжело, страх парализовывал конечности и заставлял без конца тянуться к Фло. Благо остатка здравого смысла хватило на то, чтобы не ломануться за любимым в реанимацию. Локонте доверился врачам, хотя это и было чем-то невыносимым. Невыносимым было чувство беспомощности перед ситуацией. На удивление, Микеле не сразу пошел к Фло в палату, хотя врачи и позволяли это делать. Колени дрожали от одного воспоминания о том, как выглядел Фло, «переступивший» порог квартиры. Локонте явно пребывал в шоковом состоянии, но понимал, что должен быть с Фло, поэтому, набравшись храбрости, зашел в палату спустя два часа, так как там побывала полиция, допрашивая Флорана о произошедшем. Казалось, что бинты как простые, так и эластичные скрывали тело больше, чем простынь, накинутая на француза, из-за чего у Микеле вновь задрожали пальцы. Подойдя к любимому, он устало присел на край кровати, поглаживая чудом уцелевший участок предплечья. В горле был противный ком, не дающий даже спокойно вздохнуть, а глаза слезились, но Мик держал себя в руках как мог, наклоняясь и целуя Фло в лоб. Флоран проснулся на удивление скоро, хотя итальянец не сомневался в том, что его любимый - невероятно сильный человек. Хотя Фло и проснулся скоро, прошло двое суток, во время которых Мике метался от состояния воодушевления, до спокойствия и абсолютной паники. Благо, что он имел возможность отдыхать от этого всего, засыпая в кресле у кровати Фло и даже не замечая никаких неудобств при этом. Благодаря всему этому он с готовностью воспринял пробуждение француза. — Мик… — тихо прошептал Фло уставшим голосом, протягивая руку к парню. — Рад тебя видеть. Все совсем плохо, да? — Фло, — мягко произнес Локонте, тут же беря ладонь парня в руки, чуть поглаживая. — Все не так уж и плохо… — за исключением кучи гематом, ушибов, сломанной руки и ребра. — Как ты себя сейчас чувствуешь? Тебе нужно что-нибудь? — спрашивает он, ластясь щекой к пальцам Флорана, просто не в силах отказать себе от этого удовольствия. Но потом лицо становится серьезным. — И… Что говорит полиция? — Мне ничего не нужно. Только свалить из больницы поскорее. И чтобы ты был рядом. — Флоран обхватывает кисть итальянца, поглаживая. — А полиция… Говорят, что слышали об этих ребятах. Вроде ищут и, возможно, смогут вернуть мои деньги, но я в это слабо верю. Мою сломанную гитару никто не вернет. — А где она? Они украли её? — Мике даже не заметил отсутствие гитары. — Хуже. Её просто сломали. — Флоран отвернулся. Ему не хотелось больше вспоминать все, что произошло. Слишком болезненны были эти воспоминания. Выписали Флорана спустя неделю, чему оба парня были чрезвычайно рады. Пока Микеле стоял в аптеке и покупал лекарства, то Фло смотрел на происходящее вокруг, лишний раз убеждаясь, что больница - херовое место. Куча грустных мрачных лиц. Кто-то ждёт диагноза, кто-то ждёт близкого. А как часто здесь умирают? Смерть. Здесь она ходит, заглядывая в некоторые палаты. Здесь её любимое место. Смерть. Она беспощадна. Мысли улетучились, когда Микеле вернулся, и Флоран, взяв его за руку, отправился домой. Микеле уже мечтал о том, чтобы заснуть на мягкой кровати, ощущая рядом тепло родного тела или даже прижимаясь к целому участку плеч. Это заставляло Локонте мягко улыбаться, смотря на Фло и сжимая его ладонь в своей. Даже лекарства не пугали, хотя он и знал, что каждый прием таблеток будет превращаться в мини войну. Главное, что он рядом, живой и способный успокаивающе сжать руку в ответ. И все было бы хорошо, но Микеле заметил мрачность на лице любимого француза. Пустым взглядом Флоран пилил трассу, по которой они ехали, и так же пустынно он смотрел на квартиру, в которой не был неделю. Микеле самому было грустно и обидно за Фло. Ему было больно от одного взгляда на сломанную руку и синяк под глазом, но еще больнее было видеть такое уныние в глазах. — Фло, что с тобой? — спросил Мике, когда они топтались в коридоре, и Флоран стаскивал с себя кеды. А что с Фло? Его атаковала куча мыслей. Он думал о своей ничтожности, слабости и ущербности. Эти мысли не давали покоя, вгоняя Фло в такое состояние, но он не рассказывал Микеле об этом. — Просто устал. И… не могу видеть, когда ты грустишь. — Как скажешь… — чувствуя, что Фло что-то не договаривает, сказал Мике. — Мне вот жутко обидно за тебя, а еще я злюсь. Посмели трогать мое сокровище, — зарываясь пальцами в волосы, прошептал Локонте и принялся немного массировать кожу головы Флорана. — Ублюдков на свете много… — тихо шепчет Флоран, проводя носом по щеке Микеле. Вскоре Флоран нежно касается губ Микеланджело, банально стараясь не причинить боль своей слегка опухшей нижней губе. Несмотря на лёгкое покалывание поцелуй был настоящим успокоением. Лучше всех этих глупых мазей и таблеток, что прописали ему. Мике только сейчас понял, насколько соскучился по поцелуям с Фло и его губам. Хоть сейчас и надо было действовать очень аккуратно, стараясь не причинить боль, Локонте был рад возможности целовать любимого. Несмотря на приятные ощущения Мике отстраняется от любимого с улыбкой и, оставив легкий поцелуй в уголке губ, уходит в спальню, чтобы разобрать купленные лекарства и переодеться. Флоран двинулся следом, тут же ложась на кровать, погружаясь в свои мрачные мысли и морщась от боли. — Это пройдет. — тихо шепчет Микеле, ложась рядом. — Я знаю… — так же тихо шепчет Флоран, прикрывая глаза. Неделя выдалась сложной. Флоран с кислой миной принимал таблетки и часто был погружен в себя. В универ ходил, но постоянно оглядывался и вздрагивал от малейших шорохов. А дома все еще хуже. Флоран ходил мрачным приведением, мало говорил и мало ел. Ему часто снились кошмары, заставляющие просыпаться посреди ночи. Микеле пугало состояние француза, и он совершенно не знал, что делать. Всеми силами он оказывал поддержку, но она была бесполезной. Флоран мог слабо улыбнуться, а потом вновь уйти в себя. — Флоран, ты пугаешь меня. — шептал Мике. — Может нам к врачу сходить? — Мне ничего не нужно! — грубо бросал Флоран, уходя на балкон, чтобы покурить. А курил он много. Но время шло. Волей-неволей состояние Фло стало сходить на нет, и он становился таким, каким был прежде. Возможно, помог психотерапевт, к которому Микеле его потащил, а может быть и время, но в любом случае стало намного легче.

***

— Доброе утро, Мике. — как обычно буркнул француз. На сей раз из-за своего бурчания он лишился одеяла, ибо его любезно стянул Микеле. — Доброе. — с улыбкой прошептал итальянец, виновато смотря на оставшегося без теплого одеяла Флорана. — Пойду завтрак сделаю. — также буркнул Фло, вставая с кровати и накидывая халат, который он взял из своего шкафа. — Ох, завтрак не помешал бы этим добрым утром, — протянул Микеле, улыбаясь и следя за действиями Фло. Его заинтересовало наличие халатов, поэтому, поднявшись с кровати, он тут же метнулся к шкафу Флорана с хитрой ухмылочкой. Флоран спокойно спустился вниз, покурил и начал готовку. Он решил сделать тосты, на которые положит омлет. Пока тосты жарились, Фло, не о чем не думая, взбивал яйца, добавляя зелень и сыр. Готовка была в самом разгаре, когда на кухню, крадучись, заявился Микеле. Стараясь ничем себя не выдавать, он успешно уселся на край стола позади Фло и стал наблюдать за его действиями. Несмотря на возможные препятствия в виде оставшихся гематом и ссадин Мот двигался ловко и изящно. Этот француз хоть где-то смотрится неорганично?! Но в любом случае... — Без халата ты выглядишь намного лучше, — промурлыкал Локонте, привлекая внимание к своей персоне, на теле которой красовался черный халат Флорана, шикарно контрастирующий с бледной кожей Микеланджело. — Блять, не пугай меня та… — Фло завис, глядя на Мике. — Я бы тебя сейчас поругал за то, что ты опять без спроса берёшь мои вещи, а тем более мой самый любимый халат, но… ты выглядишь чертовски сексуально. Микеле был более чем доволен, увидев реакцию Фло. Пальцы ухватились за пояс халата, медленно потянув за край. Все действия были плавными и неторопливыми, а взгляд янтарных глаз итальянца был прикован к Фло. Наконец-то пояс расслабленно повис, а пальцы скользнули по воротнику халата, но не смели открывать ни миллиметра кожи, только дразня воображение француза. От такой игры сам Микеле уже порядком возбудился, а дыхание сбилось. Громко сглотнув, Локонте запрокинул голову назад и уперся рукой в столешницу, разведя колени в стороны. От этого движения полы халата соскользнули с бледных бедер, открывая вид на тело Микеле, вздымающуюся грудь и напряжение в паху. — Фло... — тихо застонал он, закрыв глаза. Пальцы мягко скользнули по груди, обводя манящую, бледную кожу. — Знаешь, как много было скрыто от тебя за дверью ванной, когда ты встречался с Лили? — пальцы добрались до низа живота, но, обогнув пах, оказались на внутренней части бедра, царапая нежную кожу и срывая с губ блондина нежный стон. — Я сгорал внутри от любви к тебе и пылал снаружи от желания. — чуть прогнувшись в спине, проговорил Локонте. — Но как же приятно это делать, представляя тебя настоящего. Невыносимо приятно, когда в памяти всплывает твое желание, — пальцы робко коснулись возбужденного члена, вызвав легкую дрожь в теле. — Я мог только мечтать о таком, но теперь... — Локонте вновь уставился на Фло, прикусив губу и всё-таки обхватив пальцами плоть. Мягко надрачивая, итальянец не сводил взгляда с любимого, приглушенно постанывая. Флоран изумленно смотрел на Микеланджело, не смея отводить от него взгляд. Когда халат распахнулся, открывая его шикарный торс и возбужденный член, Фло лишь прикусил губу, слушая слова Мике. Одно лишь упоминание Лили передёргивает бедного Фло. Слишком много плохого связано с ней. Но мысли перебиваются, когда Микеле начинает дрочить. На него. Тут француз уже не может стоять на месте. — Блять, Мик… — скулит Мот, чувствуя собственное возбуждение. Он подходит к Мике, хватая его руку, которой он дрочил, тем самым останавливая её. — Тебе больше не нужно это делать, потому что теперь я твой, — пальцы скользят по шее, — я полностью твой. — пальцы вновь обхватывают кисть итальянца, только другой руки, и тянут к своей щетинистой щеке. — Каждый сантиметр меня - только твой. Микеле тихо хныкнул, когда его действия прервали, но теперь Фло стоял совсем близко и говорил такие вещи, от которых дыхание вновь перехватывает. Флоран отпускает тонкую кисть парня, давая ему волю, а сам начинает поддразнивать его. Уж в этом он мастер, чего там скрывать. Изумленно смотря на француза, он мягко поглаживал его щеку и пытался прийти в себя после услышанного. Хотя Мот сам помогает ему в этом, расслабляя узел на своем халате и приоткрывая соблазнительный торс. Рассматривая каждый открытый участок кожи, Микеле расплывался в ухмылке, а в его янтарных глазах уже начали плясать бесята. — Вот как… — тихо прошептал итальянец и, мягко прикоснувшись к груди Фло, взглянул ему в глаза. Флоран слабо улыбнулся, когда руки Мике коснулись его торса. Такое тёплое и невыносимо нежное прикосновение, которое в итоге заканчивается грубым толчком. Пара секунд, и Микеле уходит из кухни как ни в чём ни бывало, а в глубине квартиры, со стороны гостиной, послышались странные звуки, похожие на слабый грохот. Сказать, что Флоран прифигел - ничего не сказать. Он изумленно вылупился на уходящего в гостиную Микеле, провожая его взглядом. Сонный мозг ещё слабо соображал, и Флоран спокойно приступил к приготовлению омлета, который делался крайне быстро. Пару минут, и омлет был на тарелке, а Мот уже готовился расположить его на тостах, как вдруг услышал слабый грохот. — Да еб твою мать, Мик, что ты там творишь? — недовольно крикнул француз, спокойно идя к гостиной и вновь узко затягивая пояс. Ответом французу было лишь тихое хихиканье. Стоило ему перейти порог гостиной, как вдруг глаза накрыла плотная повязка. — Ничего серьезного, любовь моя, — тихо прошептал Микеле, обжигая ухо Фло своим дыханием. — Я просто заметил, что этот диван раскладывается в чертовски удобное ложе. Руки итальянца с нежностью в каждом действии обвили талию Фло, прижимая к разгоряченному телу. — Ты же доверишься мне? — соблазнительно прошептал он, скользя приоткрытыми губами по шее француза и проскальзывая ладонью под ворот халата, касаясь кожи. — Мик, ты не… — лишь нежные и приятные касания успокоили Фло. — Доверюсь… — шепнул Флоран, жалея, что он не может посмотреть на этого итальянского беса. Все, что ему оставалось - это слепо идти за ним, повинуясь его действиям. Вскоре Микеле провел любимого вглубь гостиной и мягко опустил на диван, тут же касаясь его губ в коротком поцелуе. Один лишь утренний поцелуй нежных сладковатых губ, и Флоран уже медленно сходит с ума от безвестности дальнейших действий. — Мне кажется, что халат на тебе лишний, — промурлыкал он, но не поспешил развязывать плотный узел, лишь скользя ладонями по махровой ткани. Локонте был очень нежен, делясь своими эмоциями в каждом действии, но на его лице играла хитрая ухмылка, скрытая от глаз Фло, как и все происходящее. Он медленно навис над французом, прикасаясь пальцами к его щеке. — Я люблю тебя, — тихо прошептал он и внезапно заткнул рот француза еще одним лоскутом ткани. — Я тоже лю… — Мот думал проговорить те сладкие душе слова, но вдруг он лишается и этой возможности, ибо его рот заняла ткань. Ах, видел бы Микеле его глаза... Он бы точно испугался, ибо сейчас в них была лишь злость. А что дальше? Небось ещё и свяжет его, а может ещё и сам трахнет. Однако все свои мысли пришлось выразить лишь недовольным мычанием. Микеле тихо хихикнул. — Спокойнее Флоран, — ласково произносит он, касаясь губами виска. — Тебе понравится, я обещаю. Узел на халате оказался развязанным, и блондину тут же открылся вид на великолепный торс Фло, пусть и покрытый кое-где синяками и ссадинами. Они лишь доказывали, насколько Флоран сильный. Наклонившись, Микеле принялся покрывать поцелуями часто вздымающуюся грудь. Кажется, что Мот зол, но итальянец не боялся. Или от получит заслуженных пиздюлей, или сможет склонить настроение Флорана, и вместо недовольных возгласов кляп будет заглушать хриплые стоны. Локонте сделает для этого все. Ладони принялись изучать тело француза, так как до этого у него не было много возможностей на это. Каждый миллиметр кожи не был обделен вниманием Микеле: он запоминал каждый изгиб, с жадностью наблюдая, как напрягаются мышцы от прикосновений. Это зрелище завораживало Локонте и, конечно, безумно заводило. Вдруг он решил поработать и губами, тут же коснувшись ими сосков. Кончик языка поигрался с напряженной бусинкой, покружил вокруг и тут же скользнул к другому соску. Флоран вздрагивал от прикосновений Микеле. Он словно изучал своей прохладной ладонью тело франзуза, заставляя того невольно вздрагивать и выгибаться. Только стоило ему почувствовать губы на соске, как сквозь кляп послышался громкий стон от неожиданности и необыкновенного восторга, который почувствовал Фло. Он стал подаваться грудью вперёд и пытался промычать, что хочет ещё, но вышло слабо, поэтому бедный француз лишь хныкнул от невозможности глядеть на своего итальянца и что-то сказать ему. Микеле наслаждался реакцией Фло как на прикосновения, так и на ласки, которыми он одаривал соски парня. Вот это интересно, насколько они чувствительны. От громких протяжных стонов и отзывчивости француза Микеле просто сходил с ума. Ведь Фло, наверное, чувствовал именно это или что-то подобное, доставляя удовольствие Мике… Флоран вслепую потянулся к плечам - благо его руки были свободны. В начале он смог нащупать лишь мягкие волосы Микеле, а вскоре и сами плечи, которые он стал осторожно сжимать, а от туда он стал ногтями царапать нежную спину итальянца. Это была его маленькая месть. Вздрогнув и громко простонав, итальянец уселся Флорану на пах, чуть прогибаясь в пояснице и продолжая ласкать грудь, иногда переходя на соски. Рука скользит по шее, чтобы уж наверняка коснуться волос, и теперь хитрый француз крепко прижимает Микеланджело к правому соску, заставляя того ласкать его чуть сильнее, из-за чего Мот стал громче стонать сквозь дурацкую горьковатую ткань. На это действие Локонте хмыкнул, но принялся активно скользить языком по напряженной коже, иногда покусывая и посасывая. Пусть француз и схитрил, но его стоны того стоили. Эти великолепные звуки стоят чего угодно. Но стоило Фло ослабить хватку, как вдруг Микеле отстранился от любимого и поерзал бедрами на его паху, попутно избавляясь от своего халата. — Я думал, что ты и сам все понял. — промурчал он на ухо французу, беря в руки его запястья, ловко связывая и закрепляя их над головой Флорана, завязав внутри на железном креплении между спинкой и сидением дивана. Тихий смех итальянца у уха Фло и острый язычок, скользящий сначала по мочке, цепляя серьгу, и тут же спускающийся вниз по шее, к ключице. Ладони вновь прошлись по горячему торсу, обводя каждый изгиб, и коснулись бедер француза, чуть дрогнув. Поглаживая большими пальцами костяшки, Мике коснулся низа живота Фло, царапая кожу. Тут Флоран немного прифигел. Этот итальянец явно обнаглел. Нет, это все было безумно прекрасно, даже возбуждало, но теперь главным желанием Фло было схватить парня и оттрахать по самое не хочу. Но пока он лишь недовольно промычал, пытаясь подвигать руками, а потом вновь расслабился, чувствуя язык, заставляющий парня тихо постанывать и тяжело дышать. Чертов Мик, от каждого движения которого у Флорана был настоящий экстаз, из-за чего хотелось взглянуть на эти изящные движения рук, ощутить нежное касание губ и обхватить это горячее тело, одаривая лаской. Или неплохими такими шлепками, ибо заслужил. Фло пытается что-то сказать или связать свое мычание в слова, но это оказалось бесполезно. Он лишь пытается намекнуть на то, что его член безумно хочет ласк, ерзая бедрами и слегка выгибаясь. Микеле тут же отзывается на намеки Фло и касается возбужденного члена пальцами, водя по всей длине самыми кончиками, почти щекоча. Флоран мычит, чувствуя, как пальцы касаются члена. В такой позе эти прикосновения были вдвойне возбуждающими, заставляя тяжело дышать. Второй рукой Микеле провел по внутренней части бедра француза, снова чуть царапая кожу. Легкий поцелуй в шею, и Микеле опускается на уровень паха Флорана, обдавая член своим горячим дыханием. Облизнув губы, он с почти отчаянным стоном прильнул к алой головке, широким мазком проводя по ней языком. Флоран громко стонет, выгибаясь всем телом. Теперь стоны выходили из груди без остановки. Хотя сложно назвать их стонами - это была их смесь с мычанием сквозь промокшую ткань. Мягко посасывая, лаская языком и втягивая щеки, Локонте прикрыл глаза. Пальцы уже обеих рук поглаживали бедра и низ живота, порхая по обжигающей коже, массируя мошонку и скользя по всей длине члена. Флоран пытался промычать имя любимого. Его дико бесила эта невозможность говорить, из-за чего он раздраженно дёргал связанными руками. Как же досадно было то, что он не может увидеть этот сексуальный и развратный вид итальянского бесёнка, который во всю наслаждался своей властью. Как ему нравилось доставлять любимому удовольствие, не давая при этом возможности даже простонать, не то что направить. Он слышал, как напрягался пояс от халата под напором Фло, и это пускало по его телу трепетную дрожь. Что же будет, если француз сможет разорвать ткань? Вся сдерживаемая сейчас страсть вырвется наружу и обрушится на блондина. От одних только образов в возбужденном мозгу итальянец сдавленно постанывал, пуская неимоверную вибрацию по члену Фло. Он то ускорял движения головой, скользя губами по возбужденному члену, с оттягом сосал, замедляясь, то и вовсе выпускал член изо рта, надавливая кончиком языка на каждую взбухшую венку. Остановил он свои ласки только тогда, когда член начал пульсировать сильнее. Усевшись на коленях над французом, он посмотрел на его разгоряченное, возбужденное тело, поблескивающее от пота. Великолепное зрелище. «А ведь я лишил его всей возможности видеть» — прикусив губу, итальянец провел ладонями по груди француза и прижался к его торсу. — Ты так прекрасен сейчас, — мягко прошептал Микеле и тут же прикоснулся губами к мочке уха Фло, чуть оттягивая. — Это нечестно, что ты не удостоишься подобного зрелища сегодня, — повязка на глазах вмиг ослабла, а потом была откинута на пол. Фло вновь смог видеть. Вначале он щурится, а потом смотрит ошалевшими глазами, в которых легко можно увидеть злость и похоть. На влажных алых губах Микеланджело, которые тут же были облизаны кончиком языка, играла хитрая ухмылка. Флоран решил попробовать высвободить руки. Главное — делать это незаметно, но вдруг плану помешали, когда пальцы Микеле касаются головки, надавливая пальцами на уретру. Громкий стон пробился через ткань, а тело невольно выгнулось дугой. Фло стал подаваться бёдрами вперёд, параллельно освобождая руки. Немного махинаций и пояс ослабляется, но Фло не подал виду, продолжая восторженно стонать. Рука Микеле скользит во всей длине, надавливая на набухшие венки. Он сосредоточен на движениях тела, на реакции, но он совсем не замечает, как Флоран окончательно высвобождает руки. Пальцы осторожно скользят по дивану, а затем резко обхватывают бока Микеле. Флоран привстал с хищным взглядом, резко отталкивая Микеле. Оцепенев и подавившись собственным криком, Мике позволяет управлять собой, словно куклой, и прижать грудью к обивке дивана. — Ты доигрался… — вытащив кляп, рычит Флоран, хватая пояс и достаточно крепко связывая руки парня за спиной. Потом он лишает Мике зрения, надевая повязку, и затихает. Он просто очень тихо слезает с дивана, подходя к личику Микеле. Большой палец скользит по горячим алым губам. — Мне, конечно, понравилось твоё внезапное желание. Очень злит и возбуждает. — шепчет француз прямо на ухо. — Я думаю, тебе тоже понравится. — палец продолжает скользить по губам, останавливаясь на нижней, а затем он затыкает рот Мике той же злосчастной тряпкой. — Ты так прекрасен… — прошептал Флоран, возвращаясь на диван и вновь затихая, лишь поглаживая напряженное колечко мышц. Так прошло пару минут, как вдруг Фло резко входит. Внутри крайне узко, что неудивительно - у них не было секса почти месяц. Несмотря на это член Фло упирается в нутро, заставляя отвыкшие, не растянутые стенки поддаваться и впускать член глубже. Микеле быстро определился, что не чувствует ничего положительного от происходящего. Он испытывает лишь настоящий ужас и боль. Проникновение было дискомфортным и болезненным, из-за чего итальянец чувствовал каждый сантиметр входящего в него члена и удивлялся, как одно и то же ощущение может приносить такие разные эмоции. Стенки поддаются, и Флоран начинает вдалбливаться в Микеле с громкими стонами вперемешку с рычанием. Фло совсем разыгрался и, подняв руку, со звоном опустил её на зад Микеле. Один шлепок, второй… Их все больше и больше. Он совершенно не жалеет Мике, не думая, какого ему сейчас. Ладно, если бы это были лёгкие шлепки, но Флоран бил со всей силы, и это вырвало из груди Микеле первые крики. Пока одна рука наносила удары, то вторая схватилась за светлые кудряшки, со всей силой натягивая. С глаз итальянца невольно спадает повязка, от чего Фло лишь недовольно рычит. Он сильнее тянет волосы, а вместе с ними и голову парня, пока вторая рука, нанося последний шлепок на красной ягодице, скользит вниз и прочно обхватывает головку, пальцами мучая уретру. Микеле пытался отстраниться, протестующе качал головой и кричал, но волосы грубо сжали в кулаке, оттягивая и заставляя запрокинуть голову. Теперь и кричать было больно, поэтому лишь слезы лились из глаз, с которых спала повязка. Локонте было плевать. Главное, что Фло он видеть не будет. Хах, никакой он не «Фло», а самый настоящий насильник. В подтверждение этих слов Мот касается ладонью головки, пальцами надавливая на уретру, от чего еще и пах начинает гореть от неприятных прикосновений. Микеле чувствует себя окончательно пойманным в ловушку, все тело болит, а сердце разрывает от унижения, принесенного любимым человеком. В Фло словно вселился настоящий бес, который совершенно не контролировал себя. Он словно не слышал всхлипывания Микеле, не слышал криков. Флоран просто жёстко трахал парня, начиная хорошенько надрачивать его член. Зубы впиваются в шею, оставляя укусы и засосы, не жалея нежную кожу. А потом тело сковывает в оргазме и с громким, чуть ли не человеческим стоном, Флоран кончает и выходит из Микеле. Фло словно выбивает из реальности. Он просто развязывает руки Микеланджело, слегка грубо отталкивает и уходит. Ему казалось, что он брел в каком-то тумане, а когда он спал, он стоял в душе, и на него лилась ледяная вода. До француза доходит страшное осознание того, что произошло. Того, что он сделал. « — Ваше состояние можно объяснить пережитым стрессом и шоком. Такое бывает, увы. — Но как от этого избавиться? Почему я мучаюсь? — Можно пить таблетки, правда они достаточно дорогие. Это должно пройти само, вот только в любой момент может произойти срыв. — Срыв? — Все, что блокировало Ваши негативные эмоции, может вырваться наружу. — И как именно? — У всех по-разному. Истерики, панические атаки, внезапные приступы агрессии. — Это не так страшно. Думаю, я просто пережду это. — Тогда отвлекитесь на что-нибудь. Музыка, фильмы, что угодно и…» Теперь ему страшно выйти из душа и увидеть то, что сотворил. Это не он. Флоран не такой. Это не тот нежный парень. Это был кто-то другой. Прислонившись к холодной стенке, Флоран включает тёплую воду, медленно поворачивая к горячей. Микеле даже не знал, как описать свое состояние. Его гордость и доверие растоптали самым жестоким образом, а сейчас, как надоевшую куклу, грубо оттолкнули от себя. Тело ломило, особенно задницу и руки, но итальянец стоически терпел. Ему еще нужно добраться до спальни и переодеться. С трудом, но ему удалось это, а Флоран все еще был в душе. «Хорошо, наверное, в душ сходить после секса» — с горечью подумал Микеле, направляясь на кухню. Все же двигаться было тяжело, так как Мике слишком сильно сжимался во время толчков и сейчас чувствовал себя отвратительно. Микеле даже не знал, что ему делать, но находиться рядом с французом ему явно не хотелось. Однако из раздумий его вывел этот самый француз. Фло подходит и осторожно кладёт руку на плечо парня. — Мик… Прости, я… От прикосновения блондин шарахнулся и резко развернулся лицом к источнику опасности. Нет, так жить он точно не сможет. — Не трогай меня, — тихо прошелестел он, проходя мимо Флорана и ежась, словно от холода. — Ты, черт возьми, не увидишь меня больше, — на глаза вновь навернулись слезы. Слова Микеле удалили в грудь, словно острый нож. Фло остался на месте, чувствуя, как сердце сжимается от боли. А Мик? Он так любил этого человека, любит до сих пор, но как можно было так поступить с его чувствами? Он покинул кухню и направился в спальню, где были его основные вещи. Парня била истерика, поэтому вряд ли он смог бы сейчас собрать все необходимое. Сотрясаясь в тихих рыданиях, он уселся на кровать, закрыв лицо руками. Спустя пару минут поднялся и Флоран. Как же больно осознавать то, что слёзы другого человека льются только благодаря тебе. Настолько, что хотелось просто провалиться сквозь землю и умереть там. Флоран подходит к кровати, осторожно садясь напротив. Затем он заключает Микеле в объятия, прижимая к груди. Микеле позволил обнять себя, позволил прикоснуться, но, к его ужасу, тело теперь сотрясалось от отвращения и страха. — Мик, — тихо начинает Фло, чувствуя, как голос слегка дрожит. — Прости меня, прошу. Я… Этого не должно было случиться, и я не хочу перед тобой оправдываться. Просто… — Флоран не рассказывал Микеле о том, что ему говорил психотерапевт. И сейчас не смог. — Не могу объяснить… Я все пойму: если ударишь меня, толкнёшь, не будешь разговаривать, но я прошу тебя лишь об одном - не уходи. Я готов на все, что угодно, лишь бы ты не уходил. Микеланджело слушал слова Флорана, постепенно успокаиваясь и затихая. — Я не буду тебя бить. Я боюсь тебя. Безумно боюсь тебя, — говорил он слабо и хрипло, все еще чувствуя слезы на своих щеках. — Я не представляю, как это будет. Я останусь, но только не прикасайся ко мне, — говорить было сложно, плюс болело все тело, но в итоге он отстранился и повернулся спиной к Флорану. На грудь словно взвалили огромный булыжник, и это даже мешало итальянцу дышать. Разрываясь от боли как моральной, так и физической, он осознавал лишь то, что безумно хочет спать. В горле француза невольно застревает ком. — Как скажешь. — тихо шепчет Флоран, вставая с кровати и спускаясь вниз, оставляя Микеле одного. Ещё только утро. Впереди работа, а потом… Мот не знает, что будет потом, не знает, как он будет в собственной квартире с человеком, которого он любит и которого нельзя прижать к себе, нельзя гладить его тело и целовать лицо. Парень собрался и ушёл. Тихо, незаметно, словно его тут и не было. Он твёрдо решил, что вернётся не скоро.