***
— Какой-то ты сегодня нервный, — усмехнулся Блейз, наблюдая за беспокойным другом. Драко неопределённо пожал плечами. Они сидели в гостиной. Вечер проходил тихо и обыденно. Кто-то сидел за круглым столом и играл в шахматы. Другие разместились в глубоких креслах и готовили уроки. Немало было тех, кто собрался небольшими группками и что-то обсуждал. Иногда на них бросали любопытные взгляды младшие ребята. — Ты пойдёшь? — догадался Забини. — Куда? — Драко дернулся. Он закинул ногу на ногу и раскрыл рядом лежащий журнал по квиддичу. — Брось, Драко, — фыркнул Блейз. — Я бы на твоём месте успокоился и спокойно пошёл бы в Хогсмид. Тем более туда и наши прошмыгнули. Я точно видел парочку. И старался бы сделать это как можно быстрее, до того, как появится Пэнси. Драко поморщился. В последнее время Панси стала чересчур подозрительной и странной. Она караулила его после уроков, всё время пристально смотрела, а временами просто исчезала. Драко кожей чувствовал, что подруга что-то подозревает и желает спросить об этом. Но никак не может решиться. — Реши уже с ней всё раз и навсегда, — голос Блейза был необычайно серьёзен. Драко удивлённо посмотрел на него. — Потом, — попытался отмахнуться он. — Не потом. Панси это не твоя Грейнджер. Если захочет, она самого Василиска ядом своим отравит. С ней опасно шутить, — Забини отнял его журнал и сам раскрыл главный разворот. — Тем более, она всё-таки твой друг. И ты должен относиться соответствующе. Драко вынужден был согласиться. Панси точно заслужила хотя бы честности с его стороны. — Хорошо, сегодня я поговорю с ней после того, как вернусь, — обещал, поднимаясь Драко. Забини улыбнулся. — Главное — правильный выбор сделай.***
Панси критично осмотрела своё чёрное платье. Ей нравился его цвет, фасон. Она совсем случайно увидела его летом в «Ведьмаполитене» и тут же заказала. Расшитое тонким кружевом, модное и роскошное. В таком можно быть на важном приёме в Министерства, сопровождая под руку знаменитого супруга. Панси вздохнула и вновь спрятала его в шкаф. Ей некуда было его надеть. Она немного надеялась, что Драко пригласит её на Рождество к ним. Малфом нередко устраивали пышный ужин. Но, кажется, сейчас совсем не времена. Драко перестал исчезать. Но зато теперь он был всё время каким-то задумчивым и безразличным. Он больше не вмешивался в их перепалки с другими факультетами и всячески всего сторонился. Забини на его вопросы только улыбался и уверял, что Панси себе надумала и всё у них хорошо. Был ещё Рон, который в последние дни стал необыкновенно раздражённым. Завтра они все разъедутся. Поэтому сегодня Панси хотела расставить все точки над i. И пусть это знание её пугает, но всё же легче, чем теряться в догадках и строить беспочвенные иллюзии. Она поправила волосы и, тяжело вздохнув, вышла из комнаты. В гостиной к тому времени успело поубавиться народу. Кто-то ушёл в спальни, а кто-то, несмотря на явный запрет профессора Снейпа, сбежал на плебейскую вечеринку в Хогсмид. На диване сидел и читал журнал Блейз. — Где Драко? — подошла Панси к нему. — Не знаю, не думаю, что видел его после ужина. Может, в спальне? — Забини улыбнулся. — Так иди и позови его, — Панси отняла журнал и отбросила его на стол перед диваном. — Точно. Его там нет, я же там был совсем недавно. Наверное, бродит по этажам, как староста. — Понятно, — Панси поджала губы и прошла к зачарованной стене. — Сама найду.***
Гермиона шла в Хогсмид вместе с шумной группой ребят из Гриффиндора. Джинни, Симус, Рон с жаром спорили о садовых гномах. Невилл, чуть отставая от них, шёл, часто останавливаясь, чтобы стряхнуть хлопья снега от своих коротких ботинок. Рядом с Гермионой шёл Гарри. Где-то вдалеке осталась воющая хижина и Запретный лес. Многие магазинчики уже были закрыты в волшебной деревне, но, подходя ближе к «Трём мётлам» Гермиона увидела небольшую полянку, которая вся искрилась из-за желтых лампочек гирлянд. Тут была живая ель, с которой стряхнули снег и повесили крупные красные шары и такие же банты. Народу оказалось даже больше, чем она ожидала. Растянули шатёр, который прятал от кружащего снега угощение и напитки. Кто-то уже успел развести костер и туда притащили из кафе стулья. Гермиона подошла ближе к огню, вытягивая ладони, чтобы согреться. Она не стала тепло одеваться, и теперь успела немного озябнуть, пока они добирались до деревни. С одного стульчика махала пушистыми варежками Луна. Рядом с ней сидел кто-то из Хаффлпаффа. Кто-то всучил в руки Гермионы горячий травяной чай. Она стояла у огня, смотрела на рыжие всполохи, которые искорками поднимались в небо и тонули в его темной синеве, растворяясь с паром. — Так грустно, — неожиданно сказала Гермиона. — Почему? Гермиона вздрогнула и уставилась на Рона. — Рождество — это ведь волшебство. Свет. Но столько людей не могут его почувствовать. Я имею в виду настоящий праздник. — Жизнь несправедлива, — неожиданно сказал он. Гермиона удивлённо вскинула голову. — Почему? Справедливость в ней точно есть. Добро побеждает зло. Не это ли справедливость? — Гермиона попробовала свой чай — Грош цена твоей справедливости, — резко грубо сказал Рон, отворачиваясь. — Рон, пожалуйста, — Гермиона попыталась поймать его за свитер одной рукой. — Выслушай меня. — Зачем? — Гермиона вздрогнула от горечи в его голосе. — Зачем? Я не хочу знать, какой Малфой хороший и добрый. Я не хочу, чтобы он знал дух Рождества. Я хочу, чтобы ему было плохо. И чтобы ты была на моей стороне. Он отшатнулся от неё. Пунцовый, со снежинками в волосах и в свитере с оленями, который прислала утром Молли он разрывал сердце Гермионы. — Рон, — позвала она мягко. — Пожалуйста. — Не нужно, — Рон резко зашагал прочь. К шатру, к однокурсникам. Скрипя снегом и скрипя зубами.***
Драко, как и говорила Гермиона, нашёл статую одноглазой ведьмы на первом этаже и произнёс пароль. Пройдя по тёмному и длинному коридору он вышел прямо к «Сладкому королевству». Осторожно выбравшись между домами, Драко пошёл к полянке перед кафе мадам Розетта. Он старался не выделяться. Шёл, натянув невзрачную серую шапку на голову, и старался не слишком поднимать голову. Забини был прав. Здесь были и его младшекурсники, которые тут находиться не должны были, хотя бы из-за того, что им ещё не было тринадцати. — Вот паршивцы, — прошипел он. — Я вам задам. Но сперва нужно было найти Гермиону. Он прошёл мимо шатра, едва не врезавшись в Джиневру, но вовремя отворачиваясь. Потом прошмыгнул рядом с Хагридом, который возился с ящиком с фейерверками и оказался у костра. Гермиона стояла рядом с огнем и терла покрасневшими пальцами глаза. — Вот ты где, — он дёрнул её за локоть. Гермиона вздрогнула. Но увидев его улыбнулась. Ресницы у неё заиндевели. — Я пришёл, как видишь, — Драко не знал, что говорить. Вокруг столько людей. Смех и шум. Кто-то запустил трансфигурированных из салфеток сверкающих рыжих журавлей, который теперь, раскинув свои крылья летали между волшебниками. Но он и Гермиона будто были невидимыми для остальных. — Я хотела вручить свой подарок, — Гермиона шмыгнула покрасневшим носом и вытащила из сумки небольшую коробку. — С Рождеством. — А я отправил свой совиной почтой. Он будет у тебя утром, — смущённо признался Драко, принимая подарок. — Ничего страшного. Спасибо, — Гермиона улыбалась. Щеки у неё были пунцовые. Но не только от мороза. — И тебе, — Драко мягко улыбнулся и потянул за бантик. Но Гермиона его остановила. — Лучше потом, — попросила она. — Хорошо, — Драко кивнул и спрятал коробку в широкий карман серого пальто. Он хотел было сказать, что пойдёт, что слишком много людей, к тому же ему еще нужно разобраться со своими обязанностями старосты, но тут громко всех позвал Хагрид, предупреждая, что фейерверки готовы. Первый огонёк высоко взлетел в воздух и с громким хлопком распался на множество сверкающих разноцветных искр. Фейерверки взлетали и превращались в звезды, леденцы, а затем рассыпались, теряясь со звездами на ночном небе. Все стояли, смотрели на них, кричали и смеялись. Гермиона смотрела на эти огни огромными глазами. И эти искры исчезали в черном зрачке. А на губах блуждала нежная улыбка. Драко осторожно взял её за руку, чувствуя, что она совсем холодная и сжал в своей.***
Драко вернулся в замок с группой второкурсников, который всю дорогу от деревни до школы отвешивал пинки. Втолкнув каждого в холл, он почти нос к носу столкнулся с Панси. — Драко, я тебя искала, — Панси смотрела на него, сузив глаза. — Мне передали, что видели наших студентов в Хогсмиде, так что я пошёл их вернуть. Извини, очень устал, хочу отдохнуть, — он прошёл мимо, но затем остановился. Забини просил поговорить. И Драко знал, что это необходимо. Панси не заслужила его такого отношения. Он обернулся к ней, видя, что она даже не сдвинулась. Все так же стояла, смотря на то место, где он был минутой ранее. — Мне надо поговорить с тобой, — начал Драко. Панси почувствовала, как резко стало холодно. — Я слушаю, — она скрестила руки на груди. Драко не решался смотреть ей в глаза. Он казался чужим и далёким. Собравшись с мыслями, он посмотрел на побледневшую Панси и тихо заговорил: — Панси, я знаю о твоих чувствах ко мне. Уже очень давно, — Драко старался говорить мягко и осторожно. Панси густо покраснела и потупила глаза. — Я хочу сказать, что ты мой хороший друг, очень важный для меня. Но, — он выдохнул. — Пойми, я никогда не смогу ответить на них взаимностью. Мне правда очень жаль. Повисло тяжёлое молчание. — Это из-за грязнокровки Грейнджер? — резко выпали Панси. Драко заморгал. — Она тут не причём. — Врёшь! — закричала Панси. — Панси, — Драко попытался взять её за руку, — не вмешивай её. Она ни в чём не виновата. Это всё только моя вина. Я должен был давно поговорить с тобой. Но Панси не хотела. Не хотела его слушать, понимать и верить в то, что происходило сейчас. Она отшатнулась от него. — Ты не Драко, — шёпотом сказала Панси. — Мой Драко никогда бы так не поступил. Он ненавидит грязнокровок. Ты — не он — она в упор посмотрела на него, стирая бегущие по щекам слезы и убежала.***
Панси шла, петляя коридорами, глотая солёные слёзы и мечтая никого не встретить. Знать, что кто-то увидит её в таком унизительном положении, было ужасно. Она бы сама сейчас спустилась бы Тайную комнату, чтобы во тьме раствориться в своей горечи и боли. Хотелось рыдать в голос, чтобы это омерзительное чувство исчезло из груди, терновником въедающееся в сердце. Неожиданно она заметила Рона сидящего у ступеней и тяжело вздохнула. Его только не хватало сейчас! — Панси. Это ты? — Рон всё-таки заметил её и теперь пристально смотрел на дорожки от слез. Из глаз с новой силой брызнули слёзы. — Он меня отверг! — между поступающими рыдания провыла Панси и залилась слезами. Рон правда не понимал их всех. Ему казалось, что он хорошо знает Гермиону. Но осталась плакать у костра, сожалея о такой невозможной любви к Малфою. И Рон сбежал. Сбежал, не желая быть свидетелем этих слёз и понимать, что он не может ничего сделать. А теперь плакала Панси. Её он просто ненавидел. Но сейчас она сжимала свитер, который она высмеивала и тряслась. Пока он понимал только одно — любить больно.***
После разговора с Панси на душе остался неприятный осадок. Он верил, что она перерастёт это детское чувство. Забудет. И когда-нибудь они даже посмеются с этого. Он вернулся в спальню и сел на кровать. Коробочку он бережно достал из кармана и осторожно потянул за серебряную ленту. Там скрывался снежный шар. Драко с любопытством повертел его в руках и приблизил к глазам. Он, скорее всего, даже был маггловским. Но домик внутри точно был зачарованным. Там зажёгся свет, и маленькая дверка отворилась. Вышел Санта, слепил снеговичка и вместе с ним принялся украшать елку. Падал сверкающий снежок, а маленькие лампочки на гирлянде елки мигали разными огоньками. Драко улыбался, наблюдая за миниатюрными жителями снежного шара. В комнату влетел Блейз. Он тяжело дышал. Увидев Драко, Забини сперва застыл, а потом метнулся к нему. — Пошли со мной. Это срочно! — он схватил Драко за руку и потащил из комнаты. — Я только что разговаривал с Поттером, и ты должен это знать! — Постой. Куда мы? И ты общаешься с Поттером? Драко едва успел спрятать шарф в тумбочку, с такой силой его тащил Блейз. — Да. Не так давно начал. Но не это важно, — Забини буквально выволок Драко в гостиную, бросая в него пальто и затягивая шарф на шее, как удавку. — Мы встретились сейчас в Хогсмиде. Но не это главное. Он очень просил, чтобы ты сейчас бежал со всей силы к главному входу и не дал сделать Грейнджер что-то, о чём она будет всегда жалеть! — он вытолкал Драко через проход.***
Гермиона печально вертела в руках пузырёк, не решаясь сделать глоток. Ребята остались в Хогсмиде. Рон пропал сразу после их разговора. Потом куда-то исчез и Гарри, когда Гермиона собралась уходить. Недосказанность мучила. Но так будет лучше для всех. Драко ушёл, ничего не зная о её чувствах, напоследок мягко сжав её согревшиеся пальцы. И не узнает, что когда-то он был самым главным и важным человеком в её жизни. Она шмыгнула носом. — С Рождеством меня, — Гермиона откупорила зелье и почувствовала его горький запах. — Стой! — прямо перед ней распахнулись двери и к её ногам практически скатился Драко. — Не знаю, что ты собираешься делать, но не делай этого. Драко тяжело дышал. Лёгкие разрывало от недостатка кислорода, а щёки пылали. Перед глазами плясали белые точки, когда он поднимался на ноги и отряхивался. — Не делай. Пожалуйста, — Драко закашлялся. — Это не тебе решать, — Гермиона сделала шаг назад. — И откуда ты тут вообще? — Это неважно, — отмахнулся Драко. Он наконец-то мог нормально дышать. Холодный морозный воздух кололся и кусался. Драко подошёл ближе и отнял пузырёк. Он потряс им в воздухе и поморщился. почувствовав горький запах. — Что это? — Зелье. — Вижу, что не тыквенный сок. Для чего оно. — От, — Гермиона замолчала, — чувств. Драко приподнял одну бровь. Он удивлённо на неё посмотрел. — Неужели Уизли настолько глуп, что ты решилась на такой страшный поступок? — Нет, — Гермиона мотнула головой, начиная злиться. — Они от чувств к тебе, — она отвернулась, пряча лицо руками. — Ко мне? — Драко застыл. Этот год был совсем странным. Он начался так неудачно и шёл все двенадцать месяцев совершенно невыносимо. Эти пресловутые зелья, эта глупая война. И Миртл. А теперь опять зелья. Зная Гермиону, не приходилось сомневаться, что приготовлено оно идеально. Драко посмотрел на Гермиону, которая подрагивала от беззвучных слёз, на темное небо, где мигали звездочки, и с которого летели снежинки, и вылил содержимое пузырька. — Что ты делаешь? — всполошилась Гермиона, подходя к нему. — Почему ты всегда влезаешь в наши дела? — Оно тебе не нужно, — Драко отбросил пузырёк куда-то в сугроб. — Нужно! — Нет, не нужно! — Откуда ты знаешь? — Тогда мне оно тоже нужно, — Драко крепко стиснул зубы. Гермиона замерла в шаге от него. — Зачем? — дыхание вырывалось облачком. — Чтобы избавиться от чувств, — Драко перевёл глаза на нее, — к тебе. Я… — он повернул голову в сторону снежных елей вдали, — я слишком труслив. Слишком эгоистичен, и слишком Малфой, чтобы разобраться в этом самому. Но ты научила быть храбрым и бороться, — он посмотрел на Гермиону. — И в этот раз я хочу бороться, — он стянул свой шарф, который так туго затягивал Блейз, и мягко обернул его вокруг шеи Гермионы. — Что нам делать? — Шарф был теплым, мягким и от него шёл уютный запах. Гермиона на мгновение прикрыла глаза. — Наверное, сперва вернуться в тепло, — улыбнулся Драко.***
Эта зимняя ночь выдалась особенной. Над Хогсмидом догорали последние огни фейерверков. Мадам Розетт и несколько других волшебников пели рождественские песни. Невилл и Луна лепили снеговика, а Симус убеждал какого-то пятикурсника из Хаффлпаффа, что воду точно можно превратить в ром, если правильно подобрать заклинание. Гарри и Джинни сидели у самого огня. Они говорили, близко склонив друг к другу головы, и никто не смел им мешать. Профессор Снейп заканчивал заполнять последние ведомости. Он не слышал пения у костра, но всё же иногда поглядывал на одинокий рождественский носок, который повесил какой-то домовой эльф над камином. Рон довёл Панси до подземелий. Он был неловок в словах, но все же Панси услышала его. Ей ещё будет больно. Но когда-то всё пройдёт. Так говорил Рон. И ему хотелось верить. Мирт была в ванной старост. Там она рассказывала гравюре с русалкой, что однажды она заколдовала мальчика, который её дразнил, и тот весь день говорил все слова задом-наперёд. Гермиона и Драко сидели на лестнице. Никто не решался говорить. Было слишком неловко. Иногда они сталкивались взглядами, и тогда тут же отворачивались друг от друга. — Значит, теперь мы вместе, — спросила Гермиона ещё несколько минут спустя. — Значит, да. — согласился Драко. — Так странно, — призналась она, дернув плечами. — Согласен, — Драко смотрел на трещинки под ногами. — Но, наверное, так у всех в начале. — Не знаю, наверное, — Гермиона улыбнулась. Над ними вдруг появилась тонкая лоза, которая тут же покрылась небольшими цветочками. Они подняли головы. — Омела, — произнесла Гермиона. — Теперь отсюда не уйдём. — Уйдем, надо только поцеловаться, — не согласился Драко. — Если только так. Они подсели ближе и подняли глаза другу другу. На лицо Драко ложились тени от свечей. горячий рядом. А ресницы Гермиона дрожали, когда она, прикрыв веки, потянулась к нему. Сердце сильно и громко забилось. Драко тоже поспешил закрыть глаза и потянулся в ответ. Их губы столкнулись Омела расцвела ещё сильнее. Драко и Гермиона смущённо смотрели на неё. — Кажется, нужно ещё раз, — Драко притянул к себе Гермиону. — Иначе будем до утра сидеть. — Верно, — она обняла его за шею и приоткрыла чуть влажные губы. Будущее обещало быть счастливым.