Who are you: the story of one lie... (Singularity)

Claude debussy – clair de lune

До указанного места оставалось совсем немного, пару километров, которые посланный паренек преодолел очень быстро. В небольшой деревушке, оккупированной бандитами несколько недель назад, расположился второй по главенству человек в группировке, руководящий преследовательской операцией. Нахождение на территории чужаков не приветствуется и не поощряется, разве что только жестоко подавляется и наказывается. В этом состояла порученная лидером задача: поймать и наказать осмелившегося переступить границу. Намджун выбрал самого лучшего в этом плане надзирателя, беспощадного ко всем врагам, способного убить человека одной своей красотой. Никто не сопротивляется, когда видит его силуэт, он приводит каждого наблюдателя в транс, гипнотизирует и вскруживает голову, особенно омежьей части человечества... Вошедший в комнату посыльный сначала теряется, замечая в кровати главаря трех голых омег, плавно расползающихся под мятым одеялом. Рядом с тумбой стоит беловолосый мужчина, не спеша застегивает рубашку и приводит себя в порядок. Его взгляд вскоре пал на нежданного гостя, что очутился в дверном проеме минуту назад. В комнате стояла ночная свежесть и еле слышный звук насекомых за открытым окном. Парочка свечей были единственным освещением, но и они вскоре потухли, когда повеял преддождливый ветерок, и все окутала сырость. — Неужели убежал? - спокойным тоном начал мужчина, идя недалеко впереди паренька. — Мы поймали его в Блау, четыре часа везли, а потом он выпрыгнул из машины и исчез. Весь лес обыскали, пытались найти следы, но в темноте сложно сказать точное направление. Еще один отряд поспешил на помощь, я встретил их по дороге, но не думаю, что это поможет... — Погода портится. - альфа сел у камина в зале, вслушиваясь в сильный грохот за окном. - Это сыграет нам на руку. Далеко точно не уйдет. Возобновите поиски, обыщите соседние поселения на рассвете. - подбросив дрова в огонь, мужчина повернулся к подчиненному. - И без него не возвращайтесь. Играющие в янтарных глазах языки пламени вгоняли человека в ступор, он с трудом сдвинулся с места, низко кланяясь главарю перед уходом и возвращаясь к своим обязанностям, к выполнению приказа. Следующие два часа поисков заставили Чонгука забраться на высокую ель, так хорошо перебивающую его запах. В ход пошли собаки. Его разыскивали с их помощью, но ни к чему это не привело, пошел сильный дождь и животные в итоге просто бродили по территории, иногда поднимая нос с влажной поверхности. Учуять один единственный аромат в переплетении с природой абсолютно невозможно. После третьего обхода, камераты перестали надеяться даже на следы, что вероятнее всего стерлись сильным ливнем и превратились в обычную грязь. Столько разочарования в бандитских глазах Чон никогда не видел, он наблюдал сверху за людишками, как божество, и усмехался над каждым, иногда позволяя тихим фразочкам выскакивать из рта. Чонгуку всегда нравился лес, особенно в такой поздний час, когда все слабые и трусливые существа прячутся в норках, засыпают, отдыхают, а более умные и сильные выходят из своих укрытий и разоряют домики слабых животных. Больше всего омеге нравятся хищные птицы, такие как совы или орлы, охотящиеся за чужой плотью. Чон сейчас очень походит на них. Сидит на дереве и присматривается к своим жертвам, которые в скором времени пропадут с лица земли, если все получится, конечно. В голове уже давно созрел идеальный план мести, не сильно сложный, но и не легкий. Немного подумав, парень спросил сам у себя: — За что я собрался мстить? Он не может вспомнить причину и еще много того, вызывающего такие мысли о мести и чьем-то убийстве. Чонгук совсем забыл, почему убежал от камератов, за что везли его куда-то, не знает почему его так усердно ищут и почему он прячется. Единственное оставшееся в памяти - недавний разговор в Блау с явной галлюцинацией, и тот диалог полон непонятных элементов, которые с каждой минутой исчезают. Незнакомое имя. — Тэхен, кажется. - звучит в голове множество раз, пока внутренний голос не умолкает, а омега тяжело не вздыхает. Возможно, сейчас забудет и его. - Нет, нельзя. Потянувшись за соседней веткой, парень пытается сорвать ее и нацарапать острым концом одно единственное слово, но после неудачного распределения веса на своем месте, он летит вниз, пытаясь ухватиться за другие ветки и не разбиться. Уже ближе к влажной земле, у него получается остановиться в воздухе, но руки предательски соскальзывают и падают на мокрую траву, безопасно комбинируюсь. К счастью, парень падает на живот и подставляет кисти, не давая себе отбить какие либо части тела. Он медленно переворачивается на спину, подставляя белоснежное лицо под барабанящие капельки воды. — Черт. - выдавливает шепотом из себя. - Похоже, я забываю что-то очень важное. - с этой мыслью омега погрузился в глубокий сон, наполненный более странными воспоминаниями. — Прискакал обратно, зайчонок, не промок? - с издевкой произнес вождь великой империи, забрасывая ноги на журнальный столик рядом с огромной ярко светящейся лампой. На пороге его комнаты стоит тот самый посыльный, что приходил недавно за подкреплением, но с треском провалил свою миссию. До нитки промокший Юнги не смог перевести корейцев через границу, так как на ней находились стойкие отряды его бывшей группировки. Тигры не выпустят ни одну собаку больше, а своего предателя уж тем более. Пока Юн возвращался обратно и думал над ситуацией, начался сильный ливень, войны решили вернуться по своим поселениям, а командующий ими камерат осознал всю свою ничтожность. Ему совершенно некуда было идти, только вернуться в замок вождя, унизиться и попросить на денек приютить бездомного врага, камерат это и делает, с жалостью в голосе спрашивая разрешение на ночлег. Хосок лишь громко смеется, откладывая почти прочитанную до конца книгу на стол. — Оставайся сколько потребуется. - спокойно сказал он, открывая небольшой шкаф и доставая черное пушистое полотенце. Оно сразу же полетело на все еще опущенную голову Ги, медленно впитывая влагу с промокших мятных волос. В этом процессе помогали теплые руки Чона, что беспорядочными движениями распространились по всей верхней части тела. Ткань прикасалась сначала к голове, потом перешла на бледную шею, руки, а после замерла на пуговицах темно-бардовой рубашки у ключиц. Одежда была насквозь мокрая и сильно прилипала к парню, обрисовывая еле виднеющийся рельеф мышц и красивый изгиб талии. Хосок стоял непозволительно близко, а Юнги слишком смело при этом смотрел ему в глаза. Никто прежде так долго не задерживался своим взглядом на Чоне, потому что все боятся его странного характера и неправильных своих действий, что могут вывести вождя из себя, но этот парнишка после небольшого душа наоборот осмелел, и это сильно заводило Хосока. Ему нравится это внимание, ему нравится чужое тело, он не может налюбоваться молодым камератом... — Вы мне предоставите комнату? - как можно тише произнес мальчик, боясь прервать это необычное мгновение. Полуулыбка проскользнула на лице корейца, когда руки Мина потянулись к полотенцу и забрали его из пальцев Хосока. — Конечно. Какую выберешь, та и будет твоей. - после этих слов Ги начал осматривать помещение, где они находились. Здесь были потухающий камин, свечи, море книг, кожаная мебель, лампа, застеленная кровать темно-серого цвета и одно огромное окно с видом на черную столицу Бальтаро. Расхаживающий силуэт сопровождался заинтересованным вождем, что сел на кресло рядом и продолжал прожигать гостя светло-зелеными глазами. — Мне нравится эта комната, но она же ваша. — Это не проблема, можешь переночевать здесь со мной. Я не против. - улыбка Чона стала еще шире, когда Мин повернулся к нему лицом и сильно переменился в эмоциях. Вспоминая утренний разговор и цель визита, парень попятился назад, стараясь поведением не выдать ничего подозрительного. Хосок уверенно встал с места, быстро преодолевая расстояние между ними. Одной своей аурой он смог припечатать камерата к стене так, что мальчик был не в состоянии пошевелиться или вообще оказать сопротивление. Юнги до ужаса нервничал, боялся, но старался держаться, как подобает сильному и гордому альфе, что должен уверенно, с поднятой головой смотреть в глаза любому врагу, но рядом с этим человеком, умело подавляющим своими зелеными, как у змеи, глазами, Ги вообще не чувствовал себя свободной личностью. Он постепенно превращался в раба, который не имеет никаких прав даже на слово в адрес хозяина. С каждой секундой Юнги было тяжелее дышать. Обе руки корейца заперли его с двух сторон. Между горячим телом и ледяной стеной, контактирующей с мокрой спиной камерата, оставалось совсем мало места. Сердце испуганного котенка, пытавшегося казаться сильным, предательски начало бешено стучать, когда чужие губы оказались так близко к собственным. Мину очень хотелось их попробовать на вкус, но множество посторонних причин заставило его отвернуться в сторону и подставить под поцелуй белоснежную кожу шеи. Чон совсем не расстроился от этого маленького отказа, немного улыбнулся, отмечая, что щечки у парня все таки покраснели. Горячие уста жадно прикоснулись, вбирая в себя пульсирующую венку и прокусывая маленький слой защитной ткани. Юркий язычок умело скользит по соленой коже, увлекая своими манипуляциями сорвавшегося Хосока. Доступные участки быстро стали заполняться укусами и мимолетными поцелуями, пока сильная рука не притянула Ги за талию, пытаясь сократить расстояние до минимума. Все мысли о правильности и неправильности пошли совершенно в другое место и остались за пределами разума камерата, что в ответ приобнял другого альфу за плечи и пропустил пальцы в шелковистые черные волосы. Веки сами опустились вниз, погружая в неизвестное прежде состояние дикого наслаждения и умалишения. Отстранившись на пару секунд, мужчина нашел блуждающие без дела губы Ги и с легкостью накрыл их своими, пытаясь попасть под ритм движений неопытного мальчика, что впервые вообще ощущал на себе другого человека. Хосок понял это, когда проскользнул языком в полуоткрытый рот и услышал первый за все время инородный звук из него. Несдержанные стоны заполонили все мысли, руки совершенно отказали в контроле со стороны Чона, он без сожаления пытался убрать надоедливую мокрую одежду, срывал ее с хрупкого тела, отбрасывал в сторону и снова припадал к желанному. Уже на полу Юнги не мог терпеть жгучих прикосновений, ему хотелось плакать и одновременно смеяться в голос над предательством собственного тела, что получало неземное наслаждение от каждого контакта с этим тираном. Было немного больно, когда кожу терзали острые зубы, но Мину это до ужаса нравилось. Через пару минут он забыл обо всем на свете. Мягкая кровать выбросила его из реальности, а тяжелое дыхание на губах полностью уничтожило рассудок. Юнги поддался... Пустота вокруг одного единственного живого человека, с трудом державшегося на ногах. Тишина, пепел, бесконечная чернота и только на горизонте размытое отражение неба. Там была вода, дублирующая луну и рядом находящиеся звезды. Парень стоял слишком далеко, но мог видеть каждое изменение, периодически проскальзывавшее мимо него. Очень быстро сменялись день и ночь, солнце двигалось по корейской обретали, образовывая заветную восьмерку на небе. Это происходило несколько раз, пока парень не упал на землю и не прикрыл глаза снова. Через секунду веки вновь открылись, взору предстала целая толпа незнакомых людей, бодро кричащих что-то нечленораздельное. Чонгук стоял сбоку от говорящего человека, внешне очень на него похожего, который всячески заводил толпу своими фразами и действиями. Омегу не видели, но он наблюдает все, что творится на площади перед новым зданием парламента. Несколько тысяч глаз непрерывно смотрели на вождя, гордо поднявшего голову после прочтения собственного указа. — Всех желающих жду завтра утром. - произнес он, захлопывая тяжелую папку и разворачиваясь к своей охране. Невидимый призрак последовал за ним, пытаясь не упустить из виду себя самого, но посторонние люди все же заслонили силуэт и отгородили хрупкую душу от тела. Еще секунда с распространившимся по всему пространству выстрелом и парень уже в собственном кабинете, наедине со своим трупом. А потом опять пустота и ничего более... — Ранми, скорей иди сюда. - где-то далеко послышался полный волнения детский голосок, с каждым разом все усиливающийся и, в конечном итоге, зазвучавший рядом с ушком. - Мистер, с вами все хорошо? Аккуратные прикосновения к кисти и шее, в попытках нащупать пульс и проверить дыхание, прервали странный сон морщившегося человека, так уютно устроившегося в мокрой траве. Его отпихивания вызвали на лице ребенка легкую улыбку, а подбежавший омега Ранми заполнил небольшой участок леса своим приятным ароматом лесных ягод. Нос ненадолго заложило, когда незнакомцы поднесли к Чону какую то целебную траву, приводящую упавших в обморок людей в сознание. — Нельзя спать в мокрой траве, можно простудиться. - сделала замечание маленькая девочка и потянула Гука за пальчик, прося поскорей встать. Внешний вид показался ребятам немного подозрительным. Черная грязная рубашка, штаны военного стиля, перетягивающие тело ремешки со специальными футлярами для оружия и смольно-черные пряди волос, неряшливо переплетающиеся с какими то листьями и веточками. Дитя джунглей или просто потерявшийся солдат... — Откуда вы? Что с вами произошло? - сразу засыпали вопросами брат и сестра, помогая парню встать на ноги. - Ничего не болит? — Все в порядке, не нужно волноваться. - отмахивая посторонние руки проговорил военный, держась за ужасно стонущую от боли голову. - Скажите лучше, где я нахожусь? — В Камерации, недалеко от деревни Бимальсо. - сказал Ранми, забрасывая одну руку незнакомца на свое плечо и помогая дойти до повозки, оставленной на дороге. - Знаете где? — Догадываюсь. - прошипел черноволосый парень, хватаясь за сильно стонущий бок. — На вас очень много царапин, мы поможем их обработать. - крикнула маленькая девочка, подбегая к повозке и раскладывая сено для раненого. - Наша мама хорошо лечит такое, правда, сейчас ее скорее всего нет дома, но скоро она придет. Она помогает другим людям оправиться после перестрелки... Чон устроился поудобней на предоставленном пространстве деревянной повозки, закрывая глаза и вслушиваясь в забавные разговоры брата и сестры, которые всячески хотели уверить больного, что они в состоянии помочь раненому. По запаху понятно, что Ранми наполовину кореец, у него и волосы темнее, чем у девочки, сидящий к нему спиной. С виду все было вполне обычным, но почему то напрягала Чонгука эта парочка. Как не посмотри, а помощь посторонних людей в этой местности маловероятна, особенно деревенских жителей. Граница неподалеку. Корейская жестокость сделала здешних людей совсем не такими милосердными, скорее наоборот. Само поведение было чересчур наигранным, особенно у омеги, который управлял повозкой. Диалоги немного скомканные и факты приукрашенные. Везут детишки раненного солдата, разговаривают о бытовых хлопотах и семейных делах. Чон узнал, что они живут с матерью в двухэтажном домике посередине деревни. Ведут свое хозяйство, выращивают редкие растения, помогают людям и скромно зарабатывают на этом. Сразу уточнили, что денег с солдата не возьмут, так как все понимают и не собираются силой ничего требовать. Возможно, этот факт был сказан для того, чтобы кореец не захотел уйти или сбежать. Лошадь ехала не спеша, вокруг было умиротворяющее спокойствие, не предвещающее ничего необычного, пока на горизонте не появилась та самая деревня. Реакция девочки нисколько не удивила, она радовалась возвращению домой, пока больной настороженно всматривался вдаль, пытаясь сложить в голове не состыковки. Уже ближе к воротам, маленькая сестра подползла к нему и накрыла сеном, пряча от охраны, стоящей наверху и сбоку. Краем глаза, черноволосый заметил бандитские морды, недовольно сверлящие улыбающихся жителей, что поздоровались и проехали мимо. До домика оставалось еще немного, но после ворот девочка разрешила вылезти из сена и спокойно выдохнуть. — Корейцев не пускают в деревню. - объяснила она, поднимаясь на ноги. - Только так могли вас спрятать. Маленькие пальчики стали вытаскивать светлые палочки из черных волос, попутно расчесывая спутавшиеся кончики шелковистых прядей. - Сначала вас нужно искупать, а потом обработать раны. Думаю, лучше доверить это дело Ранми. — Я и сам могу. - твердо сказал солдат, спрыгивая с остановившейся повозки. — Ладно, как пожелаете. — Возможно, это он. - зашептались в пустой комнате два посторонних голоса. — Что тогда делать? Его разыскивают по всей территории. Будет очень плохо, если узнают, что кореец прячется в нашем доме. — Да, нас вероятнее всего убьют или ограбят. Мама будет в ужасе, когда узнает. — Она, возможно, не разрешит даже оставить его... - затихла девочка, поворачивая голову на протяжный скрип с первого этажа. - Нужно, во всяком случае помочь, он ведь ни сделал ничего плохого. — Юи, если его разыскивают, значит он сделал что то плохое. - омега потянул за руку сестру, пытаясь остановить. — Нет. Девочка вырвала свою руку из братских, спеша к гостю на первый этаж. — Вы уже искупались? - спросила она омегу, что стоял у тумбы с медикаментами. - Так быстро. Давайте, я помогу. — Меня разыскивают? - переключил разговор парень, проходясь по расцарапанному лицу ватой с едкой жидкостью. - Как долго? — Пару дней. - девочка подошла ближе, опуская голову. - За вас даже награду назначили. — Сколько и кто? — Тридцать тысяч. Главный человек в группировке тигров. — Как его зовут? — Настоящее имя не знаю, но Ранми говорил, что прозвище "Ви". - девочка посадила гостя на диван, прося протянуть руку вперед. — Откуда знает? — Брат ходит к нему ночью...