***
Дорога обратно заняла несколько дней. Манта всё это время был молчалив и казался даже немного рассеянным. Внутри всё словно застыло. С одной стороны, он испытывал явное облегчение. Путешествие в чужие земли подошло к концу и поручение, доверенное ему, было выполнено. И выполнено весьма достойно. Однако, общение с его величеством складывалось совсем неважно. Из-за этого было тревожно. И чем ближе он был к дому, тем ярче ощущал, как нарастает это беспокойство внутри него. Ладони потели. Манта потряс головой, желая избавиться от навязчивых мыслей. Страна, откуда он происходил, была совсем небольшой, но очень влиятельной. Это королевство с богатой историей и огромными ресурсами. Вся власть была в руках монарха — он был и судьей, и палачом. Под руководством нынешнего короля, страна достигла своего наибольшего расцвета. Грамотное ведение внешней и внутренней политики государства, а также контроль нескольких морских путей и богатые ресурсы — всё это открывало много возможностей. О Вирилисе всюду ходила молва. Вдали, на вершине живописного холма возвышался монарший дворец. Он состоял из нескольких сотен комнат, так что потеряться там было совсем просто. Подножие же его буквально утопало в зелени и садах. Парадная дверь отворилась. Манта миновал две колонны, облицованные мрамором, и вошёл в главный холл. Было приятно вернуться домой, однако, все мысли его занимала скорая встреча с отцом. — Манта, дорогой! — высокая женщина, одетая в белоснежное платье в пол, одним движением распахнула двери. Её стать была воплощением грации и изящества, а голос был мелодичен и нежен. Она двигалась так легко, будто порхала над землёй. Принц обернулся на голос и лицо его посветлело. — Мама! — он подошёл ближе, — Как вы? — Теперь намного лучше, — женщина мягко обхватила руками лицо сына, — наконец-то ты дома. — Я рад вас видеть. Кейко буквально светилась от счастья. Она легко, почти невесомо провела ладонью по щеке сына. — Отец ждёт тебя. Загляни к нему, прежде чем отправишься отдыхать, — королева мягко улыбнулась, — А я прикажу служанкам подготовить для тебя ванну. — Спасибо, матушка, — Манта почтительно поклонился и направился прочь из залы. Встреча с отцом не была столь же радушной. Мансуми уже известили о возвращении сына. Он ждал его, восседая за своим столом, читая отчеты от военачальников, которые были рассредоточены на границе в разных концах страны. — Я вернулся с ответом, — Манта поклонился, протягивая ему запечатанный конверт с несломленной сургучовой печатью. — Тамуразаки предоставит все записи уже сегодня, — доложил он. Приближенный секретарь оставил принца у самого кабинета, чтобы отлучиться и привести в надлежащий вид бумаги. — Хорошо. Ты знаешь, почему я настаивал на том, чтобы именно ты отправился в Асхос, а не послал советника, как того хотела твоя мать? — тёмные глаза короля были холодными и непроницаемыми. — Чтобы набраться необходимого опыта ведения дел внешней политики? — спросил Манта, выпрямляясь. — Не только, — Мансуми поднялся и подошёл к широкому окну, которое было позади стола. — Тебе предстоит быть правителем. Самому выбирать союзников и врагов. А ты для этого слишком неопытен и легкомыслен. Я надеюсь, что знакомство с султаном произвело на тебя особое впечатление и ты будешь знать, как именно должен выглядеть правитель. Манта сглотнул ком в горле. Он нервно сцепил руки за спиной и переступил с ноги на ногу. Вновь вернулось то тревожное, давящее чувство, после которого внутри что-то жалобно ныло. Но он встряхнул волосами и кивнул: — Разумеется. Дни потянулись сами за собой. Манта вновь был окружён своими будничными занятиями: учился, разбирал бумаги, присутствовал на собраниях, пытаясь вникнуть во все тонкости работы административного аппарата власти. Начинало казаться, что и не было этого краткого путешествия, будто солнце не поднимало в небо песок, не срывало с головы ткань, не вело лучами по коже. Будто и не было Йо. Манта вздрогнул. Он чаще, чем сам того хотел, вспоминал младшего брата султана. И если бы тот честно отвечал на вопрос короля, то ответом было бы то, что больше всего он поразился не султану, который в одиночку, будучи столь молодым, вёл к величию и процветанию своё государство, а его кроткому младшему брату, который, оставаясь в тени, однако вселял именно то ощущение спокойствия, которое, как казалось Манте, и должно исходить от истинного государя. Он сидел на занятии по праву, когда чопорный учитель с залысинами недовольно цокнул и постучал мелом по доске, привлекая внимание. — Ваше высочество, вы невнимательны. Манта вздохнул. Он вновь наклонился над книгой, где излагались первые семь сотен законов по вопросу наследования земли. Начиналась жара. Но совсем не такая, как в пустыне, а с солнечными зайчиками и проглядывающими через листву лучами. Манта уже был взрослым, но желание отпихнуть от себя книги и броситься в сад, никуда не делось. — Ваше высочество, вы будущий правитель. Вам будут вверены жизни нашего народа, будьте же более внимательны к своим обязанностям. Обязанности. Манта ненавидел это слово. Оно начинало всё сильнее давить. Но он всегда был идеальным учеником, который выполняет каждое поручение своих учителей и отца. Выбросив мысли об Асхосе, садах с кустами жасмина и красном солнце, Манта принялся читать. Теперь уже точно вернувшись в свою жизнь — жизнь, которая давно распланирована и идёт именно так, как и должна. — Убери, — Манноко пригнулась, не давая горничной надеть на неё венок из сатиновых цветов. — Мне нравится так, — она взглянула в зеркало и пропустила между пальцами пряди светлых волос, доходящих до плеч. — Это не очень прилично, — заметила полная дама, сидевшая в отдалении у чайного столика. — А вы идёте к его величеству. Соблюдайте этикет. — Это мой отец, и я пойду именно так. — Манноко поднялась и мягкая ткань длинного в пол платья зашуршала. Дама недовольно цокнула. Она поднялась со своего места, оправив тёмно-серое платье, и оглядела воспитанницу. — Вы несносны, — строго сказала она, щуря глаза. Манноко надменно взглянула на неё. — Но можете идти. Громко стуча каблуком, Манноко вышла из своей спальни. Она прошла мимо зеркального коридора, и её королевски прямая спина и струящееся прямо платье из лучших шелков, многократно отразилось на всех стенах. Манноко видела своё отражение, видела как блестит бисер на груди, и держала голову высоко задранной, как подобает принцессе. Дойдя до кабинета отца, она дождалась, пока стражники откроют дверцу и вошла, слыша, как обратно щёлкнули засовы, когда чуть заметный шлейф её розового платья исчез. — Дочь, — Мансуми стоял у стены, на всю ширину которой была рукописная карта с морями и материками. Крупными фигурами к ней крепились корабли и войска, а красной краской отмечался торговый путь. — Манноко, иди ко мне, — мать была тут же. Кейко сидела на стуле с высокой спинкой. Возле неё на столе стоял поднос с нетронутым чаем и угощением. Манноко нахмурилась, садясь рядом и чинно складывая руки на колени. Она настороженно смотрела на родителей, ощущая напряжение. Кейко взяла её за левую руку и теперь гладила пальцы дрожащими руками. Мансуми смотрел на карту, иногда переводя взгляд на свой стол. — Что случилось, отец? — заговорила Манноко. — Вы хотели меня видеть. — Да, — Мансуми развернулся к ней лицом. Она, чуть прищурившись, взглянула на него, пытаясь угадать его мысли. — Твой брат принес благие вести, — голос короля зазвучал торжественно. — Какие же? — спросила Манноко, чувствуя, как сильнее сжала её пальцы мама. — Наконец-то появилась партия, достойная тебя, — Манноко крепко сжала зубы. Её острые скулы стали будто каменными. — Разве этот вопрос не был решён с неким принцем за морем? — спросила она, нахмурившись. — Вздор! — резко взмахнул рукой Мансуми. — Он мелкая надоедливая мошка. Тебе нужно совершенно иное. — Кто? — Манноко прищурилась. Раздался стук, в кабинет вошёл Манта. Заметив тут всех членов своей семьи, он удивлённо повёл бровью, проходя к столу. Отец кивком попросил не отвлекаться, и Манта зашелестел листами. Манноко вновь с нажимом спросила, бросив недовольный взгляд в сторону брата: — Так кто же? — Ты отправишься в Асхос, и будешь женой младшего брата султана! — важно закончил Мансуми, а Манта выронил чернильницу. — Асхос? — недоверчиво переспросила Манноко. — Это же… в пустыне. — Да. Древняя страна, нынешний султан очень влиятелен. Ваш брак выгоден нам. Мы могли бы с их помощью наладить торговлю с отдалёнными странами, возможно, даже присоединить эти воюющие регионы, — Мансуми отвернулся к карте и уставился на точку, находящуюся между двумя государствами — небольшую лесостепь, уходящую в горы. — Я поняла, — кожа на лице была всё так же туго и остро натянута, а улыбкой, которой она прощалась, можно было резать, как свежим, только отлитым кинжалом. — Пойду прикажу горничным собирать поклажу, — Манноко поклонилась, а двери за ней закрылись. — Мансуми, это пустыня там нет жизни! — опять взмолилась Кейко, возвращаясь к прерванному ранее разговору. — Не говори глупостей. Люди там живут веками, — отмахнулся Мансуми, он пристально изучал карту. Переставляя фигурки кораблей, прокалывая ими новые точки на карте. — Манта, скажи же, что там можно жить? — Да, мам, — тихо сказал Манта, он оттирал пальцы от чернил. — Прекращай там возиться, позови горничную, пусть приберёт, — одёрнул его король. — И поговори с капитаном. Нужно узнать, когда они могут выдвигаться. — Хорошо, — Манта отложил бумаги на край стола. — Отлично. — Тогда я пойду, — поклонился Манта, разворачиваясь. — Манта, постой, — встала Кейко, — нельзя её туда просто так отправлять? Почему она не может выйти за того принца? — королева взяла его за правую руку, крепко сжимая тонкими пальчиками. — Не волнуйся, мама. Я думаю, её будущий муж хороший человек, — Манта сглотнул. — Я уверен в этом... — он мягко высвободил руку и вышел из кабинета. Лицо горело. Манта не знал почему. Почему ему вдруг было тяжело дышать. Он быстро шёл прочь от кабинета отца. Заметив горничную, Манта громко подозвал её: — Уберите в кабинете отца. На столе разлиты чернила, — сказал он, давя вежливую улыбку. Горничная кивнула. — Да, ваше королевское высочество, — она поклонилась, подбирая юбки. Манта толкнул дверь в малую гостиную, находя там сестру за полуденным чаем. Манноко пила чай, смотря через стеклянные вставки на двери, как в маленьком пруду в саду плавает лебедь. — Ты не выглядишь расстроенной, — сказал Манта, садясь напротив. — Обижаться и дуться твоя работа, — посмотрела на него Манноко. Её пушистые ресницы высокомерно дёрнулись. — Отец сказал, что он выгодная партия. Разве не это самое главное? — она манерно отпила из своей чашки, не отпуская взгляда. Манта пожал плечами. — Того принца ты знала, а сейчас будешь выходить вслепую, — он отвёл глаза. — Мать впервые видела отца в день помолвки, — заметила Манноко. — Это нормально. Лебедь одиноко рассекал спокойную водную гладь. Длинная тонкая белая шея резко выделялась среди голубой воды и зелёных кустов. Иногда он прятал голову, зарывшись в перья крыла. Манта смотрел за ним, чувствуя, что внимательный взгляд младшей сестры больше не держал его, как на привязи. — А разве ты не хотела бы когда-нибудь выйти замуж не так, а по любви, — совсем тихо спросил Манта. Манноко засмеялась. — Ты перечитал сказок, старший брат. — она достала веер, лежащий возле молочника, и щёлкнула им по носу брата. — Забудь об этом. И, наконец, будь тем, кем должен, — Манноко раскрыла веер и прикрыла им половину лица. — Иначе и остальные поверят, что король из тебя будет никчёмный, — принцесса поднялась. Шлейф мягко заскользил следом, когда она подошла к дверям, ведущим в сад. — Пока это знаю только я, — она повернулась к нему вполоборота и улыбнулась. Сборы проходили быстро. Манноко в них почти не участвовала, оставив всё на горничных и придворную даму. Было решено, что две самые преданные служанки поедут с ней. А сопровождать будущую жену младшего брата султана должен был Манта. — Пожалуйста, береги её, — Кейко не находила себе места. Манта знал, что она ещё несколько раз пыталась переубедить короля и вернуться к предложению заморского принца, но Мансуми был слишком поглощён открывающимися перспективами, чтобы отказаться. Для Кейко Асхос был мёртвой пустыней, где невозможна сама мысль о жизни. И хоть Манта честно ей говорил о садах, о развивающейся в стремительном темпе экономике и возможностях связи со страной, она оставалась неумолима. Королева гоняла прислугу целыми днями. Сундуков становилось всё больше, и Манта плохо представлял, как это будет перевозиться всё на верблюдах, на которых предстояло пройти оставшийся путь. — Мама, это лишнее, — пытался её переубедить Манта. — Там совершенно ничего нет! — Там есть всё, и даже больше, чем у нас. Она не будет ни в чём нуждаться. После этих слов Кейко умерила пыл, но оставалась всё такой же беспокойной и нервной. Она сидела в небольшой чайной комнате рано утром, сверяя списки, которые принесли служанки. Всё было собрано в путь. Завтра утром Манноко и Манта вместе со свитой покинут дворец. Кейко сглотнула, ощущая глухую боль в сердце. — Ваше величество, вы меня звали, — в гостиную вошёл Тамуразаки. Он нашёл королеву в плетёном белом кресле. Вся зала была выполнена в белых и нежно-розовых тонах. Здесь были фарфоровые вазы, которые расписывали лучшие художники. И в них всегда были свежие розы. Иногда на их лепестках ещё была роса. Кейко подняла голову, и её длинные серьги с подвесками из бриллиантов качнулись в такт движению. — Я хочу, чтобы ты был там всё это время, — сказала она глухим голосом. — Его величество уже назначил меня. К тому же там будет юный принц, он… — Манта будет занят. Он не цепной пёс, к тому же молод. А там гарем. Я тебе доверяю безопасность своей дочери, — она посмотрела в упор на советника. Её большие чёрные глаза смотрели проникновенно. Тамуразаки кивнул. Он отвёл глаза, не в силах смотреть на ту смесь нежности, тревоги и боли, которая была в тонких чертах её лица. — Обещаю, — сказал мужчина, закрывая глаза. — Я могу доверить это только тебе, — королева перевела взгляд на остывшую чашку чая.***
Опачо хлопнула в ладони и её браслеты зазвенели. Раннее солнце, которое проникало через высокие арочные окна, крупными пятнами ложилось на узорчатые ковры, которые полностью покрывали полы. Эти ковры вспыхивали медным, алым и зелёным. Несколько девушек несли подушки и одеяла. Слышался негромкий разговор, стучали половицы и раздавался скрип сдвигаемых тазов с водой. — И она теперь будет здесь хозяйкой? — раздался звонкий недовольный голос. Девушка со светлыми волосами и в голубом платье бросила тряпку, которой протирала подоконник. — Возможно, Марион, — Опачо подошла ближе. — Здесь всё должно быть подготовлено. — И это значит, что султан женится? — другая девушка с рыжими волосами, засучив концы широких брюк, поднялась с колен и бросила к босым ногам половую тряпку. — А разве это не для господина Йо? — встрепенулась Марион, вновь принимаясь тереть подоконник. — Сомнительно, что стали бы привозить принцессу для младшего брата, — фыркнула Матильда. Она опять встала на колени, и, прогнувшись, оттирала пол. — Владыка уважает младшего господина, — не согласилась Опачо. Она взобралась на один из сундуков, стоящих у стены, и, свесив ноги, наблюдала за ними. — Так никто не спорит, — Марион подняла таз, придерживая его боком, и подошла к следующему окну. — Просто принцесса и не для султана. Как-то. — Дела владык не обсуждают в гареме. — В просторное помещение вошла женщина. Её длинные каштановые волосы, отливающие красным, мягко лежали на спине ровными прядями. Марион и Матильда пристыженно замолчали, принимаясь с удвоенным усердием за свою работу. Опачо быстро спрыгнула с сундука, и, оправив своё оранжевое платье, подошла к ней. — Сати, владыка просил Вас к нему прийти, — Сати протянула руку, касаясь нежными пальцами жестковатых волос Опачо, а длинный рукав её красноватого платья зашуршал. — Я только от него. — Она прошла дальше, подходя к ещё одной двери в зале. — Гарем должен быть готов к приезду невесты. И без разговоров, — её тёмно-карие глаза, устремлённые на Марион и Матильду строго сверкнули. Сати была старейшей наложницей в гареме. Её бархатными руками жил гарем, всегда помня, что эти самые руки дают не менее болезненные пощечины. Марион опасливо смотрела на закрывшуюся дверь, после чего фыркнула и отжала тряпку. — Мерзкая старуха, — сквозь зубы проговорила она. — Тише ты, — цокнула Матильда, тоже покосившись на дверь. Сати была наложницей прошлого султана. Сейчас у неё были свои покои, отдельно от залы, где жили и спали девушки. Она не принимала участия в жизни гарема, но всегда знала о том, что в нём происходит. Султан уважал её и прислушивался к ней. И это раздражало остальных наложниц. Опачо поднесла правую руку к лицу и задумчиво почесала спинку носа. Пока Сати была здесь, в гареме царил порядок. Но что будет дальше, если султан и правда женится? Йо сидел, согнув ноги в коленях. В руках он держал пиалу с чаем. Султан сидел левее на такой же бархатистой подушке. Было далеко до обеда. Время тянулось долго, а жара, которая уже успела сменить прохладное утро, обещала продержаться почти до самой ночи. Асакура молча наблюдал за чаинками, которые плавали в пиале. На низком столике между ними были блюда с рахат-лукумом, шербет и халва. Султан иногда отламывал маленький кусочек белого лукума. Йо ощущал, как его внимательный взгляд скользит по нему. Но никто не нарушал тишины. Напряжение, бывшее между ними, было не болезненным, но оно вызывало нервозную мелкую дрожь. Совсем, как перед грозой. Воздух уже спёртый, трещит, небо темнеет, но сами грозовые тучи ещё не подошли. Он медленно отпил. Йо не собирался облегчать ситуацию старшему брату и начать разговор. Парень ощущал досадную и глупую обиду. Хао не был виноват. Он объективно не был виноват. Все эти правила и традиции писались веками десятками поколений до него. Йо лишь родился. Он уставился на чаинки, пытаясь в янтарной и душистой воде прочесть свою судьбу, как целители и ясновидящие видели будущее по движению звёзд на небе и треску огня. — Я поручил Сати приготовить покои, — заговорил Хао. Он поднёс пиалу к губам, держа её странно за края пальцами. — Хорошо, — холодно кивнул Йо. — Я думал, тебе будет интересно, — пристальный взгляд опять скользнул по нему. — Захочешь сам проследить. — Мне интересно, — пожал плечами Йо, — но я доверяю Сати. Она нянчила меня и… — И тем не менее ты должен проследить. Это покои твоей будущей жены, — Йо неосторожно поднял глаза и тут же встретился со взглядом брата. Тёмно-карие глаза пригвоздили его к подушке, к ковру. И здесь — в одной из маленьких гостиных дворца, где собиралась только семья султана, где были мягкие кресла, подушки, сундуки и ящики с фамильными вещами, Йо почувствовал, как по телу насквозь проходит стальной кинжал. Он не мог ни отвести глаз, ни ответить. — Будь серьёзнее, — тёмные глаза сдвинулись, и Йо выдохнул, вновь ощущая способность дышать и говорить. — Да, — он коснулся горла и нервно потёр выступающие ключицы, сдвигая старинное ожерелье из бусин с пушистой кисточкой вместо кулона. После чая, поклонившись, он ушёл. Но ощущение давящей холодной хватки продолжало его преследовать. Йо не боялся Хао. Это его старший брат. Он султан — справедливый и властный. Но Йо ощущал, что слабее его. Не потому что не воин. А слабее духовно. Ему никогда не хватит силы противостоять, высказать. Хао парализовал взглядом. Не только его, многих. Его взгляд мог быть подобен змее, которая смотрит глазами смерти перед броском. Он шёл по коридорам в левую часть дворца — в гарем, чтобы найти старейшую наложницу — Сати. — Но мне же и не надо быть сильнее, противостоять, — рассуждал вслух Йо, продолжая прокручивать свои ощущения. Хао султан. Не Йо. — Всё так же чудишь, а потом удивляешься, откуда только слухи, — Йо вздрогнул, услышав голос за спиной. Он резко развернулся и увидел, как от окна отошла невысокая, худая девушка. Её голову прикрывал зелёный платок, расшитый серебром, но всё равно были заметны светлые пряди у лица. Когда она шла, то её многочисленные бусы, браслеты мягко позвякивали, напоминая биение капель о серебро. — Анна! — Йо просиял. Он быстро подошёл к ней и крепко обнял, ощущая знакомый аромат трав и благовоний. — Йо, — Анна мягко отстранилась и погладила его по щеке. — Когда ты приехала? Я не видел тебя, — Йо непонимающе смотрел на неё. Но уже через мгновение его глаза потемнели, а лицо приняло отстранённое выражение. — Султан… — Да, — она кивнула, и её длинные серьги коснулись плеч. — И ты в курсе?... — Йо кисло улыбнулся, разводя руки. — Да, — золотые глаза Анны смотрели жалостливо. — Хочешь, я погадаю тебе? На судьбу? — она взяла его за руку и незаметно гладила пальцами ладонь. Йо отрицательно мотнул головой. — Мне достаточно того, что ты будешь рядом. Солнце ещё не взошло. На горизонте таяла ночная мгла, но до рассвета был час или два. Дворец не спал. Браслеты Опачо звенели каждый раз, когда она резко открывала двери, чтобы пропустить Сати с Повелителем. Йо молча шествовал за братом, чувствуя, как неприятно в шее колет ткань праздничного облачения. Он иногда оттягивал своё ожерелье и теребил пушистую кисточку, пытаясь справиться с нервозностью. Служанка, помогавшая ему облачиться в наряд, пыталась снять его, но Йо мягким движением отстранился. Она в ответ недовольно поджала губами, заметив, что с камзолом такое украшение не носят. Но Йо всё равно его оставил. Тёмно-красная кисть действительно выделялась на голубом камзоле, расшитом золоте, но ему так было спокойнее. — Что думаешь? — обратился к нему Хао. Йо вздрогнул и непонимающе уставился на него. — Устроит такое убранство? Йо взглянул на светлую просторную спальню. Служанки успели уже расставить цветы в расписные вазы. На маленьком столике лежали бархатистые мешочки с успокаивающими травами. От спальни дверь вела в небольшую гостиную, за которой скрывалась ещё одна комната — для прислуги. — Думаю, что да. Хао закатил глаза, получив вялый ответ. Он обратился к Сати с вопросом, оставив Йо своим мыслям. Когда процессия с принцессой остановилась у главных дверей дворца, Йо стоял подле султана с правой стороны. Вся знать окружала их. Рядом с Йо был мальчишка, нервно поглядывающий на гостей. На вытянутых руках он держал искусно вырезанную объёмную шкатулку — подарок невесте. По толпе прокатился восхищённый вздох, когда красную палатку поставили на землю и принцесса, отогнув полог, вышла. Йо поднял голову и взглянул на аккуратное, белое лицо с большими тёмными глазами. Они встретились взглядами и Йо попытался улыбнуться. Но улыбка застыла, когда следом за ней из палатки вышел… Манта. — Хозяин, — мальчик тихо толкнул Йо, кивком показывая на ношу в своих руках. Манноко и Манта остановились перед султаном, обменялись приветственными поклонами. Йо, замешкавшись, подошёл ближе с мальчишкой-слугой. — Следуя нашим традициям, мы хотим преподнести вам подарок, — шкатулка щёлкнула, и красные рубины заискрились на солнце. Манноко скользнула взглядом по роскошному золотому украшению и благосклонно кивнула. Манта вышел вперёд и ещё раз поклонился. — Вы очень великодушны, — слуга закрыл шкатулку и передал подарок кому-то со стороны невесты. Наконец, гости и все присутствующие прошли во дворец. Йо не переставал бросать удивлённые взгляды в сторону Манты, но тот упорно его игнорировал или правда не замечал, занятый вежливым разговором с султаном. Йо выдохнул, ощущая, как холодеют руки. В гареме все только и обсуждали прибытие иностранной невесты. Те немногие, что были приближёнными султана, убеждали, что принцессу привезли младшему господину, ведь это именно он вручил подарок. Однако, до сих пор оставалось много тех, кто убеждал, что политический брак выгоден султану, значит и принцессу привезли для него. Но, несмотря на эти споры, все сошлись во мнении, что, для кого бы ни была заморская принцесса, она слишком бела, худа и высокомерна. Марион и Матильда шушукались, выбирая украшения для праздника. На ужине должны были быть все. Девушки из гарема обязаны были развлекать гостей и явиться в самых лучших нарядах. — Говорят, что у неё кожа белая, как снег, — вспоминала Матильда слова, услышанные на кухне. — Глупость. Под таким солнцем она быстро потемнеет, обуглится и скукожится, — Марион достала из сундука подвесные серьги. — Наверное, там, где они живут, солнце не такое жестокое. — Опять сплетничаете, — Опачо легко впорхнула в просторную залу и резко схватила их за локти, заставив вздрогнуть. — Ну, расскажи, какая она? — девушки обступили её, побросав свои украшения. Опачо пересчитала тонкие браслеты на руках и пожала плечами. — Красивая. Господину Йо должна понравиться. Похожа на своего старшего брата. Молодого принца, гостившего ранее, из гарема мало кто видел. Он не ходил по дворцу без сопровождения, а свободное время проводил либо в саду, либо в библиотеке в компании младшего господина. Но служанка, служившая ему, говорила, что он хорош собой. — Посмотрим, как оно на самом деле, — решили девушки. Оставалось дождаться ужина. Йо тоже ждал. Он пытался стянуть камзол и остаться в длинной каисе, но постоянно вокруг оказывалась юркая служанка, которая тут же застёгивала все золотистые пуговицы и поправляла плечи, следя, чтобы вышивка была на месте. Он нигде не мог встретить Манту, догадываясь, что тот либо рядом с султаном, либо с сестрой. Сестра… кто бы мог подумать, что его невестой окажется младшая сестра принца. Йо казалось, что их встреча никогда не наступит, но она случилась столь резко и ошеломляюще, что он не понимал, что же чувствует по этому поводу. Помолвку праздновали роскошно. Самая большая зала была празднично украшена. Гостей чествовали. Хао сидел на огромной бордовой подушке во главе. По правую сторону сидел Йо, а по левую Манта, возле которого сидела его сестра. Йо часто поднимал глаза и смотрел на него, переводил взгляд на невесту и снова утыкался в свой кубок, вяло жуя ароматное мясо. Они похожи. Острые тонкие черты. Светлые волосы и кожа. Только тёмные глаза Манноко были холодными, а Манта всегда смотрел открыто. Один раз Йо поднял голову, не ожидая встретиться с ним взглядом, и застыл, поняв, что Манта смотрит прямо на него. И в этот раз тёмные глаза остались непроницаемы.