Не первый

      — Что принес?       — Ничего, я без поручения.       Призрак фыркнул — даром, что этой самой ночью извивался на полу, а щеки до сих пор пестрели пятнами от заживающих ран.       — Как же так, тебя тетушка вот так просто сюда отпустила? — темные глаза прямо-таки блестели живейшим любопытством. — Что ты ей сказал?       — Иногда проще сказать правду, — вздохнул Мор. Йерсиния действительно не сказала ему ни слова упрека, но велела впредь помнить о том, что рыцари не могут позволить себе спорить с саром Лютером.       — А Лев был бы рад, если бы ты ему что-то принес, — вновь вернул его в каменные стены Альдурука Призрак, отвлекая от мыслей.       — Голову оторву, — судя по тону, исключительно машинально отозвался Лев.       Мор посмотрел туда, где лежал вновь ставший немногословным, как в первые дни, Лев. Причина его молчания попалась Мору на глаза тотчас же.       Мор недоумевал добрых несколько мгновений, но затем сообразил и, не сдержавшись, зашелся в приступе кашля-смеха.       — Ты болен, что ли? — спросил Лев, приподняв голову — сесть мешали кожаные ремни — вероятно, вожжи — которыми кто-то не поленился и примотал его к кровати. — Ещё и ты.       Мор закашлялся ещё сильнее, рассмеялся Призрак, и Лев понял.       — Ты что, надо мной смеешься?!       — Не над тобой, — с трудом выдавил Мор. — Над этим вот. Как сар Лютер до этого додумался?       Вероятно, Лев-из-Леса всё-таки не поверил, но его взгляд стал не таким злым, словно он мог и собирался перегрызть сию же секунду свои путы и кого-нибудь ещё.       — Это ты его не знаешь, Мор, — вздохнул Лев.       — Сказал, что привяжет — и привязал, — легкомысленно отозвался Призрак, ничуть не волнуясь о ещё нескольких десятках возможных обещаний лишить его головы.       Возможно, такие угрозы попросту не пугали того, кто время от времени пытался оторвать себе голову своими же руками и не мог с этим ничего поделать.       — Может, тебя?.. — обратился ко Льву Мор — соединил, а затем развел руки.       Лев склонил голову набок, оценивая его жест.       — Я дождусь отца, — сказал он, а затем едва заметно наклонил голову.       — Мор, ты что там встал? — напомнил о себе Призрак. — Садись рядом. Надо будет ту книгу у отца забрать.       — Когда-нибудь я всё-таки оторву тебе голову, — прорычал Лев. — Откуда ты тут взялся на мою голову, воришка припадочный!       — Может, оттуда же, откуда и я, — Мор перевел взгляд на окно, за которым осеннее солнце Калибана пыталось поскорее покрыть другими красками места, где болезненной россыпью белели оставшиеся с утра клочки тумана.       Впрочем, в этот момент туман не напоминал ни о чем неприятном, и вид его почти умиротворял.