In the shadow

Юнги ненавидит больницы. Сам предпочитает их избегать, но вот остальным по любому пустяку советует сразу же обращаться за медицинской помощью. Вот и сейчас он здесь не по своей воле, а потому что так надо. Надо для Чон Хосока. Которого Юнги сбил на своей машине. Мин вызывать скорую и полицию – не стал. Не потому что боялся, а потому что беспокоился за самого паренька, что так отчаянно просил оставить его умирать на дороге. Долго не возясь, он поднял и втащил школьника на заднее сиденье своего автомобиля и увёз в самый ближайший госпиталь. К самому большому облегчению, врач заверил, что у мальчишки только трещина в кости правой руки, лёгкое сотрясение и ушиб затылка, что так обильно изливался кровью. Да уж, Юнги изрядно так понервничал, пока проводились все эти осмотры и обследования. А сейчас он сидел возле койки, на которой мирно спал Хосок. Юнги второй час таращится на этого подростка и вдруг понимает, что всё это время даже не вспоминал о Тэхёне. Нет, конечно, любовь любовью, но Мин обязан дождаться, пока его жертва проснётся, а потом уже можно будет заняться самоистязанием за бокальчиком дорогого красного вина. Юн очень надеется, что мальчишка с его родителями адекватные и не захотят отстегнуть с него немалую сумму за причинённый ущерб. Ему денег не жалко, потому что зарабатывает достаточно, больше пугает перспектива получить уголовное дело со своим именем. Нет, Юнги это совсем не нужно. Понадобиться - хоть на коленях будет просить прощение. Слышится шорох со стороны и Юнги разворачивается к только что очнувшемуся парню. Хосок сначала непонимающе осматривает помещение, в котором находится, а потом рядом сидящего с ним мужчину. Он пытается приподняться, но тут же замирает , замечая гипс на руке. —Прости, пожалуйста, – Юнги помогает нормально усесться, подкладывая под спину мягкую подушку. —За что? – Хосок действительно не понимает за что перед ним извиняются, поэтому вскидывает удивлённый взгляд на старшего и недовольно косится, когда тот помогает поменять положение его тела. —За то, что сбил тебя, – Мин вкладывает в свой голос всё своё сожаление, что отнюдь не наигранное. —Ого… – парень шокировано еще раз осматривает руку и всё тело, облегчённо вздыхая, не замечая больше никаких травм, кроме повязки на голове. – Ну начнём с того, что это не ты меня сбил, а я сам бросился под машину… – он не успевает закончить, как Юнги сразу же его перебивает. —Зачем ты это сделал? – Мин сводит брови до морщинок на лбу и кладёт свою ладонь на руку младшего. —Аджосси, не думаю, что вас это касается, – Чон отбирает свою руку и смотрит так, будто попытки суицида для него будничное дело. —А где твои родители? Думаю они волнуются за тебя… – Юнги деловито достаёт смартфон, ожидая услышать в ответ необходимые номера телефонов. (Так, как при осмотре вещей Хосока никакого гаджета и в помине не было) —Их нет, – он отвечает безразлично, без намёка и тени эмоций. – Точнее, им похуй где, как и что со мной. Поэтому я всем говорю, что их нет. Старший покрывается мурашками и мрачнеет на глазах. Насколько же много настрадался этот ребенок? —Ты поэтому захотел покончить с собой? – Юнги осторожничает и практически шёпотом проговаривает каждое слово. —Так, я поня~л… – Хо резко подрывается и спускается с койки на укрытый линолеумом пол. Он подходит вплотную к Мину и не отводя взгляда, можно сказать, что выплёвывает. – Аджосси, мне не нужна ваша жалость и забота. Сам как-то разберусь, окей? – Чон кривит губы в оскале. – А случай на дороге… Просто ошибка. Ничего особенного. – Он смотрит по сторонам и замечая на диванчике аккуратно сложенную личную одежду, подходит к ней и начинает, не пойми как, переодеваться. —Ты куда? – старший испуганно наблюдает за одевающимся мальчишкой и немного отводит голову в сторону, чтоб откровенно не палиться на оголённое тело. Молочная кожа, накачанные ноги, красивая, не сильно широкая спина… Черт, Юнги, остановись! —Мне нужно на работу. —Ты с ума сошёл?! Тебя ведь только пару часов назад сбил автомобиль! – Мин срывается к подростку и с силой выхватывает у того футболку. —Йа~ Сейчас же отдайте! – Хо дёргает старшего, пытаясь отобрать цветастый кусок ткани. – Чего вы суете нос туда, куда не следует! – Он начинает кричать. – Я же ясно дал понять, что вы свободны! Обиды на вас я не держу! Чего вы ко мне пристали?! – Хосок ухватывается за краешек футболки и под напором двух сил с разных сторон, та рвётся на две части. – Сука! Ну от, что ты за заноза в заднице?! Я же сказал, что мне нужно на работу! Юнги всё равно стоит на своём, хотя очень жалеет, что пришлось испортить ни в чём не повинную одежду. —Тебе деньги нужны? Я тебе их дам! Только прошу, вернись обратно в постель! – Мин уже сам заводится, гневно стреляя в мелкого огоньки ярости. —Да, блять, отьебись! Мне, нахуй, не нужны твои подачки, можешь ими подавиться! – Хосок сильно толкает Юнги в плечо и, одевая последний элемент одежды, вылетает из своей-чужой палаты. Мин остаётся стоять посреди комнаты с куском порвавшейся футболки. Он абсолютно не понимает этого ребёнка. Он как будто и не его сбил, а какого-то совсем другого мальчишку. Юнги сжимает лоскут ткани и клянётся сам себе, что обязательно разузнает об этом Чон Хосоке. Не знаю, что им руководит в этот момент, но то что этот школьник больно похож на Тэхёна в Америке, заставляет задуматься, что Юнги на подсознательном уровне автоматически привязывается к людям, что страдают внутри и из-за своей боли, заставляют страдать всех вокруг себя. И Юнги снова режет себя тем же ножом, потому что мимо этого школьника пройти не удастся. И если с Тэхёном он знатно так проебался, теперь пожиная плоды своих «стараний», то с Хосоком ему стоит хотя бы попытаться что-то изменить. А вдруг повезёт, и Юнги окажется не настолько бесполезным, как ему кажется…

***

Не успевает Чонгук разблокировать входную дверь в свою квартиру, как на него набрасывается Тэхён, до этого спокойно сидящий в салоне автомобиля. Чон поспешно сбрасывает сначала своё пальто, а потом и парку Кима, при этом не расцепляя горячий и глубокий поцелуй. Он разувается, поддевая своими же пальцами ног задники туфель. Тэ не удаётся проделать такой же трюк и, спотыкаясь через шнурки, он хватается за ткань Чонового чёрного пиджака и вместе с ним тяжело сваливается на пол. Гук аж рычит от ударов на коленях и локтях, но на боль внимание не обращает, потому что кое-что другое затуманивает разум. Он сам стаскивает с Кима обувь и не поднимаясь с пола, от самих ступней плавно исследует всё тело. На котором, к слову, слишком много тряпок. Чонгук вжимается своим возбуждением в Тэхёново колено, шарит руками по укрытой белоснежной хлопковой рубашкой груди и мажет сухими губами острый подбородок Кима. Тэхён полностью отдаётся чужим прикосновениям и еле сдерживается от вырывающихся наружу стонов. Легкие спирает, сердце заходится в бешеном ритме, а те участки, которых касается Чонгук, горят адским пламенем. Тэ нетерпеливо зарывается пальцами в каштановые шелковистые волосы и накрывает своими губами рот Чона. Язык врывается внутрь, где слишком мокро и горячо. Гук приподнимает ноги младшего на свою талию, как-бы намекая, чтобы тот обнял его. Тэхён так и делает. И в следующую секунду оказывается вертикально земли, потому что Чонгук, будто Тэхён ничего не весит, поднимает его и не снимая с себя идёт в спальню. Белоснежные простыни на постели холодные и пахнут свежестью. Чонгук сбрасывает на них тяжело дышащего Тэхёна и сразу же прижимает его своим телом. Гук ледяными пальцами расстёгивает пуговички Кимовой рубашки и тут же замирает от вида оголённой груди, которую так мягко освещает свет фонаря на улице, проходящий через окно в пол. Он смотрит на впалый живот, с еле выступающим прессом, на тёмные ореолы сосков, что уже затвердели от нарастающего возбуждения, на тонкую линию жёстких волосков, что ведут вниз и пропадают под тканью брюк, на острые рёбра и ключицы… Слишком красивый... Слишком идеальный… Практически нереальный… Тэхён тоже не может оторвать взгляда от нависшего над ним Чонгука. Он видит, как желание заполняет его шоколадные глаза, видит тяжело вздымающуюся грудь, выпирающие вены на сильных руках… Его мозг отказывается переваривать любую информацию, превращаясь в серую мягкую кашицу. В мыслях только одно: «ХОЧУ». Тэ не колеблясь, накрывает своей рукой поверх натянутого тканью штанов член старшего, сильно сжимая пальцами затвердевшую плоть, призывая этим к дальнейшим действиям. Чонгука просить дважды не надо. Он тут же наклоняется к чужим ключицам и кусая тонкую кожицу, сразу же зализывает. Потом глубоко всасывает то же место, желая сделать метку более заметной. Тэхён тонет в буре эмоций, прикрывает глаза и начинает тереться пахом об ногу Гука. Чон, поставив засос, немного отстраняется и, сняв с себя пиджак с рубашкой, обратно возвращается к тонкой и хрупкой шее. Он целует и лижет ярёмную ямку, и, поднимаясь вверх, переходит к уху. Кусает, оттягивая мочку, облизывает ушную раковину и легонько дует на смоченный участок. Тэхён трясётся, покрывается мелкой дрожью и выгибает спину от наслаждения. Гук не даёт расслабится и начинает блуждать холодными пальцами по разгорячённому телу. Тэхён плавится от этих прикосновений, словно карамель на солнце, потому что Чонгук настолько же обжигающий и распалённый. Он интуитивно, практически ничего не видя в темноте, находит губы Чона и требовательно врывается в чужой рот. Чонгук отвечает, но принять лидирующую позицию не позволяет, сам вторгается своим языком, периодически покусывая нижнюю и верхнюю губу. Тэхён со всем соглашается, всецело отдаваясь чужому напору. Он ластится, жмётся, чтоб кожа к коже. Гладит мускулистую спину, очерчивает пальцами лопатки и легонько вгоняется короткими коготками в кожу. Тэ уже не в силах терпеть ту тягучую боль в штанах и осмелев, приступил расстёгивать чужой ремень. Чонгук сразу же перехватывает шаловливые ручонки и поднимает их над головой Тэхёна. Он приподнялся на коленях, самостоятельно вынул ремень из петель и начал им связывать руки пока еще не до конца всё осознающего Тэхёна. Младший сначала шокировано поднял глаза, но сразу же расслабился, стоило Гуку снова поцеловать в распухшие губы. Чон до крови прокусывает чужую нижнюю губу, слизывает выступившую кровь и отстраняется. Смотрит в самую глубь возбуждённых чёрных глаз и, не разрывая зрительного контакта, спускается ниже. Он проходится шершавым языком от самой шеи к одному из сосков, зализывает его и больно кусает. Тэхён вскрикивает, но продолжает терпеть, чувствуя, как горошина зажимается между зубов и еще больше возбуждается от таких откровенных манипуляций. Чон, конечно же, не оставляет без внимания и другой сосок, но потом снова скользким языком опускается еще ниже, к дорожке тёмных волосков внизу живота. Он наблюдает за эмоциями на лице младшего и поддевает зубами край его штанов. Гук ощущает, как дрожит тело под ним и уже сам не в состоянии терпеть, быстро расстёгивает пальцами ширинку и, приподнимая кимовы бёдра, полностью стягивает брюки вместе с бельём. Тэхён инстинктивно, словно девственник, сводит ноги, дабы прикрыть свой колом стоящий член, и от смущения зарывается лицом с свежо-пахнущую подушку. Чон, конечно же, останавливает любые попытки младшего закрыться, наоборот сильнее разводя его колени в стороны. Он одной рукой обхватывает чужой пульсирующий член, а другой, раздвигая мягкие половинки, притрагивается облизанным пальцем к кольцу мышц. Тэ весь напрягается, весь сосредотачивается на одном только пальце, задерживает дыхание, боясь проронить хотя бы звук. Он слишком давно ни с кем не спал, поэтому на сто процентов уверен, что сейчас будет больно. Очень. Чонгук замечает некий застывший страх на лице младшего. Он сильнее зажимает в руке его ствол и начинает медленно надрачивать, при этом осторожно массируя сжатый анус. Ким немного расслабляется, и Гук, воспользовавшись этим моментом, проталкивает средний палец внутрь. Тэхёну неприятно, но не больно. Чон начинает двигать внутри, в такт своей руке на члене, а через несколько минут вставляет второй палец. А вот теперь Тэхёну больно. Он закусывает нижнюю губу и пытается убрать пальцы, но Чонгук не разрешает. Он глубже вторгается, ища тонкими длинными пальцами ту самую точку. И находит. Чон касается комка нервов, и комната наполняется протяжным стоном Тэхёна. Младший растворяется в приятных ощущениях и сам поддаётся назад, насаживаясь на Чоновы конечности. Еще пара толчков и Тэ уже легко принимает в себя третий палец, но ему этого недостаточно, он просит больше, глубже, быстрее. Чонгук ехидно усмехается и мгновенно отнимает свои обе руки. Тэ охает и поднимает растерянный, полный желания, взгляд. Гук еще раз улыбается и спускается с кровати, чтобы достать в прикроватной тумбочки смазку. Он возвращается обратно, кидает бутылочку рядом с собой, и скидывает с себя оставшуюся одежду. Гук опускается на кровать и, подминая под себя Тэхёна, устраивается между его ног. Чонгук выдавливает на ладонь вязкую прозрачную жидкость, смазывает ею сокращающееся кольцо мышц и свой член. Он ухватывается за бёдра младшего и, сильно надавливая на анус покрасневшей головкой, медленно входит внутрь. Тело Тэхёна пронизывает резкая боль. Он закусывает краешек подушки зубами и топит в хлопковой ткани свой крик и слёзы. Чон не останавливается, двигается еще дальше, до самого основания. Когда член полностью погружается, Гук ощущает, как мягкие стенки обволакивают его твёрдую плоть, и замирает, давая своему партнёру привыкнуть к большому размеру. Внутри горячо, мокро и тесно. Чонгук в этих чувствах тонет с головой. Он завороженно смотрит на чертыхающегося по постели Тэхёна, и понимает, что крупно попал. Гук смотрит на зажмурившиеся от боли глаза, на испарину, что заставляет прилипнуть волосы ко лбу, на раскрасневшиеся щёчки, на разрастающиеся фиолетовым засосы, на связанные кожаным ремнём руки, на покрытое блестящими капельками пота тело… Чонгук готов вечность смотреть на всё это. В его ноздри забивается тонкий аромат тэхёновых духов. Именно духов. Запах жасмина идеально ему подходит. Сладкий и свежий. А в купе с его настоящим запахом… Ммм, по мнению Чонгука – сумасшедшая смесь. Тэхён, как самый дорогой и качественный наркотик. Один раз попробуешь и без дозы уже не обойдёшься. Просто загнёшься от ломки. Такой дряни Тэ еще не пробовал, хотя, поверьте, опыта ему в этом деле не занимать. Чонгук, поняв, что младший немного, но всё же привык, начал осторожно двигаться назад-вперед. Найдя нужный угол, при котором головка члена задевала простату, он начал ускоряться. Тэхён уже не сдерживается: стонет надрывно и громко, разводя ноги еще шире для более глубокого проникновения. Он хочет прикоснуться к себе, но Гук останавливает и забрасывает связанные руки себе на шею. Чон движется быстро и размашисто, втрахивая податливое тело в кровать. Его пальцы впиваются в нежную кожу половинок, оставляя на них множество синяков, а зубы смыкаются на шее Тэхёна, болезненно прокусывая плоть до алой крови. Ким обвивает талию Чонгука, скрепляя свои ноги у того на копчике. Внезапно Гук останавливается, резко отстраняется и переворачивает Кима на живот, ставя с коленно-локтевую позу. Он рывком входит в растраханную дырочку, чем срывает очередной охрипший стон, и, держась за тэхёновы бока, натягивает по самые яйца. Чонгук сжимает в кулаке копну серебрянных волос и заставляет Кима прогнуться в спине. Чон срывается на бешеный темп, при этом успевая надрачивать младшему в такт своим толчкам. Комната заполняется громкими шлепками двух разгорячённых и потных тел. Первым кончает Тэхён. Он сводит ноги от оргазменных судорог и стонет так, как не стонет самая дорогая блядь в борделе. Тэ закатывает глаза и валится лицом в подушку, обильно изливаясь и пачкая простыни под собой. Чонгук кончает следом, парочку раз еще толкается внутри по своему же семени и с характерным хлюпаньем выходит. Он достаёт с тумбочки салфетки и сначала вытирает сперму с Тэхёна, а потом уже с себя. Чон кидает испачканные бумажки прямо на пол и, подтягивая к себе Кима, снимает с него ремень. Тэхён смотрит на зудящие и покрасневшие полосы на запястьях, потом поднимает голову на Чонгука и заново заливается краской от осознания того, что только что произошло. Они переспали. Они занялись сексом. Они трахнулись. И этого не стереть с памяти. По крайней мере ближайшие дни так точно. Усыпанное засосами тело, полосы на руках и синяки на заднице точно не дадут забыть. —Ты… Я… – Тэхён не узнаёт собственный голос. Кажется, Гук перестарался, что Тэ просто не в состоянии без боли произнести хотя бы слово. —Просто молчи… Всё завтра… – Чонгук наклоняется к Тэхёну и нежно целует в уголок рта. Тэ прикрывает глаза, наслаждаясь сладостной негой, и позволяет Чону уложить себя под одеяло, полностью утопая в его объятьях. Они сцепляют свои руки, так и заснув с переплетёнными пальцами и телами. И возможно сердцами... Но это не точно.