In the shadow

Что может быть прекрасней, чем Чонгук спящий вместе с тобой на одной кровати? Правильно, ничего. Тэхён также считает. Он проснулся относительно недавно, но встать так и не смог. Он медленно водил изящными пальцами по густым бровям, длинному носу и аккуратным губам… Особенно Тэхёна умиляла маленькая, почти незаметная родинка под нижней губой. Он легонько поцеловал тёмную точечку и нехотя рассоединил свои с Чоном руки. Встать с кровати удалось не сразу. Боль в пояснице, да и вообще ссадины и синяки по всему телу причиняли не сильную, но отнюдь не приятную боль (что уж там говорить о самом пострадавшем месте после горячей ночки). С горем по полам, Тэхёну всё же удаётся подняться с постели. Он одевает, до этого лежащие на полу, боксеры с рубашкой и шлёпает босыми ступнями на кухню, чтобы заварить себе зелёный чай. Тэ включает электрический чайник и, облокачиваясь на столешницу тумбочки, гулко выдыхает воздух и прикрывает глаза. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно? Тэхён даже мечтать не мог, что однажды проснувшись в одной кровати с Чонгуком, будет заваривать чаёк на его кухне. Это событие ложиться тяжким грузом на его сознание. Ким еще раз вздыхает и опускает голову на свои руки. Чайник давно закипел, но Тэ не спешит заливать чашку кипятком, он слишком погружён в свои мысли. С одной стороны он жалеет обо всём, а с другой – готов летать на крыльях счастья. Но былого не вернуть, так что остаётся только думать об одном: «А что дальше-то?». Поток его раздумий прерывает неожиданно прильнувшее оголённое тело со спины. —Без тебя слишком холодно в кровати… – Чонгук обвивает мускулистыми руками Тэхёна и сильнее прижимает его к столешнице. Тэ шипит и пытается оттолкнуть Чона. Но тот перехватывает чужие руки и еще ближе вжимается, трясь своим членом между ягодицами. —Чонгук, отстань! Отпусти меня! —Не могу… Я так хочу тебя… – Чон тянется к шее, что выглядывает из-под немного приспущенной рубашки, и мягко целует нежную кожу. Тэхён держится, не поддаётся. Хотя, терпеть табун мурашек и расползающееся теплом желание, не так-то просто. —Если сейчас же не отпустишь, я применю силу, – голос твёрдый, но чересчур бархатистый, что еще больше заводит Гука. —Ох… Твоя дерзость… Как же она меня возбуждает… – он кусает хрящик уха и внюхивается в самый любимый аромат. Да, теперь запах белого цветка его самый любимый. —Ну всё, ты нарвался! – Тэхён ударяет головой нос Чонгука, а освободившимся локтем – в солнечное сплетение. Тот складывается вдвое и придерживает, чуть ли не сломанный, нос. Тэ поправляет сбившуюся чёлку и кидая презренный взгляд, оборачивается обратно к чайнику, чтоб залить листья чая кипятком. —Сук-а… Ты ёбнутый на голову! – Гук откашливается и кряхтит. Он еле-еле выравнивает свой корпус, и оклемавшись сразу же бросается на, мирно попившего горячий напиток, Тэхёна. Чонгук выдергивает чашку из его рук и сбрасывает ее на мраморный пол. Осколки разлетаются по всей кухне, а несколько капель кипятка ошпаривают ноги обоих парней. —Ты что творишь?! – вопит Тэ. —Это я у тебя хочу спросить! Какого хера ты меня ударил?! – Гук зол, очень зол. Потому что у него утренний стояк, а его так нагло динамят. —Я ведь попросил тебя отьебаться! Не думай, что раз вчера смог меня под себя положить, то теперь вправе требовать секса тогда, когда тебе вздумается! – у Тэхёна от ярости аж вены вздулись на шее. Ким сам не понимает, чего так взъелся на такой, вроде, очевидный жест, после совместной ночи. Но что-то в голосе Чонгука прямо-таки заставило отпихиваться и биться. —Ты так говоришь, будто тебе неприятны мои прикосновения. Я же насквозь тебя вижу. Ты меня хочешь, я тебя хочу, тогда почему бы нам не проводить время вместе? —Под «проводить время вместе» ты подразумеваешь – «давай периодически трахаться»? – внутреннее чутьё не подвело Тэхёна. —Эм… Я просто более культурно выразился, – Чонгук вдруг дёргается, когда шестерёнки встают на свои места. – Стоп! Только не говори… О боже, ты что надеешься на что-то большее? – Он начинает насмешливо улыбаться, поражаясь наивности парня напротив. – Эй, опомнись, у меня, как-бы, с вчерашнего дня невеста объявилась. —Но это не мешает тебе спать с парнем, – ядовито говорит Тэ, делая акцент на последнем слове. —Сейчас да. После свадьбы с этим будет трудно, – Чон пожимает плечами. —То есть, ты предлагаешь мне спать с тобой до того, как вы поженитесь, а потом «Тэхён, иди ты лесом»?! – Киму срывает крышу. —Ну не факт, что ты не надоешь мне раньше. И, вообще, что в этом такого? Мы ведь нравимся друг другу. Так в чём проблема? —Ну ты и мразь, Чонгук. В гробу я видел такие отношения, – Тэ просто не верит в то, что ему предлагают. Он, намеренно переигрывая, продолжает, – Так что, извольте, я откажусь от такого, – Тэхён дёргает указательными и средними пальцами на обеих руках, изображая кавычки для следующего слова, – «заманчивого» предложения. У меня еще осталась гордость. —Гордость? А разве она не закончилась еще тогда, когда ты прогибался подо мной в том школьном коридоре? – Гук кривит губы в злобной усмешке. Тэхён действует раньше, чем думает. Он ударяет кулаком Чонгука прямо в нос, окончательно его ломая. Тот плюёт на попытки сдержать хлынувшую потоком кровь и не медля ударяет Кима в ответ. Чон рассекает ему бровь. Оба тяжело дышат. Оба скалятся и рычат. Оба готовы разорвать друг друга на части. Но разум отрезвляет, и никто уже не желает продолжать драку. Тэхён уходит за своими вещами в спальню и одевшись, возвращается на кухню. Он хватает Чона за шиворот цедит прямо в лицо: —Так, на будущее, запомни. Я больше не тот мальчишка. Уверен, что ты уже давным-давно изучил вдоль и поперёк информацию обо мне и моём прошлом. Так что должен понимать, на что я способен и до чего могу дойти, – он смотрит глаза в глаза, хотя на Гука не действует леденящая чернота его зрачков. – Не зазнавайся, эта ночь ничего не значит. Так что просто забудем и будем дальше делать вид, будто ничего не произошло. Говорить «до встречи» – не буду, так что просто иди нахуй, – Тэ отшвыривает от себя Гука и, забрав с тумбочки свой телефон, уходит из квартиры, громко захлопнув за собой дверь. Чонгук сплёвывает кровь в раковину и от злости ударяет кулаком рядом стоящий холодильник. —Угрожать мне вздумал… Мы еще посмотрим, кто первый прибежит, – он ещё раз производит удар, немного шипит, но боль игнорирует. Впервые ему не достаётся то, чего он по-настоящему хочет. Чонгук слышит звук сообщения и снимает блокировку с, ранее лежащего на столе, телефона. Высвечивается одно уведомление. «Немедленно ко мне» Отец *** Дорога от квартиры Чонгука до дома занимает от силы часа два. Три максимум, если учитывать пробки и ненормированный график автобусов. У Тэхёна дорога заняла добрых семь часов. Домой возвращаться не хотелось. Во-первых, в четырёх стенах намного хуже думается, а во-вторых, не хотелось заводить с хёном трудный разговор. Поэтому Тэхёну ничего не оставалось делать, кроме как слоняться по улицам Сеула, с головой погружаясь в свои размышления. Я солгу, если скажу, что он не хотел принять предложение Чонгука. Так что, говорю прямо: именно этого он хотел. Вот так вот, наплевав на свою гордость и достоинство, Тэ был согласен, как сказал Гук, «проводить время вместе». Хотя почему «был согласен»? Немного неверно. Тэхён уже мысленно согласился. И только лишь одно обстоятельство его остановило. Свадьба. Если изначально, у Тэхёна не было определённых очерчённых рамок времени, то теперь есть «до свадьбы». Это до колит прямо тут, внутри, где-то слева. Тэхён растерян и подавлен. Он даже не заметил, как на улице начало темнеть, а руки и покрасневший нос были готовы тотчас отпасть из-за мороза. Пришлось идти домой. Он тихо заходит в квартиру, осторожно снимает с себя парку с обувью и на носочках решает пробраться в свою комнату. Избегать Юнги не хочется, но будет сложно объяснить, где его носило всю ночь и почему шея и плечи покрыты укусами и засосами. —Где ты был? Упс, миссия провалена. Тэ чувствует спиной прожигающий взгляд старшего и ощущает этот наэлектризованный воздух в квартире. Мин также долго не возвращался домой. Сначала больница, а потом нужно было заехать в автосервис, чтобы проверить машину на наличие каких-либо повреждений. Поэтому Юнги пришёл раньше Тэхёна на каких-то десять минут. Тэ поправляет ворот рубашки, чтоб хоть как-то прикрыть отметины(хотя это было бесполезно) и медленно двигается в сторону хёна. —Юнги, я могу всё объяснить… – Ким застывает, стоит ему только поднять на старшего глаза. Его вид устрашает: костюм с вчерашнего вечера, волосы торчат во все стороны, а на светлой рубашке и пиджаке огромное красное пятно. На Юнги лица нет, он будто за одну ночь постарел на несколько лет. —О господи, хён, что с тобой случилось?! – Тэ подбегает к Мину и трогает засохшее пятно на одежде, – Что это?! Юнги опускает голову вниз и ударяет себя ладонью по лбу. Чёрт, он даже не заметил, как ходил в таком виде весь день. —Спокойно, ТэТэ. Это кровь. Что-то хреново у Юнги получается успокаивать. —Что?! Откуда она?! – Ким осматривает старшего, пытаясь обнаружить причину такого обильного кровотечения. —Так, тихо, это не моя кровь. Кое-что произошло и я был рядом с пострадавшим. Но ничего серьёзного, все живы, – Юнги решил умолчать об инциденте с аварией. Он не хотел, чтобы мелкий еще больше волновался. Тэхён облегченно выпускает воздух из лёгких. Он чувствует, что хён что-то недоговаривает, хотя точно не лжёт. —Но сейчас не об этом… Я так понимаю, ночью ты не был дома. Где ты тогда шлялся? И как ты вообще? —Эм… – Ким нервно глотает ком в горле, – Был кое с кем… Но не подумай ничего такого… —Я вижу. – Мин указывает на шею Тэхёна. Про то, что он видел их с Чонгуком, Юнги также решает не упоминать. Младший стыдливо опускает голову. Он не хочет врать или что-то скрывать, но и рассказать всё не может. Он устал молчать и всё таить в себе за семью замками. Хочется в голос разрыдаться и уткнуться кому-то в плечо. Но Тэхён держится. Вроде бы. Юнги больно. Сердце раз за разом протыкает ржавое копьё. Он смотрит на все эти отметины и мысленно даёт себе пощёчины, лишь бы не сорваться и не убить этого, сука, Чонгука. Мин готов принять кого-угодно, но только не этого надменного ублюдка. И что Тэхён в нём нашёл? (Хотя изначально Юнги вообще удивил тот факт, что нынешний президент «RJ Group» нетрадиционной ориентации, хотя ведёт себя, как натурал до мозга костей) —Опустим подробности. Почему ты здесь, а не с ним? – Мин видит подавленное состояние младшего и уже обдумывает, каким образом будет убивать того человека, что довёл его малыша до такого состояния. —Он... Потому… Чёрт, – Тэхён обнимает хёна и прячет свою голову в изгибе чужой шеи. – Хён, я запутался… Я не знаю, как мне поступить… С каждым днём становится всё хуже и хуже. Еще и родители вчера… Зря я тебя не послушал. —Тш~, ТэТэ...Ты хочешь поговорить об этом? – Мин начинает нежно поглаживать серебристую макушку. —Хочу. Но не могу. —Почему? —Мне страшно, что после этого разговора ты полностью поменяешь обо мне своё мнение, – Тэхён вдыхает такой родной запах хёна. Юнги принципиально не пользуется одеколоном или духами, больше предпочитая естественность. —Малыш, после того, что ты успел натворить в своей жизни, я уже готов ко всему, – саркастично говорит Юн. Тэхён поднимает обиженные глаза, на что старший непринуждённо смеётся. —Пошли в гостиную, – Мин берет Тэ за руку и ведет вглубь квартиры. Они залазят на диван и усаживаются в позе лотоса друг на против друга. – Я внимательно тебя слушаю. —Для начала объясни, что на этом вечере делали мои родители. —Ничего сверхъестественного. На остаток заработанных тобой денег, они открыли небольшое агентство по недвижимости. Они крутятся, как могут, вот и ищут выгодные знакомства на таких вот раутах. Ну пока что их дело движется только вверх, – Юнги видит, как Тэ напряжённо сдавливает переносицу от нахлынувших воспоминаниях о родителях. – Эй, ты как? —Ну, относительно. Я их всё равно ненавижу. Хотя рад, что с ними всё в порядке, – тень улыбки появляется на его лице. —Хорошо, закрыли тему. Теперь говори, где ты был? —Эх… Помнишь, я как-то рассказывал о парне, ради которого признался общественности в том, что я гей? —Конечно, помню. Я мысленно каждый день ставлю ему цветочки за упокоение, – зло высказывается Юнги. Этого человека он ненавидит даже больше, чем Чонгука. —Хах… Ну… И… Эту ночь я провёл с ним, – Тэхён ёрзает на диване и исподлобья наблюдает, как через лицо хёна проходит одна и тысяча эмоций. Что, блять? Чонгук и сука из прошлого – один и тот же человек?! Мин готов волосы на себе рвать, потому что руки чешутся так, что не подвернись ему в ближайшее время груша для избиения, то всё хрупкое и легко ломающееся в округе автоматически подвергнется его атаке. Но внешне Юнги спокоен. Он кивает головой, чтобы младший продолжал. —Проблема в том, что ему нужно только моё тело, – Тэхён сквозь боль выдавливает из себя треснутую улыбку. – Ему кроме секса ничего не нужно, – Юнги до дрожи зажимает обивку дивана в своих руках. – А знаешь, что самое ужасное? – глаза щиплет от накапливающихся слёз. – Я готов на всё это. Согласен, хотя бы так быть рядом с ним. Хён, я разрываюсь на части… Я не знаю, что мне делать… Как мне поступить? —Ты знаешь мой ответ на свой вопрос, – Юнги отводит глаза в сторону, лишь бы не видеть то отчаянье и безнадёжность на лице его Тэ. —Да, знаю, – понуро говорит Тэхён. –Но ведь любовь делает нас рабами… Ослабляет и обезоруживает… А я люблю его, хён… Безумно люблю… Знаю насколько он ужасный, но всё равно продолжаю цепляться. Все недостатки сразу же меркнут, стоит только прикоснуться кожа к коже… – ТэТэ влюблённо смотрит на свои руки и утопает в воспоминаниях о сегодняшнем утре. А Юнги со всем соглашается. Правда, только сам себе. Любовь и правда делает из нас раба, ему ли не знать. —Ты ведь ещё больше пострадаешь, если пойдёшь на поводу своего желания, – Юн касается лица Тэхёна, – и вот этого уже будет недостаточно… – он указывает на ранку на виске. —Знаю. Я всё знаю. Юнги притягивает к себе Тэхёна, окольцовывая в своих объятьях. —Не иди к нему. Пережди бурю, всё со временем наладится, – «не наладится, ты и дальше будешь страдать», – ты всё забудешь, – «не забудешь, ведь все эти годы помнил», – это всё равно ничем хорошим не закончится, – «по крайней мере я на это очень надеюсь», – Малыш, я всегда буду рядом, – «Малыш, я люблю тебя». Юнги гладит младшего по волосам. Он слышит тихие всхлипывания у себя на плече и еще нежнее водит по шелковистым прядям. Он делит с Тэхёном одну боль на двоих, хотя была б возможность забрал бы всё себе. Юнги знает, что Тэ вряд ли последует его словам, ибо просто не выдержит. А Мину потом заново собирать всё по кусочкам. Но хён ведь сильный, да? Юнги не уверен, но у него просто не остаётся выбора... *** —Как ты мог уйти, как только я объявил о твоей женитьбе? – отец рвал и метал, но умело сдерживал свой гнев. – Я всю ночь тебе названивал, почему ты не отвечал? Чонгук лениво усаживается в кожаное кресло напротив рабочего стола Чона-старшего. Гук не любил этот кабинет, как в целом и весь отцовский пентхаус. Слишком много плохих детских воспоминаний. —Я был занят, – холодно отвечает Чонгук. —И чем же? И почему твоё лицо в таком состоянии? – мужчина кивает на покрасневший нос, с расплывающимся отёком вокруг него. —Трахал парня в своей квартире. А это – его подарок за горячую ночку, – ничего не скрывая, говорит Гук. Хваджун нахмуривается и щурит глаза. Он зрительно давит на сына, но тот уже давно научился подавлять ментальные атаки старшего. —Мне плевать, с кем до этого ты развлекался в своей постели, но будь добр после свадьбы бросить все свои извращённые привычки, – Чон-старший говорит напущено беспристрастно, но с нотками стали в своём тоне. —Хаха, – Чонгук сдавленно смеётся, – То есть, моё мнение по этому поводу никого не волнует? —Своё мнение можешь засунуть поглубже себе в задницу. Или ты у нас актив? – С издёвкой спрашивает отец. – Но не важно. Если хочешь прибрать компанию к своим рукам, то будешь исполнять все мои условия. То, что я назначил тебя президентом, не означает, что вся власть теперь принадлежит тебе. Я по щелчку пальцев могу отменить свой приказ, так что не рыпайся. До женитьбы спи сколько угодно и с кем угодно. Но после – будь паинькой, изображай примерного мужа и в будущем, надеюсь, отца. —Эх, а я думал, ты давно уже смирился с тем, что я гей, – специально задевая по больному, говорит Гук. Отец ненавидит это слово, тем более, когда оно сказано в одном контексте с упоминанием сына. – Хорошо, я женюсь на ней. Но послушным быть не обещаю. Ей придётся мириться с нетрадиционными изменами мужа. Хваджун тяжело вздыхает. —Можешь сам с ней это обсудить. Она в гостиной, – отец возвращается к работе за компьютером, показывая, что больше не намерен терпеть общество сына. Гук сначала сверлит старшего гневным взглядом, потом всё же выходит из кабинета в гостиную. В просторном помещении стоят два бежевых диванчика, а между ними прозрачный журнальный столик. На одном из диванчиков сидит привлекательная, фигуристая девушка. Она замечает своего жениха и, поднимаясь с насиженного места, подходит к Чонгуку. —Здравствуй, любимый, – девушка тянется за поцелуем, но тут же осекается, видя недовольство в глазах парня. —Не переигрывай, Лирён, здесь нет зрителей, что схавают твоё притворство, – брезгливо басит Гук. —Ох, ну ладно, – Лирён сразу же обнажает своё истинное лицо, – Ты, я вижу, очень рад нашей помолвке! —Не то слово, прямо тут готов плясать от радости!– Иронично кидает парень, – А ты молодец, всё же смогла добиться своего. Девушка соблазнительно облизывает губы и кокетливо произносит: —Я же говорила, что всё равно получу тебя. А на войне все способы хороши… —Мечтай дальше. То что ты повяжешь нас брачным контрактом, ещё ничего не значит. Это брак по расчёту, договорённость между нашими компаниям, ничего более. Ты мне не нужна, я тебе тоже. Лирён, всё это только твоё чрезмерное эго и желание утереть всем нос, выходя замуж за богатого президента компании. Так что, не строй мне тут влюблённую. Твоё сердце не способно испытывать подобные чувства. Мне пора, так что, надеюсь, не до скорой встречи, – Чонгук пропускает мимо ушей ругательства девушки, и просто уходит из пентхауса. Лирён возмущённо топает ногами по паркету. —Плевать! Главное, что теперь ты мой! *** Тэхён слишком много думает. На работе, дома, в душе, перед сном. Взвешивает все «за» и «против», мечется между желанием быть рядом и страхом потерять намного больше, чем когда-либо он терял. Ему противно от самого себя. Ведь, вроде бы ответ очевиден, просто игнорируешь предложение, всё забываешь и поминай, как, вообще, звали того Чонгука. Эх, вот бы всё было так просто. Ким знает, что любви он не получит и, когда нужно, будет выброшен на помойку, будто сломанная игрушка. Но даже принятие такой безжалостной реальности не сглаживает желание быть вблизи, хотя бы телом, а не сердцем. Несколько дней подряд Тэхён не выходил из омута своих страданий и размышлений. И вот придя очередным утром на работу, он окончательно решает дать свой ответ. Тэ нарушает все предостережения и едет в спец–лифте на двадцать пятый этаж. Выходит и на абсолютно твёрдых ногах идёт в самый конец коридора, к кабинету президента. Игнорируя секретаршу, он без стука отворяет дверь и на ходу к сидящему за столом Чонгуку выпаливает: —Я согласен. —А? – Чон обескуражен и даже немного испуган внезапному появлению Тэ. – Ты о чём? —Я согласен спать с тобой до того, как ты женишься, – ни тени сомненья в глазах, ни капли дрожи в голосе. —Оу, занятно, – Гук более расслаблено разваливается на стуле и смеряет сероволосого парня заинтересованным взглядом. —Но у меня есть условие, – Ким смотрит прямо, не отворачивается от пристальных глаз. —Условие? Неужели деньги? – тот насмешливо поднимает брови. —Нет, мне своих хватает. Я не из тех людей, – Тэхён игнорирует попытку Чона обвинить его в меркантильности и продажности. —Тогда какое же? – Чонгук наклоняет голову в бок. —Никогда не говори мне: «Я люблю тебя», – на этих словах вся уверенность Тэхёна испаряется, заменяя себя поглощающим страхом. —О, поверь, это будет не сложно, – Чонгук коварно улыбается и хлопает по ногам, приглашая Кима на свои колени. Тэ слушается и, перекидывая одну ногу, садится лицом к Гуку. —Я очень на это надеюсь, – шепчет парень Чонгуку в губы. – Иначе, я просто не смогу от тебя уйти, – он прикрывает глаза и соединяет их уста в горько-сладком поцелуе.