In the shadow

Как же он прекрасен! Нет, ну правда, с каждой очередной встречей Чонгук всё больше убеждается, что Тэхён это что-то невообразимое, нереальное, слишком идеальное. А тот ещё режим милого принца для Сонмёнг включил. Ещё чуть-чуть и Чон точно врежется в столб или машину, пока пялится через зеркало заднего вида на играющего с Мёнг Тэ. Ещё эта необъяснимая зависть, когда сероволосый треплет малышку по волосам или тискает за пухлые щёчки. Это вообще нормально ревновать парня, которому нравятся парни, к собственной племяннице? Нет. Однозначно нет. Чонгук, тебе пора лечиться. Спустя час езды, они добираются до конечного пункта назначения – океанариума. Гук идёт покупать билеты, а Тэ с девочкой бегут к ларькам с едой, чтоб запастись вкусняшками перед экскурсией. Они подолгу блуждают по залам с огромными, до самого потолка аквариумами, наполненными разнообразными жителями морских глубин. Но, что первый, что второй никак не идут на контакт. Они обмениваются короткими взглядами, иногда ненароком сталкиваются руками, но говорить напрямую даже не начинают. Тэхён продолжает играть роль обиженной недотроги, а Чонгук просто боится что-либо сказать. Между ними слишком большая пропасть, а Сонмёнг собирается стать для них пусть и хрупким, но всё же мостом. —Оппа, а кого ты больше любишь: собак или кошек? – Как-то невзначай спрашивает малышка. —Мм, наверное собак. Хотя коты тоже милые существа. —Дядя тоже больше любит собак, – девчонка мило улыбнулась обоим парням. – Шоколадное или ванильное мороженое? —Шоколадное, тут даже без вариантов, – Тэ аж облизнулся, а Чон в очередной раз залипает на этот шаловливый язычок. —О, дядя того же мнения! – Мёнг хитро сверкнула глазками-пуговками. – Кофе или чай? —Эх, наверное, чай. Или нет, всё же кофе. Да блин, это сложно, – Ким почесал затылок, а потом резко остановился и прищуренными глазами смерил девочку от головы до пят, – а к чему эти вопросы? —Да так, ничего особенного… – Сонмёнг, почувствовав, что пахнет жареным, начала насвистывать одну из детских песенок и умчала вперёд, перепрыгивая линии стыков между плиткой, которой уложен весь океанариум. Старшие переглянулись, но постояв несколько минут, пошли вслед за ребёнком. И вновь это глубокое молчание, в котором слов больше, чем в любом диалоге старых закадычных друзей. Тэхён намеренно перегоняет Чона и первым входит в туннель, где всё, кроме пола, застеклено, открывая вид в сто восемьдесят градусов на заполненный водой аквариум. Тэ останавливается рядом с Сонмёнг и также застывает, заворожено разглядывая проплывающих мимо цветастых рыбок, осьминогов и карликовых акул. Он начинает как-то слишком по-детски радоваться, искрясь яркой квадратной улыбкой и по-настоящему живыми глазами. Ким прилипает ладонями к поверхности стекла и чуть-ли не впечатывается своим лицом, дабы ещё больше прочувствовать волшебство морского мира. Чонгук на секунду задумывается, что он повёз на экскурсию не одного, а двух детей, и также начинает улыбаться от распирающего его счастья. Мёнг вдоволь насмотревшись – убегает дальше. —Я тоже не знаю, что больше люблю. – Чонгук подходит к Киму и тот от неожиданности дёргается. Он вопросительно вскидывает глаза, а Гук вздохнув, отвечает, – я про кофе и чай. —Ты реально считаешь, что разведёшь меня на разговор с помощью кофе и чая? – Тэхён хмыкает и выходит из туннеля. —Мы можем поговорить и о чём-то другом, – тот догоняет, продолжая настаивать на своём. —Боже, Чонгук, ты серьёзно? Мне казалось, что разговоры тебя не особо волнуют. – Тэ высокомерно вздёргивает подбородок, – особенно, когда ты меня трахаешь или заставляешь отсасывать. – Уже шёпотом произносит он, чтоб никто не услышал. —Ну это громко сказано, учитывая, что первое, что второе было единожды, – разочарованно бурчит Гук, – тем более, мнение человека изменчиво. Так что теперь я хочу просто поговорить. Тэхён недоверчиво смотрит на брюнета, но всё же отдаёт ему право первому задать вопрос. —Эм, работа? —Нет. —Детство? —Нет. —Твоя жизнь в Америке? —Ты специально?! Такими темпами, я вообще не захочу о чём-либо с тобой говорить! – Шипит Ким. —Тогда… может… – Гук блуждает взглядом по окружающей местности, чтоб зацепиться хоть за что-то, что можно было бы обсудить. – О детях? – Младший удивляется, но положительно мотает головой. – Любишь детей? —Очень. —Они тебя тоже, – Чон тепло улыбается и кивает на впереди идущую Мёнг. – Потому что меня дети не особо переваривают. Они меня боятся. —Неудивительно. Твоя рожа способна запугать не только детей, – язвительно проговаривает Тэ. —Тебя тоже? – Ответа не следует. – Я просто, на самом деле, их боюсь. Точнее, мне страшно сделать что-то не так. Сделать больно или довести до слёз, например. Если бы не она, – он указывает на свою племянницу, – я и дальше шарахался этих мешочков с какашками, – Чонгук издаёт смешок, а потом вмиг серьёзнеет, – Сонмёнг для меня всё. Ради неё я готов любого на кусочки порвать. – Гук вспоминает утренний инцидент и, нервно вздыхая, проглатывает ком в горле. Он даже думать не хочет, чтобы с ним было, если бы с девочкой что-то случилось. Тэхён поддаётся этому грустному настроению и, желая воспользоваться, возможно, единственным шансом, неуверенно, с дрожью в голосе, спрашивает: —А кто её отец? —Конченый ублюдок. У этой мрази нет имени. – Старший скрипит зубами и сжимает руки в кулаках. Ким весь съёживается, у него пересыхает во рту и начинают потеють ладошки. Тон Чонгука холодит душу, но любопытство срывает любые тормоза и отключает мозг, давая языку полную волю. —Я так понимаю, ты просто не знаешь его имени? Чон бросает гневный взгляд, и Тэ готов поклясться, что в этих карих глазах полыхают язычки синего пламени. —Ты прав, я не знаю. Никто, кроме Ёнхи не знает. Единственное, что мне известно, что сестра очень любила этого уёбка, но тот не принял ребёнка и выгнал её на улицу. Она даже сейчас его любит, хотя яростно это скрывает. Я слишком хорошо её знаю, сестра для меня самая часто перечитываемая и наизусть выученная книга, – Чон отчаянно зарывается пятернёй в волосы. Боль Ёнхи – его боль, всё, что проживает она – Чонгук проживает вдвойне. —А почему ты настолько близок с сестрой? Ну то есть, я видел многое, но настолько крепких отношений – никогда. —Ёнхи мне, как мать. Даже роднее, – Чонгук невесело улыбается и прикрывает глаза. Тэхёну кажется, что тот еле сдерживает слёзы. Старший трясёт головой, сбрасывая с себя всю горечь и боль старых воспоминаний. Ким неосознанно вскрыл его старые раны и раздробил давно сросшиеся кости. – Я не люблю с кем-то делиться этой информацией, но… – Он хрипит, часто сглатывает, но продолжить говорить заставляет собственное часто бьющееся сердце. – Тебе мне хочется рассказать всё, до последней мелочи. И пусть эта информация может сыграть со мной злую шутку… —Я не такой, как ты. – Обиженно выпаливает младший. – Я, в отличии от тебя, не использую чужие слабости ради выгоды или удовлетворения собственного эго. —Так, Тэхён, вот ты не мог не испортить момент! – Чонгука задевают слова Кима, пусть они и правдивые. Он немного дуется, а потом всё же выдавливает, – прости… Я тот ещё подонок. —Ты ёбаная сука, Чонгук, а не подонок. Не преуменьшай, пожалуйста, свои проёбы, окей? – Момент откровений окончательно упущен. —Пф, будто ты у нас самый чистый и невинный ангелочек! —Так я и не скрываю этого! Это ты у нас изображаешь не пойми кого и играешь не пойми во что! Они заново сцепляются, и с удовольствием и дальше обменивались бы гневными репликами или даже чем-то большим, если б не косые взгляды посетителей и маленькие щенячьи глазки прибежавшей Сонмёнг. Она давно заметила мило беседующих взрослых, а когда те включили режим «у кого больше и ядовитей язык», тут прискакала обратно, предотвращая не начавшуюся битву. —Дядя. Оппа. Я хочу кушать. – Девочка не лгала, её слова подтвердил заурчавший животик. Чонгук откладывает сладко-горько-острый разговор на потом и отвозит их в ближайшую кафешку, чтобы перекусить. Кафешка оказывается небольшой, столиков на десять максимум, но зато уютной и по-семейному тёплой. Они заказывают картошку-фри, курочку в панировке и набор традиционных корейских закусок. Еду приносят очень быстро, вся троица моментально принимается трапезничать, изголодавшая после нескольких часов экскурсии и езды на машине. —Мёнг, ты же помнишь, как мы договаривались? Чтоб ни слова маме о том, чем я тебя кормил, – Чонгук умилительно угрожает указательным пальцем, позже стирая ним же кисло-сладкий соус с уголка губ ребёнка. Девочка хихикает, прекрасно помня об их с дядей тайне употребления вредной пищи, и облизывая пальчики, с набитым ртом выговаривает «халасо». Сонмёнг быстро наедается и проглотив последний кусочек, оборачивается к дяде, показывая измазанное в соусе лицо. Чонгук берёт чистую салфетку и тщательно вытирает каждое пятнышко на милом личике ребёнка. —Котёнок, ну ты и грязнуля, ей-богу. —Дядя, если я котёнок, то ты кот? – Чон улыбается, отвечая «угу», – ты как Мия (кличка домашней кошки девочки). Она также вылизывала-чистила своих котят, когда те перепачкаются, – Гук ещё больше умиляется, потому что дитя в его руках начинает мурчать и тереться головой. Он осторожно щипает носик малышки, и та пискнув спрашивает. – А Тэхён-оппа? Чонгук зависает с салфеткой в руке, не понимая, что от него хочет племянница, а Тэ прислушивается, но продолжает тщательно пережёвывать сочный кусок курочки. —Оппа такой же грязнуля, – она тычет пальчиком в ещё больше перепачканное лицо и выдаёт то, от чего обоим парням становится не по себе. – Его бы вылизать хорошенько. Вся курочка, побывавшая в кимовом рту, тут же вываливается на стол, попутно попадая некоторыми кусочками на Чонгука, ведь тот сидит прямо напротив. Кафешку наполняет заливистый и звонкий смех девочки. —Хаха, дядя, ты теперь такой красивый! К ним подбегает официантка для помощи, чем ещё больше ставит покрасневших Тэхёна и Чонгука в неловкое положение. И вроде бы, ничего такого особенного Сонмёнг не сказала, но учитывая их нынешние отношения эта просьба показалась какой-то уж слишком смущающей и откровенной. С горем пополам они очищают одежду, оплачивают счёт и в быстром темпе уходят с кафешки, не желая больше выдерживать бестактные взгляды с соседних столиков. Сонмёнг распирает от смеха до самой машины, где она несколько раз рассказывает, как красиво кусочки курочки летели в воздухе и какие потом смешные лица были у Кима с Гуком, но уморившись, она засыпает на коленях «принца», мило сопя через две дырочки курносого носика. Они долго едут в полной тишине, пока Тэхён, вспомнив их перепалку в океанариуме, смотрит на старшего через зеркало заднего вида, ловя пытливый взгляд Чона. —Что? – Тот не выдерживает. —Ничего, – бросает второй. – Хотя… Может продолжим? Я о нашем разговоре. Чонгук впивается ногтями в кожу руля, немного сильнее надавливая на газ. —Я не хочу будить Мёнг. Так что, давай погрызём друг друга в следующий раз. – Громко шипя излагался Чон. Его откровенно бесила вся эта ситуация. И не будь тут племянницы, он бы высказал всё, что думает по этому поводу. —Я не об этом. Ты что-то говорил о сестре и матери… – Тэ не желал начинать заново браниться. Тем более открытый и искренний Чонгук ему больше по душе. Тот сразу же расслабляется и искоса внимательно осматривает сероволосого. На его лице ни тени насмешки или злорадства, он полностью серьёзен и на самом деле хочет выслушать чонову историю. —Да… Мама и сестра… Мы закончили на том, что Ёнхи мне, как мать, даже роднее. Но ты не подумай, это не потому что мама не заботилась обо мне или что-то в этом роде… Я просто… – Он громко вздыхает. – Я её не помню. Мама умерла, когда мне было три года. – Чонгук мимолётно наблюдает на реакцией Тэ, а тот весь скукоживается и нахмуривается. – Но всё в порядке, правда. Сестра прекрасно смогла заменить женщину, которая меня родила. Хотя я уверен, что ей было очень нелегко. Она никому не показывала своих слёз, пытаясь доказать, что смерть мамы её не сломит, а только лишь закалит и сделает сильнее. Из нас троих Ёнхи единственная, кому удалось самостоятельно перебороть себя. Точнее, ей пришлось, так как я был слишком мал, а отец чуть сам не окочурился от горя. И весь груз ответственности свалился на хрупкие плечи десятилетней девочки. —Но… разве у вас не было нянечек и воспитательниц? – Перебив, тихо интересуется Ким. —Были. Но чужие люди никогда не смогут заменить родных. Сестра стала опорой для нас с отцом, она была, как сверкающий маяк среди океана. Домашние заботы были на домработницах, но вот душевное состояние мужчин семьи Чон были её главной заботой. Каким бы чёрствым и бессердечным не был мой отец, маму он любит до беспамятства. Ёнхи рассказывала, что папа чуть не покончил жизнь самоубийством, но сестра успела вовремя его остановить, собственноручно снимая петлю с шеи родного человека. Мне даже думать страшно, что она тогда чувствовала. И если бы не Ёнхи – ни папа, ни я не были бы теми, кем мы сейчас являемся. Отец бы спился, а я… Учитывая мой вспыльчивый характер, не думаю, что смог бы долго прожить. Тэхён пускает одинокую слезу. Сейчас у него внутри ураган, что сметает всё на своём пути. Им овладевает тревога и подступившая комом в горле истерика. У Кима дикое желание до хруста костей обнять Чонгука, но спящий ребёнок на коленях останавливает этот порыв. Тэхёну остаётся лишь поднять сочувственный, полный боли и сострадания, взгляд. Но Чону и этого достаточно. —Тебе очень повезло с сестрой. Как и ей с тобой, – Тэ треснуто улыбается. Чон отвечает такой же улыбкой. В салон автомобиля заново возвращается тишина, но в отличии от прошлой, она спокойная и умиротворённая. Только, когда солнце давно уже за горизонтом, они доезжают до жилого комплекса, где живёт Сонмёнг с мамой и, остановив машину, Чонгук помогает вытащить всё ещё спящую племянницу, передавая её на руки рядом стоящей сестре. Девушка ласково отодвинула от личика пряди и чмокнула дочку в лобик. —Как погуляли? —Прекрасно, – вместо Чона ответил Тэхён. Ёнхи улыбнулась, но ничего не сказала. Она поцеловала брата в щёку на прощание и приобняла Кима за шею, доказывая ему в очередной раз, насколько эта девушка поразительно светлая и чистая. —Хорошо вам добраться домой, мальчики! – Ёнхи в последний раз взглянула на парней и скрылась за дверью в подъезд. Тэхён вдохнул на полные лёгкие морозный воздух и потянулся к пачке сигарет, закуривая одну из них. Чонгук же только наблюдал, как младший выдыхал едкий белый дым. Примерно такая же ситуация была на Рождество. Мороз, темень и сигаретный дым. И у Гука такое ощущение, что с того дня прошла вечность, хотя на дворе до сих пор стоял январь. Тэхён за эти дни успел наворошить в нём такой балаган, который ещё мир не видывал. Он такую палитру эмоций и чувств заставил испытать, что любая беременная позавидовала бы. Мда, Чонгук даже не успел заметить, как этот нереально красивый парень с серебристыми волосами занял почётное, отнюдь не последнее, место в его сердце и голове. Он смог въесться в самую кожу, проникая к алой крови и теперь путешествует по многочисленным венам и артериям. Чонгук пустил его туда, кого до этой зимы не пускал ещё никого. Сигарета истлевает и Тэ кидает окурок на землю, где его тушит пушистый снег. —Где здесь ближайшая остановка или станция метро? —В часе ходьбы отсюда. Тэхён обречённо ударяет себя ладонью по лбу. Дорога длинная и тратить на неё столько времени не хочется совсем. Но желание отвязаться от старшего намного больше. Потому что порыв обнять и поцеловать не исчез, а только увеличивался с каждой совместной проведённой минутой времени. А упасть в грязь лицом и признать своё поражение в тэхёновы планы на сегодня не входило. —Может подвести? – Гук улыбается одним уголком губ, словно маленький чертёнок, что желает нашкодить. —Нет, спасибо. Мне достаточно Чон Чонгука на сегодняшний день, – Тэхён демонстративно разворачивается и шагает в неизвестном для себя направлении. —Тэ, остановка не там! – Орёт в спину брюнет, – и не там! – он начинает хихикать в кулак. – Может помочь? – Саркастично поддевает Гук, наблюдая за тщетными попытками парня найти верный путь. Чонгук не в силах больше терпеть рвущийся наружу неугомонный смех, догоняет Тэхёна и, с лёгкостью закидывая его себе на плечо, несёт к автомобилю. —Отпусти! Что ты себе позволяешь! Чонгук! – Тот барахтается, как может, бьёт старшего по спине, но Гук только лишь хмыкает и щедро одаривает паренька на плече шлепком по заднице. – Йа~ Чонгук сажает его на переднее сиденье и, обойдя машину, садится за руль. Тэхён уже не возмущается, но надуто скрещивает руки на груди и смотрит в боковое окно. Хотя на самом деле, маленькие Тэхёнчики внутри ликуют и напиваются шампанским от такой грубости и силы. —Где ты живёшь? Ким долго думает, что ему отвечать, и выпаливает то, что совсем не хотел говорить: —Я хочу к тебе домой. Чонгук резко сворачивает на обочину и до упора нажимает на тормоз. Он ошарашенно оборачивается к Тэ, а тот поняв, что сказал не то, что надо, прикрывает губы ладонью и смотрит так же шокировано, удивляясь собственной глупости и несдержанности. Гук молча отнимает руку младшего и притягивает к себе для короткого, но глубокого и откровенного поцелуя. Отстраняясь они соприкасаются лбами, и Чон игриво улыбаясь шепчет: —Теперь ты от меня точно не отвяжешься. Чонгук всю дорогу нежно гладит бедро сероволосого, от чего тот ещё больше смущается и краснеет. Рука брюнета находится непозволительно близко и Тэхён начинает прерывисто дышать и закусывать губы, немного приоткрывая боковое окно, чтоб впустить в салон свежий воздух. Чонгук замечает, как от его ласк напрягается Тэхён, но руку не убирает, упиваясь реакцией младшего на не особо замысловатые движения. Доезжают они быстро, хотя дорога казалась невозможно длинной. Виной тому Чон с его шаловливыми руками и голодными взглядами. Они заходят в лифт и первые несколько этажей езды вверх стоят в гробовой тишине и на приличном расстоянии. Но потом Чонгук резко припечатывает Тэхёна к стенке, просовывает колено у него меж ног и обвивает сильными руками стройную талию. Ким плавится у старшего в объятьях, их губы сливаются в непристойном и жарком поцелуе, будто у них несогласованное соревнование, кто первый зацелует до смерти. Тэ зарывается изящными пальцами в каштановые волосы и прижимает к себе всё ближе и ближе, желая сократить дистанцию до минимума. Чонгуков жар перекидывается и на второго, и пусть всё идёт к чертям, ибо они готовы заживо сгореть в этом безудержном пламени. Когда кабина лифта останавливается на нужном этаже, парни спотыкаясь всё же выползают и не разрывая контакта движутся к квартире. Чонгук отрывается, дабы ввести код на домофоне, а потом заново припадает к желанным губам. Они вваливаются в коридор, продолжая несдержанно целоваться, дыша одним воздухом на двоих. Чон прислоняет сероволосого к входной двери, но уже изнутри квартиры, и не спеша, медленно стягивает с него курточку, при этом опускаясь губами к пульсирующей венке на шее. —Милый, это ты? – С кухни отзывается мелодичный голос, и оба парня застигнутые врасплох, замирают в том же положении: Чон присосавшись к тонкой коже шеи Тэ, а тот с откинутой головой набок и запутавшимися руками в волосах Гука. Слышится шарканье домашних тапочек и Тэхён с Чонгуком отскакивают от друг друга, как ошпаренные. Лирён с тёплой улыбкой проходит в коридор, но тут же открывает рот, завидев незнакомца возле двери. —А это кто? —Что ты здесь делаешь? Откуда ты знаешь код от квартиры? – Вопросом на вопрос отвечает брюнет. Он не скрывает злости и гнева. Вот только, что больше его раздражает: неожиданный визит невесты или обломившийся секс с Тэхёном – он не знает. —Я твоя будущая жена, Чонгук. Странно, что код от нашей квартиры появился у меня так поздно. –Девушка шипит и фыркает от недовольства. Хотя терять маску дружелюбия перед незнакомцами она не привыкла. – Так кто это? —Это мой… – ему хочется сказать «парень», но Лирён вряд ли оценит шутку(ведь это и не шутка вовсе), – …друг. Мин Тэхён. Тэ, познакомься это моя невеста – Чхве Лирён. – Чону ну прям очень неловко и неудобно. А ещё больно, ибо он заметил эти потухшие от грусти и невозможности что-либо поменять глаза. —Приятно познакомиться, Тэхён. Никогда раньше тебя не замечала. Думала у него из друзей только Намджун и Сокджин. Надеюсь, ты не такой же придурок и бездарность, как они? – Девушка смеётся, нисколечки не волнуясь о том, что только что обидела друзей своего жениха. Даже больше, она сделала это намеренно. Чонгук скрипит от ярости зубами и награждает брюнетку полным презрения и отвращения взглядом. Он желает как-то заступиться за друзей, но не успевает, потому что Тэхён говорит первым. —А что не так с Джуном и Сокджином? – Он от всей души хотел не начинать беспричинно ненавидеть эту девушку, но, оказывается причины всё же есть и они более, чем существенны. —Джин – любитель потрахаться с мальчиками, а Намджун – вечный неудачник, что из года в год сохнет по Ёнхи. – Лирён сама не знает, почему показывает себя настоящую этому парню у двери, но где-то на подкорках сознания она понимает, что Тэхён изначально был к ней неблагосклонен. Тэ сдавливает порыв высказать этой напыщенной особе всё, что он о ней думает, и была бы Рён мужиком, то он бы точно отвесил парочку ударов по этому высокомерному лицу. Внешность у Лирён ангельская, но до тех пор, пока она не откроет свой рот и начнёт нести ахинею. Атмосфера в коридоре накаляется и всех передёргивает, когда неожиданно звонит мобильник Чонгука и тот отвечая на срочный звонок, уходит в гостиную. Тэхён смиряет красавицу с гнилой душой надменным взглядом, а та пользуясь отсутствием жениха, говорит то, что давно вертится у неё на языке: —Не знаю, конечно, насколько вы там хорошие и близкие друзья, но будь хорошим мальчиком, свали на хрен, а? Мой милый устал и точно захочет расслабиться. Надеюсь объяснять как – не стоит? – Лирён злобно улыбается и указывает рукой на дверь. Тэхён знает, что она лжёт, но оставаться в этой квартире хоть на ещё одну минуту нет никакого желания. Он послушно одевает ранее скинутую Гуком курточку и, поправив свою причёску, пристально осматривает девушку и перед тем, как уйти, бросает: —Так, к слову: ты и мизинца Джина или Нама не стоишь. Ты жалкая, Лирён. Даже твоя красота не спасает, от одного твоего вида меня воротит. Я искренне сочувствую Чонгуку, ведь ему досталась та ещё сука, – Ким уже почти захлопывает за собой дверь, но в последний момент передумывает и ставит жирнющую точку в их разговоре. – Забыл ещё кое-что сказать. Мы с Чоном очень близки. Настолько, что тебе и не снилось. – Он победоносно скалится и закрывает дверь в тот момент, когда Рён только надумала ответную тираду. Чонгук возвращает обратно, но не заметив нигде Тэхёна, вопросительно глядит на невесту. —Он ушёл. И знаешь, мне он не нравится. Не хочу, чтоб вы общались. —Кто ты мне такая, чтоб выставлять свои условия? – Парирует Гук, – что ты ему уже сделала? —Ничего такого. Просто мягко намекнула, что нам с тобой нужно побыть наедине, – Лирён обнимает жениха за плечи и нежно целует его в губы. Брюнет никак не реагирует. После нескольких попыток, девушка сама отстраняется и наполненными влагой глазами обижено смотрит на парня. —У тебя есть ещё силы грезить мечтами о счастливой совместной жизни со мной? – Поражается парень. —Что я делаю не так? – Блекло шепчет девушка, – я красивая, образованная, не бревно в постели… Что я делаю не так?! —Лирён, мне недостаточно красивой оболочки. Поройся-ка в себе. Там, – Чон тычет пальцем на сердце Рён, – много дерьма. А теперь, сделай услугу – свали из моей квартиры. Код я поменяю, так что даже не надейся ещё раз попасть сюда без разрешения. Девушка утирает слёзы и быстро собирает разбросанные по квартире вещи. Но перед тем, как уйти, Чонгук неожиданно хватает её за запястье и цедит сквозь зубы: —И впредь, следи за своими словами. Ещё раз услышу, как ты негативно отзываешься о моих друзьях, не посмотрю на то, что ты баба – молча влеплю пощёчину. Лирён уходит, громко хлопнув дверью, но Чонгуку на выкиды невесты похуй. Его волнует только одно – Тэхён. Он берёт телефон и печатает смс: «Где ты?» «В автобусе. Я почти дома.» Тэ-хояни Чонгуку недостаточно сухих переписок и он не колеблясь набирает Тэ. —Да? —Прости, я не знал, что она будет дома. —Всё в порядке. —Я… Чёрт, мы можем поговорить после выходных? Тэхён на другом конце протяжно вздыхает. —Да. Думаю, нам действительно нужно многое обсудить. Так что, до понедельника… Тэхён отключается, не дожидаясь ответа, чем приводит Чонгука в ступор. Он мучительно долго смотрит на экран смартфона, а потом не решившись на прощальное сообщение – заваливается спать. И с каждым днём становится всё сложнее сдерживать данное Киму обещание – не влюбляться. Ибо Чонгук уже его нарушил. *** Юнги тот ещё мазохист, потому не печься о чей-то судьбе – он не может. Раз Тэхён пока что в недосягаемости, полностью сброшенный на Чона, то Мину остаётся позаботиться об ещё одном потерявшемся мальчишке. Он несколько часов тратит на поиски хосоковой школьной формы в интернете и, спустя полдня просиживания за ноутбуком, наконец-то находит. Юнги узнаёт, что мальчишка учится в достаточно престижной и дорогостоящей школе с уклоном на точные науки и иностранные языки. И это удивительно, так как, если судить по одежде и безразличному отношению родителей к ребёнку, семья Хосока, казалась, не из самых благополучных. Ну у Юна ещё будет время детальней разузнать об этом. Здание школы, по счастливому стечению обстоятельств, находится недалеко от компании, так что Мин, дождавшись окончания рабочего дня, приезжает туда и паркуется возле ворот. Последние уроки только что закончились, так что школьники жужжащими кучками расходились в разные стороны. Юнги внимательно вглядывался в каждого ученика, боясь упустить нужного ему мальчишку. Но только стоило вспомнить о Хосоке, как его тёмная макушка замельтешила на горизонте. И не будь Мин хорошо-зрячим, он бы ни за что в жизни, не узнал бы в этом весёлом широко улыбающемся мальчишке Хосока, который совсем недавно кинулся под колёса его машины. Паренёк выходит из-за ворот в компании нескольких мальчишек и девчонок, рассказывает им какую-то забавную историю, от чего вся толпа заносится громким смехом. Как? Ну вот как, этот ребёнок может быть настолько разным? Мин был слишком растерян и обескуражен. А ещё его сердечко сделало несколько кульбитов, пока Юнги засматривался на эту сияющую, как солнце, улыбку. Чон однозначно выделялся на фоне остальных школьников, его энергия и жизнерадостность притягивали, как металл к магниту. И Юн был просто в замешательстве, ибо дыхание предательски сбивалось, а в горле пересохло так, будто он устроил недельный фестиваль дегустации алкоголя со всего мира. Юнги настолько залип, что чуть-ли не упустил парнишку, который собирался сворачивать за угол. Он стряхнул с себя пелену очарования Хосока и откашлявшись громко отозвал школьника, чтобы тот обязательно его услышал: —Чон Хосок! Тот замер и медленно повернулся на отклик. Его глаза вмиг превратились в блюдечка, а рот открылся в беззвучном обречённом вздохе. —Тебе чего? – Дерзко, но с Юнги по-другому никак. —Садись в машину, – Мин не хотел произносить это в приказном тоне, но грубость со стороны мальчишки заставила. —Не-а. Хосок намеренно игнорировал расспросы одноклассников, потому что ему особо и нечего рассказывать. Он даже имени этого мужчины не знает. Но Юнги непреклонен, он быстро подходит к кучке подростков, выуживает за здоровую руку возмущённого таким натиском Хосока и силком усаживает на переднее сиденье автомобиля. Чон ругается и обсыпает старшего самыми щедрыми матами, но тот выехав на центральную полосу, не выдержав, рявкнул: —А ну захлопнись! Я ничего не собираюсь с тобой делать! Мы просто поедим и всё! И если ты сейчас же не прекратишь этот понос брани, я клянусь, что без наркоза зашью тебе рот! Хосок не ожидал такой резкости от незнакомца, ведь тот в прежние их встречи всегда был нежным и добрым. Чон мигом остыл, потупил взгляд и отвернулся. Но не прошло и минуты, как он развернулся обратно и, опять же без всякого уважения, спросил: —А как тебя зовут? —Ох… Как же с тобой сложно… Тебя вообще учили уважать старших? – Юнги зло зыркнул на мелкого. Но Хосок тут же нахмурился и отвёл в сторону грустные глаза. Мину моментально стало не по себе, он явно надавил на самое больное. – Прости. Но и ты должен меня понять, я старше тебя на десять лет! А ты ведешь себя так, будто между нами разница в два года, и то – я младше. Чон чуть-ли не наизнанку вылупляет глаза, осматривая мужчину рядом с собой во весь рост. Десять лет?! Серьёзно?! —Никогда бы не сказал, что ты настолько старый! —Ну спасибо за комплимент! – Иронично замечает старший. – А на счёт имени, то меня зовут Мин Юнги. Чон не веря продолжал причитать, насколько же тот выглядит молодо, и не хочет ли Юнги поделиться кровью девственниц. Мин в ответ только смеётся, всеми силами пытаясь увести тему разговора в другое русло, но мелкий все попытки брюнета разбивает в пух и прах. —Что у тебя с родителями? – Слишком жестоко, но у Юна не оставалось другого выбора. —Я обязательно должен отвечать? —Да. *** —Чон Чонгук и Мин Тэхён. —Их что-то связывает? —Как-раз это ты и должен узнать, Сон. И мне нужны материальные доказательства. —Само собой, Лирён. Ты же меня знаешь. А есть основания их в чём-то подозревать? Девушка напряжённо откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Комната находилась в полуподвальном помещении, из-за жалюзи на пол и мебель просачивались лишь редкие лучи зимнего солнца, а прокуренный воздух еле-еле очищался слабеньким настенным вытяжкой-вентилятором. —Пока что нет. Но что-то мне подсказывает, что их связывает не просто дружба. Да ещё этот Тэхён… Его лицо мне смутно кого-то напоминает, но вот кого именно – я не знаю. —Хах, – прокряхтел молодой на вид парень. – Лирён, неужели твой жених – гей? —Гей или не гей – без разницы. Мне нужен только статус самой уважаемой жены и, конечно же, его деньги. У отца сейчас не самое лучшее положение. Год, месяц, неделя… Возможно, даже завтра он обанкротится. И пока об этом не узнали совет директоров и акционеры, я должна поскорее выскочить замуж. А Чонгук идеальная для этого кандидатура. – Девушка поправила свои волосы, – Так что, перешерсти-ка всю подноготную Тэхёна. Не хватало ещё, чтоб какой-то парень увёл моего жениха. —Знаешь, а ты та ещё меркантильная мразь, – Сон опирается руками в мягкую спинку дивана, нависая таким образом над девушкой. —Но я ведь всё равно тебе нравлюсь… – Лирён притягивает парня за шею и утопает с ним в страстном поцелуе.