Мотылёк

<Tab>Чикагские события заставили по-новому взглянуть на войну трансформеров. Раньше это были единичные стычки, которые удавалось всеми правдами и неправдами скрыть от обывателей. Теперь же, после кровавой бойни в городе с многомиллионным населением, спрятать разумных роботов было невозможно. Люди ополчились на внеземную цивилизацию, чьё появление на планете Земля было слишком непредсказуемым (хотя уфологи радостно потирали руки в зримом оправдании «зелёных человечков»), а самое главное — равносильным стихийному бедствию крупнейших масштабов. Человечество спасовало принимать какую-либо сторону в этом межрасовом конфликте — собственные проблемы оказались превыше чужеродных.       После событий в Чикаго NEST* расформировали: большинство специалистов отправили в различные лаборатории, военных — в горячие точки, и всё под строжайшим грифом секретности, словно до этого не было подписано огромного количества бумаг. Ника Штайен яростно сжимала кулаки, хмурила брови и резким росчерком, оставившим глубокую вмятину на листе, подписала приказ об увольнении, отвергая необходимость стать причастной к предательству тех, кто защищал её родной мир.       Ночами она просыпалась в полном одиночестве, рвано хватая воздух ртом, скидывая со лба потные пряди, судорожно отыскивая в полной темноте кнопку выключателя. Ей снился Чикаго. Горящие обломки машин, разбитые витрины, раскиданные трупы людей, кровь, стоны, плач. Ужас… Даже для неё, опытного снайпера, чужая смерть не переставала быть страшным испытанием.       Военизированные подразделения NEST направили в самое пекло. Тяжелый броневик несся сквозь дым и гарь, окутавшие черной пеленой улицы и проспекты. Душно, жарко, как в жерле раскаленного вулкана. Тяжело дышать в респираторах — вонь и гарь пробивалась даже сквозь фильтры. Отчего неприятно подташнивало, а пот мелкими бисеринами выступал на открытых участках кожи. Машину знатно потряхивало на разбитом асфальте. Сидящий напротив Дюк молчаливо матерился — на ухабах подбрасывало. Вдалеке слышны были звуки огромных двигателей инопланетных кораблей, отчего закладывало уши, и все команды пробивались сквозь обволакивающий туман тишины. Чувствовалось огромное напряжение в людях, находившихся в броневике. Не учения, не единичные стычки ждали их, а армия вооруженных до зубов металлизированных захватчиков. Крупнокалиберная снайперская винтовка тяжелым грузом легла в руки девушки. Только таким оружием они могли хорошенько потрепать десептиконов. Уничтожить искру при её максимальной защите нереально, а вот снести оптику или пробить фейсплейт и тем самым разрушить мозговой модуль оказалось вполне осуществимой задачей. Нике хотелось бы вспоминать победы, одержанные над инопланетными захватчиками, но перед глазами вставали люди, убитые ради устрашения. Десептиконы не воспринимали всерьез людей, даже в качестве рабов, считая, что человечество может быстро восполнить свои потери.       Когда перед глазами вновь мелькали кадрами документального кино события того дня, Ника ощущала, как кровь густела и толчками пробивалась сквозь артерии и вены, дыхание останавливалась, и хотелось кричать, но сил не было.       Вот под колёсами бронированного автомобиля хрустят кости, ставшие хрупкими, как мел… Клочки одежды, гонимые ветром, разлетаются по всему городу… Пахнет гарью, копотью, мертвечиной… Вот мужчина в рваной и запятнанной рубашке сидит у колёс своей покорёженной машины. Он безудержно содрогается от всхлипов, а голова, как болванчик, качается туда-сюда. Руки обхватили безвольно обвисшее тело женщины. Лица не видно, возможно, она была красивой, но тело изломано и исковеркано нейтронным выстрелом… Через дорогу ползёт обгоревший человек без ног. За ним остаётся чёрный и мокрый след крови, смешанной с грязью. Остатки одежды ещё дымятся. Потрескавшаяся от ожогов кожа сползает ошмётками… Как он сразу не умер?! Скользкая липкая субстанция наматывается на шины их бронированного транспорта. Где-то мелькают отдельные части человеческих тел, с переломанными и торчащими наружу костями… И страх. Вязкий, густой, мерзкий страх охватывает сердце Ники. Даже в Ираке она не испытывала такого всепоглощающего отвращения, когда приходилось стрелять в женщин и детей, бросавшихся под колеса броневиков с гранатами. Штайен всегда старалась сделать так, чтобы смерть жертвы наступала мгновенно. Быть милосердной хотя бы в этом.       Вскидываясь на кровати, Ника опять проснулась от очередного кошмара, который был лишь отголоском прошлого. Опять сердце гулко стучало, словно птица, запертая в клетке. Ровный теплый свет от ночника ложился аккуратным пятном. Растирая холодными ладонями виски, девушка надеялась, что боль схлынет, а тело перестанет бить мелкая дрожь. Кошмар, не отступавший, мучил её давно. Как и головная боль вслед за ним. Сколько времени прошло с того момента, как мир взорвался горячечной агонией внеземного конфликта? Только имело ли это значение сейчас, когда сны стали проклятием?       Опустив ноги, Ника нащупала тапочки и побрела в ванную. Она долго стояла под душем, упершись одной рукой в стеклянную стенку кабинки, а вторая безвольным грузом свисала. С головы по телу стекали ручейки воды, смывающие ночной кошмар и затмившие разум ощущения, успокаивая и возвращая в реальность.       Вставая с кровати, Ника заметила, что на часах было раннее утро, когда даже собачники не выходят на улицу, чтобы прогуляться со своими питомцами. Военный психолог посоветовал завести домашнее животное, а лучше подумать о семье. Но страх змеёй скручивал внутренности. Ника боялась в бесконтрольном приступе паники совершить что-нибудь непоправимое. <Tab>Мягкий тёплый халат сохранял чувство комфорта и уюта, давая мнимое ощущение безопасности. Ника открыла холодильник и посмотрела в его пустующее чрево. Когда долго живешь в одиночестве, перестаешь думать о кулинарных изысках или нормальном запасе провизии. Значит, на завтрак овсяные хлопья с молоком. Девушка тяжело вздохнула, осознавая, насколько она привыкла быть одна.       Матери давно не было в живых. Отец же умер пять лет назад от сердечного приступа, когда дочь уехала воевать в Ирак, спасая страну от террористов. Его смерть тяжёлым камнем лежала на сердце Штайен. Человеческая душа — недоказанная и научно необоснованная субстанция, в которую ей хотелось верить, была необходима, как спасительная соломинка в круговороте стихийных событий. Именно успехи в боевых операциях на войне дали ей билет в NEST. Там она познакомилась с такими необычными соратниками. Наука молча разводила руки не имея доскональных и актуальных подтверждений различным теориям происхождения внеземных видов на отличной от биологической основе. Кибертронцы свято блюли технологии, не позволяя изучать строение своих тел. Хотя Уиллджек немало работал над «взрыв-палочками» и прочей мишурой, помогая людям в разрешении конфликта автоботов и десептиконов. Но по сравнению с настоящими кибертронскими технологиями, эти хлопушки были лишь игрушками или, вернее сказать, подачками. Нике не были интересны технологии трансформеров, а вот сами они вызывали неподдельное любопытство. Но приказы обязывали держаться в стороне. Увы, только Оптимус был наиболее открытым в общении да Бамблби, но желтый разведчик чаще пропадал с Сэмом. К несговорчивому Айронхайду подобрал ключик Леннокс, никого другого личный телохранитель Прайма не подпускал к себе. Вот только это не помогло Айронхайду – предательство ждало среди своих.       Надев шорты и спортивную майку, Ника отправилась на пробежку. Стоило наконец-то избавится от тяжелых мыслей, что роились в голове. На улице было ещё свежо, солнечные лучи пробивались сквозь хмурое утреннее небо. Дальние дома терялись в легком тумане, стук открывающихся дверей, приветствия, шуршание шин, поскрипывающий велосипед почтальона. Ника вставила наушники и отдалась бегу.       Через пятнадцать минут на руке завибрировал браслет, оповещая о входящем вызове.       — Леннокс?! Я рада тебя слышать. Какие новости? — Минутное молчание. — Что?! Вот дьявол! Ты точно уверен? Проклятье… — Ника сбросила звонок, даже не попрощавшись с боевым командиром, сглотнула подступивший к горлу ком. На минуту ей показалось, что она вновь вернулась в мир своего сна. Ноги словно сами подкосились, и девушка опала на тротуар. В бессилии кричать и плакать Штайен закусила указательный палец до боли.       Солнце, наконец выбравшееся из-за туч, осветило девушку. Ее плечи вздрагивали от молчаливого плача. Штайен вспомнила жёлтый корпус медбота. Объединенная работа и множество тактических операций, проведенных совместно с автоботами, не могли не сдружить команду NEST с пришельцами. Именно тогда она поняла, что видит в них не только надёжных боевых товарищей, но и живых существ, которым было дано сочувствие, стремление помогать более слабым, защищать такую чужую, но ставшую домом планету. Они были слишком человечны, чтобы их считали просто механизмами. А сегодня храброго Рэтчета уничтожила команда «Могильный ветер»**, отправив его останки на изучение в KSI***.       Гарольд Аттинджер давно мелькал на экране, пытаясь убедить людей в необходимости серьезных и беспринципных мер против кибертронцев. Видя в телевизоре его холеное лицо, Нике хотелось что-нибудь разбить, и лучше — лицо этому лживому ублюдку. Его змеиные речи нашли благодатную почву — испуганные люди жадно внимали и участливо кивали головой, незримо подписывая смертный приговор всем, кто был с другой планеты.       Немного успокоившись и придя в себя, Ника поднялась и отправилась домой. Работу и домашние дела никто не отменял, но вечером стоило было выпить за бравого медика и тех, кто пал в битве за добро, надежду и веру в лучшее. Лучшее в людях? Штайен не была глупа, но не хотела лишний раз вдаваться в подробности, откуда Леннокс добывал информацию. Секретную и подсудную. Тяжкие сомнения роились в голове, как пчёлы, кусая и жаля.       После не раз бывший командир присылал сообщения о пойманных автоботах. Их участь была не лучше десептиконов. Единственное, что радовало, сообщения о дезактивации лидера автоботов так и не приходило.