***
Солёный морской бриз, куда теплее, чем он привык, обдувал его лицо, когда он стоял на балконе и беседовал с Иллирио Мопатисом. Деймон, хотя теперь он не был полностью Деймоном, но и не Визерисом – что-то, взятое из обоих, - со злостью сжимал рукоять меча, который висел на поясе. Ему хотелось разрезать эту жирную харю на две части за то, что сделали с ним в прошлом. К сожалению, долго бы он не прожил после этого: в доме почти две сотни вооружённых охранников. Если бы он был во всей своей силе, если бы с ним был его верный валирийский клинок, то можно было бы рискнуть и даже был бы шанс прорваться. Они все расслаблены и не ожидают от него ничего особенного. Но, к сожалению, в руках у него лишь обычный стальной меч посредственного качества, а тело со слабыми мышцами и никогда не упражнялось. - Уверяю вас, ваше величество, слово кхала твердо. Если он пообещал вернуть вам трон, то он выполнит это, ему лишь нужно отправиться с новой женой в Ваэс Дотрак, представить её, узнать предзнаменования и… Магистр, скрывающий свой жир за алым шёлком, не слишком умело скрывал свою провокацию. Визерис не понял бы этого, он бы лишь вспылил, но Деймон видел Мопатиса насквозь – он хочет его смерти, желательно чужими руками. - Я даже выделю вам дом. – Магистр мерзко улыбнулся из своей такой же мерзкой бороды. Он издевается. - Хорошо. Я остаюсь. – Всё одно, ему нечего делать среди стада дикарей. Вселись он на день раньше, то смог бы помешать свадьбе, но теперь было поздно. Да и по правде говоря, ему было глубоко наплевать на неблагодарную девчонку. Деймону хотелось смеяться - шок был столь силён, что Мопатис не смог скрыть его почти минуту. Жалкий жирдяй! Когда-нибудь Деймон вернётся в Пентос вместе с армией, и тогда Мопатису лучше быть уже на том свете, ибо пощады не будет. Кхал отправился в своё море с рассветом. Очевидно, он тоже не горел желанием брать Визериса с собой, если тот передумает. Так что с сестрой он даже не попрощался. Зато рыцарь, пару дней как присягнувший на верность истинному королю, не сказав ни слова, отправился вместе с ней. Ещё одно подтверждение цены его клятвы. Когда Визерис вернёт трон предков, то и его он не забудет в своём списке мести. Разобраться с домом получилось за пару дней, в течении которых Деймон упражнялся с мечом. Вначале магистр упрямился, но он выдавил из него документы на дом, очевидно, тот рассчитывает получить его обратно со смертью Визериса. Но, как бы то ни было, дом стал полностью его. К сожалению, всё это выглядело так, будто он поменял сестру на дом, что вызывало приступы злости. Первое, что Деймон сделал в качестве нового владельца двухэтажного особнячка, расположенного почти в центре – это устроил аукцион среди самых богатых людей Пентоса. Это было не сложно, всё же Мопатиса посещали многие богачи, и в большинстве своём они знакомились с Визерисом. К счастью, заполучить дом почти в центре хотела большая часть самых обеспеченных людей города, так что Визерису оставалось только наблюдать, как они устраивают соревнование и меряются кошельками. Хотя, разумеется, наблюдать за злобой, которую Мопатис не слишком хорошо скрывал, было куда веселее. Суммарно удалось выручить почти пятьдесят золотых драконов, что было ничтожно мало в масштабе завоевания страны, но звучало как целое состояние для Короля-Попрошайки. Сомнений в том, куда их потратить, не было, и сразу же после получения денег, он быстрым шагом отправился приводить в порядок своё снаряжение. Он купил новый полный комплект рыцарских доспехов, лучший меч из всех, что нашёл и двух коней, одного боевого, а другого для перевозок. На всё это ушла почти половина всех денег, и большую часть оставшихся денег он положил в местное отделение банка Браавоса: туда, куда он отправляется, лишние деньги ни к чему. По счастью, Мопатис был занят и не слишком обращал внимания на него, хотя его неудовлетворение от того, что он снова живёт в его доме, можно было почти физически ощутить. В день, когда магистр отправился на другой конец города, Деймон понял, что время пришло. Разумеется, он не рассчитывал сбить его со следа, во всяком случае, пока, но вот общаться с этим магистром желания у него не было совершенно. Так, собрав все свои пожитки, он отправился в порт. Там отряд наёмников Младшие Сыны набирал новичков, чтобы отправиться в залив работорговцев на очередной конфликт Юнкая и Астопора. Младшие Сыны были доблестным и знаменитым отрядом во времена Деймона, вот только зайдя на территорию лагеря, он понял, что от его доблести мало что осталось. Они больше напоминали свору разбойников, чем армию. - Тебе чего? Откуда-то вынырнул караульный или просто мимо проходящий солдат, по внешности типичный гискарец. Узнав, что он тут чтобы записаться в отряд, тот сразу потерял к нему интерес и, махнув рукой в сторону более-менее нормальной палатки, сказал: - Тебе к Бурому Бену, – вот только в глазах у него было недоброе веселье. Похоже, Визериса ждёт тёплый приём. Зайдя внутрь, он сразу понял, почему этого крепкого старика, сидящего за столом, прозвали бурым - из-за его смуглой задубевшей кожи, если, конечно, нет других, более интересных, причин. Наконец подняв голову от своих бумаг, он уставился на него странным взглядом. - Лиссениец? Тут тебе не бордель, вали обратно на свой поганый остров. Визерис… удивился. За всю свою жизнь как Деймона его никто и никогда не думал определять как-то иначе кроме валирийца. - Следи за языком, старикашка, или я укорочу тебя на половину. Как бы то ни было, но оскорблений он спускать больше не будет никому. Его, как Визериса, большую часть жизни унижали, но больше такого не будет. - Ты… - старик побагровел от гнева, и на его поистине бычьей шее надулась некрасивая вена. – Островная шлюха посмела вякать! Кажется, у него что-то личное на жителей этого острова. Но Визерису как-то всё равно, он уже давно понял, что просто так влиться в коллектив не получится, сначала нужно показать свою силу. У разбойников, как у животных – правит сильнейший. - От сына дотракийской шлюхи слышу, – судя по тому как этот старик схватил меч, лежащий рядом, Визерис попал в яблочко. Всё же он насмотрелся на дотракийцев на всю жизнь, а глаза, да и кожа старика прямо-таки кричали о его происхождении. Так что, когда Бурый Бен набросился на него, он даже порадовался так рано предоставленному шансу. Но вот сражаться в палатке - дело неблагодарное, к тому же Визерису нужны были зрители. Так что первое, что он сделал, это выскочил из палатки на открытое пространство. Вокруг палатки уже собралась благодарная публика, которая во всю улюлюкала, кажется, они такого и ожидали. Не сказать, что собрался весь лагерь, но больше сотни — это точно. - Умри! – яростью в его голосе можно было камни разбивать. Многие на месте Визериса не стали бы задирать явно опытного наёмника, раз тот дожил до такого возраста. Но сейчас тут не было Визериса, тут был Деймон Блэкфайр, и во всех Семи Королевствах и Эссосе не найдётся мечника лучше него. Пускай сейчас тело не привыкло к битве и в руках у него обычный меч, но на старика, которому гнев затмил глаза, этого хватит с головой. Если в начале их дуэли люди вокруг смеялись и кидались оскорблениями, то чем дальше он отбивался без единой царапины, тем тише становилось вокруг. Удары старика были сильны и умелы, чувствовалось, что тот не первый десяток лет обращается с мечом, но талантом боги его не слишком наградили. Или, возможно, лишь в сравнении с сиром Гвейном Корбрей, он казался таким неловким и неумелым стариком. Нетренированное тело Визериса начало уставать, и он решил, что пора заканчивать – мягко отведя очередной замах старика, он одним быстрым ударом расчертил кроваво красную линию на груди наёмника. Доспехи он не соизволил надеть перед тем как напасть на «лиссенийца». На лице у Бурого Бена смазанным калейдоскопом смешались боль, страх и неверие. Он отступил на пару шагов и упал на одно колено, зажимая рану левой рукой, но не отвёл взгляда, в котором уже не было гнева, от своего противника, чем заработал пару очков в глазах принца. Визерис не убил его, хотя мог - убийство этого старика никак не поможет ему. Тишина в лагере была просто оглушительной. Кажется, этот старик был знатным бойцом среди них. Но ему было не до этого – он пытался унять шумное дыхание. Как бы ему не хотелось обратного это тело просто не привыкло сражаться к тому же в доспехах пускай и кожаных. - Ах ты падла! - За Бурого Бена! На его счастье, бросились далеко не все, лишь несколько человек. Остальные же, словно ожив, стали кричать ещё громче, и кто-то даже начал болеть за него. Кажется, для них это бесплатные бойцовые ямы. Визерис принял на тяжёлый блок удар первого, от чего металл противно заскрипел, а после ему пришлось срочно отпрыгивать от аракха другого. Напавших было лишь трое, и они были чертовски плохими воинами, вот только от этого ему было не легче. Он не мог уклоняться от всех, поэтому ему приходилось принимать часть ударов на доспех, который не давал острию добраться до тела, но вот синяки и переломы остановить не мог. Наконец, обманным манёвром, он выскользнул за спины напавших и с размаху заехал мечом плашмя по голове ближайшего, от чего тот рухнул как подкошенный. - Боккоко! – один из них бросил свой, весьма паршивый, меч и бросился к упавшему парню. Какой глупец. Это дало ему драгоценное время и Визерис мощным ударом отбил клинок и вспорол горло, отправив последнего из напавших на встречу к Неведомому, или каким богам он там молится. Тот упал, захлёбываясь собственной кровью. У принца уже не было сил завершить драку без кровопролития, руки давно дрожали от напряжения, а лёгкие словно сошли с ума. - Ха-ха! Вот такие воины нам нужны, а не эта падаль! – откуда-то из толпы вышел высоченный браавосиец со светло-зелеными глазами и пышной золотисто-рыжей бородищей, ниспадавшей чуть ли не до пояса, которому все уступали путь. – Я капитан Младших Сынов, Титанов Бастард, рад приветствовать тебя в наших рядах, лиссениец. Как тебя звать? Кое-как оперевшись по привычке на меч, о чём почти сразу же пожалел, он поднялся и распрямил плечи, а после снял брошь из драконьей кости и распустил свои серебристо-золотые волосы. - Холера вас забери, никакой я не лиссениец. Я Визерис из Дома Таргариен.Красный или чёрный?
2 декабря 2017 г. в 14:09
Пламя и кровь окружали его. Огонь, столь жаркий, что растопил бы даже камень, был повсюду. И вместе с ним в воздухе витал отчётливый запах крови, хотя он не понимал, как можно различать здесь запахи. Это место не было похоже на преисподнюю, про которую ему рассказывали в септе, вовсе нет. Во всяком случае, он не помнил, чтобы септы говорили о драконах в преисподней, а один из них стоял напротив него. Огромный ящер, сквозь пасть которого мог бы пройти слон, не задев стенок.
Его чешуя была чёрной, как смоль, и как будто впитывала весь свет горящего вокруг пламени, а глаза были подобны лужицам раскалённой магмы, ярким пятном выделяясь на тёмном фоне. Он смотрел на него, словно читая как открытую книгу. Его глаза не были глазами зверя, напротив, в них был виден разум, во много раз превосходивший таковой у многих мейстеров.
Хоть он и вырос как бастард, но в нём текла кровь старой Валирии. Он помнил сказки о богах его предков. Помнил, в честь кого был назван дракон Эйгона Завоевателя.
- Балерион…
Огоньки одобрения мелькнули в глазах дракона. Он приоткрыл пасть, словно издав смешок, и из неё вылилась огромная, для него и несомненно небольшая для дракона, струя пламени, которая была столь жаркой, что выжгла другой огонь, что бушевал вокруг.
Древний бог-дракон Валирии чего-то хотел от него. Пока он смотрел ему в глаза, тот изучал его прошлое, изучал его душу. Так продолжалось вечность и ещё немного, или, быть может, лишь миг, Деймон давным-давно потерял счёт времени. Наконец, что-то решив для себя, дракон щелкнул пастью и удовлетворённо кивнул.
А потом, Деймон внезапно обнаружил, что его рука прикоснулась к морде дракона-бога, хотя ещё миг назад они стояли на большом расстоянии.
Бог его предков даровал ему видения. Видения из жизни потомка его сводного брата, Дейрона, - перед его глазами пронеслась за миг - или, быть может, вечность - жизнь и смерть последнего из рода Таргариен – Визериса, Короля-попрошайки. То была грустная жизнь: сумасшедший отец, несчастная мать и призрачный старший брат пошатнули его разум ещё в детстве, скитания по Вольным городам, бесконечные унижения и побои могли сломать кого угодно. Визерис делал всё, что мог, чтобы выжить и спасти свою маленькую сестрёнку, но у него не было ничего, кроме его тела и гордости. Когда закончились те жалкие гроши, что он сумел сохранить после смерти сира Дарри, ублюдки из числа магистров предлагали ночлег и еду за использование его как игрушки в постели, и он соглашался, ведь он должен был защитить сестрёнку.
Его разум, и так изрядно повреждённый в детстве, начал распадаться на куски, и чтобы хоть как-то сохранить рассудок бедное дитя схватилось за последнее, что у него осталось, за то, что у него никто и никогда не смог бы отобрать – за гордость. За гордость того, чей род правил целым континентом почти три столетия, того, кто мог возвести свою семью к драконьим лордам старой Валирии.
Его сестра не понимала этого. Девчонка не видела, того, через что пришлось пройти Визерису, чтобы она могла жить, ни о чём не заботясь. Она не понимала гордость быть Таргариеном, не понимала и отвергала её. Визерис не мог принять такого подхода: если он согласится с этим, то у него ничего не останется. Его приступы с криками: «Ты разбудила дракона!» - были лишь актами самозащиты расползающегося на части разума, хотя даже тогда он никогда не переходил черту жестокости по отношению к своей сестре.
Мопатис планомерно подтачивал и без того шаткий разум: унижение здесь, пренебрежение там, как бы случайно подслушанный Визерисом разговор рабынь о том, какой же он жалкий, редкие подачки в виде случки с не самой молодой рабыней, и даже те жестокие тиски, что создал принц, дабы защитить свой разум, начали трещать по швам. Визерис не понимал, что Мопатис манипулирует им, заставляя поверить, что обменять сестру на туманное обещание от дикарей, которые бы никогда не приняли его как короля - хорошая идея. Принц не видел, зато это хорошо разглядел выросший при дворе Деймон.
Дикари непреднамеренно продолжили дело ублюдка Мопатиса, издевательства и унижения, а после предательство единственного рыцаря, что присягнул ему, и самое главное - предательство сестры, ради которой он терпел всё это - сломало его окончательно.
Трудно сказать, знал или нет Визерис, что его убьют, если он будет махать мечом на том дурацком собрании. Наверное, ему было всё равно. Печальный итог для тех, кто повелевал всем миром.
Мир изменился, и он снова стоял посреди бушующего пламени перед драконом-богом. Деймон понимал, что бог его предков хочет от него. Кровь старой Валирии не должна угаснуть.
В качестве согласия дракон перед ним медленно моргнул, а после распахнул свою пасть во всю невероятную ширь, теперь казалось, что сквозь неё сможет пройти три галеры в ряд, и выдохнул волну чудовищного чёрного пламени, столь жаркого, что оно сжигало само время и пространство. Все инстинкты Деймона кричали бежать, спрятаться или хотя бы закрыть лицо, но он стоял ровно и принял пламя как старого друга – не дело Деймону Блэкфайру убегать от чёрного пламени.
Он чувствовал, как его кожа, плоть и кости сгорают в этом пламени. Ему хотелось кричать и выть от боли, но он не мог – его лёгкие уже давно превратились в пепел. Казалось, этой боли не будет конца, но спасительное беспамятство накрыло его с головой.