Мой избранник

— ДА, ДА, ДА!!! НА-КО-НЕЦ-ТО-О-О!!!!!! — кричу я, не в силах сдержать свои эмоции. Наконец-то он объявился! Наконец-то я буду свободен. О! А Гаррик (который Олливандер), судя по всему, в шоке. — Любопытно… очень любопытно, — произнёс он, рассматривая меня и Гарри. Блин, а руки-то у парня грязные! Нет, первое, что я с ним сделаю — это заставлю быть более аккуратным и при каждой возможности мыть руки! — Простите? — отошёл от шока Гарри и посмотрел на Олливандера. — Так уж сложилось… что эта палочка попала в мою семью уже очень давно. И передавалась из поколения в поколение. Многие пытались её обуздать, но ни у кого не вышло. И очень любопытно то, что она признала именно вас, мистер Поттер. Ведь палочка выбирает волшебника, а не наоборот. И не всегда понятно, чем обусловлен выбор. — То есть палочка… живая? — неверяще переспросил Гарри и посмотрел на меня. — Вполне возможно, мистер Поттер. Вполне возможно. Многие бились над этим вопросом, но никто не может дать внятный ответ. — Когда я её взял… я услышал голос. Он кричал. — глаза Гаррика расширились в удивлении, а брови полезли на лоб. — Радовался, — добавил Поттер. Нет, Гарри, я не радовался. Я просто в восторге, что, наконец, слезу с этой грёбанной складской полки! Хотя ты прав — я действительно зря так спалился. Или не рано? Да хрен с этим! Свобода!!! — Значит, я с уверенностью могу сказать, что мы можем ожидать от вас действительно великих дел. После этих слов Олливандер, бросив на меня последний взгляд, развернулся и пошёл вглубь магазина. Ставлю одно желание, что он за чехлом! Не может быть, чтобы на меня чехол не выдали! И я оказался прав — Гаррик действительно вынес нам чехол. Бесплатно. А ещё на меня скидку сделал. Э?! Я не понял… это типа лишь бы от меня избавиться? Хотя нет, он прав. Вряд ли Гарри старую цену потянул бы. Всё же пятьдесят тысяч золотом это действительно много. Но оставить от этой цены лишь одну жалкую сотню. Это же… да у меня просто слов нет! И я не преувеличиваю, изначально меня оценили в пятьдесят тысяч, это потом Олливандеры цену потихоньку снижать стали. Но всё равно, что-то тут нечисто, зуб даю. Когда Гарри расплатился (жалкой сотней), он сел в сторонку и стал ждать Хагрида, попутно рассматривая меня. — Руки помой. — не выдержал я через тридцать секунд такого осмотра. От неожиданности меня уронили на пол. — Ой! — этим словом сопровождался мой полёт. После приземления замечаю взгляд Олливандера. В нём читалась то ли жалость, то ли скепсис, то ли злорадство. А главное, я не понял, куда всё это было направлено. На меня, за то, что я сорок поколений мучал его семью, или на Поттера, так как моей мсти ему теперь не избежать. Когда меня подобрали, я вновь заговорил: — Ещё раз уронишь — применю воспитательную меру.  Парень чуть вновь меня не уронил, но тут же перехватил и вцепился так, словно утопающий в ту самую соломинку. — П… простите. А… это какую? — тихо пробормотал он и бросил короткий взгляд на разбирающего завалы Олливандера. — Почувствуешь себя трансформатором переменного тока! — Что? — Вот уронишь и поймёшь! — А вы… кто? — А разве не видно? — мой голос буквально источал сарказм. — Вы — палочка. - Молодец! Сам допёр или подсказали? — на эти слова парень явно обиделся. Эх… ладно, придётся сбавить обороты, а то ведь реально оставит. — Эх… не обращай внимание. Восемьсот лет лежал на полке, тут любой озвереет. — Сколько?! Восемьсот? Нет, это я так сказал, по приколу! — Ага. Тебя, кстати, как звать? — Га… Гарри. — Значит так, Гарри. Меня зовут Аид. — а фигли? Связь с потусторонними силами имею? Имею! Да и назывался я этим именем раньше. — Сразу предлагаю расставить все точки над «i». Согласен? — Э-э-э… — Вижу, согласен. Значит так. Ты слушаешься меня, я помогаю тебе. Договорились? — Помогаешь? Мне? — а удивления-то сколько! — Да, а ты будешь меня слушаться. И никаких «но». Понял?! — в последнее слово я добавил побольше чувств. — Да! — мгновенно отчеканил парнишка. — Молодец! Теперь слушай дальше. Я не просто артефакт, я живой артефакт, который умеет думать и чувствовать, поэтому прошу как человека: берись за меня только чистыми руками. Хоть влажные салфетки носи, мне пофиг, но чтобы руки были чистые. — А-а-а… — Вот если бы до твоего лица каждый день дотрагивались грязными, потными руками, тебе бы было приятно? — Нет, — тут же отвечает парень и бледнеет. — Вот и мне неприятно. Нет, я не спорю, что есть ситуации, так сказать, экстренные, но в остальном буду бить! — Понял. — но всё же интересуется. — А как? — По обстановке. Хочешь проверить? — Нет-нет. — он тут же замотал головой. — Ну и отлично. Так, дальше. Я установил между нами мысленную связь, с помощью которой ты меня можешь слышать. Но она работает лишь тогда, когда ты меня касаешься. Чтобы её усилить, ты должен будешь капнуть на меня своей кровью, и тогда мы сможем общаться, даже если я буду на другой стороне планеты. Сделаешь? — Ну… — Помочь?  Он кивает. Прежде чем поранить руку, я заставляю нервные окончания онеметь, после чего выпускаю концентрированную ману. Парень круглыми глазами смотрит на порез, внезапно возникший вдоль руки и потекшую ко мне кровь. — Спокойно. Сейчас всё пройдёт.  При этом я тут же накладываю на место раны исцеляющие чары, и небольшой порез сразу же начал затягиваться. — Ну вот. И ничего страшного. Теперь мы можем спокойно общаться по мысленной связи. Ты ведь не испугался? — спрашиваю с лёгкой усмешкой и, дождавшись подтверждения в виде кивка, продолжаю. — Подумай о чём-нибудь. — Эм… Аид? — Вот и всё. Мысленная связь — отличная штука, особенно для нас. — В смысле? — В прямом. Биография у тебя очень интересная, так что ждут тебя очень большие приключения. — А можно… вопрос? — Давай. — Почему именно я? И что ты хочешь за свою помощь?  А сколько подозрения. Похоже, я его недооценил. Или парень прочёл пару соответствующих книг… так или иначе, но мне же лучше. А вот чары легилименции всё же стоит наложить, не хотелось бы, чтобы он из-за страха оставил меня здесь. — От тебя мне почти ничего не надо. — Почти? — Понимаешь… Скажу честно и прямо: я хочу такое же тело, как у вас. Хочу сам выбирать свой путь. Хочу сам решать, что делать. Но своими силами я, очевидно, пока не могу этого достичь, а потому мне нужна помощь. Мне нужен человек, на которого я могу положиться, который будет со мной не из-за моей силы, а просто из человечности. — Друг… — тихо добавляет Гарри. — Ну… можно сказать, что да. Но если конкретней — мне нужен носитель. Обычные маги меня постараются уничтожить, а магглорожденные слишком слабы. И тут появляешься ты. Мой единственный шанс.  И ведь не вру. Гарри действительно мой единственный шанс оказаться в центре событий и повернуть эти самые события в нужное мне русло. — Я? — Да, ты. — потому что ты баран, но баран добрый, которым до ж*пы легко можно манипулировать, даже без магии. И от этого мне тебя придётся лечить, но ничего из вышеперечисленного я тебе не скажу. — И не удивляйся. — Но почему?! — Я уже сказал. Для магов я, в лучшем случае, лишь инструмент. Для магглорожденных я слишком силён. Ты же можешь меня принять, потому что в тебе течёт кровь Певереллов. Тех, кто создал меня. Отсюда вывод, что использовать меня могут лишь избранные и на твоё и моё счастье или несчастье, это как посмотреть, им стал именно ты. — о как загнул. Аж гордость берёт. И самое главное — не соврал. Лишь те, в ком течёт кровь Певереллов, могут использовать весь мой потенциал, и то, лишь при моём желании. Ну, а то, что я ЧСВ Гарри повышаю, так это идёт в разделе «Обязательное». — Ну что? Станешь со мной дружить? — У меня никогда друзей не было.— подал он голос. — Мой кузен Дадли с друзьями постоянно меня гоняют, а в школе все обижают. Дядя и тётя запирают в чулане. Только и делают, что бьют да приказывают… — тут его накрыло. Я слушал и слушал, пока он выговорится, впитывая весь этот поток эмоций и мыслей, всё глубже проникая в его суть. Ведь слова — это не просто звук. Когда тебе изливают душу, говорящий полностью открывается перед тобой, и чем больше он на тебя выплеснет, тем глубже ты можешь проникнуть. Что я, собственно, и делал. — … вот. — закончил Гарри. — Хех. Не бойся, малец. Прорвёмся. Теперь тебе нечего бояться. Только прошу, слушай меня, пожалуйста. И давай на «ты». — Конечно. Как скажешь,— уверенно ответил мальчик. Эх мелкий… ребёнок, одним словом. Причём совершенно не повзрослевший. Хотя, я его понимаю. Жить в той дыре, быть прислугой, а тут услышать о магии, да ещё я как бонус со своими «пряниками». И вот что интересно: стоит мне сейчас зайти чуть дальше, как он превратится в овощ, который будет надо мной сидеть и чахнуть, приговаривая «моя пре-елес-с-сть». Но мне этого совсем не надо, так что легилименцию срочно заменяем на окклюменцию. — Слушай, а кто такие Певереллы? — Ну… это… — не успел я ответить, как в окно постучались. Повернувшись, парень кого-то замечает и начинает улыбаться. Я же слышу глухое: «С днём рождения». — Кто это там? — ага, а сам гадаю: канон — не канон, канон — не канон? — Хагрид! — радостно восклицает Гарри. Фух, канон. — Так, пока не ушёл. Купи у Олливандера новый чехол на руку и повесь с внешней стороны. — Зачем? — а сам поворачивается к продавцу, который наблюдал за нами с неистовым наслаждением. — Чтобы я мог по сторонам смотреть. — Хм… а если попытаются украсть?  Эти слова вызвали у меня дикий припадок смеха. — Ха-ха-ха-ха… меня?! И украсть? Да пусть только попробуют, я тебя уверяю, назад вернут и ещё сверху приплатят, лишь бы обратно забрал. — и заливаюсь новой волной смеха. А лицо мелкого озаряет улыбка — я под видом его собственного воображения скинул картинку того, что будет с вором. - Хорошо. — Гарри переводит взгляд на Олливандера. — Вижу, палочка действительно проснулась, — делает вывод тот. — Ёк! — вырвалось у меня. Но парень молодец, не растерялся. Понял, что тут что-то не так и решил подыграть. — Не знаю. Но мне кажется, что она меня слышит и… отвечает. Наверное, зря я это говорю… — Вовсе нет. Все палочки в той или иной степени имеют собственную волю. Особенно этим выделяются те, чьей сердцевиной выступает волос вейлы. — Значит, я постараюсь быть аккуратным, как при обращении, так и со словами. — Хм… рад, что вы это поняли, — с улыбкой отвечает Олливандер. — Так что вы хотели? — Наручный чехол для палочки. — Сейчас. Через минуту я сидел в новом чехле на руке парня, а сам он выходил из магазина. На улице нас встретил Хагрид с… Буклей. Парень сразу же дал птице имя, после чего они дружно пошли (не без моих пинков) в магазины с одеждой (будет он ещё при мне в обносках ходить, ага, щас!), а после в планах стоял «Дырявый котёл». По ходу дела Гарри заваливал меня вопросами. Начиная с «ЧтоЯТакое?», и заканчивая «ЧёЯМогу?» или просто знаю. На вопросы отвечал честно, но при этом старался уйти от темы, так что ничего толком парню не объяснил. Но и того, что рассказал, ему хватило. В первую очередь я пояснил, что палочки имеют подобие воли, а потому, обретя один раз хозяина, второго могут и не признать. Я же — нечто совершенно новое и обладаю самой что ни на есть настоящей душой. Из основной информации это — единственное, что стоит настоящего внимания. В остальном я говорил ни о чём. Рассказал о его деде, которому выпала честь прикоснуться ко мне. Рассказал о том, какие красивые в своё время были его мать и отец, когда заходили в магазин. (Спасибо Олливандеру, он ревизию тогда проводил). Рассказывал о самых разных чудесах и о том, какие чудеса ждут его. В основном описывал высшую магию, при этом не скупясь на краски, а потому под конец маршрута он уже представлял себя героем всего и вся, который будет шатать налево-направо. В принципе, оно так и будет, уж я постараюсь. Всё же иметь рядом лояльного тебе бойца хорошо и вдвойне хорошо, когда он может гнуть всё и всех. Но когда речь зашла об агитации Хагрида, которую тот проводил с начала встречи на тему «Дамби — наше всё» и «Грифы самые чёткие», Гарри поинтересовался моим мнением. Мой однозначно негативный ответ, состоящий из одного-единственного слова «п*здеж!», его не устроил, и парень попросил у меня разъяснений. — Гарри, мой милый золотой мальчик, — ласково начал я. — Прошу тебя, включи нужный каждому уважающему себя магу орган! — Какой? — «Мозг» называется! — А? — Хорошо, разложу всё по полочкам. По официальным данным, нынешний директор Хогвартса, он же Дамблдор — величайший светлый волшебник и вообще почти святой, который любит всех и заботится обо всех. Вон даже тебе доброго лесничего послал, который моет тебе мозги конкретно на эту тему. Так? — парень неуверенно кивает. — А теперь смотри. Если Дамблдор такой хороший человек, то с какого перепугу он пихает великого золотого мальчика Англии в самую большую дыру, где тому десять лет приходится жить практически в рабских условиях? И это при том, что у мальчика есть нормальные, добрые и живые родственники. Да даже если бы их и не было, просто передать ребёнка в приют, на мой взгляд, и то гуманней бы вышло! — Родственники? — ухватился он за слово. — Да, Гарри, у тебя остались кое-какие далёкие связи. Например, Сириус Блэк, которого Дамблдор посадил за решётку, чтобы тот не возникал. Естественно, по ложному обвинению. А он, между прочим, твой крёстный. Потом, у него есть родственница, Нарцисса Блэк, ныне Малфой. Женщина хорошая, и если бы не Дамби, была вероятность того, что тебя пристроят к ним. Тонксы, пусть и седьмая вода на киселе, но смотри выше. А ещё, за прошедшее время я обнаружил на тебе не менее десятка заклинаний слежки и магического подавления, не говоря уже о следах применения заклинания «Забвение». Последнее стирает память. А ещё подумай вот над чем. Исключительно исходя из здравого смысла, кого лучше посылать к магглам? Лесничего, который и двух слов связать не может, или профессора, знакомого с этикетом? Кстати, обычно так и происходит, это лишь ты так выделился, что тебе лесника пихнули. Ах, да, забыл одну маленькую деталь. Есть крыса по имени Питер Петтигрю, и именно его решили сделать хранителем тайны твоей семьи вместо Сириуса, который ныне в Азкабане, страшнейшей из тюрем. Два и два сложишь или помочь? — смотрю на то, как парень просто сжал кулаки и старался не смотреть на распинающегося лесника. — Что скажешь теперь? — Аид… — Да, Гарри. Правда редко бывает приятной. Но я не хочу, чтобы ты жил грёзами, навеянными старым маразматиком. И не переживай, теперь всё будет по-другому. Ты станешь сильным и найдёшь своё счастье. Обещаю. — Спасибо. — только и смог ответить он. Эх… Вот так и рушится детский мир грёз. Но, как я и сказал, я не дам ему жить в лже-тумане счастья, созданного с помощью одного старика. Так, парень ушёл в себя, причём надолго. Он так задумался, что не сразу заметил, как его позвал Хагрид. — Да? — Ты здоров, Гарри? Ты какой-то притихший. Пф, ещё бы! — Ну… — и такой взгляд на меня. Эх… и что делать? О! Придумал. — Помнишь, ты меня спрашивал об убийце родителей? — он еле-еле кивает. — Задай этот вопрос своему проводнику, — немного саркастично советую я. — Посмотрим, что он нам скажет. — не знаю, на что рассчитывал директор, посылая именно Хагрида, но проводник и справочник из него, как из меня спортсмен в моём нынешнем состоянии. — Он… убил моих родителей, так? Тот, кто оставил мне это. — мальчик показал на шрам. — Ты слышал о нем, Хагрид. Я знаю. Ага. От меня. Хе-хе, страдай, бородатый. Полувеликан посерьезнел и, отодвинув похлёбку, повернулся к Гарри. — Во-первых, ты должен понять, Гарри, это очень важно. Не все волшебники добрые. — о блин, Америку открыл. Даже Гарри моё мнение разделил, по эмоциям почувствовал. — Некоторые из них злые. Несколько лет назад… — Примерно под три десятка лет, — вставил я, мысленно прикидывая: если тридцать лет (плюс-минус) попадают в разряд несколько, то сколько же, по его прикидкам, будет давно? Хм… — … один волшебник стал злым… — Не один, а с бригадой. — снова быстро вставляю. — …такое бывает…  — Ага, время от времени. Раз в столетие. Иногда чаще. — сарказма в моём голосе, наверное, хватило бы на весь факультет Слизерин, хотя внутренне я буквально угорал. Нет, ну вы только подумайте! Картина маслом: время от времени тут появляются «злые» волшебники и начинают всех угнетать, да как по-писанному! Итог очевиден: добро ставит зло на колени и зверски убивает. В принципе, так оно и есть. — …и звали его Во… — полувеликан замолкает, проглатывая звук. И чего испугался? Г*ндон он и в Африке г*ндон, что его бояться? — Звали его… — блин, может шокотерапию провести? — Может, напишешь его имя? — не выдержал интриги парнишка, пока я прикидывал место удара. — Нет, я не могу этого сделать, — сдавленно сказал Хагрид. Ха, а глазки так и бегают! — Ладно. Волан-Де-Морт, — совсем тихо шепчет лесничий, отменяя свою кару. Гад. А я уже печать начал формировать. — Волан-Де-Морт? — Или проще — Волди. Можно Володя. — снова вставил я, чем слегка насмешил парня и рассеял скопившееся напряжение. Всё же лесник довольно качественно нагнал нужную атмосферу для открытия «Великой чёрной тайны». Бр… Хапсиэля на вас не хватает. — Шшш! — Хагрид отшатывается назад и приподнимает руку, призывая парня говорить тише или вообще молчать. — это были тёмные времена, Гарри. Он искал себе сторонников. Стал переманивать на сторону тёмных сил… — Э! А за такое и втащить могу! — взревел я благим матом, услышав подобную ересь. Парень аж дёрнулся. Полувеликан же сделал паузу, в которую я быстро вставляю свои пять копеек. — Я, как самый настоящий тёмный артефакт, ответственно заявляю, что это пиз… враньё чистой воды! Тьма не имеет никакого отношения к Волди. — блин, надо речь фильтровать. Всё время забываю, что рядом слишком мелкий. А между тем Хагрид продолжил: — Любой, кто сопротивлялся ему, в конце концов, погибал. — Ересь. — кратко и по сути. — Твои родители боролись с ним. Никому не удавалось выжить, если он решал его убить. Никому. Никогда… — ЕРЕСЬ! — …Кроме тебя… — Меня? Волан-Де-Морт хотел убить… меня? — с каким-то недоверием произнёс мелкий. И я его понимаю. — Ага. Великий тёмный маг этого мира идёт убивать годовалого ребёнка… Гарри, ты это со стороны послушай. Хотя… от психов можно и не такого ожидать.  На моё заявление парень лишь молча согласился, а полувеликан меж тем продолжил. — Да. У тебя на лбу необычный шрам, Гарри. Такой знак появляется, если на тебя насылает проклятие очень злой волшебник. — И что с ним стало? — Ну… говорят, что он умер. Ерунда, на мой взгляд. Нет. Я думаю, он всё ещё жив. Хотя, наверное, слаб. — Впервые соглашусь. — Но одно ясно точно. Что-то в тебе остановило его в ту ночь. Вот почему ты так знаменит. Ты — мальчик, который выжил. Без комментариев. Вот просто без комментариев. Гарри не ответил. Он ушёл в себя, явно о чём-то задумавшись. О чём, я не смотрел. Незачем, и так ясно. Однако, думал он долго, а когда созрел, то задал вопрос: — Зачем ты настоял, чтобы Хагрид это рассказал? Ты ведь явно не лучшего о нём мнения и знаешь совсем другую историю. — Затем, чтобы ты увидел эту картину с их стороны, — начал я. — И понял, насколько она печальна. Начну с того, что его утверждение о том, что Волди мог убить любого, ошибочно просто потому, что он ведь с кем-то сражался, а значит, кто-то нехило давал ему по шее. Это раз. Дальше хочу сказать о магии. Она не делится на хорошую и плохую. Есть светлая магия, а есть тёмная, но это вовсе не значит, что одна злая, а другая добрая. Всё зависит от волшебника, который ею пользуется. Ты ведь не будешь винить молоток, которым тебя ударили по голове. Это я утрирую, но не суть. Суть в том, что не будешь же? — Нет. — Ты будешь обвинять человека, который его использовал, верно? — парень кивает. — С магией то же самое. Ну, а теперь позволь открыть тебе правду относительно твоего шрама. — А что с ним? Ты ведь уже сказал, что оставить его мог только очень умный и умелый волшебник. О чем тут ещё говорить? — Не говорить, а добавлять. В твоём шраме находится крупица души Волдеморта. Иначе говоря, — «крестраж». — Что?! — Вот из-за этой гадости у тебя и болит голова, да так сильно, что ничего не помогает. Он, сам того не ведая, закинул в тебя частичку себя, и теперь я буду эту гадость выколупывать. — Знаешь, это как-то… — Тебя живьём закопали под туевой хучей однообразных писем в целом доме, ты говоришь со змеями, а потом на одинокий маяк прилетает здоровенный заросший мужик и говорит, что ты волшебник. Что заставляет тебя усомниться в моих словах? — Ну, убедил. Но откуда ты..? — Я много всего знаю. Намного больше, чем ты можешь себе представить. — и снова не вру. Разве он может представить, что я — сущность из другого мира, застрявшая неведомым образом в артефакте? Сомневаюсь. — Хм… — Гарри? С тобой точно всё в порядке? — Хагрид как-то странно на него покосился. Ну, в принципе, да. Парнишка после услышанного лицо не удержал. — Всё хорошо. Правда. — и уже мысленно добавляет. — А ты сильнее Волан-Де-Морта? — Если ты о том, смогу ли я ему противостоять, то имей в виду, что сражаться с ним придется тебе. Но с моей помощью. А мне на него как-то пофиг. Логическую цепочку выстроишь? — издевательски интересуюсь у задумавшегося, а потом и посветлевшего парнишки. — То-то. А пока просто забудь о нём, и без того есть, чем заняться. И да. Меня не трогать — я работать. — Конечно. Спасибо. Ну, а дальше меня оставили в покое. Гарри, удовлетворённый таким ответом, начал донимать Хагрида, а я через магию пошёл бродить по просторам его разума в поисках одной небезызвестной крысы.