the thrill of it all

Ожидание — одно из самых изнурительных, раздражающих и угнетающих чувств, которые приходится испытывать. Луи часто ловил себя на мысли, что постоянно чего-то ждет: автобуса ранним утром, конца рабочего дня, момента, когда сможет принять душ, уйти с ужасной вечеринки, начало осени, конца отношений или полуночной новостной телепередачи. Сейчас он ждет, пока друзья наконец придут, избавят его от навязчивой мелодии грустной баллады, разливающейся тихими звуками по небольшому кафе, и странных рассуждений о том, насколько же тогда примитивна его жизнь, если она состоит из сплошных ожиданий. Он даже не может дождаться, когда кончится строчка в книге, которую он держит в руках. Пусть все располагает к тому, чтобы посидеть в уютной атмосфере, расслабиться, потому что за окнами заведения сыпет снег, разгоняя прохожих по домам и ближайшим зданиям, Луи уныло перечитывает второй раз последнее предложение, прежде чем сдаться и закрыть книгу. Сэлинджер сегодня явно не развеселит его. Официант снова подходит к его столу, видимо, все это время он просто ждал возможности в который раз поинтересоваться, не хочет ли клиент заказать что-нибудь еще. Коротко заявив «Чай», Луи позволил себе секундную улыбку, решив, что непременно выскажет всё своё недовольство компании друзей, как только они придут. Они безбожно опаздывают, зная, как Луи Томлинсон ненавидел ждать. Двери распахиваются, и за эти несколько секунд холод проникает в помещение, заставляя шатена поёжиться, но он специально выбрал место поближе ко входу, чтобы отчитать засранцев как можно скорее. Трое парней только успевают подойти к столу, как книга драматично опускается на деревянную поверхность, а руки Луи скрещиваются на его груди, закрепляя его раздражённый и обиженный образ. — Ладно, прости, Лу, но ты сам видишь, что сейчас творится на улице, — пытается оправдать компанию высокий кареглазый брюнет, опускаясь на стул рядом с шатеном. — Я ждал вас чертовых полчаса, официант практически был уверен, что я соврал про своих друзей и просто смущаюсь признать, что торчу здесь один от скуки. Это не то оправдание, которого я заслужил, Зейн. Все вздыхают, представляя, как долго им придется расплачиваться за это опоздание, но рыжий парень, борющийся с пуговицами своего пальто, спешит завязать разговор, который мог бы заинтересовать Луи больше, чем его обиды. — Помнишь Эда? Эдвард, парень из моей студии, Зейн просто без ума от его игры на гитаре. — Он тоже состоит в твоем клубе рыжих? — хмыкает Луи, выбирая между шоколадным и клубничным маффином. Чейс, рыжеволосый парень, выпускает короткий смешок, и конфликт по поводу опоздания официально считает улаженным. Они все делают заказ, и выбор Луи выделяется на общем фоне — парни предпочли немного выпить, чтобы отойти от долгой прогулки по холодным улицам, а безобидный чай и маффин Луи вызвал крохотную улыбку на лице официанта. Что же, Луи решил, что хотя бы он может ликовать по поводу присутствия его друзей, ведь явно весь обслуживающий персонал спорил на то, что никто не придет. — Так вот, — продолжает Чейс спустя несколько минут, словно можно было просто так понять, что это — «вот», — он обещал присоединиться к нам сегодня вечером, возможно, приведет нескольких ребят из студии. В общем, мы просто обязаны хорошо провести время. Зейн одобрительно кивнул, перекидываясь парой фраз с Лиамом, сидящим прямо напротив него. Когда им принесли их заказ, все повернули головы к Луи, внимательно осматривая его. — Ты в порядке, приятель? — спрашивает Лиам, хотя им всем известно, как их друг ненавидит этот вопрос. Но без него еще хуже. — Конечно. Так, как прошел день? Он знал, что это послужит спусковым курком, в каком-то смысле. Стоит кому-то из них заговорить о прошедшем дне, другие тут же подхватывали и делились самыми бессмысленными мелочами, которые успели произойти с ними за день. Чейс упал в сугроб, что не удивительно, Зейн может получить повышение в скором времени, а Лиам планирует съехаться со своей девушкой. Луи внимательно слушает, смеется и изредка кивает, когда Лиам нервничает, рассказывая о переезде. Он знает, как это успокаивает его друга, даже небольшой кивок головой дает кареглазому щеночку крупицу смелости. Лиам был сильным, уверенным парнем, но все трое знали, что, стоит ему заговорить о своей девушке, о своей дражайшей возлюбленной, за которой он ухаживал со средней школы, он меняется в одно мгновение. И Луи поощрял такое трепетное отношение к предмету воздыхания. Всё прерывается на жужжании телефона Чейса, не только их оживленный разговор, а в целом всё. И спокойствие Луи почему-то летит к чертям, когда его друг поднимает трубку и тратит меньше минуты на несколько слов, которые шатен не расслышал. Следом Зейн и Лиам поворачивают головы за спину рыжеволосого, высматривая там что-то. Вечером здесь бывает немного шумно, поэтому Луи ничего не понимает, пока прямо у их стола не останавливаются трое парней, бросая тени на их лица. — Привет, — говорит Эд, взмахивая рукой. Пожимая руки друзьям Луи, он оставляет самого шатена напоследок и немного мнется, прежде чем крепко сжать его ладонь в своей. Это не совсем прилично и реально, но эта компания берет три стула и устраивается за столом, который, казалось, не мог бы вместить семеро парней. Противный звук скрежета стульев о пол аккомпанирует еще одному тихому приветствию, которое сперва ударяет запахом приятного одеколона в нос, а уже потом звучит взаправду, над самим ухом. — Хэй, — тянет голос, на который хочется обратить внимание. Луи поворачивает голову, понимая, что теперь отдален от своих друзей двумя незнакомцами, севшими по бокам от него. Тот, что обращается к нему, почему-то с первой секунды становится для Луи невозможным. Шатен в миг оказывается уверен, что не выбросит его из головы очень долго, Бог знает почему. Ему ни один незнакомый человек не смотрел в глаза так долго и мягко, словно ждет чего-то в ответ, но не выкажет обиды, если не получит этого. Луи не хотелось его огорчать, поэтому он кивнул. Возможно, это слишком сухое и грубое приветствие, но парень остается довольным, переводя взгляд на остальных ребят за столом. — Зейн, Лиам, вы ведь знаете Гарри и Ника. Лу, это Гарри, а это Ник, — Чейс активно жестикулирует, хотя все, что от него потребовалось бы — это показать рукой на каждого из парней, — хороший день был в студии, правда, Эд? Эдвард кивает, растягивая губы в довольной улыбке. Луи виделся с ним несколько раз, особо не разговаривая подолгу, но он считал, что Эд неплохой, весёлый парень, с ним можно было общаться совершенно свободно, даже не зная его толком. — Вы, ребята, тоже работаете в звукозаписывающей студии? — спрашивает шатен, главным образом смотря на Гарри, отвечающего взаимным рассматриванием. — Нет, — усмехается он, облизывая губы, — Ник хочет стать журналистом, он просто любит делать всякую чушь в студии, пока Эд записывается. — А ты? В глазах Гарри появляется все больше интереса, будто они не пытаются завести светскую беседу, а играют в покер. Он невероятно странный. Вернее, для всех, сидящих за этим столом, он был обычным парнем, но Луи считает его очень странным. Шатен странно реагирует на нового знакомого, ему неловко, но он бы не заткнулся, все продолжал бы расспрашивать Гарри о каких-то мелочах. Еще он был странным, потому что Луи слышал шелест его ресниц, когда он моргал, и это перекрывало звуком то, как падал и хрустел снег, разговаривали люди, звенела посуда и как официант шаркал начищенными ботинками по полу. — Я кто-то вроде несложившегося писателя и начинающего врача. — Оу, то есть ты врач? — искренне удивляется Луи, немного поворачиваясь к собеседнику и одергивая складочки мягкого свитера. — Я знаю, я, наверное, не похож, да? — На писателя ты смахиваешь больше. Какой именно ты врач? — Стоматолог. — О, черт, ты, должно быть, тот еще засранец, — хихикает шатен, не вдумываясь в то, что только что назвал странного нового знакомого засранцем. Гарри смеется вместе с ним, следя за беседой за столом так же, как официант с бейджиком «Стив» за декольте женщины, которую он обслуживает. Стив гей, так что, ровным счетом, Гарри непростительно наплевать на то, что происходит между их друзьями, ему куда интересней знать, что происходит между ним и Луи. Никто из присутствующих не обращает на них никакого внимания, поэтому ничто не мешает Гарри придвинуться, сесть поудобней, опереться одним локтем о стол и рассматривать сидящего рядом шатена, как будто у него совершенно нет стыда. И так бы Луи описал его — бесстыдный. Но в силу того, насколько ловко Гарри подхватил выпавшую из чужих рук чайную ложку, вернул ее назад, вежливо слушал и кивал на слова, он скорее джентльмен без стыда. Если такое возможно. — А чем занимаешься ты? — Секретарь, — вздыхает Луи, — приношу плохой кофе, отвечаю на звонки и говорю «Мистер Браун занят, подождите в приемной». — Ты не выглядишь как человек, который делает невкусный кофе. Луи не знает, что это может значить. Он даже не уверен, хорошо это или плохо, но кивает в замешательстве, и Гарри видит, что немного обескураживает своего собеседника. — Не обращай внимания, — Эдвард хрипло смеется, смотря на парней со своего места, — когда Гарри говорил, что он несложившийся писатель, он это и имел в виду. Шатен немного смущается, понимая, что за их разговором все-таки следили друзья. Луи греет пальцы о чашку с горячим чаем, не притрагиваясь к еде. Он передумал есть, даже не знал, что сказать Гарри или как вернуться в беседу за столом. Парни о чем-то оживлённо спорили, и Луи пытается заинтересоваться их перепалкой, стуча пальцами по твердой обложке своей книги. — Сходи со мной на свидание, — утвердительно произносит Гарри с определенной властью в голосе. До этого сложно было представить, что что-нибудь могло заставить всех парней за столом замолчать. Луи не изменился в лице, он был шокирован таким предложением, чувствуя, как становится тяжело вдыхать воздух, но, когда ребята пораженно рассматривали Гарри, выражение лица шатена оставалось таким же нейтральным. Это ничуть не пугало высокого парня, который терпеливо ждал ответ. — Эм, Гарольд, милый, не так всё устроенно, понимаешь, ты должен был спросить его как настоящий джентльмен, и, возможно, через какое-то время… — Я мог бы спросить его через месяц, но зачем ждать, если я хочу спросить его прямо сейчас? Кажется, он не знал о каких-то условностях человеческих взаимоотношений, и Луи думал, что никому не хотелось переубеждать его в своем решении, но тем самым его оставили один на один с вопросительным взглядом едва знакомого парня. Он глубоко вздохнул, пряча миниатюрную книгу в глубокий карман пальто. — Хорошо, — говорит он, слыша свистящий звук, с которым челюсти всей компании за столом приземляются на их колени, — ты не слишком заморачиваешься, когда приглашаешь кого-то погулять, не так ли? Гарри встает со своего места, помогая шатену справиться с рукавами и воротником пальто. Он одевается сам, завязывая шарф не слишком туго, пока их друзья не могут оправиться от шока, даже не обращая внимание на выпивку перед носом. — Ты первый за долгое время. Это не лучшее, что он мог сказать. Луи ненавидит, когда его пытаются заставить почувствовать себя особенным. Он знает, что это практически всегда обыкновенная лесть, сказанная не к месту, но ему хочется думать, что Гарри не будет поступать так. — Постойте, вы просто возьмёте и уйдете? — если Зейну не удаётся скрыть своё удивление, Луи не представляет, в каком состоянии остальные. — Да, — коротко бросает Гарри, — какой смысл ждать? Ждать. Вероятно, в этом они окажутся очень похожи — никто не любит ждать. Гарри говорит ещё что-то напоследок, прежде чем тянет Луи к выходу и придерживает двери для него. Луи до сих пор сложно поверить, что он впутывает себя во что-то подобное. Практически незнакомый парень сейчас ведёт его вниз по улице, слишком очевидно раздумывая над тем, как бы начать разговор. Пусть Луи и пытался выразить уверенность в себе тем, что не краснел слишком явно в кафе, он сомневается, поможет ли это сейчас. Гарри ни о чем не заботится. В самом деле ни о чем — ни о том, что незнакомые люди обычно не ходят на свидания вот так спонтанно, что они не должны были бросать своих друзей, которых Луи так долго ждал, что они идут и молчат уже несколько минут. Так как этот парень и правда полон неожиданностей, Луи просто вздыхает, рассуждая над тем, как может закончиться сегодняшний вечер. — Надеюсь, ты чувствуешь себя в безопасности, — говорит Гарри, и шатен хмурится, не понимая ровным счетом ничего. — Что? — Я имею в виду, ты не считаешь меня маньяком или каким-то безумцем, мне просто захотелось пригласить тебя на свидание, и я не видел смысла ждать чертову кучу времени, чтобы сделать это. Вдруг это сделал бы кто-то другой и мы бы потеряли такую замечательную романтическую историю? Луи усмехается и закатывает глаза, немного удивляясь такой дерзости. — Для начала, Гарри, ты должен удивить меня, прежде чем вести себя таким образом. — Считаешь, я преувеличиваю? — Возможно. На самом деле, Луи не знал. Он ходил на свидание миллион лет назад, он не помнит, как это устроено, и уж точно никогда не разбирался в том, как вести себя с человеком, который познакомился с тобой полчаса назад и уже повел тебя на свидание. Внезапно Луи осознал, что повел себя крайне легкомысленно, вот так согласившись провести вечер с Гарри. Он ведь совершенно ничего не знает о нем, только то, что засранец дантист и раздражает маленьких детей, которые слишком часто ели сладкое. Они шли в таком темпе и направлении, которое задавал Гарри, что снова делало Луи беспомощным, ведь он просто волочился за высоким парнем, стараясь не врезаться в прохожих. — Послушай, — вздыхает Луи, когда они останавливаются на пешеходном переходе, — куда ты меня ведешь? — В одно место. Ничего особенного, просто, думаю, ты не против взять вкусный кофе и продолжить прогулку. — Звучит хорошо, если бы я представлял, куда мы пойдем дальше. — Просто прогуляемся. Для первого раза этого ведь достаточно. Насколько легко Гарри размывал грань между самодовольством и надеждой, у Луи руки чесались, нетерпение зашкаливало наконец встряхнуть парня и спросить, почему он не может просто забыть об этом и пойти домой, наплевать на свидание и смотреть фильм у себя в комнате под одеялами. Почему он всё еще идет за Гарри, почему берет именно тот напиток, который Гарри ему рекомендует, и кладет туда сахар, хотя он терпеть его не может, но Гарри утверждает, что это необходимо. Луи впервые столкнулся с тем, что кто-то вызывает в нем такие эмоции, и это не имеет ничего общего с раздражением. После своего «особенного места» Гарри шел уже неспешно, ведя их по пустым улицам, рассказывая невероятные факты о деснах, которые казались ему очень интересными. Луи вдруг подумалось, что, будь он в отношениях с врачом, он не стерпел бы разговоров о работе. Но Гарри очень веселило то, как шатен кривился и вскрикивал, умоляя прекратить эти разговоры, чтобы он останавливался. В конце концов, всё-таки прекратить эту пытку было весьма благородным поступком с его стороны. — Знаешь, на улице довольно холодно, мы могли бы поехать ко мне, — предлагает кудрявый, замечая, как щеки Луи приобретают неестественный оттенок и парень буквально зарывается в свой шарф с головой. — Я не такой легкомысленный, Гарри, — фыркает он в ответ, — думаешь, я не раскусил тебя изначально? Ты воспользовался своей харизмой, чтобы затащить меня в постель, но я не такой доступный, знаешь ли. Гарри взрывается хриплым смехом прямо посреди улицы, разрушая все представления Луи о его грязных намерениях, потому что таким мужчинам, как Гарри, совсем не нужно продумывать хитрую схему. Он может засмеяться, подмигнуть, взмахнуть своими волосами, и к нему домой поедет любой здравомыслящий человек. А Луи с его сверхчувствительностью и доверчивостью, скрытой за молчанием, слишком легкая добыча для него. Так что он мог предполагать, что Гарри в самом деле не имел ничего дурного на уме, по крайней мере, в эту их встречу. Это даже не стыдно — сидеть с ним на заднем сиденье такси, пока он рассматривает, как огни играют в глазах Луи, а водитель напряженно посматривает на них через зеркало, наверняка рассуждая, почему же они всю дорогу молча пялятся друг на друга. Та еще эстетика. Гарри расплачивается, Гарри держит для него двери, и, конечно, Гарри ловит его за руку, когда сугробы перед подъездом едва не отняли у Луи ногу. Гарри смеется над ним, и Гарри ободряет его, ведя по лестнице к своей квартире. Он даже пропускает его первым, настолько раздражающе вежливым оказывается врач. Луи дал себе обещание хотя бы высчитать, на каком этаже он живет, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств вызывать службу спасения от этого кудрявого романтика, но сбился, и понимал только, что они достаточно высоко, чтобы с балкона Гарри открывался чудесный вид. Он был довольно скромным, описывая свою квартиру, как «обычную», потому что Луи она правда понравилась. Всё действительно не отливало золотом и пафосом, но именно в таком месте Луи хотел бы находиться в худшие и лучшие свои времена. Здесь было спокойно. И даже громкие соседи этого не портили. Места было полно, стен минимум, поэтому, сидя на диване, Луи мог видеть, как Гарри делал для них чай на кухне за высокой стойкой. — Ты наглый лжец, — заявляет Луи полусерьезно, пока его смешинки в уголках глаз не становятся замеченными парнем. — Почему же? — с улыбкой спрашивает он, ставя две чашки с горячим чаем на столик у дивана. — Ты сказал, что твоя квартира довольно обычная и серая. — Разве это не так? — Я бы провел здесь всю свою жизнь. Мне даже не пришлось бы выходить на улицу — балкона было бы достаточно. Правда, здесь так уютно и спокойно. Мне повезло, что мы не поехали ко мне, — усмехается он, — вот где обыденность и серость. — Так оставайся, — невозмутимо предлагает Гарри, словно это самое логичное, что можно было сказать. Луи прищурился, чтобы понять, о чем этот парень говорит, но выглядел тот совершенно спокойно и даже глоток чая не застрял у него в горле после долгого и внимательного взгляда шатена. — Ты чудной, — изрек Луи, сдавшись. — Я думаю, люди заслуживают быть там, где им хочется. — Даже если это твоя собственная квартира? — Возможно. — Ты однозначно чудной. Откинувшись назад и замолчав, Луи пьет чай с сахаром и чувствует себя в порядке с рукой Гарри на его плече. Они, вероятно, должны были бы о чем-то говорить в тот момент, но тишина была долгой и привычной. Луи прислушался к крикам на улице и усмехнулся, понимая, что это какая-то компания подвыпивших подростков, которые потеряли календарь и забыли о том, когда на самом деле наступает праздник. Гарри осторожно забрал чашку из его рук и поставил ее на столик, после протягивая руку и самому Луи, который с интересном поднял на него глаза. — Если тебе понравился балкон, предлагаю пойти и рассмотреть все получше. Взяв гостя за руку, Гарри повел его к двойной застекленной двери. На улице все еще было нестерпимо холодно, но никто из них не вернулся за верхней одеждой — вполне возможным было простоять так несколько минут, особенно если держаться близко. Гарри не услышал какой-то яркой реакции от Луи — он не вздыхал, не охал и не воскликнул, опираясь на перила. Взамен он просто был уверен, что шатен остался довольным. Тот молча рассматривал всё, что открывалось перед ним, и думал, что свой выигранный миллион долларов потратил бы на этот вид. И этого было достаточно, чтобы понять, что он не зря привел незнакомца к себе домой. Искреннее, пусть и не такое явное восхищение Луи очаровывало и притягивало, можно было простоять так на холоде всю ночь, если бы шатен грел его взамен своими прищуренными глазами и бегающим по заснеженным улицам взглядом. Хоть и холодно было чертовски. Пальцы замерли на плечах Луи, губы дрожали и щеки неприятно покалывало. Гарри хотел вполне скромно приобнять шатена, но тот опередил его, поворачиваясь к нему лицом и обхватывая руками, одаривая грудную клетку Гарри бесценным теплом. — Пойдем внутрь, пока эта романтика не обошлась кому-то из нас обмораживанием. Тихо засмеявшись, кудрявый парень открыл дверь и пропустил гостя перед собой, после надежно заперев балконные двери. В квартире было намного теплее, но первое время согреться оказалось не так просто, поэтому Луи предложил опровергнуть заявление Гарри о том, что у него не может получаться плохой кофе, и пошел на кухню, осматривать верхние шкафчики. — Ты такой, — запнулся он, подбирая слова, — знаешь, до тошноты аккуратный. Каждая баночка стоит в идеальном ряду и даже на миллиметр не выбивается. Всё на своих местах. Даже приборы. Скажи мне, есть ли на свете хоть один человек, который случайно не положил бы ложку к вилкам? — Я такой один. Однозначно. Тихо вздыхая и начиная переводить продукт, Луи вдруг задумался о том, сколько времени прошло с их знакомства. И который был час. Наверняка слишком поздно, чтобы пытаться ловить свободное такси и добираться домой. Он немного заволновался, ведь, скорее всего, изучив джентльменские наклонности Гарри, можно было решить, что он предложит переночевать у него. Это какое-то безумие — Луи мог быть той еще недотрогой, заставляя подолгу ждать хоть какой-то ответной реакции на флирт, а теперь он готовил кофе для парня, которого встретил несколько часов назад. Лучше бы Гарри оказался достойным этого. Победно звякнув посудой, Луи разлил напиток по чашкам и протянул одну Гарри. Он внимательно наблюдал за выражением лица хозяина квартиры, будучи уверенным, что кофе тут же окажется выплюнутым в раковину. Не то чтобы Луи не мог постараться в прошлом и научиться делать приличный, но его босс тот еще ублюдок, поэтому у него не было должной мотивации. Но Гарри просто проглотил это. Напряженно рассматривая парня, Луи всё ждал, когда тот распробует напиток и решит, что лучшее сейчас — это избавится от такой мерзости у себя во рту, но ничего не происходило. — Гарри, ты рискуешь, глотая это, — не выдержал шатен. Усмехнувшись, Гарри допил всё и положил чашку в раковину, с довольным лицом поворачиваясь к Луи. — Теперь я точно могу сказать, что твои навыки бариста не так уж и безнадежны. — Ты жульничаешь, — Луи сощурился еще сильнее, превращая глаза практически в щелочки, направляя на уверенного в себе парня предупреждающий взгляд. — Никогда бы не посмел. Просто ты слишком самокритично относишься к себе. — Мой начальник и любой сотрудник в офисе плевался этим кофе каждое утро до тебя. Нет, ты, наверное, просто не распробовал это… Гарри был сообразительным парнем и достаточно быстро осознал, что упрямство и настойчивость Луи помогли бы ему продлить этот спор на всю ночь, поэтому, убедив парня в том, что он никто иной, как счастливый обладатель волшебной кофе-машины, он смог спастись от перепалки. Поведя Луи вдоль книжных полок, он смог заинтересовать его надолго, показывая свою небольшую коллекцию. И Луи правда было до странного интересно. В основном, на полках были разные медицинские учебники и энциклопедии, оставшиеся еще со время университета, коллекционные издания классических романов, даже несколько выпусков комиксов. — Покажи мне эти, — попросил шатен, заправляя прядь волос за ухо и пробегаясь пальцем по книгам с заумными названиями, связанными со стоматологией, потому что он знал, что Гарри обрадует интерес к его профессии. А его хотелось радовать. Таким образом для удобства они переместились на диван, рядом с которым стоял напольный торшер, отбрасывая мягкий свет на открытые страницы. Поскольку Луи выбрал сразу три книги, Гарри сперва растерялся, будучи неуверенным, с чего начать, но, видя перед собой Луи, он решил сделать все одновременно. Открывая разделы с его старыми закладками, он поочередно проводил пальцем по первым строчкам на страницах, и Луи подпер голову рукой, упирающейся в спинку дивана, удобно устраиваясь и внимательно слушая. Его внимание привлекло множество вещей в тот момент: длинные и изящные пальцы Гарри, его не очень длинные волосы, которые всё равно мешали парню, иногда спадая на глаза, и веселые подписи на закладках. — Тогда ещё я был студентом, — посмеиваясь, оправдывался Гарри, переворачивая страницы. На самом деле, он помог Луи осознать, что шатен не имеет никакого понятия о возрасте кудрявого. Он не задумывался над этим вопросом, потому что Гарри не был седым брюхастым мужчиной в возрасте, и до разговоров об университете и медицинском факультете его это не волновало. — Кстати говоря, — неловко протянул он, — сколько тебе лет? Гарри немного растеряно поднял на него взгляд, но вскоре совершенно спокойно ответил: — Тридцать один. — Черт возьми, — поражённо выдохнул Луи, удивленно улыбаясь. — Что такое? Слишком стар для тебя? — смешинки так привлекательно переливались в зелёных глазах Гарри, что Луи просто сдавался. — Это даже сексуально, — прикрыв глаза рукой, шатен засмеялся. Выходит, Гарри был парнем постарше. И это даже не смущало Луи, его всегда привлекала мысль о ком-то, кто будет старше него самого на несколько лет, даже если несколько — это семь. Он был абсолютно честным в своем замечании — это правда было сексуально. — Возможно, через какое-то время ты будешь говорить мне эту ужасную фразу — «Ты заставляешь меня почувствовать себя моложе», и я буду жутко раздражаться, потому что тебе не шестьдесят, а мне не пятнадцать. — Ты чудной. Луи смущенно улыбнулся, наклоняясь над книгами и сгребая разноцветные закладки в руку. — Что ты там говорил о детском кариесе? Луи честно не способен вспомнить, когда ему приходилось так долго общаться на совершенно отдалённые для него темы, еще и будучи способным разбираться в том, что ему тут же на ходу объясняют. Теперь он был уверен, что сможет спасти от кариеса своих сестер, научить их как стоит вести себя на приеме у стоматолога, чтобы у таких несчастных людей, как Гарри, не ломались инструменты и не появлялась шишка на лбу. — Серьёзно? Прямо в глаз? — Луи готов был покатиться со смеху прямо на пол, держась за живот. — Клянусь Богом, она запустила в меня своими маленькими ручками подносом с горячей водой. Я решил тогда, что останусь без глаза. Жалость к Гарри буквально переполняла Луи, но его идиотское чувство юмора было сильнее всяких чувств, и он смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться, но Гарри был не против его истерики. Когда всё же удалось выровнять дыхание, Луи спросил: — Куда пришёлся удар? Кудрявый гордо указал пальцем на левый глаз, вернее на местечко под ним, где Луи пытался разглядеть небольшой рубец. Он так увлёкся этой историей, одной из многих, что случились с Гарри на работе, что с захватившим его энтузиазмом наклонился над лицом парня, поворачивая его ближе к свету, и осторожно провел пальцем по почти незаметным следам, то тут, то там разбросанным на веках. — Это ведь не больно? — тихо спросил он, когда ресницы Гарри защекотали его пальцы. Но ему не ответили. Гарри молчал и никак не препятствовал его изучению, пока в определённый момент не придвинулся ближе и накрыл его губы своими. Луи едва успел убрать пальцы с чужих век, обхватив ими теплые щеки. Гарри поиграл немного с его терпением и губами, прежде чем приоткрыть рот; Луи одновременно с этим вздохнул, почувствовав острую линию его подбородка. Гарри целовался медленно и бесстыдно, и то, как он вел себя во время поцелуя, завораживало Луи больше всего. Он надежно держал шатена в своих руках и, если Луи вдруг вздумалось наклонить голову тем или иным образом, Гарри тут же подхватывал это и перемещался так, как Луи было угодно. — Уже поздно, — сказал Гарри, отстранившись, и взял Луи за руку, — хочешь спать? Луи кивнул, хотя спать ему не очень-то и хотелось, пусть уже и правда была ночь. Он последовал за Гарри, будучи неуверенным, куда тот его приведет, оставит ли ночевать в гостевой комнате, если такая имелась, или отведет в свою спальню. Он всё ещё ничего не понимал, когда Гарри вдруг остановился и обернулся к нему. — Ты не против? Сначала шатен хотел спросить его, что он имеет в виду, но, увидев, что Гарри держит пальцы на миниатюрной дверной ручке, понял, о чём тот говорил. — Нет. Слава Богу, Гарри не поставил его в неловкое положение, заставив делать выбор самому. Так Луи мог с чистой совестью наслаждаться времяпровождением в кровати Гарри перед сном, но ничего такого — им всего лишь захотелось еще немного поговорить, прежде чем кудрявый погасил свет и позволил Луи удобно лечь рядом. На самом деле, даже после этого они не переставали лениво и тихо обмениваться фразами, и никто из них так и не понял, в какой момент уснул. Только то, что сна оказалось недостаточно, стало совершенно понятно в семь утра, когда будильник Гарри всё звонил и звонил, по началу смахивая на навязчивую мелодию из только что приснившегося сна. Прошло несколько минут, прежде чем раздражающая трель затихла и Луи перевернулся на другой бок, решив, что Гарри просто забыл выключить свой ежедневный будильник вчера вечером. Постель еще немного пошуршала под кудрявым, прежде чем все снова провалилось в утреннюю тишину и сон продолжился с того самого места, на котором был прерван. Луи казалось, что он даже успел услышать своё сопение перед окончательной темнотой, и эта мысль повеселила его, когда он окончательно проснулся несколькими часами позднее. Он хотел развалиться по всей кровати, чтобы специально задеть и разбудить Гарри, но, стоило ему провернуть свой нехитрый трюк, как разочарование захлестнуло его с головой. Кровать была пуста. После сна ему мало что удавалось понимать настолько быстро, обида и недовольство наступали раньше каких-либо разумных мыслей, поэтому, только полежав еще немного, он открыл глаза и вспомнил, что слышал, как звонил будильник Гарри рано утром. Поерзав на простынях еще немного, он всё-таки сел на кровати, оглядываясь вокруг. Благодаря большим окнам он видел, что погода была пасмурной, снега выпало ещё больше, но хотя бы солнце не разбудило его раньше. Решив проверить свой телефон, Луи знал, что найдет не одно письмо от друзей. Так и было — сперва они волновались, а потом просто издевались, наперебой спеша наградить его очередным остроумным сообщением. — Пошли к чёрту, — прошептал Луи, стерев их сообщения, ответив всем лишь что он в порядке. Но кроме однообразных колкостей друзей, Луи нашел сообщение от «Гарри», будучи уверен, что они ещё не обменивались номерами. «Прости, пришлось выйти на работу, не хотел оставлять тебя одного. Не беспокойся о двери — просто захлопни её. Я взял твой номер, так что тебе придется терпеть ещё и смс от меня примерно каждый час, пока я буду занят. И я приглашаю тебя на второе свидание — всё-таки, нам надо догнать упущенное, ведь я показываю свои глупые закладки в учебниках из университета как минимум после третьей встречи.» «Ладно, Гарольд, тебе удалось уговорить меня. Но не думай, что всё будет так же легко с третьим свиданием.»