5
4 декабря 2017 г. в 19:22
— Нина Дмитриевна! — лаборантка-практикантка во второй раз окликнула Дубровскую, перетиравшую с Таней сплетни из соседних отделений и события прошедего утра.
— Ну, что ты орешь? Я же слышу! — обернулась Нина и, не дав девушке вставить и слова, продолжила возмущаться: — Вот как Нине кого-то нужно, так не дозовешься, а как Нина занята, так ужас-кошмар, надо прям в рупор вопить!
И мило улыбнулась опешившей молоденькой Тамаре, которая еще не могла понять, то ли ей смеяться, то ли уже прямо сейчас проваливаться сквозь землю. Прямо в морг.
— Да ладно, не смотри на меня так, как будто я тебя четвертую сейчас, — добродушно усмехнулась Нина. — Что у тебя там?
— Вот, — Тамара выдохнула облегченно и протянула стопку справок, — результаты анализов сегодняшних. Мне сказали передать вам.
— Отлично! А то тут все мне уже телефон обрывают — где анализы.
Отправив лаборантку в родные пенаты, Нина положила перед собой стопку карточек и принялась перебирать справки в поисках нужных фамилий. Попавшаяся ей «И.А.Павлова» тут же бросилась в глаза, и Дубровская на мгновение озадачилась, но это мгновение длилось недолго, поскольку в приёмную влетел Олег Михалыч и почти заорал:
— Нина! Что они там себе в лаборатории думают? Где анализы? Мы диагноз поставить не можем, а время уходит!
— Все орут.., — пробубнила Нина себе под нос, мученически подняв глаза в потолок, и повернулась к доктору Брагину: — Чьи тебе анализы нужны? Вот стопка целая!
Она помахала листками перед носом Олега Михалыча.
— Павлова И.А., — выпалил он. — И предвосхищая твой вопрос — да, родственница, по мужу, но только тихо. Наша Павлова не афиширует.
— Всё ясно, — заговорщически подмигнула друг, товарищ и брат Нина. — Молчу, как рыба об лед. Вот тебе твои результаты.
Доктор Брагин выхватил справку из протянутой руки и, подмигнув своей Нино, мгновенно скрылся за дверью отделения, а Нино продолжила увлекательную игру «Найди пару». Когда все карточки исчерпались, к удивлению Дубровской у нее в руках осталась еще одна, последняя, справка, на которой значилась всё та же до боли знакомая фамилия "Павлова". Озадачиться вопросом Нина не успела, так как телефон, лежавший на столе, в очередной раз взвился трелью входящего звонка.
— Нина, это Тамара из лаборатории, — голос девушки был очень тревожным и тараторила она без остановки. — Вы не могли бы посмотреть в тех справках, что я вам принесла. Там должны быть результаты анализов зав отделением, Ирины Алексевны. Я должна была их ей лично отнести, но по ошибке отдала вам. Если...
— Тихо-тихо-тихо, расслабься, — остановила девушку Нина. — У меня она. Я сама отнесу, не переживай.
— Ой, спасибо вам огромное! — поблагодарила Тамара и положила трубку.
«Занятно, занятно... Ладно. Война план покажет,» — подумала Нина, припомнив принесённые Таней вести из процедурной, и, попросив пробегавшую мимо медсестру посидеть пять минут на посту, отправилась доставлять послание адресату.
Сидя за столом в своем кабинете, Ирина Алексевна изо всех сил пыталась создать видимость бурной деятельности, но, как известно, у страха глаза велики и от ума частенько бывает горе. Именно поэтому в голову лезли всевозможные и причем самые ужасные мысли по поводу ее начинающегося страшного недуга, а психосоматика услужливо подливала масла в огонь — кожа на руке шелушилась всё больше и чесалась всё сильнее, а сыпь, казалось, становилась ярче с каждой минутой. Стук в дверь выдернул Павлову из вихря мрачных мыслей. В кабинет вошла Дубровская.
— Ирина Алексевна, тут из лаборатории вам просили передать, — она подошла к столу и протянула Павловой документ. Немного замешкавшись, она всё-таки решилась спросить: — У вас всё в порядке?
Зав отделением подняла на подчинённую строгий взгляд и строгим же голосом, сказала, как отрезала:
— Нина, идите работать. Спасибо!
— Пожалуйста! — полураздраженно-полуобиженно ответила та и удалилась, еще больше уверившись в том, что с начальницей действительно что-то не так и это что-то очень серьезное.
Снова оставшись наедине со своей бедой и всё ещё надеясь, что анализы не покажут ничего ужасного, Ирина Алексеевна перевернула принесённую ей справку и жадно принялась сканировать показатели анализа крови. Зашкаливающий билирубин привел ее из волнительного состояния в крайне тревожное. Симптомов становилось все больше: шелушение кожи, чесотка, сыпь, теперь еще этот билирубин и, вообще, данные по крови какие-то слишком уж отличающиеся от предыдущего анализа. В тот раз явно что-то напутали. Надо будет задать жару этим бездельникам в лаборатории! Как так можно работать?!
Внезапно разболелась голова и почему-то резко затошнило. Сказывался кофе в прикуску с супрастином, но в эти мгновения мысли о таких очевидных причинах не то, что не приходили Ирине Алексевне в голову, а даже и не были замечены вблизи от нее. Вспомнив всё, что она встречала в своей практике с подобными симптомами, зав отделением мгновенно предположила у себя самую страшную болезнь печени и, будучи не в силах оставаться больше в кабинете, вышла и быстрыми шагами, не дожидаясь лифта, по лестнице спустилась в цокольный этаж и в подсобку. Слезы рвались наружу — Ирина Алексевна не была готова к такому повороту событий. Перед глазами мелькала вся жизнь, картины застилались слезами, тушь растекалась по щекам. Сильная женщина Ирина Алексевна Павлова, сосудистый хирург с внушительным стажем работы и опытом, зав первой хирургией института Склифосовского, сидела забившись в угол в подсобке и плакала навзрыд, не желая провести остаток жизни в лекарствах и в жалком состоянии.
Сколько времени она провела так, Ирина Алексевна не знала, но бесконечно рыдать не будешь, и когда первый шок прошел, слезы высохли, а дыхание выровнялось, доктор Павлова вытерла щеки, аккуратно провела пальцами под глазами, и открыла дверь подсобки.
— Да ёлки-палки! — тут же раздался глухой удар и следующий за ним мужской голос. — Предупреждать же надо!
Ирина Алексевна аккуратно выглянула в приоткрытую дверь. В коридоре потирал ушибленный лоб Сергей Анатольевич Куликов.
— А что вы тут.... бегаете... ? Пациентов вам... мало? Работы нет? — запинаясь, но включив начальницу, вышла в коридор Павлова, зная, что лучшая защита - это нападение.
— Да вот теперь есть... Пойду шишку устранять, — пробубнил травматолог и, приглядевшись, добавил: — А вы-то что здесь, Ирина Алексевна? И вид у вас какой-то нездоровый? Бледная вы какая-то и глаза...
— А что вам мои глаза? — занервничала Павлова. — Идите-ка шишкой своей занимайтесь лучше.
Фыркнув и развернувшись на каблуках, она заторопилась прочь.
«Так, нужно рассуждать здраво, — уговаривала она себя. — Для начала нужно понизить этот чёртов билирубин, пока он не отравил весь организм, а дальше будем разбираться с причинами».
Следующим пунктом назначения была аптека, куда Ирина Алексевна прямиком и направилась, продолжая по дороге расчесывать правую руку, на которой уже показались красные полосы, а сыпь с шеи начала перебираться и на лицо. Вихрем ворвавшись в помещение, зав отделением вдруг резко остановилась недалеко от входа — самой себе рецепт выписать нельзя, а лекарство рецептурное. Придется кого-то посвящать в происходящее, но кому же можно довериться так, чтобы не растрезвонили по всей больнице, как на базаре...
— Ирина Алексевна, а что это вы тут стоите такая задумчивая? — вдруг вернул ее в реальность звонкий веселый голос доктора Лазарева, примчавшегося в аптеку за выигранной Брагиным в очередном споре гематогенкой. — Никак выбрать не можете? Берите вон тот, с цветком на упаковке. Он никогда не ошибается.
Константин Германович лукаво подмигнул и ускакал прочь, а ничего не понявшая из его речей Ирина Алексевна взглянула туда, куда кивнул Костик: справа от нее стоял стенд с тестами на беременность. Сперва она возмутилась дерзости Константина Германовича — да как он смел отпускать в ее адрес такие шуточки! — но неожиданно для нее самой эта мысль вдруг перестала быть такой уж абсурдной, как показалась сначала. Только вот легче не стало. Пожалуй, даже наоборот. Головные боли, тошнота, гестационная — да-да, именно гестационная! — желтуха и, кстати, с циклом что-то творится непонятное... В этот момент Ирине Алексеевне стало, пожалуй, даже еще хуже, чем тогда, когда обнаружился повышенный билирубин.
«Этого еще не хватало! Уж лучше б билирубин...» — подумала доктор Павлова и провела ладонью по усталому лицу.
Всё-таки решив приобрести тест, Ирина Алексевна сунула его в карман халата и направилась прямиком в гинекологическое отделение — чем быстрее сделать УЗИ, тем быстрее развеятся сомнения. Будучи в полной уверенности, что у Александры Алексевны Покровской сегодня выходной, поскольку в отделении ее было не видно, и на нее она уж точно не нарвётся, зав отделением решительно постучала в дверь с табличкой, гласившей «Ультразвуковая диагностика» и, услышав в ответ «да-да», открыла и вошла.
И тут же застыла на пороге — за аппаратом УЗИ сидела Покровская собственной персоной.
— Ирина Алексевна? — Александра Алексевна даже не пыталась скрыть своего удивления. — Вы кого-то ищете?
«Слава богам!!» — поблагодарила та, от неожиданности растерявшая всю способность выворачиваться из самых неловких ситуаций.
— Да... Да, ищу... Сегодня же должна была.., — «Чёрт, кто же тут вообще работает?»
— Да, Дарья Дмитриевна попросила меня ее подменить, — Александра Алексевна снова, сама того не зная, подыграла Павловой. — А у меня как раз выходной. Так что вот...
Она улыбнулась и пожала плечами.
— Ну... эээ... что ж... Хорошо.., — зав отделением пробежалась взглядом по стенам кабинета, злясь на то, что вот еще один человек из ближайшего окружения практически оказался в курсе ее проблемы. — Я тогда... в другой день найду ее. Всего хорошего!
— До свидания.., — проговорила Покровская, глядя в закрывшуюся дверь. Ирина Алексевна показалась ей очень странной, какой-то слишком закрытой, растерянной и очень уставшей. Гинеколог бы еще долго могла размышлять на эту тему и, возможно, до чего-нибудь бы и доразмышлялась, но в дверь постучала пациентка, и доктор Покровская погрузилась в работу.