Официально - нас четверо

Что Вы, к примеру, делаете в шесть часов вечера? Отдыхаете? Ужинаете? Или болтаетесь с друзьями? А что делаю я? Я – я катаюсь по полу и плачу. Почему?, спросите Вы. Потому что неделю назад у twenty one pilots был концерт, а я, а я что, я всё пропустила, ибо где я была? Правильно, у дедушки на ферме, «помогала с хозяйством». Ну как помогала. Сидела на чердаке, чихала от обилия пыли и перебирала старые вещи. Душой я была там, в нескольких сотен километров отсюда, с Таем, Джошем, их музыкой. Чёртовы родители. Чтоб их... Это неважно уже, так как мои пилоты вчера отправились в Японию. А это ещё дальше. Что за жизнь. Я полный неудачник! Постоянно всё пропускаю. Сегодня пропустила автобус домой, завтра пропущу урок геометрии, через несколько лет пропущу всю жизнь. Думаю, это не лечится. Никак. Родителей нет дома. Так кайфуй, скажете Вы, включи музыку на полную и не думай ни о чем, подбодрите меня Вы. Я попросту не хочу. Я всё пропустила. Я неудачник. Резкий звонок в дверь. Вроде не жду никого. Ну что ж, была не была. С самообороной у меня всё в порядке, так что, если случится чего, не растеряюсь. Да и зачем. Я открыла дверь, за которой не оказалось ни души. Опять парни из параллельного дома хотят подомогаться. Не выйдет, идиоты, не в этот раз. Взгляд упал на конверт, лежащий на пёстро-каштановом ковре. Он был чисто белым, хотя, нет, постойте. Что это тут написано? From: T. R. Joseph Columbus, Ohio, USA To: N. S. Williamson Dayton, Ohio, USA Погодь-погодь-погодь! Это... Это ведь шутка, да? Кто ещё в Огайо, Коламбусе, есть с такими инициалами и с такой фамилией, как не фасолинка?! Тай, ты ли это? Хотя... Быть может, надо мной подшутили всё те же парни...? Определённо, это был Майк. Или Гордон. Не знаю. Я закрыла дверь за собой, которая от порыва ветра с громким треском захлопнулась сама по себе. Это неважно. Я аккуратно положила конверт на стол, перед этим сдвинув с него барахло, отчего некоторые из вещей, как например, несчастный «Гамлет», упали на черный ковер, занимавший всю площадь комнаты. Откуда-то откопав зимние перчатки, я натянула их, и с видом профессионального судмедэксперта осторожно вскрыла конверт. Оттуда не вытек яд. Не взорвалась петарда. Не высыпалась мука. Всего лишь бумажка. Маленькая бумажка с небольшими, но взрывающими мозг и заставляющими сердце колотится, как от двадцати четырёх банок Red Bull’а, словами. Hello. Don’t be scared, or surprised, and don’t fall down the chair. It’s really me, Tyler. Were you at twenty one pilots concert in the past week? I think you were not, and I know it. I only just want you to know – tomorrow, maybe between 07:00 p.m. and 08:00 p.m., we’ll come to your house and take you with us to Japan. I’ll tell you the rest when we meet tomorrow, so wait for us at this time. Tyler Привет. Не пугайся, не удивляйся, и не падай со стула. Это правда я, Тайлер. Ты была на концерте twenty one pilots на прошлой неделе? Думаю, что нет, и это так и есть. Я просто хочу, чтобы ты знала – завтра, может быть, между 7-ью и 8-ью вечера, мы придём к твоему дому и заберём тебя в Японию. Я скажу тебе остальное, когда мы завтра встретимся, так что жди нас в это время. Тайлер Что... я... только... что... прочитала?! Не может быть такого! Нет, это шутка, это просто жестокая шутка. Слишком жестокая шутка. Пранк. Больше ничего. Я почувствовала, как горячая капля течёт по щеке, и быстро размазала её. Нельзя так. Нельзя. Я спрятала конверт в стол. Если что, то доказательство есть. Хотя, на всякий случай, вещи стоит всё-таки собрать, а то вдруг. Где там был мой «чьямоданчэг»? Под кроватью... Ага, вот он, миленький, весь... апчхи!, в пыли. Я потрясла его в воздухе, и оттуда выпал паспорт. Паспорт, Карл, паспорт! Какого он тут делает? Хотя это даже к лучшему, а то вдруг... Подожди, ты что, правда в это веришь? Ну естественно. Но предостеречься всё же стоит. Открыв скрипящий платяной шкаф, от него пахнуло мылом. И школой. И чем-то там ещё. Я сгребла в одну кучу мою любимую одежду, а именно – пара джинсов, четыре толстовки, несколько рубашек на пуговицах, длинную чёрную накидку (а-ля Грелль из Дворецкого), три чёрных футболок и столько же белых, только с разными ванильными цитатками. Пол-«чьямоданчэга» занято. Дальше идёт хэнд-мэйдовский мэрч. Я специально вышила на красной шапке знак twenty one pilots. Потом обувь. Неизменные кеды на все случаи жизни, Vans’ы, и ещё одна пара серебристых с красными шнурками кроссовок. Всё. Я собралось. Вот бы это было правдой, тогда... Я полечу с ними в Японию, в САМУ Японию! А-а-а-а!! Но это всего лишь шутка, пранк, но всё же... Следующий день прошёл без каких-либо отличительных событий. Единственно что Нэтт постоянно ходила то в приподнятом настроении, то хуже пессимиста, и людям всё никак не удавалось понять, что ж с ней творится. На все вопросы она напевно отвечала «Между 7 и 8 вечера-а-а», а когда её просили быть серьёзной, говорила, что в будущем хочет стать киллером. Такие мысли ей не впервой, поэтому окружающие равнодушно воспроиняли её состояние уже ближе к вечеру. Который час? Шесть и четыре... А сейчас?! Шесть и четыре, успокойся, тебе нужно досидеть этот урок фортепиано, и всё, прощайте, Бах, Черни и Гендель, меня ждёт (или не ждёт) лучший в мире композитор – Тай. Во всяком случае, слушать twenty one pilots 24/7 – это мой конёк. Этим я, разочарованная, и займусь. - Что ты играешь, Нэттэли?! – Упс, кажется, я в раздумьях и не заметила, как начала играть «Car Radio». Действительно, что я играю? Эта жирная, очкастая рожа уже все остатки моих нервов вынесла. - Э-э-э... Каретный Магнитофон, это пьеса э-э-э... великого немецкого композитора, Тайлерарда фон Джозефагнера, я... выучила её на днях. Вот. – Кого-кого? Тайлерарда фон Джозефагнера?! Рихард там, наверно, в гробу перевернулся. Очкастая рожа с умным видом посмотрела на меня, как бы «О, да, Тайлерард фон Джозефагнер, конечно, какой великий композитор». Оп-па, три, две, одна... ЗВОНО-О-О-ОК! Очкастая рожа поставила жирную цифру 5 в тетради, «за интеллигенцию», и обещала посмотреть, кто такой Тайлерард фон Джозефагнер. Посмотрим через неделю на её реакцию. Хи-хи-хи. Я ничего не делала, оно само как-то вышло. Тай, прости меня, умоляю, не дай енот ты об этом узнаешь! Что мне буде-е-ет... Но, этого не случится, никогда-никогда. Придя домой, я не стала переодеваться, и в обуви пройдя по мной самой же до блеска натёртому полу в комнату, уселась за вечнозаряжающийся компьютер, перед этим подключив к нему телефон, ибо лень было за зарядкой нагибаться. Лень – это такая вещь, когда совесть таки мучает, но «мне просто лень», к тому же, я нашла более МОЕЙэнергоНЕзатратный метод зарядки телефона. Родители всё ещё не вернулись. Сказали, что, скорее всего, послезавтра. Не хочу надеяться. Бесконечные мелькающие кадры вскоре дали скукой и урчанием в животе о себе знать, и я, «тюленевой» походкой, направилась к пожелтевшему и пахнущем котами холодильнику. Котов, кстати, у меня нет. Наверно, от времени стал так смердить. Почему это слово напоминает мне «Ведьмака»? Зачем тогда было читать его вслух в пять утра, м? Еноты мои, как же я забавно выгляжу – стою у старого холодильника с сэндвичем в руке и напеваю себе под нос «We Don’t Believe What’s On TV». Я неисправима, это уж точно. Резкий звонок... в дверь. Мельком взглянув на часы на микроволновке и от шока уронив сэндвич на пол, а затем осознав, что сейчас 07:13 p.m., я рванула что есть сил к двери. Около неё я остановилась. А правда ли, что это Тай, а не какой-нибудь левый парень? Была не была, а-ля герр комм а-ля герр, как говорится. Это высказывание ой как не в тему, но всё же. Руки дрожат. Успокойся. Просто успокойся. Просто открой дверь. Просто. Открой. Эту. Дверь. Щелк... Щелк. Медленно открывается деревянная преграда между мной и...