Ностальгия

      Было слышно, как в ванной комнате капает вода из неполностью закрытого крана, как, чуть дрожа, жужжит и дребезжит свет настольной лампы, освещая учебники, тетради, и как громко бухает сердце Маринетт в её груди. Девушка ощущала тяжесть где-то под рёбрами. Тяжесть и странную вину, избавиться от которых не представлялось возможным.       — Бедная Бриджит, — кое-как выдавила из себя Марин, видя, что Тикки нужно срочно утешать. — Надеюсь, после с ней всё было хорошо? — неловко поинтересовалась она. Тикки резко повернулась к ней. В её глазах сверкнуло отчаяние.       — М-можно и так сказать, — протянула квами почти нехотя, чувствуя внутри предательскую пустоту от собственных слов и душащих воспоминаний. Она вообще никогда в своей длинной жизни не хотела вспоминать этот кроваво-сияющий ужас, ярко-синие заплаканные глаза Бриджит и предсмертную улыбку Кота. Но вспоминала! Вспоминала и рассказывала ради того, чтобы уберечь непутёвую Маринетт. — Без него она… не захотела жить, — выдавила Тикки, даже не представляя, какой будет реакция у её подопечной.       Маринетт сглотнула ставшую чересчур вязкой слюну и протяжно выдохнула, уставившись на свои собственные пальцы. Ей было странно понимать, что не только Бриджит не хотела жить без своего любимого, и она, Маринетт, тоже утратила бы чёткость звуков и яркость картинок, жизни, если бы Нуар…       Девушка горько, но в то же время удивлённо хмыкнула, осознав, что подумала о конце своей жизни из-за Кота, а не из-за Адриана. Подобные мысли давали понять многое, например то, кому на самом деле принадлежит сердце Маринетт…       — Что… было дальше? — тихо спросила Маринетт и поспешно вытерла правый глаз ладонью. — Что с ней стало? — Маринетт понимала, что чем-то хорошим эта история закончиться не могла, потому что квами выглядела совершенно подавленной, но всё равно хотела услышать конец истории из уст маленькой подруги, в данный момент нервозно заламывающей лапки.       Тикки покачала головой, не желая отвечать на вопрос Марин, но настойчивый взгляд подопечной, которым она на неё смотрела, каждый раз заставлял квами переступать через себя. К тому же Тикки безумно хотела предупредить Маринетт об опасности. Уже был первый тревожный звоночек тогда, когда Кота проткнула саблей очередная, не в меру сильная марионетка Бражника. Квами очень надеялась, что до Марин дошла вся серьёзность ситуации. Тогда почему она никак не заговорит об этом с Тикки? Боится? Возможно…       Неяркий свет настольной лампы тускло освещал комнату, не доходя до кровати и люка. Маринетт и её квами застыли в неизменяемых позах, каждая не в силах что-либо сказать. Тикки было страшно за подопечную и её Кота, так как увеличение сил акуманизированных твердило лишь об одном — сила самого Бражника растёт. А значит, вскоре произойдёт та самая решающая битва. И Маринетт, и Адриан должны быть к ней готовы. Но если до Марин не дойдёт, кто же скрывается под маской Нуара, она не сможет перестать метаться между Котом и Адрианом и совершенно не подготовится к битве, чего допустить нельзя.       Нужно как можно скорее заставить ребят понять, с кем они сражаются бок о бок. Плагг сообщил, что Кот уже месяц как догадался и чуть не взорвался розовым фонтанчиком от счастья, узнав, что Миледи — это Маринетт, которая любит его. Хоть и думал, что её симпатия распространяется только на его негеройскую личность. И как бы больно ни было Тикки рассказывать про Бриджит и Феликса, этот её рассказ должен подтолкнуть Маринетт к самому важному осознанию. Обязан… Если, конечно, Мари сможет понять.       — Маринетт, есть один обряд, — продолжила через силу Тикки, почувствовав, что давящее на них обоих молчание слишком затянулось. — Разрушения в мире произошли слишком серьёзные, и одним Чудесным Исцелением было всех не спасти, — Маринетт сглотнула подкативший к горлу комок. — Будучи в отчаянии, Бриджит попросила у меня красивой и безболезненной смерти, которая смогла бы помочь и миру, и её истерзанной душе. Я… я не хотела исполнять её просьбу, умоляла подумать ещё раз, ведь Кот не хотел бы, чтобы она погибла. Но Бриджит была уверена и непоколебима. Она просила меня снова и снова. С улыбкой просила, и я согласилась… И… знаешь, каждое поколение Коты и Леди практически всегда совершают одну и ту же ошибку, а я каждый раз ничем не могу помочь… Все они взаимосвязаны. Возможно, их души просто переселяются после смерти в другое тело и они вновь встречаются героями и людьми, ничего не помня о своей прошлой жизни. Оттого, возможно, их связь друг с другом столь сильна.       Сердце Маринетт болезненно сжалось. Всё же права она была, не слушая рассказы своей квами, — кто же знал, что от них может быть так больно? Всегда казалось, что Тикки просто ностальгирует по прошлым победам со своими бывшими подопечными, ведь квами каждый раз рассказывала что-то, по её мнению, грандиозное и весёлое. А сейчас…       — Она вышла из убежища Бражника, улыбаясь и шепча своему Коту, что уже скоро они встретятся, — медленно проговорила квами, стараясь не заикаться. — Она, как и хотела, рассыпалась роем ярко-красных божьих коровок, сверкающих своими крылышками в лучах восходящего солнца и летящих восстановить абсолютно все разрушения в мире. Рассыпалась медленно и плавно. Так, будто с неё тихо сходила трансформация… Последней исчезла её улыбка… Искренняя и широкая. Тогда я поняла, что впервые за два месяца Бриджит по-настоящему была спокойна и счастлива. Она пожертвовала собой ради спасения мира и ради самой себя… А я осталась сидеть на серьгах, одиноко лежащих на земле…       — Как ты могла позволить ей умереть? — вырвалось у Маринетт неосознанно. Прозвучало чересчур грубо, но девушка не испытала угрызений совести или чувства вины: слишком велико было её потрясение. — Почему?.. Ты же выбираешь путь своим подопечным! Определяешь его! — слова оказались довольно болезненными для Тикки, она покачала головой с печальной улыбкой. Её всегда весёлые глаза сейчас покраснели и опухли.       — Люди сами выбирают свой путь, — твёрдо ответила она, глядя практически в упор на свою подопечную. Её тихие, но уверенно произнесённые слова не были лишены мудрости. — Она так отчаянно просила меня об этом, и я поняла, что без любимого она будет мучиться. Будет мучиться, живя…       — Как ты могла?! — воскликнула Дюпен-Чен, чуть ли не вскакивая со своего кресла. — У тебя что, совсем нет сердца?! Когда ты перестала быть доброй и милосердной?!       — Я об этом тебе и говорю! — вдруг взбеленилась квами, подлетая к самому носу подопечной. — Это было самое милосердное решение по отношению к ней! Она бы страдала без Кота, и, возможно, если всё не случилось так, как случилось, малышка просто-напросто сама лишила бы себя жизни, — Тикки распалялась сильнее с каждым сказанным ею словом. — Думаешь, правильно оставлять жизнь тому, кто жить не хочет? Нет! Такая жизнь — просто бесцельное существование и ожидание скорейшей смерти! — квами вздрогнула.       Маринетт сжалась в комочек от ужаса, глаза девушки широко распахнулись. Страх полностью поглотил её, заковав в свои стальные цепи.       — Но ведь ты…       — Думаешь, я не любила её? — продолжала кричать Тикки, не заметив душевного состояния своей подопечной или удачно сделав вид, что не заметила. — Думаешь, не пыталась отговорить? — по её щекам текли настоящие прозрачные слёзы. — Конечно же, пыталась, но нужно выполнять просьбы тех, кого ты любишь, даже если выполнение этих просьб заканчивается трагично… Нужно, Марин… — квами медленно осела на стол, понимая, что просто не выдержит и упадёт от переизбытка эмоций. — Нужно… Она в этом нуждалась… Прости меня, пожалуйста, — прошептала Тикки, прикрывая глаза. — Прости за всё, Маринетт.       Девочка покачала головой. Тикки ещё никогда не проявляла ни одной отрицательной эмоции в разговоре с ней, с Маринетт. Она всегда поддерживала её. Но сегодня будто взбесилась… Неужели она настолько любила свою прошлую подопечную? Скорее всего, Тикки её просто обожала…       — Скажи, что было дальше, — попросила Маринетт, чувствуя предательскую дрожь в голосе. — Тикки, скажи.       — Маринетт, ты умная девочка и, думаю, сама всё прекрасно понимаешь, — угрюмо и печально ответила квами, отвернувшись от подопечной и глотая слёзы. — Я не…       — А я говорю, рассказывай немедленно! — взгромыхнула Марин. Её глаза сверкнули в свете лампы и луны. — Я хочу знать! Неужели ты действительно столь безжалостна, что смогла убить собственную подопечную? — подначила её девочка. Конечно, она так не считала, но ей просто необходимо было узнать от своей квами всю правду. Тикки, безусловно, очень много разговаривала с Маринетт, но эти разговоры были просты и пусты. Квами никогда ещё не объясняла что-то по-настоящему серьёзное, не делилась личными переживаниями, трагедиями…       Тикки молниеносно вскинула голову на Маринетт. Она-то надеялась, что этот рассказ, давшийся ей очень нелегко, заставит Маринетт задуматься о своём Коте, а она вместо этого обвиняет квами в безжалостности. Гнев заполонил всё нутро Тикки, так отчаянно надеявшейся, что Марин сможет догадаться, кто же скрывается под маской Кота Нуара, после её слов, но просчиталась — до Маринетт не дошло!       — Ты не можешь знать, насколько мне хотелось использовать соединённые талисманы и обратить время вспять! — вскрикнула Тикки, взлетая и тыкая девочку лапкой в нос. — Как мне хотелось этого! Но делать подобное запрещено. И мне пришлось смириться. А сейчас… сейчас, — она на минуту замолчала, набирая побольше воздуха. — А сейчас я стараюсь уберечь тебя, глупая, от ошибки, совершённой юной Бриджит. Я хочу, чтобы ты поняла, кого из них, — имея в виду Адриана и Кота Нуара, буркнула Тикки, — любишь. Хочу, чтобы ты не тратила время на метания между двумя парнями и готовилась к битве, — она попыталась отдышаться.       — Тикки, послушай, я…       — Хочу, чтобы ты не потеряла своего дурацкого Кота и не страдала так сильно, умоляя меня о красивой смерти, как Бриджит, — перебила подопечную Тикки, продолжая свою речь. Её голос хрипел и дрожал от натуги, глаза горели отчаянием. — Я просто хочу уберечь тебя! — она судорожно выдохнула и обессиленно упала прямо в подставленные ладошки Маринетт.       — Прости меня, Тикки, — прошептала глотающая слёзы Маринетт, целуя квами в красный лобик. — Умоляю, прости. Я просто хотела… хотела, чтобы ты всё мне рассказала. Я не считаю, что ты… — Дюпен-Чен всхлипнула. Тикки мгновенно облегчённо выдохнула. Значит, до Марин всё-таки дошло! Бешеная радость, вперемешку с ужасным облегчением, заполонила малую кроху с лапок до усиков.       — Всё в порядке, Марин, — выдохнула она, чмокая подопечную в ответ. — Это я вспылила… я виновата… Просто я так сильно за тебя беспокоюсь, что… Ох, Маринетт… — квами шумно выдохнула. А девушка в ответ покачала головой, прижимая квами к себе.       — Мы обе виноваты, — прошелестела Маринетт, едва шевеля губами. — Обе… И знаешь, я подумала, что должна всё-таки сделать выбор между Котом и Адрианом, — твёрдо заявила она. Из-за этой фразы Тикки резко захотелось стукнуть себя лапкой по лбу: возможно, до Марин и дошла вся серьёзность ситуации, но провести параллель между собой и Бриджит ей не удалось.       — Интересно… И кого же выбирает твоё сердце? — сдерживая внутреннее волнение, поинтересовалась Тикки.       — Я… выбираю Кота Нуара, — слова дались Маринетт нелегко, поскольку прощаться со своей первой любовью было невероятно трудно. Однако Кот был для неё важнее и ближе, хотя в последнее время она начала замечать, что нравится Адриану… Всё равно! Кот любит её уже довольно давно и очень сильно; она тоже любит его, так что довольно с неё переживать и разрываться на части. Пора успокоиться, как и советовала Тикки. Но успокоиться совершенно не получалось. Наоборот, девушка нервничала сильнее с каждой секундой, хотя и не сомневалась в правильности своего решения. — И сегодня я признаюсь ему в своих чувствах. Хоть мне очень больно отпускать Адриана, я…       — Да Адриан-твой-долбанный-Агрест и есть Кот Нуар! — не выдержав терзаний подопечной, звонко воскликнула Тикки. — Хватит уже изводить себя по пустякам! — грозно добавила квами и тут же сдулась. И снова в доме установилась тишина, но на этот раз она была недолгой.       — Значит, сегодня на патруле… — шокированная, но оттого не менее счастливая обладательница Камня Чудес Божьей Коровки лукаво улыбнулась, на удивление легко и быстро приняв свалившуюся на неё информацию. — Я точно смогу признаться ему в любви…         Маринетт поднялась на ноги, ощущая, как её сердце начинает биться в радостном предвкушении, а голова идёт кругом от накатившей волны облегчения. Подумать только! Ведь она мучала себя целую неделю, пытаясь понять, кого же на самом деле любит! А всё вышло потрясающе просто и одновременно ужасно удручающе — так много времени пропало зря! Ведь они могли уже быть вместе, причём довольно много времени!       — Маринетт, я… — попыталась начать оправдываться Тикки, приняв горящие возбуждением глаза подопечной за отчаяние. — Я знала уже достаточно давно, и ты…       — Ох, Тикки, если бы ты сказала мне достаточно давно, — ответила Марин квами её же словами, но всё-таки с улыбкой, — мы с Нуаром не изводили бы себя столь сильно и столь долго, но… сейчас это неважно, — она смущённо отвела взгляд в сторону. — Я не сержусь, правда. Но отчаянно хочу его увидеть… прямо сейчас…       — Так пошли смотреть, — довольно произнесла Тикки, подлетая к ней. Маринетт взволнованно-радостно кивнула, крикнула уже ставшую обыденной фразу: «Тикки, трансформируй меня», — и, превратившись в чудесную Ледибаг, быстро выскочила в окно. Ветер бил в лицо, играл с волосами, завязанными в забавные хвостики. А Маринетт прыгала с крыши на крышу, пытаясь подавить глупую счастливую улыбку, упрямо расползающуюся по её лицу.