Мальчик и его фестрал

А потом он умер. Без пафоса, без фанфар и даже без аплодисментов. Умирал он мучительно-долго и как-то совсем безнадежно, если можно так выразиться. Бессмысленно. Такая вот гадская дрянь: умираешь, а рядом — никого. А что ты хотел, Северус Снейп? Ничего он не хотел. Просто сдохнуть как человек — с достоинством. Выйти лицом к лицу против врага. Бросить ему в безносую рожу — словно древние рыцари перчатку — презрительное: «Авада Кедавра, мой Лорд!» И увидеть, как проблеск понимания поднимется со дна нечеловеческих красных глаз. А потом рухнуть на землю, прижаться к ней щекой и понять, что сделал все возможное, что все сделал правильно. Но это так, мечты. По правде сказать, ему никогда не везло с мечтами. Вот и смерть он встретил, как ему и полагалось, на заплеванном, покрытом вековым слоем пыли и мусора полу Визжащей хижины только потому, что у Его Темнейшества совершенно разыгралась паранойя и отказали умственные способности. А еще под рукой оказалась ручная змеюка. Одиночество, адская боль, подступающий к груди холод. Конец? Похоже, что да. Кто-то уходит, кто-то остается. И кстати… Где-то рядом привычно сопел Поттер. Северус тогда подумал, что узнал бы звуки этого дыхания даже через несколько толстых каменных стен, не говоря уже о тонких деревянных перегородках, изъеденных жуками-короедами. Когда столько лет дышишь с кем-то в унисон… Похоже, их взаимная ненависть, помноженная на долг, была гораздо больше, чем дружба, сильнее, чем взаимная любовь. Странное сочетание жизни и смерти — магическая предопределенность. И не нужно никаких дурацких пророчеств. Если бы у него оставались силы, он бы потратил их на улыбку. Правда, сил оставалось все меньше и меньше, а впереди маячил последний разговор. Смерть там или не смерть, а передать информацию мальчишке просто необходимо — иначе все окажется зря. «Собери… Собери…» Поттер и компания — как это было привычно! Даже символично, пожалуй. Круг замкнулся. Северус, похоже, успеет завершить свою сволочную миссию до того, как распрощается с сим малопривлекательным миром. — Взгляни… на… меня… Почему он всегда полагал, что у Гарри глаза Лили? И ненавидел его за это больше, чем за сходство с Поттером. Зачем убедил себя, что существует ради той, умершей семнадцать лет назад, а из его жизни исчезнувшей и того раньше? Глупый, глупый Северус Снейп! Все не так. Все совсем не так. И уже поздно что-либо менять. Оставалось одно утешение: он успел. Успел отдать мальчишке воспоминания. А уж сумеет ли тот воспользоваться ядовитым даром... Хвала Мерлину, Северус не увидит, как Гарри Поттер пойдет навстречу собственной смерти. Похоже, он ничего больше не увидит. Смерть приблизилась, тихо обняла, как когда-то мама, шепнула: «Пойдем…» А может, это ему только показалось? Наверняка показалось! Когда воздух зачем-то вновь наполнил его легкие, а сознание слегка прояснилось, Поттера уже не было рядом. Обморок. Дурацкий обморок. Должно быть, мальчишка решил, что зельевар откинул копыта… (Мордред бы побрал эти фестральи сравнения!) Впрочем, уже скоро. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Жизнь вытекала не «по капле», как об этом пишут в книгах, а сквозь прижатые к порванному горлу пальцы — тяжелыми, упругими толчками. И она была горячей. И пахла ржавым железом. Странно умирать, чувствуя запах собственной черной крови. Правда, где-то в карманах мантии у него должно болтаться несколько всегдашних флакончиков с зельями — из личного неприкосновенного запаса: заживляющее, кровеостанавливающее, кроветворное. Универсальный антидот. Но… Зачем? Кому станет легче, если он выживет? Снейп — не Поттер. Звания Всенародного Героя ему все равно не дадут — носом не вышел. Северус устало закрыл глаза. (На каждое веко словно опустилось по тяжелой свинцовой пластине — не поднять. И пусть. Так даже лучше, правильнее. Никто не заплачет.) «С ума сошел?! А как же я?!» Снейп даже вздрогнул от пронзительного крика, взорвавшегося в его уже начинавшей мерно гудеть пустотой голове. «Прости…» «Простить?! Если ты только посмеешь сдохнуть — я буду каждый день мочиться на твою могилу! Моча фестралов, знаешь, какая ядовитая?!» От этих злобных воплей на душе отчего-то вдруг стало тепло. Тепло и спокойно. «Ты будешь скучать?» «Нет!!! Не смей закапывать в навоз все, что у нас было! Не смей, тебе говорю!» «Я… Я выполнил все необходимое. Я… закончил здесь с делами. Назови мне хотя бы одну причину жить». «Ты ни разу не летал на фестрале!» Вот ведь глупость! Он и вправду ни разу не летал на фестрале — как-то все было не до того. А в последний год и вовсе не думалось о полетах — тут бы самому выжить и детей уберечь. И еще Поттер… Выходит, у него действительно осталось неоконченное дело? Смысл или… повод? Какая разница! Он приподнялся, опираясь на одну руку. Дрожащими пальцами другой ухватил пузырек. Синий. Заживляющее. Есть! Теперь полежать совсем немного, подождать, когда начнет действовать. Яд Нагайны будет вырубать сознание и тело медленно, если учесть, что часть его покинула организм вместе с кровью. Магическая составляющая, связанная с самой Нагайной? Остается надеяться, что кто-нибудь эту тварь все-таки убьет, учитывая, что она тоже крестраж — и действие змеиной темной магии прекратится. «Ты где, Северус?» «В Визжащей хижине. Ты не попадешь внутрь. Проход не рассчитан на… фестрала». «А на человека?» «Я… — он с тоской оглянулся вокруг: путь выйдет долгим, — я попытаюсь». «Попытайся», — настойчиво потребовал Александр. Северус выдохнул и опрокинул в рот еще один пузырек: противоядие. Искалеченное горло отказывалось глотать. Как он исхитрился влить в себя первое зелье? Видимо, иногда полезно отключать мозги и предоставлять действовать инстинктам. Ну же! Напоминало Адский огонь и черный лед Хель в одном флаконе. «Мерлин! Лучше бы я сдох». — «Еще успеешь». Опираясь на локти, он попробовал сдвинуть хоть на дюйм непослушное, уже почти совсем мертвое тело. Это было… невозможно. Нет, невозможно. «Шевели задницей, жалкий Нюниус!» Он что, сам это сказал? Нет, не он. «Ах ты, мерзкая кляча! Откуда ты взял такие слова?» «Из твоей головы, разумеется! Ню-ни-ус! Ню-ни-у-у-ус! Нюнчик!» Северус почувствовал, как внутри вспыхивает привычная ненависть. «Я выберусь и сверну твою жалкую шею!» «Сначала выберись, Нюниус!» Первый дюйм дался тяжелее всего. Второй уже легче. Третий-четвертый-пятый… Северус полз, извиваясь, как недобитый кем-то ядовитый гад в пыльной черной чешуе, обламывая ногти на руках, сбивая о жесткий пол колени, загоняя в лицо и тело занозы. «Какое счастье, — мелькнуло где-то на задворках сознания, — что мне не нужно преодолевать подземный ход… Что есть путь ближе». Разумеется, Темный Лорд не стал бы униженно пробираться тайными тропами, скрючившись в три погибели. Разумеется, он не снизошел до того, чтобы на обратном пути закрыть за собой дверь. А за дверью Северуса уже ждали. «Кажется, теперь я могу, наконец, умереть?» — подумал он, ощущая, как костлявое тело под ним взмывает вверх, стремительно отрываясь от земли, и как хлопают, точно влажное белье на ветру, огромные черные крылья. «Я тебе умру! — тут же откликнулся смутно знакомый голос. — Только попробуй!» * * * …Чем по праву мог гордиться жалкий городишко Коукворт, так это своим кладбищем. Кладбище было старинное, что называется, «с традициями». Один забор чего стоил! Солидная кирпичная кладка, черные вертикальные росчерки чугунной решетки и ровные ряды могильных камней с приличествующими случаю надписями: «От скорбящего супруга», «С любовью, всегда твоя Мэри», «Сойди под сень мою странник» — и прочее в том же духе. Было даже немного обидно, что на его могиле написали всего два слова «Северус Снейп» и даты «1960 –1998». Тридцать восемь лет. Салага! Когда после вошедшей в историю битвы решали, где хоронить погибших, больше всего хлопот, видимо, по старой привычке, доставил руководству Хогвартса и Аврорату ныне покойный Северус Снейп. Во-первых, его тело сгорело в прах, когда какой-то Пожиратель призвал Адское пламя на случайно попавшуюся ему на пути Визжащую хижину. Так что в гробу бывшего директора Хогвартса, бывшего убийцы, бывшего шпиона и злодея, а ныне всеми признанного, благодаря стараниям Победителя Волдеморта, героя было больше древесного пепла, чем чего-нибудь, напоминающего человеческую плоть. Во-вторых, его так и не решились похоронить рядом с остальными павшими защитниками Хогвартса возле гробницы Дамблдора. Видимо, даже оправданный (посмертно) Снейп был слишком одиозен и сомнителен, чтобы покоиться под сенью ее беломраморного сияния. Поскольку родственников у усопшего зельевара не обнаружилось, кто-то умный (и, несомненно, осторожный) подал идею похоронить его на родине, в Коукворте. Так и поступили. Никто не произносил прочувствованных речей, не лил слез. «Ежедневный пророк» ни словом не обмолвился о скромной церемонии. Похоже, боялись, что если сейчас начать взахлеб хвалить бывшего врага и предателя, то Снейп воспрянет из гроба, дабы высказать собравшимся свое негодование. А уж язык у покойного Снейпа всегда был преядовитейший. Нет уж, лучше по-тихому. Можно было предположить, что без пригляда и должного ухода могила быстро зарастет травой и сгинет в безвестности, однако ничего подобного не случилось. Кто-то к ней все же приходил, чистил от палой листвы и пожухлой травы, убирал с черного мрамора скромного памятника совершенно неуважительные потеки птичьих экскрементов. И никогда не оставлял цветов. Посмел бы только! Еще, не дай Мерлин, какие-нибудь пошлые лилии! Но и лилий он тоже не приносил. Просто стоял рядом с надгробием и молчал. Пятнадцать минут, двадцать, иногда почти час. А потом выходил за ограду, чтобы не привлекать к себе внимания других посетителей кладбища — и аппарировал. Уже пять лет подряд. Глупый мальчишка. Поттер. Вот и сегодня тоже: стоит и молчит. О чем молчит? Какое тебе дело, покойный Северус Снейп? Лежи себе в своей уютной могиле на прекрасном, спокойном кладбище родного Коукворта. «Он пришел поговорить с тобой в твой день рождения», — раздался в голове знакомый голос. «Он, вообще-то, молчит», — скривил губы Северус, машинально смахивая снежинку, нашедшую приют на кончике его и без того замерзшего носа. «Мы с тобой тоже, вообще-то, молчим. Просто ты не хочешь его слышать». Снег летел все гуще, почти скрывая от глаз крошечную фигурку в мешковатой маггловской куртке. Ощутимо холодало. Хотелось натянуть на голову шапку, если бы такая безобразная штука внезапно возникла в гардеробе Северуса Снейпа. Зима… Бр-р-р… Определенно, рождаться нужно было в июне. Или в июле, как тот же Поттер. Не повезло. «Вопрос о везении в твоем случае выглядит весьма спорно», — хмыкнул Александр, зябко подергивая шкурой. Северус всегда подозревал, что ему достался какой-то неправильный фестрал — нормальные фестралы не мерзнут. Пришлось привычно стащить с шеи теплый зеленый шарф, купленный на рождественской распродаже и намотать на Александра. Простудится еще вдруг… «Много ты понимаешь в нормальных фестралах! Кстати, мне вот тоже с волшебником не слишком повезло». Северус достал из кармана пальто пачку сигарет и закурил, щелкнув зажигалкой — ветер тут же потащил прочь тонкие струйки дыма. За эти годы бывший профессор Снейп оброс целым ворохом дурных привычек, перестал наведываться в магический Лондон, устроился на работу лаборантом в одну небольшую фармацевтическую компанию, благословляя судьбу и Альбуса Дамблдора, когда-то заставившего его обзавестись вполне легальными маггловскими документами. Имидж тоже пришлось сменить. Теперь вряд ли кто-нибудь из прежних знакомых, даже тот же Поттер, узнали бы его при встрече. Северус привык к потрепанным джинсам и перчаткам с обрезанными пальцами, побрился налысо, научился курить и обогатил свой словарь маггловскими ругательствами. Обитал он все в том же Коукворте. Снимал крошечную квартирку в огромном многоэтажном доме, где, разумеется, не было никаких каминов. Вечера проводил перед телевизором, а также за чтением справочников по химии или фармакологии. Магия у него после ранения толком не восстановилась: плескалась где-то внутри, вроде остатков вчерашнего чая в грязном стакане. Так что приобретением новой волшебной палочки он даже не стал заморачиваться, хотя кое-какие пустяки из прежнего дома в Тупике Прядильщика все-таки забрал. И крошечные сбережения из тайника в спальне — не пропадать же нажитому непосильным преподавательским трудом! Но на этом — все. Никакой ностальгии. Так и жил бы себе да поживал маггл со странным именем Северус Снейп, когда бы не фестрал. Именно эта прилипчивая скотина уволокла умирающего Снейпа на своем горбу к кентаврам, которые по какой-то странной случайности взялись его лечить. (Кентавры с фестралами не родственники ли по лошадиной линии? Четвероюродные племянники со стороны пятиюродной тетушки…) И вылечили, что интересно. Правда, потом очень вежливо проводили гостя до опушки Запретного леса, наказав больше никогда не показываться им на глаза. Хвала Мерлину, Северус не имел ни малейшего желания возвращаться. И даже, пожалуй, был бы счастлив в своей новой жизни, когда бы не весть, принесенная Александром — о Поттере, который с завидным упорством ходит на могилу своего бывшего врага. …Северус, зашипев от боли в обожженных пальцах, уронил догоревшую сигарету на снег. Ничего себе задумался! «Тебе надо с ним поговорить». «С кем?» «С тем мальчиком. С Гарри». «Еще чего! Я умер. Точка. Не стоит ворошить прошлое». «Ты еще жив, Северус. Ты еще жив. И он еще жив. Пока. Разве не видишь? Вина перед тобой сжирает его, точно проклятие…» «Какое мне дело до Поттера? Я отдал все долги». «Это не долг, Северус. Это судьба». Иногда Снейпу казалось, что Александр слишком много знает. А иногда — что он не знает ничего. Однако в словах фестрала было нечто, от чего Северусу никак не удавалось отмахнуться. «Мне никто не нужен. У меня есть ты». «Тебе нужны люди. Хотя бы один человек». Этот спор начался не сегодня. И до сих пор Снейпу каким-то чудом удавалось удержаться на краю. За оградой Поттер несколько раз провел рукой по черному памятнику, стряхивая нападавший снег, словно погладил холодный мрамор, и, развернувшись, медленно побрел к воротам. «Ну же!» — Александр нетерпеливо подтолкнул Северуса своим острым носом-клювом. Снейп почувствовал, что решимость оставить все как есть стремительно тает. «А ты?» «А я всегда буду рядом — нужно только позвать. Куда я от тебя денусь, глупый мальчик?» На «мальчика» хотелось привычно обидеться, но в то же время требовалось срочно принимать решение, не отвлекаясь на посторонние мысли — Поттер уже подходил к воротам кладбища. «Иди!» — фестрал сделал несколько шагов назад и будто растворился за белой пеленой усиливающегося снегопада. Северус остался совсем один. И лишь от него самого теперь зависело: будет ли он и дальше один. Пока в озябшей голове медленно ворочались нескладные мысли, ноги сами понесли его к воротам, оскальзываясь на свежевыпавшем снегу. «Надо будет купить новые ботинки — эти слишком скользкие», — подумал про себя Снейп, а вслух окликнул: — Мистер Поттер! Тот вздрогнул, словно увидел перед собой призрака. (По большому счету, именно его он и увидел.) Затем стянул с переносицы заляпанные снегом очки, одновременно протирая их полой куртки и пристально вглядываясь в черную фигуру, возникшую перед ним. Это был все тот же, правда, за минувшие годы заметно возмужавший Гарри Поттер. На его физиономии были написаны (в одно и то же время) неверие, оторопь и какая-то совершенно сумасшедшая надежда. — П-профессор? Вместо ответа Снейп подошел еще ближе, на расстояние вытянутой руки, и замер, не зная, что делать и что говорить дальше. Тяжелые, мохнатые снежинки таяли на бритом черепе Северуса, сбегая за шиворот ледяными ручейками. Поттер смотрел на него, он — на Поттера. Глаза мальчишки сияли, и они были абсолютно не похожи на глаза Лили. Конец 14.06 — 30.06.16