Гарнизон

— …ки Наруто теперь будет учиться с вами. Они с семьей недавно переехали, поэтому последний год вам придется провести вместе. Если у тебя будут вопросы — задавай их любому из одноклассников, думаю, они не откажутся тебе помочь… Голос учителя, чьего имени Наруто пока еще не запомнил, равнодушно-меланхолично лился по классу, фоном накладываясь на раздающуюся с задних парт болтовню. За ровными рядами парт сидело примерно 30 человек — лица некоторых из них казались даже знакомыми, хотя лучше все равно уточнить при непременно произойдущих вскоре «знакомствах», участие в которых никогда не приносило Наруто ничего приятного, но являлось обязательным этапом инициации принятия в коллектив. Он вполуха слушал голос учителя, надеясь, что тот уже скоро закончит разглагольствовать и отпустит его на место, чтобы не стоять, будто посмешище, перед этими настороженно-насмешливо разглядывающими его парнями и девушками. — Садись вон туда, возле окна, — подумав, учитель махнул рукой в сторону единственного незанятого места ближе к концу класса, и Наруто, что-то невразумительно буркнув себе под нос, торопливо пошел к указанной парте. Если бы их поставили друг перед другом, даже спустя двадцать лет, — Саске узнал бы его. Светлые волосы, манера вести себя так, словно чужое внимание было ему не слишком приятно. Даже когда им было лет семь, находясь в компании, Узумаки неосознанно дергал плечом, желая скинуть чужие взгляды. И вот этот маленький жест, наверное, не заметный, заставил холод пройтись по спине. Это… невозможно. Оставалось лишь сидеть и стараться не смотреть назад, куда уже обернулась половина класса. Похоже, Наруто не узнал его. И Саске не знал, что по этому поводу чувствует: радость или разочарование, ведь когда-то они были так близки. Пожалуй, даже слишком, что было не по себе, от того, что столь «опасный» человек может вернуться в его жизнь. Конечно же, они пялились. Заинтересованные, полные глупого любопытства взгляды липли к телу, как будто физически ощущаясь неприятной, скользкой пленкой, которую хотелось поскорее стряхнуть с себя при первой же возможности. Бросив в ответ пару хмурых взглядов по пути к своему месту, Наруто опустился на стул, закинув рюкзак под парту. Теперь он был равный им, не стоял навытяжку, как какая-то знаменитость, и ничем не отличался от остальных. На этом моменте он позволил себе мысленно усмехнуться. Не стоит надеяться на теплый прием — скоро здесь будет так же, как и раньше, он не будет обычным и принятым в компанию одноклассником, у которого можно списать домашнее задание или пройтись вместе по пути домой. По крайней мере, прошлый опыт решительно отметал такой исход, подсказывая, что нужно держать оборону изо всех сил. Радовало только одно — этот год последний, где бы он ни проходил. А дальше уже будет неважно. Учитель быстро вернул внимание класса к доске, но не их мысли. Саске же ощущал, как горит спина, как хочется встать и развернуться, взглянуть в изменившиеся черты лица. Но вместо этого сидел, стараясь не шевелиться, словно это могло помочь. Сработать. На протяжении всего года. Словно Наруто мог испариться и исчезнуть. А еще пропасть, словно фантасмагория, которой стоило развеяться. А еще хотелось спросить: зачем? Зачем тот вернулся туда, откуда ему удалось вырваться, уехать, ни сказав ни слова, и Саске ощущал такую боль, когда понимал, что двери знакомой квартиры никогда больше ему не откроются. Порывшись в недрах рюкзака, Наруто, наконец, достал оттуда первую попавшуюся тетрадь и ручку, делая вид, что, как и все, увлечен объяснением темы урока. Учебный год только начался, так что можно было радоваться хотя бы отсутствию домашнего задания. Искоса поглядывая на ближайших соседей, он изучал и анализировал обстановку, прикидывая, как в дальнейшем будут складываться отношения с этими людьми, и кто из них является тут негласным лидером. С этими всегда было больше проблем — привычка самоутверждаться через новичков и любых «не таких» сохраняется в компании независимо от возраста, и давно уже наскучила однотипностью сюжета. Не хотелось бы начинать первый учебный день со скандала и вызова к директору, откуда его будет забирать возмущающаяся всю обратную дорогу мама. Еще раз оглядев сидящих впереди одноклассников, Наруто, чуть нахмурившись, задержал взгляд на чьем-то растрепанном, черноволосом затылке. Похож. Или все-таки не он? Со спины не разобрать, да и не факт, что он до сих пор носит ту же прическу, как в детстве. Но необходимость выяснить этот вопрос наверняка жгла теперь изнутри, заставляя считать минуты до звонка на перемену, хоть Наруто так и не решил, чего хочет больше: чтобы это был его прежний друг или кто-то другой. Звонок был сущей пыткой. Саске казалось, что колокол, отправляющий на гильотину, звучал, примерно, так же. Во всяком случае, он ощущал себя так, словно не мог ничего поделать с предстоящей неизвестностью. Даже задержавший урок учитель лишь оттягивал неизбежное. А потом, когда с мест вскочили самые шустрые, Саске так и остался сидеть за партой, держа ручку занесенной над листом, и ожидая, когда наконец тот выйдет и пойдет мимо. Причина для разговора была подобрана самая невинная. Остановившись возле парты сидевшего неестественно прямо черноволосого парня, Наруто быстро скользнул взглядом по его лицу, а затем спросил: — Можешь дать мне расписание? И домашку, если вам что-то уже задали. Он намеренно дистанцировался от остальных, по привычке предпочитая быть в стороне. Все равно слащавые попытки подружиться не заканчивались обычно ничем хорошим. В том числе, и для разбитых носов прежних одноклассников. Саске не смотрел на Наруто. Только упрямо на черную точку, что расползалась под кончиком ручки. А потом, когда реальность надавила слишком сильно, Саске поднял взгляд и откинулся на спинку стула, чтобы усмехнуться. — Разве тебе не рассказали, что все можно узнать на сайте школы, — и после добавил, пробуя слова на вкус спустя долгие годы. — Узумаки Наруто. Голос был похож. Так, наверное, мог бы измениться голос его друга спустя много лет, из по-детски не оформившегося, став более взрослым и глубоким. По крайней мере, в нем можно было угадать знакомые интонации, которые укажут правду куда вернее. И все же Наруто не знал наверняка — дурацкая память на лица, стирающая все лишние образы, стоило потерять их надолго, и вот он уже напряженно всматривается в тонкие, немного болезненные черты лица этого парня, оттягивая принятие истины, к которой все больше склонялся. Если это все же он… может быть, просто не узнал его? Вернее, не хочет демонстрировать «радости встречи» с давним приятелем. С тех пор многое могло поменяться, если его жизнь стала лучше, то глупо винить человека за отказ добровольно забираться в эту яму, из которой тогда мечтали выбраться они оба. — Не сказали. Тогда скажи сайт. — Засунув руки в карманы, продолжил Наруто, чтобы потянуть время еще немного. — У вас всех так по-хамски встречают? Саске знал, это Наруто. И если минут сорок назад он ещё надеялся на галлюцинацию, то сейчас, смотря на то, как растягивается ткань, а руки исчезают в карманах, был уверен — Наруто настоящий. И, не смотря на остальных, стоял перед ним. За ушами заскребло. Учиха скривил рожу. — Только таких особенных, как ты, — а потом, излишне рьяно вернувшись в прежнее положение, развернул к себе тетрадь, положил боком, и написал на полях короткий адрес. — Или тебе ещё и с интернетом помочь? — спросил Саске, внезапно осекшись, а не звучало ли это как попытка напроситься домой. А ведь лет двенадцать назад все и было бы совсем иначе. Достав из кармана телефон, Наруто сфотографировал написанное. Хорошо, что современные технологии развиваются с каждым днем, и можно свести количество контактов с людьми к минимуму. Домашнее задание на сайте, учебники в электронном виде, чтобы не просить у соседа, если забыл свой — удобно. Отгородиться виртуальным миром от идиотизма и непрошибаемой тупости окружающих, и, может быть, здесь вполне получится выжить. Оставалось только решить последний важный вопрос наверняка, чтобы не корить себя потом за то, что сам все испортил, поторопившись с выводами. — Как тебя зовут? — копаясь в телефоне, спросил он парня, втайне все же надеясь, что не обознался. Он сам не знал, почему хотел все усложнить, но желание услышать знакомое имя как будто бы делало их короткий разговор не бесполезным. Вопрос — словно тонкая металлическая пластина, вставленная вдоль позвоночника. Вроде бы и держит, а хотелось бы избавиться от нее, выкинуть, выдернуть с кожей. — Учиха Саске! — послышалось со стороны доски. И там, словно насмешка над ситуацией, стояла Карин. Учиха готов был поклясться, что все мироздание было против него. Особенно сейчас, ведь, быть может, он назвался бы Хошикаге Бо? Глупо, правда, если учесть, что учиться им в одном классе. Саске смотрел на девушку, которая явно искала его по классу, с тетрадью в руке, а потом, поправив очки, все-таки нашла объект и направилась к нему. — Поговорим позже, — процедил сквозь зубы Саске, а потом коротко и зло посмотрел на Наруто. — Если твоя память, конечно, за это время не стала настолько короткой, что забудешь и об этом. А потом поднялся, решив дойти до Карин до того, как она появится здесь, и начнет спрашивать о Наруто. Ее он не знал. В годы своей жизни здесь Наруто ни разу не видел эту очкастую, стервозную девицу с выражением какой-то брезгливой нервозности на лице, хотя, конечно, не мог упомнить всех, с кем тогда общался. Он проводил взглядом отошедшего бывшего друга — надо что-то решать, и поскорее, пока ситуация не стала еще затянуто-глупой. — После уроков подожди у главных ворот, — бросил Наруто в спину Саске достаточно громко, чтобы тот услышал. Он так и не придумал, что скажет, и о чем попытается расспросить его — годы вполне могли разметать их по разным сторонам того противостояния, — и выяснить это наверняка стоит как можно скорее. Саске бросил взгляд через плечо, а потом был сражен нахлынувшими из уст девушки вопросами: — Это кто? — тут же спросила она, тыча корешком толстой тетради тому в грудь, на что Учиха лишь шикнул и вырвал у нее готовую работу, которую класс Карин написал еще с самого утра. А им же предстояло пройти через это лишь завтра. На вопрос он отвечать не хотел, равно как и то, что думать о том, кем можно было назвать человека, свалившегося словно снег на голову. Саске совсем не был готов к этому, похоронив прошлое когда-то давно, и не готовый встречать мертвецов оттуда. Но знал, что после факультатива придет. А пока — можно будет сидеть на уроках, и не думать о том, что Наруто думает о нем. Не обязан думать. По привычке засунув руки в карманы, Наруто стоял, подпирая плечом бетонную ограду школы, стараясь придать лицу не слишком заинтересованный вид. Не хватало еще, чтобы Саске подумал, что ему это важно, пусть даже так оно и было. Первый день прошел достаточно тихо, хоть и дал определенные намеки о том, с кем из одноклассников отношения не сложатся никогда. Пока его не трогали — скорее игнорировали, задав несколько дежурных вопросов о том, где он жил раньше и почему попал сюда, на что Наруто предпочел отвечать максимально односложно, надеясь, что это отвадит хотя бы менее назойливых. Впрочем, долго скрывать историю своей жизни все равно не удастся — пара услышанных имен оказались знакомыми, выплыв из памяти, как только понадобились. Им ничего не стоит настроить против и остальных, теперь это дело времени. Чуть прищурившись от яркого солнца, Наруто всмотрелся в выходящую из здания толпу, надеясь увидеть в ней Саске. Саске с этой толпой не смешался, выскочив и почти тут же скрывшись за углом, чтобы прикурить сигарету. Он все еще не был уверен, стоит ли идти, и теперь, когда думал, еще больше волновался. Пора было кончать. В конце концов, это всего-то глупое воспоминание, к которому нет никакой привязки в теперь. Саске вышел навстречу, когда уже никого не было, и надеялся, что там, за столбами, никого не стоит, чтобы перевести разговор на чуть позже. К моменту его появления Наруто успел немного потерять терпение, хмуро разглядывая приближающуюся к воротам фигуру. За день ему не показалось, что Саске так уж плохо живется в классе, или что у него есть какие-то проблемы. Наверняка он все уладил, выкрутившись из неприятностей, — в уме ему не откажешь. — Живешь там же? — задал Наруто первый вопрос, чтобы с чего-то начать, и знать, куда идти. Если семья Учих не переехала — им сейчас в одну сторону. — А ты, поди, помнишь? — в тон тому вопросом на вопрос ответил Саске, а потом прыснул. Рук из штанов он не выпускал, школьная сумка била по бедру. — Там же. И, смотря на осточертевшую за годы дорогу маленького городка, хмыкнул. У Наруто за это время вся жизнь прошла. А он…тухнет в этой дыре, не в силах вырваться из чертова круга возложенных на него надежд. — Скажи… — Наруто уверенно направился знакомой дорогой, оставляя за спиной шумную толкотню школьного двора с его криками, смехом и визгами, — а ты уже научился всему, что умеет твой великолепный брат, или только собираешься? Наверное, не стоило начинать разговор с такого замечания, тем более, Саске еще не успел себя ничем проявить, но глухая, мутная злоба, душившая с самого утра, когда только вышел из дома, наконец вырвалась наружу. Потому что больше не нужно сдерживаться, убеждая себя, что все в порядке, что перемены к лучшему. То, что на вопрос не ответили, было так в стиле Наруто, что Саске даже не стал задавать его дважды. Судя по тому, куда ведет — ответ очевиден. Зато от второй части, Саске почувствовал прилив злости. Растерянности и невозможности дать полный ответ. — Гробить свою семью и убивать людей? -. Как можно беспечней сказал Саске и сам же поморщился от яда в голосе. — Не всякий способен быть мудаком. Это звание. Злоба в душе на миг замерла, рассыпалась на кусочки, из которых собралось что-то другое, легкое, обнадеживающее, похожее на радость, если только такая контрастная смена эмоций вообще бывает у людей. Неужели не поддался? Не принял заранее уготованную ему судьбу, как и сам Наруто, оставаясь верен собственному, а не навязанному, выбору? В детстве Саске любил брата, стараясь во всем на него равняться — Наруто помнил, что тот и правда был умным, способным мальчиком, которому предсказывали большое будущее. Что думал на этот счет он сам, Саске с Наруто наверняка не знали, но, судя по всему, не сильно противился, если из некогда восхищающего кумира стал «мудаком», по словам бывшего друга. — Оскорбляешь старшего по званию?.. Не боишься, что я кому-нибудь расскажу? — Наруто все еще не мог верить и потому пытался найти в речи Саске хоть одну зацепку, убедившую бы, что надеяться на прошлое бессмысленно. Сколько бы время не прошло, а разговоры остались одни и те же. И это раздражало, словно, несмотря на время, которое Саске был заткнут за пояс города, Наруто пытался вести себя так, словно ничего не случилось. — А ты не покорил большой город? — с издевкой спросил он. — Видишь, по тебе соскучился и решил вернуться, а то кому ты тут еще нужен будешь, кроме меня. Саске упорно не выходил на настоящий конфликт, оставаясь на уровне скорее дружеских, чем серьезных, подколов, сколько Наруто ни пытался расшевелить его, чтобы наконец отбросить все эти условности. Это в фильмах герои бросаются друг другу в объятия после долгой разлуки, уверяя, что помнили и ждали, а здесь… он искоса глянул на идущего сбоку парня — едва ли он стал сентиментальным за прошедшие годы. Жизнь каждого из них была слепым пятном для другого — потерялись контакты и связи, и хоть можно было отыскать по имени в соцсети, Наруто сознательно не сделал этого, внутренне признавая свой страх увидеть в фото и записях на странице совсем новый, посторонний образ, выросший из когда-то важного для него человека. Саске шёл широкими шагами, смотря под ноги, и, наступая, давил подошвой опавшие листья. — Ты же не об этом хотел поговорить, — он быстро вернул Наруто на серьезный лад, а потом развернулся на пятках и встал. Неожиданно и резко, словно не пытался секунду назад перегнать Наруто, а давно стоял здесь. — Хочешь узнать, чего я добился? Ничего. Доволен? А скажи, чего добился ты, раз вернулся в эту дыру? Наруто тоже замер, ссутулив плечи и уставившись на один из соседних домов, стоящих в отдалении на пустынной улице. Он все еще не знал, о чем и как говорить с Саске, не знал, примет ли тот его объяснения, станет ли вообще в их отношениях что-то, как раньше. — Папу перевели обратно, — медленно, словно пробуя слова на вкус, сказал он. — Поэтому мы вернулись. Он говорит, что надо потерпеть только год, а потом я смогу поступить в приличный институт и переехать туда, где привык жить. Повернув голову вбок, он посмотрел на бывшего друга, уже без злобы, не пытаясь задеть, а только гадая, поймет ли он, что и этот, запланированный отцом, путь — не его личный выбор. Саске чувствовал, как тяжело давались слова, как кто-то другой тянул за ошейник, надетый на шею Наруто. Но тот вернулся, позволил его одеть снова, однажды побывав на свободе. И, вроде бы, Саске понимал, что тому должно быть сложнее, но не мог ничего с собой поделать и ненавидел его. — Тебе завидовал каждый второй, и он же готов был лизать жопу, лишь бы ты рассказал о свободе, — коротко сказал Саске, и понимал, что по-своему прав. — Они мечтали об этом, но пойдут по стопам родных, дроча на твои рассказы. Вот тебе примерный расклад. — А ты завидовал? — Наруто понимал, что скорее всего услышит «да» — вполне логичную и правильную реакцию на чужое везение. Зависть может идти бок о бок с дружбой, не разрушая, не гася ее, а просто став дополнительной стороной, которая поддерживает получившееся равновесие. Плевать, что там будут делать другие, с ними-то все как раз очевидно, а что теперь делать с Саске — Наруто не понимал. Обвинительная горечь в его словах звучала так, будто он специально подтасовал себе этот выигрышный билет на свободу, назло другу сбежав подальше и забыв его навсегда. Но и это нормально. Было бы странно, прими он все как данность, покорно согласившись с превратностями чьей-то судьбы. — Я ненавидел тебя, — последовал странный ответ. Но Саске говорил серьезно, не стискивал зубы, а так, словно случайно попутал слова. И всё-таки, было ясно, Саске не врал. В восемь лет все чувства настолько натуральны, что тяжело сделать вид, словно все хорошо. Все не было хорошо, и зияющая рана была столь большой, что не заросла даже спустя годы. — А мне было тебя жалко, — признался Наруто, зная, что Саске не приемлет этого чувства по отношению к себе. Но говорить надо было начистоту. — Я думал, что у меня появился шанс все исправить и сделать лучше, а у тебя он так и не появится, поэтому жалел, что ты остался тут. Даже спрашивал тогда маму, не можем ли мы тебя взять с собой. Он брели куда-то дальше, и в мыслях лениво клубилось предположение, что, может быть, сейчас они наконец подерутся, совершив тот обряд «инициации», что не случился в школе, но обязательно должен сопроводить любое вступление в новый этап существования. Что у Саске, наверное, жесткие, умеющие бить наверняка кулаки, а уличная пыль будет набиваться в ноздри, заставляя глупо отфыркиваться посреди потасовки, из которой их здесь некому разнимать. От этих слов передернуло. Саске буквально ощутил пощечину от омерзительного слова, которое никому не позволял говорить по отношению к себе. Но Наруто не знал. Еще не знал. И не должен был узнать. — Заткни пасть, — рявкнул Учиха, снова разворачиваясь, продолжив идя по тротуару дальше. — Что толку от твоей жалости. Его реакция против воли вызвала улыбку, не к месту лезущую теперь на лицо, хотя, обычно, позволять себе расслабляться в присутствии чужих было чревато не слишком приятными последствиями. В прошлой школе мало кто из одноклассников мог бы похвастаться, что видел Наруто улыбающимся — хмурый прищур глаз и сжатые губы были его обычной маской для общения вне дома. Только Саске в детстве позволялось видеть его иным. — А я больше и не жалею, — каким-то странно повеселевшим голосом продолжил Узумаки. — Ни тебя, ни себя, ни вообще кого-то. Это в детстве казалось, что если делать все правильно, слушать родителей и не спорить со взрослыми, то обязательно победишь и достигнешь задуманного. Вот ты, вроде, был тогда примерным ребенком, но, кажется, не особо рад своей нынешней жизни? И, получается, что ни тебе, ни мне, не поможет эта глупая игра по правилам. Хотя и на бунтаря ты как-то не тянешь. Судя по их небольшой беседе, последнее было подмечено точно. Саске выглядел скорее усталым, потерявшим интерес к свершениям будущего, за которые им смогут гордиться родители, но никак не готовым пойти наперекор, человеком. Саске обернулся, пошел спиной вперед, зло смотря на Наруто, он щурился, словно мог рассмотреть все, что скрывалось под этой изменившейся внешностью. Что именно там происходит. — С чего ты взял, что я сейчас не примерный ребенок? — процедил Саске и вздернул подбородок. — С чего ты решил, что все готовы устроить бунт? Только потому, что тебе кто-то вдолбил в твою светлую голову? Или, быть может, ты видел, как вырывались другие? Или рассказать о старшем брате Сая, который вернулся с пробитой головой? Его злость помогала хоть как-то встряхнуться, вылезти из болота, в котором он медленно тонул день за днем, понимая, что иных вариантов нет, и пока придется приспосабливаться. К мечтаниям родителей, оценивающим взглядам сверстников и одиночеству вокруг. Быть одинокими вдвоем ведь легче, а Саске по-прежнему выглядит так, словно был отсечен невидимой стеной от людей, которые могут только смотреть, но не взаимодействовать с этим нетипичным экспонатом. — С твоим отцом сложно быть бунтарем, — понимающе кивнул Наруто. — Но если ты примерный, радующий предков сын, то откуда такие страдания, что ничего не добился? Они уже все распланировали, надо только плыть по течению и выполнять задания. Вон, даже подружку тебе нашли, кажется, — вспомнил он недавнюю сцену с Карин. — Хотя на вид она страшноватая, ты хоть поотказывался для виду вначале? Саске хотел поспорить. И с тем, что течение зачастую бьёт о скалы таких вот инертных, выбрасывая на берег и заставляя умирать, под палящим солнцем. Но что делать, если ты не умеешь плавать, а река бурлит от количества едких кислот? Но Наруто сменил тему. Карин? — У нас завтра срез знаний, — и снова Саске почувствовал себя выше и лучше. — И это деловой договор. Наруто против воли рассмеялся: — Договор? Типа брака по расчету, что ли? Надеюсь, сделка была выгодной, хотя не знаю, что такого она могла предложить взамен — с нее и взять-то нечего, кроме дебильных очков. Он нес эту чушь, накручивая себя вновь. Потому что Саске упорно не отвечал предполагаемой реакцией, потому что они оба уже полностью признались друг другу в полном личном бессилии против обстоятельств, потому что впереди будут только такие, наполненные горечью собственного поражения, дни. — Да почему ты такой смирный?! — не выдержав, Наруто схватил Саске за предплечья, разворачивая к себе, чтобы орать больше обращенные к самому себе упреки. — Нравится быть равнодушным убожеством, которому плевать, что за него выберут?! Саске не сразу отреагировал, но потом перехватил руку и сжал запястье смотря тому в глаза. — Я тебя не знаю, — и звучало как крик души, как мольба. Как предупреждение. — Я не знаю тебя, Наруто. Мой друг уехал, и я убедил себя, что он попал под колеса поезда. Поэтому понятия не имею, кто ты. Они стояли, перехватив руки друг друга, будто в причудливой танцевальной позиции, выход из которой значил бы полный разрыв этого короткого, но такого живого сейчас, контакта. Наруто быстро облизнул губы. Все слова покинули сознание, чтобы не мешать ему заполняться новым, нежеланным откровением — Саске действительно не нужно все это. Он смирился и принял то расставание, он имеет право забыть о прежних, хороших временах, которые больше не повторятся, и со стороны его бывшего друга будет большой подлостью заставлять верить в возможность выбраться. Наруто есть с чем сравнивать, Саске — нет. Можно заманить волнующими историями о жизни в большом городе, где так легко затеряться, став неинтересным даже соседям, но для него это так и останется сослагательным наклонением, а реальность ударит в спину грозными окриками отца и презрительно-равнодушными взглядами брата. — Удачной карьеры… папенькин сынок, — раздельно брошенные в лицо слова стали финалом, точкой, после которой бессмысленно продолжать, и, вырвав запястье из чужого захвата, Наруто торопливо зашагал вперед. Саске тут же одернул руку, словно Наруто превратился в раскаленный металл, а мгновение задержки могло стоить жизни. Не мервецки холодным, которыми бывают закопанные под землю трупы, хотя слова оставались в голове, словно приговор. Он развернулся и быстро пошел в сторону дома. Даже теперь, когда он торопился как можно скорей уйти, спрятаться, он не мог не думать о Наруто, и вслушивался в шаги, словно те могли развернуться и пойти к нему. Наруто шел не оглядываясь. Все, что могли, они друг другу сказали, чего же еще ждать, пытаясь доказать отрицаемые истины и настроить на иной выбор. Удивительно уже то, что они так мирно разошлись, что Саске всего лишь смирился, а не принял навязываемые им с детства идеалы как свои. Будь он чуть смелее, и на него можно было бы надеяться, видя родственную душу, а так… Наруто не планировал кого-то менять и переубеждать, терпеливо прощая ошибки, неудачи и страхи. Хватало и своих забот. — Мам, ты приготовила поесть? — крикнул он с порога, вернувшись домой и расшнуровывая кроссовки. Время обеда напомнило о себе настойчивым урчанием желудка, что даже отвлекало на время от всех проблем кажущегося таким долгим дня. — А что я, по-твоему, делаю? — отозвалась Кушина, и выглянув с кухни посмотрела на часы, висевшие в коридоре. Те говорили, что до трех еще пятнадцать минут. Собственно, об этом она и сообщила сыну. — Так что подождешь. И назидательно покачала половником, словно тот был дирижерной палочкой, а потом, вмиг смягчившись, улыбнулась сыну. — Как снова на старом месте? — Так же мерзотно, как и раньше, — как всегда прямолинейно поделился впечатлениями Наруто. — Ничего не изменилось, ну разве что эти придурки подросли и обзавелись типа «собственным мнением». Не было смысла скрывать от матери свои эмоции — она и так давно знала его отношение к переезду, хоть и пыталась показать ему в этом событии положительные черты, надеясь подбодрить на свой лад. Наруто только надеялся, что она полностью забыла о Саске и не будет спрашивать ничего о том, встретились ли они уже в школе. Но мироздание не было столь милосердно. И выдохнув, Кушина все-таки покачала головой. — Но разве ты не встретил Саске? — спросила она, и тут же, словно оправдываясь, сказала, — Я видела Микото-сан на местном рынке. Знаешь, они все еще проводят их по четвергам, а не каждый день… Придется привыкать закупаться на неделю вперед. И тихо засмеялась, а потом серьезно посмотрела на Наруто. — Ты больше себе накручиваешь, Наруто. Позволь жизни полюбить тебя. — Встретил, — пожал плечами Наруто, уйдя в ванную и за шумом воды скрывая свой односложный ответ. Жизнь предпочитала с размаху окунать его в неприятности, заставляя всегда держать ухо востро, чтобы сгладить возникающие последствия. Они с матерью существовали как будто в разных мирах, с каждым годом все дальше уходящих друг от друга, и она с легкомысленной нежностью наблюдала за отдалением сына, считая, что он со временем образумится и перестанет видеть все в черном цвете. — Я хочу есть, — напомнил Наруто, заняв свое место за столом в углу и подвернув под себя ногу. — Только не снова вареные овощи — они мерзкие. А Кушина все понимала, что тот самый возраст, что юношеский максимализм, страх перед будущим. Только вот будущее могло бы быть проще, иди он давно устланной дорожкой. — А ну! — и все-таки поставила тарелку перед Наруто. Вареная картошка с кружками моркови и соцветиями брокколи. — Это они там, в городе, мерзкие, а здесь все куда чище! Уныло уставившийся на вегетарианский обед Наруто подумал вначале демонстративно отказаться от еды, но помня о живом, вспыльчивом характере матери, предпочел в этот раз уступить. Выслушивание еще и ее долгих и шумных объяснений о полезности овощей, после множества полученных в школе впечатлений, окончательно собьет настроение в ноль. — Папа будет работать с теми же людьми, что и раньше? — быстро сунув оранжевый морковный диск в рот, Наруто зажмурился и принялся быстро жевать, почти не чувствуя вкуса. А ведь морковь тут была сладкой, хоть и мелкой. Совсем не такой, какой травили в городе. Кушина думала так, облокотившись о столешницу и смотря на сына, который вновь вернулся в родные пенаты. Надо лишь найти смирение. — Не уверена, что многие еще работают здесь, кроме того, он приехал сюда с повышением, — и, вспоминая Минато в чистом кителе, мысленно улыбнулась, а потом тряхнула головой. — Может быть, сам спросишь, когда он вернется? — Может, он убедит их, что сидеть здесь с его умениями и званием глупо? — вырвалась у Наруто так толком и не отрепетированная фраза. — В большом городе и возможностей для него больше, да и у нас нет здесь друзей или родственников, ради которых нужно оставаться. Ну зачем нам тут сидеть просто так! Идти напролом, с бараньей упертостью утверждая, что любое родительское согласие перед вынужденными обстоятельствами — бред, не даст результата. Это было проверено множеством попыток, из которых Наруто разве что уяснил для себя, что родители, живущие в наспех склеенной из почти сбывающихся надежд и мечтаний реальности, просто не видят в ней тех изъянов, что видит он. Может быть, если зайти с другой стороны, сыграть на гордости и амбициях отца, такая хитрость даст больше пользы? Кушина уже который раз слышала это, и который раз приходилось объяснять, ставить условия и просто уходить от беседы. — Твой отец должен поставить на место эту часть, — напомнила Кушина. Они не раз поднимали тему в другом городе. — к тому же, здесь его корни. А еще Минато был слишком преданным делу, буквально женатым на работе, а не семье. Но Кушина приняла его таким, со всеми недостатками, и моталась по стране, словно ничего ей это не стоило. И этого же ждала от сына. — Армия без полководца — кучка дикарей. — Ну, еще бы, тебе ведь есть с кем здесь поболтать и сходить вместе на рынок, а большего и не требуется, пока все тихо и спокойно, — никак не унимался Наруто, намекая на давнюю подругу своей матери — мать Саске. В детстве они часто выводили детей гулять в одно и то же время, постепенно сойдясь и испытывая друг к другу какую-то почти родственную привязанность. Будь все как раньше, этот расклад позволял бы невзначай заходить домой к приятелю, оставаясь на обед с их семьей, Саске бы точно так же приходил к ним на выходных, чтобы вместе поиграть в компьютерные игры, или остаться с ночевкой, с позволения отца. Наверное, из чего-то подобного и складывается дружба, проносимая через годы. — Спасибо, — поблагодарил за обед Наруто, наскоро выбрав с тарелки крупные куски картофеля, и поднялся из-за стола. Портить себе настроение выслушиванием очередных поучительных историй от матери ему хотелось еще меньше, чем доедать пресные, безвкусные овощи. Но Кушина выдохнула, смотря на своего сына. В нем просто не хватало смирения. Если бы Наруто понял, что взрослых не существует. Не стоит тратить время, отведенное на жизнь, на то, чтобы выяснять отношения, решать внутренние конфликты. Иногда надо просто жить, искать счастье даже в крупицах песка под ногами. — Не пойдешь к Саске? — крикнула она, уже собирая посуду со стола. Пустую тарелку тоже. Обед уже закончился, а Минато не пришел. Значит, сидел там в столовой. Или опять пропустил, как бывает. Слишком уж зациклен на работе и результатах. — Да чего ты с ним привязалась?! На фиг он мне сдался вообще! Обычно, Наруто старался не грубить родителям, и в целом их отношения были практически мирными и дружественными, за исключением немногочисленных принципиальных моментов, типа работы отца и будущего самого Наруто. Но бесконечное упоминание Саске вывело из себя, заставив чуть успокоившиеся нервы снова взвиться до предела натянутыми нитями, на которых как будто подвесили тело, настойчиво ведя по заданному маршруту. Кушина посмотрела туда, где за дверью комнаты скрылся единственный сын, а потом в сердцах сжала края тарелки и с шумом поставила ее на стол. Держать себя в руках… — Мне надо, чтобы ты передал кое-что Микото, — крикнула Кушина, зная, что в небольшой квартире Наруто не мог ее не услышать. — Это обязательно? — отозвался тот несколько секунд спустя. Вспышка гнева еще не прошла, заставляя сердце учащенно биться, а весь мир — выглядеть каким-то резким и отточено-острым, будто ждущим, чтобы он совершил новую ошибку. — Вот прямо сейчас идти? — Наруто снова возник на кухне, всем своим видом показывая, что сделает матери великое одолжение, если сходит по поручению. Но Кушина, от который вспыльчивость передалась и сыну, быстро обернулась и поджала губы. Держать себя в руках. — Можешь сходить позже, — и на мгновение прикрыв глаза, добавила. — Вам же, наверное, уроки задали. Всё-таки выпускной класс. А после повернулась к навесным шкафчикам на такой незнакомой кухне и раскрыла двери, словно думая, за что схватиться. — Ты же не станешь как там?.. Забивать на «профильные» предметы? — Не стану, — в голосе Наруто прозвучала легкая насмешка. — Все равно гулять здесь негде и не с кем. Так что буду учиться изо всех сил. Он вернулся обратно в комнату, завалившись на кровать с телефоном, бездумно листая страницы глупых пабликов и подборки картинок. Как ни странно, это успокаивало, возвращая на место взметнувшиеся в беспорядке чувства, за которыми обычно приходило тихое, почти умиротворенное равнодушие ко всему. Сейчас здесь был только он сам и мегабайты электронной информации, что оставались его единственной отдушиной. Рассудив, что его как новичка вряд ли будут спрашивать на уроках в первые дни, Наруто даже не заглянул в домашнее задание, зато, выйдя из комнаты пару часов спустя, выглядел куда бодрее, вытравив из себя всю прежнюю случайно вспыхнувшую агрессию. Одиночество, как обычно, все наладило. — Так чего там нужно сделать, мам? — позвал он, вспоминая о просьбе. К тому моменту и Кушина уже пришла в себя. Она смотрела поверх газеты, что обычно оставлял отец с утра на и столике, и словно задумалась над вопросом, пытаясь вспомнить, а о чем же, собственно, речь. — Я уже позвонила Микото, — сказала Кушина, — по сути, она придет сама. Всё-таки… Столько лет не виделись. И словно в насмешку, в дверь позвонили, чужой незнакомой перетрелью. Наруто оглянулся через плечо в сторону прихожей — скорее всего, это и была мама его бывшего друга. Первым желанием стало вновь спрятаться в комнате, исключая себя из этого визита, который явно не относился к нему, но это только подтвердило бы собственную слабость перед обстоятельствами и людьми. — Кто там? — громко поинтересовался Наруто, возясь с еще непривычной защелкой замка и наконец открывая дверь. Там было молчание. Могло показаться, что кто-то пошутил и позорно сбежал по лестнице, или притаился, прижавшись к стене, ожидая гнева потревоженных хозяев. — Это Саске, — отозвался голос, и было ясно, что говорит он явно через силу. Видно, что ему это не слишком нравилось, но и сбегать он не собирался. Дневная размолвка сейчас уже отошла в прошлое, став одной из множества похожих, подстерегающих где угодно вне дома, и Наруто предпочитал не придавать им большого значения, стирая из восприятия как можно скорее. Возможно, будь Саске для него сейчас тем же, кем раньше, пережить такое расхождение в целях и своем стремлении к чему-то было бы сложнее. Но сейчас личность друга пропечаталась в голове набором полуоформившихся характеристик и домыслов, из которых так сложно собрать настоящее, единое целое. Приоткрыв дверь, Наруто выглянул на лестничную площадку, скорее удивленный визитом одноклассника, чем готовый тут же продолжить вести с ним все тот же спор о жизни и умении в ней обустраиваться. Саске выглядел так, словно одной ногой уже готов был развернутся и пойти прочь: вздернутая губа, и брови, сходящиеся к переносице. Синяя, чуть вытянутая на вороте, футболка, и спортивные черные штаны, в которых точно не увидишь в школе. Он держал в руках пакет с длинными белыми ручками. Одного взгляда на Наруто было достаточно, чтобы поставить вопрос ребром: ты не спрашиваешь, а я не выставляю тебя идиотом. Правда, перед кем — не совсем понятно. — Саске? — а вот выглянувшая из-за спины Кушина казалось была удивлена. Секундная заминка, узнавание и принятие. — Мама просила передать извинения, — заговорил Саске, забыв вытянуть руки вперед и оставляя пакет при себе, словно и не должен был его отдать. — Фуга… Мой отец, — здесь Саске сам себя одернул и покосился на Наруто, словно надеясь, что тот не заметил. — Он неожиданно вернулся… чтобы побыть с семьей. Наруто сам потянулся к нему, вытягивая из оказавшихся неожиданно холодными пальцев пакет. Этот миг соприкосновения кольнул странным чувством неловкости, как будто любое присутствие, существование Саске рядом требовалось сократить до минимума для блага их обоих. — Мы тебя не задерживаем, можешь идти, — в голосе прозвучали натянутые нотки, но по виду Узумаки чувствовалось, что он вовсе не желает продолжения ругани, сохраняя сейчас максимально вежливый нейтралитет и только окидывая Саске быстрыми, изучающими взглядами, пытаясь запомнить этот домашний, контрастирующий со школьной подтянутостью, вид. Саске смотрел на Наруто так, словно желал сказать что-то еще. Попросить или предостеречь. Но стоявшая за спиной Кушина не позволяла произнести и звука излишне. — Ты в кого такой невежливый? — легонько дала подзатыльник мать, а потом, скрывая расстройство от задержки старой подруги, улыбнулась для Саске, захватывая его внимание. — Проходи… может, хоть чай попьешь. И распахнула дверь шире, чтобы позволить однокласснику Наруто войти. Было бы странно, что после всего, тот согласился. Но чудеса случаются, и Учиха все-таки шагнул внутрь. Про Наруто разом забыли, оттерли в сторону, устраивая в прихожей сутолоку и движение — мать радушно приглашала на кухню, Саске двинулся вслед за ней, оставив Узумаки стоять возле двери со злосчастным пакетом. Он запоздало отметил про себя, что отношения между отцом и сыном далеки от типично семейных, раз тот за глаза называет его просто по имени. У них дома все было иначе. Наруто мог бы даже сказать, что любил родителей. По-своему, редко говоря это вслух, перемешивая свою любовь с гасящим ее чувством обиды, когда опять приходилось выбирать между семьей и остальным миром, но втайне надеясь, что когда-нибудь взрослые поймут, как сильно заблуждались столько лет. Потоптавшись еще немного возле вешалки и подтянув вылинявшие домашние шорты, Наруто заглянул на кухню и поставил на стол принесенный пакет. Хреново же тебе живется, бывший друг, если при любой возможности стараешься свалить из дома куда угодно. Саске было неуютно. Он ненавидел быть центром внимания, которое постоянно оказывали тем, кто рождался последним. Потому что младшие- максимально несамостоятельные. — Я сейчас чайник поставлю… — ворковала Кушина, повязывая фартук на поясе, — Наруто!.. Не вздумай в комнату свалить!.. И скрылась на кухне. А Саске так и стоял на месте, словно вот-вот подумывал о том, чтобы уйти. Но тогда стальное алиби будет похерено. И между двух зол всегда надо было выбирать меньшее. Мама явно считала, что ее прекрасные отношения с Микото, выдержавшие столько лет разлуки, точно так же перенесутся на их детей, которые обязательно найдут общий язык при такой активной поддержке. Она часто отказывалась видеть то, что с однозначной прямотой подмечал для себя Наруто, но он привык. — Иди, — кивнул он в сторону кухни, но, подумав, что Саске, чего доброго, снова воспримет это как посыл подальше, уточнил: — В смысле, в кухню иди. Когда взгляд соскользнул на Наруто, он изменился. Стал хлестким и однозначным. Но не произнес и звука, только прошагал вглубь, чтобы сесть на выставленный стул. — Спасибо, — сказал он, когда чашка с кипятком приземлилась под носом. Вторая встала рядом. И явно предназначалась Наруто. — Я бы в магазин сходила, — постучала по подбородку пальцем Кушина, а потом все-таки развязала фартук и пошла в коридор, чтобы запрыгнуть в туфли. — А вы будьте хорошими мальчиками, ясно? И, не дождавшись ответа, вылетела за дверь. Ничего не оставалось, кроме как уткнуться в чашку, изо всех сил делая вид, что такое совместное чаепитие наедине — часть их привычного общения, как и должно быть у нормальных людей с друзьями, походами в гости и разговорами ни о чем. Мама явно хотела их помирить — то ли в память о прошлой привязанности, то ли считая Саске самым подходящим кандидатом для нынешнего общения. — Ты тут вечно не отсидишься, — заметил Наруто, дуя на горячий, исходящий паром чай, и первым нарушая затянувшуюся тишину. — Если бы у меня был выбор, я бы свалил куда дальше, чем до твоей квартиры, — Саске посмотрел в сторону пакета, который был выставлен неподалеку. Его содержимое — наспех собранные Микото «Извинения». И все-таки, Саске действительно думал, что прячется. Только вот надеялся, что это не читается столь легко. Или Наруто бил наугад, а Саске так наивно быстро поднял руки и сказал «убит». Ведь даже в игре «морской бой» не обязательно сверять поля. — Не знаю, как твоя, а моя мама очень хочет подружить нас обратно. Ну, знаешь, общаться семьями, бегать друг к другу на выходных, и все такое, — осторожно продолжил Наруто, следя за реакцией парня. Сейчас он неожиданно почувствовал себя взрослее и сильнее его, и они впервые поменялись ролями, в которые вжились когда-то, без возражений принимая такой расклад. Саске посмотрел на Наруто исподлобья, и на секунду показался похожим на собаку, которую долго били палками, а теперь дали возможность укусить. Через мгновение Саске оскалился, скривил губы и выгнулся в спине, расправляя лопатки. — Я слышал, что ты этого не хочешь, — заметил он. Съехал вбок растянутый ворот, показавшаяся ключица оказалась костяно-бледной. — Попытаешься переубедить меня? — Да нет же, — на губы непроизвольно легла улыбка. Саске в чем-то очень забавный, и во всем ищет подвох, хотя они уже выложили друг перед другом все карты. — Но моя мама точно от меня не отстанет, пока своего не добьется. Упрямая она. А я не хочу спорить и участвовать во всем этом цирке на радость взрослым, считающим, что я сам не решу, как мне лучше. Но мы можем просто делать вид, что поладили, и изображать что-то вроде приятельских отношений. Ничего серьезного — только для вида, если дома интересоваться будут. А потом, может, забудут о нас и отстанут. Наруто довольно посмотрел на Саске, как бы призывая тоже признать удобство его идеи, и отхлебнул еще чая. — Делать вид, — Саске усмехнулся, и схватился за край стола, словно он позволил бы держаться в реальности. Но Саске уверенно сидел на своем месте и не собирался падать. — Ты же у нас революционер… и предлагаешь играть по чужим правилам. А потом откинулся на спину, поправил штаны на коленях и склонив голову вбок смотрел на Наруто. Видно ли напускное бунтарство, или то лишь маска? — Я согласен, — быстро заметил он. — Меня задолбало, что все ждут, что я буду играть по их правилам. Так что уж лучше по своим, — перед глазами пронеслась череда лиц: учителя и одноклассники в прежних школах, сослуживцы отца, считающие своим долгом учить его сына жить при каждом удобном случае. Для них всех он оставался неудобным элементом действительности, по какой-то причине получившим право на мнение. — Ничего такого делать не надо и в обнимку ходить не будем, — начал Наруто развивать свою стратегию дальше. — Скоро мама вернется, а мы тут сидим и мирно разговариваем как ни в чем не бывало — она порадуется, пойдет дальше своими делами заниматься, а не нотации читать. Саске слушал, изучая изменение лица Наруто, когда тот говорил. Столько лет прошло…а он все еще сохранил мятежный дух. Или просто тому причиной стал глоток свободы? Он даже позволил Наруто закончить, чуть сощурился. Поймешь ли ошибку? Но нет. Наруто видимо не понимал. — Но ты играешь по их правилам, — заметил Саске, — ты заставляешь их верить, что мы друзья. А потом фыркнул, закатил глаза, и откинулся снова на спинку, закрываясь, складывая руки на груди. — Ты не такой уж и герой, каким хочешь казаться. — А я и не герой. И быть им не хочу, — отрывисто и резко прозвучали когда-то определенные только для себя слова. — Что толку переть напрямик, орать, что тебя неправильно поняли, доказывать, что достоин быть вместе с кем-то… Забывшись, Наруто заговорил уже о личном — о том, как будучи когда-то изгоем в классе, сразу опознавшем в нем чужака, настойчиво переубеждал их, личным примером демонстрируя, что ничем не хуже. Они не впечатлились, а поставленная между грань со временем только увеличилась, искажая и меняя смысл любого действия. Позже ему надоело пытаться влиться в компанию — несколько серьезных драк с разбитыми носами и ссаженными костяшками убедили противников в том, что Наруто может за себя постоять. — Я на тебя даже не злюсь уже ни за что, — доверительно признался он Саске в память о былой дружбе, когда распахивать все помыслы и намерения было нормой. — Просто вначале думал, что ты как эти стал, а ты другой. Но и не такой, как я. Каждый выживает как умеет, наверно. — И все равно считаешь себя особенным, — оборвал Саске. Он слушал Наруто, а каждое слово — словно удар плетью по гордости или эго. И каждый раз его выгибало, но он молчал. Ровно до того момента, как не услышал последнюю фразу. — Ты не особенный. Никто не любит этот город. Никто не считает предписанную судьбу своей. Все уезжают и возвращаются. Или кончают с собой. Нет, они все кончают с собой. Только кто-то на веревке в подъезде, а кто-то в казармах. Кто-то находит смирение, кто-то нет. Но эти бетонные стены — они не только снаружи, но и внутри. — Я не особенный. И я уеду окончательно. И смиряться не собираюсь, — Наруто попытался ответить на все сразу, услышанное из жесткой, обреченно-безжизненной речи Саске, но обрывочность фраз только заставила почувствовать себя глупо. Будто Учиха — один из прочих «умудренных опытом» взрослых, снисходительно слушающих его наполненные максимализмом речи. Он скрестил на груди руки, непроизвольно закрываясь от внешней, раздражающей, информации, как делал это обычно. Так и сидели, не готовые принимать реальности, и Саске казалось, что свобода лишь запудрила мозги, а с возвращением — убила надежду. Надежду, которую хранил в себе Саске. Но все стало на круги своя, а значит — у них не было шанса. — Так почему же не сейчас? — усмехнулся Саске, не сводя взгляда и всматриваясь в уголки глаз, в морщинки на переносице. Ну же, проломись, ублюдок. «Потому что пока я зависим от родителей, жду окончания школы и полной свободы для всех своих планов, из последних сил стараясь не растерять веру в возможности», — логичность правдивого признания выглядела до нелепости жалко, стоит только произнести его вслух, поделить на двоих то, что и самому себе казалось уступками перед обстоятельствами, с которыми мирился, сжав зубы. Высказаться — значит расписаться в той самой слабости, за которую считал Саске сошедшим с пути раньше срока. — Какая разница? Тебя все равно отец никуда не отпустит — ни сейчас, ни потом. Выбравшись из-за стола, Наруто распахнул окно, высунувшись наружу и оглядев окрестности — не идет ли мать. Пустой двор оживлялся, разве что, шумом машин вдалеке, и Узумаки, вытащив из кармана чуть помявшуюся сигарету и зажигалку, присел на подоконник, глубоко затянулся и выпустил из легких дым, следя, чтобы запах не просачивался обратно в квартиру. Саске казалось, что Наруто не из тех, кто будет курить. По крайней мере, так думалось в детстве. Этот мальчик, который отвлекался от проблем на пустые разговоры, теперь старался заполнить свои легкие дымом, а пальцы сигаретой, лишь бы не думать о чем-то еще. — Отец… — фыркнул Саске, смотря на кончики пальцев. Короткие ногти, постриженные под самое мясо. Больно касаться чего-то только первые минут пять, потом привыкаешь, и уже не кажутся ощущения чужеродными. Так же и с чувствами. — Он не вечен, Наруто. Никто не вечен. Это прозвучало как робкий проблеск надежды. Наруто повнимательнее присмотрелся к опустившему голову бывшему другу, пытаясь под маской горделивого, брезгливого скептицизма увидеть что-то живое, составляющее его суть, которую так опасно было проявлять при чужих. Вряд ли он осмеливался делать такие заявления дома или среди одноклассников. Значит, Наруто не совсем чужой? — Хочешь? — он качнул рукой с зажатой между пальцев сигаретой, приглашая разделить ее на двоих. Первые выстроенные днем бастионы недоверия потихоньку таяли, а причина той ссоры уходила все дальше в прошлое, бледнея на глазах. В принципе, Саске не такой уж самодовольный ублюдок, каким боялся увидеть его Узумаки, скорее замученный какой-то. Саске не ответил. Ответом были ножки стула, скользящие по ламинату, и тихий шаг через раз. Сунутые в карманы руки и Саске, стоящий за спиной. — Если будешь курить — не сможешь бежать, — сказал Саске, смотря на уголек таившейся меж пальцев сигареты. — Ни на экзамене… ни из города. А потом вытянул руку и выхватил зажатый меж пальцев окурок, чтобы к еще теплому и влажному прижаться губами, втягивая внутрь яд. Сам-то он бежать не собирался. Наруто сидел на подоконнике полубоком — надо было продолжать наблюдать за улицей, чтобы вовремя заметить мать или отца, если тот вдруг вернется домой вовремя, а не как обычно — за полночь. Резкое появление Саске рядом заставило слегка качнуться, пришлось схватиться за подоконник, удерживая равновесие — он не привык, чтобы кто-то стоял так близко, тем более не с целью устроить очередную провокацию. Одиночество прочно держало в своем иллюзорном пузыре, напоминая об отчуждении. — Только в кухню не дыми. Мама запах сразу учует, — напомнил Наруто, подвинувшись вбок, и ухватил Саске за футболку, на всякий случай ближе подтягивая к проему окна. Саске тут же ударил по схватившей его руке. А потом поднял подбородок и сам подошел к окну, чтобы выпустить облако сизого дыма наружу. Его подхватило потоком воздуха, и закрутило обратно. Саске поморщился и покосился на Наруто. — Свалишь все на меня, — фыркнул Саске, и все равно попытался выдохнуть. Но бесполезно. — Все и так провоняет. — Не буду я ничего сваливать, я же не стукач, — не в правилах Наруто было переносить ответственность на других, каковы бы ни оказывались последствия таких решений. Но само предложение Саске заставило с чуть большим уважением взглянуть на него снова — не боится, что новость может дойти до семьи, где вряд ли обрадуются этой стороне «взросления». Или просто устал. Шумно и глубоко вздохнув, Наруто принюхался — пахнет, конечно, но, может успеет выветриться до прихода матери. — Дай еще, — отобрав у Саске почти дошедшую до фильтра сигарету, он сделал последнюю затяжку, выбрасывая улику на расстилавшийся под окнами дома газон. — Не думал, что ты тоже, — поделился в итоге наблюдением он. Саске выпрямился, сунул руки в карманы, незаметно потирая пальцы. Там еще оставалась грязь от фильтра. Невидимая, не ощутимая, но такая приставучая. — Тоже что? — переспросил он, щурясь смотря на Наруто. А потом прикрыл глаза, зная, что все и так ясно. — Когда-то Итачи курил. После перед учебкой бросил. Я тогда и забрал его сигареты. — У меня папа нашел недавно, — Наруто так и сидел на подоконнике, глядя на Саске снизу вверх, но эта разница в положении совсем не мешала сейчас, сглаживая и усмиряя все острые грани, которыми оброс каждый из них. — Не орал и ничего такого не сделал, но пригрозил, что если еще раз узнает, то примет меры. Там, где мы жили, с этим проще было — можно покупать где угодно, а тут скоро каждая собака в лицо знать будет. Открытие в Саске таких простых и человеческих привычек в очередной раз приблизило к знакомому когда-то образу, понемногу наполняя его впечатлениями. Это оказалось по-своему занятно — заново знакомиться с приятелем, в чем-то заменяя старые воспоминания новыми, в чем-то с удивлением находя абсолютно несвойственные тогда черты характера. Интересно, делает ли он сейчас то же самое или ему все равно? Саске фыркнул, прикрыл глаза и сложил руки на груди. Пальцы обхватили чуть выше локтей. Сьехавшая на бок футболка обнажала бледные ключицы, которые даже спрятавшееся солнце не желало ласкать теплом. — Значит, ты хотел попасться, — заявил он с лицом того, кто знает куда больше. — Потому что человек, не желающий быть пойманным, никогда не поставит себя в подобное положение. Ты просто позер, тот, кто хотел показаться взрослым. — А ты неудачник, у которого нет друзей, и который теперь нашел, на ком отыграться за свою убогую жизнь, — вскинулся Наруто раньше, чем успел придумать менее провокационный ответ. Саске, кажется, считал, что прежние отношения дают право вот так наглеть, переходя все грани приличия разом. Если он считал, что это должно входить в установленную игру в дружбу, то придется поставить его на место. А Наруто был прав. Хотя бы потому, что Саске посмотрел на того даже с тенью уважения. И как удается тому строить иллюзии насчет очевидного и видеть истину там, где можно было бы тешить себя мыслью. — Ну, у меня теперь есть ты, — Саске напомнил о том самом договоре. — И ты души во мне не чаешь, «приятель». Последнее он произнес так, словно действительно наслаждался каждым моментом неловкости. Смерив его подозрительным взглядом, Наруто отвернулся, уставившись во двор. Последняя фраза прозвучала до странности нелепо, вызвав в душе легкую тень смущения. Конечно, у Саске вроде как сложные жизненные обстоятельства, приведшие его к такому дурному характеру, но это не значит, что ему все будет сходить с рук в любых ситуациях. — Мама идет, — заметил Наруто подходящую к подъезду знакомую фигуру с яркими, длинными волосами, и сейчас ее возвращение воспринялось с долей облегчения — с каждой минутой оставаться с Учихой наедине оказалось все сложнее. Саске стоял и смотрел на Наруто. Не было видно лица, а профиль скрывал отросшие было волосы, которые трепали потоки воздуха. Можно было вновь надавить на больное, почувствовать, имеешь ли ты все еще прежнюю власть. Это куда проще и верней, чем пробовать подарить радость. А заслуживал ли Наруто такого отношения? Саске не знал. А потом, фыркнув своим мыслям, отошел туда, где сидел. Затрещал ключ в замке, а потом с пакетами внутрь влетела Кушина. — Ничего не изменилось, — и с умом кинув пакеты в коридоре, принялась стягивать обувь. — Как было два магазина, так и осталось… но я все равно нашла «кое-что» для друзей. И кивнула в сторону целлофанового пакета, сгорбившегося и готового извергнуть прямо в коридоре то, чем был перенасыщен. — Посиди тут, — другим, более доброжелательным голосом сказал Наруто Саске, выйдя в прихожую, чтобы отнести тяжелый пакет в кухню. Водрузив его на стол, он принялся раскладывать многочисленные упаковки и коробки по шкафам, не глядя запихивая их на место. Вынужденная демонстрация еще одной детали их личного, семейного быта, тоже заставляла чувствовать себя неловко, словно впуская постороннего в личное пространство. Ему-то вряд ли доведется быть приглашенным в дом Учих, чтобы таким же случайным свидетелем наблюдать и подмечать, обычно скрываемые от чужого глаза, детали. — Я город почти не помню. Покажешь мне, как-нибудь, что тут и где есть интересного, — продолжил Наруто, чтобы разбавить тишину, в большей степени говоря это для матери — пусть думает, что налаживание отношений идет полным ходом. — Хорошая идея, — выхватив часть разговора, сказала Кушина. Она вошла на кухню, и взяла пакет молока, который Наруто едва не засунул туда, где хранились крупы. Еще бы… Сейчас все мысли о другом. — Ну, что… как твои дела, Саске? Учиха выпрямился, словно оказался внезапно перед учителем. Только вот, одежда была такая домашняя, совсем не походящая на некое подобие формы. — Последний класс, — напомнил он, а потом посмотрел на Наруто. — Думаю, мы справимся с экзаменами. — Если что, он мне поможет, — Наруто упорно продолжал разыгрывать свой маленький спектакль, бросив на Саске предупреждающий взгляд, чтобы тот подыгрывал. Тот держался излишне напряженно, но это можно было списать на стеснительность перед взрослыми. Со временем, это должно пройти, хотя вряд ли они будут часто общаться перед родителями, особенно перед отцом, чтобы те заметили какую-то неестественность. Саске незаметно усмехнулся, и нарочито медленно встал. Настолько, что всем видом подавал сигнал: «знаете…» Успокоенная было происходящим, Кушина внимательно посмотрела на мальчика, друга ее сына, словно ждала от него ответа. Или объяснения. Но Саске лишь посмотрел на Наруто, и сунув руки в карманы, обернулся к женщине. — Простите, но мне пора идти. Мама, — было слышно, как изменился тон, но что именно выражали для Саске эти слова, было не ясно, — мама будет волноваться, если я задержусь. И, дёрнув плечами, словно желая избавиться от вязкой паутины, направился к двери. — Тогда до завтра, — Наруто вышел вместе с ним в коридор, чтобы проводить. На его взгляд все складывалось отлично, и даже проскальзывающий холодок с напряженностью в разговоре можно было списать на слишком малое время, которое они успели провести вместе. — В школе можешь так не стараться, — почти шепотом сказал напоследок Узумаки уже у самой двери, гася случайную улыбку, вызванную всем происходящим. В школе ведь не будет никого из требуемых зрителей. Саске ещё раз полоснул взглядом, и, развернувшись, повернулся к лестницам. «И не сомневайся», осталось где-то на грани слышимости. — Это хорошо, что вы в одном классе, — доставая из пакета извинения Микото. Небольшая коробка с замысловатыми печениями, сделанными на скорую руку и записку: «с возвращением, Кушина!» И задорный смайлик в конце. Кушина счастливо усмехнулась, ощущая присутствие подруги даже сквозь время и расстояние, а потом обернулась к сыну. — Мы снова будем дружить семьями. Следующим утром Наруто проснулся от звонка будильника с тяжелой головой, чувствуя себя разбитым — возможно, сказались впечатления предыдущего дня, которые еще не улеглись полностью в памяти, вися в нем необработанными данными. Он даже подумал о том, чтобы отправиться куда-то вместо школы, но прогуливать с самого начала было бы лишним. Да и одноклассники пока не успели надоесть, что наверняка наступит в ближайшие месяцы, и тогда он будет находить себе иные занятия, лишь бы пореже пересекаться с ними. Он зашел в класс, равнодушно скользнув взглядом по собравшимся кучкой парням, что-то увлеченно смотревшим на телефоне одного из них, и плюхнулся на свое место, положив голову на скрещенные руки. Появление кого-то нового в установленном годами мирке задевало лишь когда этот кто-то посегал на его постулаты. Но сейчас Наруто никто не ставил в пример, никто не пытался вызвать первым. Просто парта, за которой не раздавалось ни звука. Даже Саске не смотрел на него. Он стойко держал своё слово, и та самая ярко-рыжая девочка бежала в класс первой, едва открылась за учителем дверь, и с интересом смотрела на Наруто, словно пытаясь понять, кто же это, черт побери. А после, Карин присаживалась на край парты Саске, и лепетала, лепетала, лепетала. — Т-ты Наруто? — на перемене подошла к нему девочка, смотрящая упрямо в пол. — Да, — он с удивлением поглядел на приятельницу Саске. — А что тебе надо? Если девчонка пыталась таким образом подружиться, включив его в свою компанию, то вряд ли из этого получится что-то хорошее — Наруто привык, что сверстники предпочитают держаться от него подальше, что давно не мешало и не вызывало особых эмоций. Но приятельница Саске так и торчала рядом с ним. А эта девушка мялась так, словно Наруто готов был подкрепить своё слово кулаком. Неужели так с ней часто поступали? Но она все равно стояла на месте, теребя в пальцах тетрадь. — Я слышала, ты приехал к нам… И, возможно, у тебя будут проблемы с нашей программой, — Хината сделала передовой, — я бы могла помочь тебе. — Почему проблемы? Я не идиот, и нормально со всем справлялся в старой школе, — такое повышенное внимание вызывало беспокойство, а сама девочка, чьего имени он еще даже не слышал, чтобы запомнить, казалась слегка заторможенно-забитой. Саске все-таки был другим, хоть и проявлял кое в чем похожие черты, особенно при общении со взрослыми. Но дойди дело до чего-то серьезного, и он ответит — словом или делом. Эта девочка — вряд ли. Девочка выпрямилась, словно ее по спине плетью ударили. Она смотрела на Наруто так, словно тот мог нанести другой удар. Пальцы впились в тонкий картон обложки. — Я не говорила, что ты идиот, — и послышались надрывные нотки. Кажется, на них сейчас смотрели другие, внимая каждому звуку. И девочка лишь сильней начала заикаться. — То есть… Другая программа, и я… — ее руки сводила мелкая судорога. Полная грудь вдрогнула, словно от приступа. — Это конспект… ты мог бы сравнить. — А, ну спасибо, — Наруто, не глядя, взял протянутую тетрадь, выжидающе рассматривая одноклассницу. Судя по ее поведению и реакциям, ей стоило больших моральных усилий подойти с предложением помощи. То ли это попытка стать смелее, то ли какая-то иная логика поведения, но такие люди обычно являются аутсайдерами в любой компании. И все же, надо с ней помягче, иначе точно свалится тут в обморок от страха. — Как тебя зовут? Я вас всех не помню еще… — попытался продолжить разговор Наруто. Кажется, она пыталась отдышаться, хоть и не подавала виду. Бледные пальцы впивались с такой силой в тетрадь, словно готовы были порвать несчастную обложку. — Хи… — Она хотела сказать «Хината», — засмеялась где-то неподалеку девчонка. Она смотрела на Наруто с усмешкой, закинув ногу на ногу, и подвернув подол юбки, чтобы та казалась короче. Длинные ноги и каблук. Светлые волосы, собранные в хвост, а еще небольшая шайка глядящих в рот девочек, готовых кинуться в бой по приказу вожачки стаи. — Да ведь, милая? От яда в словах фонило настолько, что Хината свела на секунду темные брови и кивнула. А после положила тетрадку на стол. — Она бы справилась и без вас, — холодно осадил ее Наруто, сразу же почувствовав сложившиеся здесь отношения. Беспрекословно пропускающая мимо ушей такие подначки, Хината явно привыкла к ним, считая заслуженными, а стервозная девица с «группой поддержки» за спиной с удовольствием отыгрывалась на тех, кто позволяет. Их стоило ставить на место с первых же минут, если не хочешь сам попасть на место последнего в иерархии, точно так же получая весь оставшийся год издевки, подкрепляемые дружным одобрением остальных. Смешки прекратились, словно ожидая реакции Ино. Та сощурилась, думая, миловать или же казнить. А потом облокотилась рукой о спинку стула и скривила самонадеянную усмешку. — Ну же, милая… — пролепетала она, обращаясь к Хинате, и та сжалась. Но бледно-зеленый взгляд Ино все еще пронзал Наруто. — Справилась бы ты одна?.. Хината молчала, поджав губы. Опустив голову, она не давала увидеть своего лица. И только нервная дрожь на кончиках сцепленных пальцев выдавала напряжение. — Кажется, я не расслышала, — повторила уже жестче Ино, и Хината отрицательно мотнула головой, одними губами произнеся: «Нет». Это было мерзко. Наруто не считал себя излишне правильным, во всем поступающим только хорошо человеком, но подобные нападения всей кучей на кого-то одного вызывали только отвращение. Будь на месте Хинаты человек, способный пресечь все эти выпады — блондинка мигом бы заткнулась, трусливо поджав хвост, а ее подружки нашли бы себе нового вожака. Все это Узумаки доводилось наблюдать не раз, это всего лишь повторение хорошо известной схемы, в которой не будет ничего интересного. — Ты смелая перед теми, кто не может ответить и послать подальше, — поднявшись с места, Наруто подошел поближе к сидящей в подчеркнуто расслабленной позе девушке. — Но однажды и сама попадешь на ее место, если нарвешься на кого-то посильнее. Скользнул по полу железный стул. Ино поднялась, выпрямляясь, надменно поднимая подбородок. — А ты влюбился в нее, что ли? — спросила она, и все тихо захихикали. Все, кроме Хинаты, так и оставшейся позади. Саске со своей подругой так и сидели, продолжая тихо говорить. Но, судя по взглядам Карин, все-таки смотрели на происходящее. Ино сделала шаг навстречу. Несмотря на разницу в росте, которая стала еще очевидней, она подошла к Наруто почти вплотную. Словно уверенная, что тот не сможет дать отпора, позволила себе ткнуть парня в грудь пальцем. — Ты, хрен, приехавший в эту дыру, думаешь, что самый умный? Наруто перехватил ее руку, резко отводя от себя и намеренно сжимая до красных пятен на коже. Плевать, что кто-то считает, будто с девочками надо обращаться исключительно вежливо — такие, как эта, не заслуживают уважения. — А в вашей дыре все такие смелые унижать слабых, или ты местная знаменитость? — Слышишь? — выскочила другая, хватая Наруто за плечо. Ее волосы, собранные в бублики на голове, выдавали в ней сначала уж очень разумную девочку. Но нет. — Отпусти её. Или ты из тех, кто сразу переходит к рукоприкладству? Сзади к Наруто подошли, положили ладонь на спину. — Не надо, — послышался тихий голос Хинаты. — Ты не можешь постоять за себя, а они этим пользуются, — с каким-то горьким удовлетворением произнес Наруто. Забыть ситуацию, сделав вид, что ничего не было, поздно — значит, можно говорить начистоту, чьи бы чувства не задевала его прямолинейность. Он повел плечом, стряхивая с себя чужие руки, и еще раз предупреждающе посмотрел на блондинку, чье лицо, подкорректированное слоем косметики, казалось сейчас отталкивающе-высокомерным. Хината не стала сбегать, как только появилась возможность, вместо этого посмотрев на Наруто. Но не так, словно извиняясь, а уверенно, и как-то даже с вызовом, что ли? А потом уже присела на место, боковая парта у стенки, в тени. Не сразу заметишь. Карин давно сбежала, а спина Саске всем своим видом говорила: «Мне плевать». Зато оставшаяся на столе тетрадь, принадлежавшая Хьюга Хинате, позволяла рассчитывать на помощь. Теперь Наруто знал имена двух своих одноклассников, но оба эти знания дались не самой приятной ценой. Если так пойдет и дальше, этот класс точно станет чемпионом по количеству стычек за время привыкания. Еще раз посмотрев на обложку чужой тетради, Наруто оглядел парты вокруг, выискивая ее владелицу. Надо бы отдать пока, ведь урок начался. На второй день здесь он все равно не успел бы полностью разобраться в заданиях, даже если спросят. — Я потом перепишу, — встав с места и не обращая внимания на листающего журнал учителя, Узумаки подошел к сидящей в дальнем углу девочке, положив перед ней тетрадь. — Узумаки, — учитель легко вычленил среди знакомых имён того, кого видел впервые. — Звонок звенел для всех. Будьте добры… И всем своим видом показал, что желал бы приступить к уроку. — Вернись на место, пожалуйста, — чуть слышно проговорила Хината. Можно было подумать, что она вообще молчала, но потом подняла на него глаза, и повторила так же, неуверенно. — Я не стану возвращать тебе тетрадь. Я все поняла. — Э… — Наруто так и остановился на полушаге, пытаясь понять, что послужило причиной этого вымученного ответа, явно намекающего на сделанный им сейчас промах. — Ну, спасибо, что одолжила ее. Если что, я спрошу у Саске. Дипломатия не была его сильной стороной, но он так и не разобрался, на что намекала Хината. Или это один из вариантов девчачьего заигрывания? При отсутствии опыта подобного общения, он совсем запутался, чего от него хотят. — Узумаки! — Учитель постучал ручкой по деревянному столу, и волна шепота с тихим смешком прокатилась от парты к парте. Смотрящая с издевкой Ино всем своим видом говорила: «Тебе конец», а повернутый спиной Саске, словно нарочно, даже не пошевелился. Хината же взяла в руку карандаш и склонила графитовый стержень над чистым листом. Она была готова слушать учителя. Наруто уже остался в прошлом. Если бы, конечно, не легкий румянец на бледном лице. — Да иду я! — он демонстративно проследовал обратно к своему месту, с деланным послушанием устроившись за партой, и внимательно посмотрел на учителя. — Я ей тетрадку отдавал. В прошлой школе подобное непослушание пытались пресекать, впрочем, без особого успеха — Наруто не видел причин сдавать позиции, всегда находя объяснение своим поступкам. А имеющие хоть какую-то мнимую власть люди вокруг и так постоянно искали повод воспользоваться ею, так что, подчинение кому бы то ни было, давно ассоциировалось только со слабостью, на которую он давно не имел права. Было бы педагогической ошибкой сейчас заострять внимание на проблеме. Поэтому урок, наконец, начался, и короткого взгляда на класс было достаточно, чтобы заметить, кто на месте, а кто нет. Когда прозвенел звонок, Хината больше не пыталась подойти, а выползший из-за парты Саске, проходя мимо, все-таки остановился около Наруто. Застыл, смотря на всю в разводах доску. — Не думаю, что тебе стоит вляпываться в дерьмо, если ты хочешь свалить отсюда не в катафалке, — заметил он, так и не опуская взгляда на парня. Предупреждение явно имело под собой основу. Саске не позер и не идиот, который трепал бы о чем попало ради трепа — это Наруто уяснил точно и был вынужден согласиться с выводами. Рука потянулась к телефону в кармане, но замерла, так и не вытащив его. — Пойдем в коридор, — сказал он Учихе, проходя мимо него к двери. Если уж обсуждать серьезные вещи, то не при всех. Саске не стал торопиться и неспешно, не выпуская рук из карманов, последовал в коридор. Длинные люминесцентные лампы под высоким потолком с трудом справлялись с темнотой коридора, переполненного школьниками. Не то, чтобы в городе было много детей, скорее, маленькое здание и увеличенные в разы классы. Единственная возможность забыть о гипсокартонных коробках, вылезти в коридор и оказаться у длинного в пол окна, рядом с лестницей, где сейчас гудела толпа школьниц, ожидавших, что старшеклассники, вроде Наруто или Саске, как бы невзначай, подойдут и заведут разговор. Учиха же облокотился о крашеную стену рядом с Наруто, и посмотрел на подростков, натянувших рюкзаки на животы и пытавшихся столкнуться ими как можно сильней. Идиоты. Толпа под боком уменьшала шансы на приватность разговора. С другой стороны, они были посторонними, совершенно чужими, да и занятые своей потасовкой, вряд ли будут сильно прислушиваться к двум старшеклассникам, занятым каким-то своим разговором. — Ну, давай, выкладывай, — поторопил Наруто, встав так, чтобы в поле зрения оставался и Саске, и компания неподалеку. Саске не смотрел на Наруто, хоть и прекрасно слышал. Он рассматривал что-то несуществующее, нарисованное на стене. А может, ничего и не было. — Яманака — одна из первых на то, чтобы выбраться из этого дерьмового города, а также прихватить с собой парочку гребаных сук, — Саске выплюнул последнее, словно имел на то личные счеты. — Они готовы перегрызть глотку, лишь бы оказаться в числе избранных, лишь бы уехать с ней. — И ты решил великодушно и благородно предупредить меня не переходить ей дорогу, чтобы уберечь от проблем. Как по-дружески, — серьезность смешивалась сейчас с воспоминаниями о вчерашнем договоре, формируясь в этот беззлобный подкол, которым Наруто выиграл немного времени на раздумья. Саске мог бы промолчать, предоставив ему шанс познать все тонкости взаимоотношений в коллективе методом проб и ошибок, но, зачем-то, решил помочь. Может, он и правда не такой отмороженный, потерявший всякий интерес к происходящему, придурок, каким желал казаться. Саске поджал губы, словно его уличили в чем-то постыдном, но по-прежнему старался держать лицо. — Не хочу, чтобы твои родители просили «присматривать» за тобой, — наконец сказал он, и все-таки уже с напряжением. — Так что не считай это услугой… — Я думал, что эта девчонка местная звезда, за которой увивается полшколы, а она командует ими и натравливает на тех, кто ей не нравится, — озвучил Наруто свое первоначальное предположение. — А если так, как ты говоришь… ну, не знаю, ее подружки вряд ли подгадят всерьез — такие обычно только в стороне орать умеют. — Этот городок полон военных, которые могут подорвать какой-нибудь остров, если стране будет грозить опасность. Но если пропадает кто-то из детей, они словно слепые мухи, бьющиеся о стекло и затаптывающие следы преступления, — Саске обернулся и посмотрел в сторону Наруто. Глаза черные, нечитаемые. Казалось, он знал, о чем говорил. А потом опустил веки, прерывая контакт, и снова уставился на больничного вида стенку. — Если ты страшная дура, которой светит работать уборщицей среди мужиков, то ты скорей забьешь до смерти какого-нибудь мудилу, и свалишь отсюда, как можно дальше. — Я не хочу прогибаться под ее правила, — кажется, это становилось фразой недели. Сколько еще ситуаций в ближайшие дни будут вынуждать к подобному ответу, подтверждая развивающуюся по одному сценарию историю. — Если поддаться, стану, как та, Хината, — с усилием вспомнил он имя тихони. Наруто начало казаться, что Саске слегка преувеличивает опасность. Обстоятельства его жизни приучили видеть во всем только плохое, а может, и личные особенности характера добавляли пессимизма, но он смотрит на все однобоко, никогда не имея возможности сравнить, познав иной, более открытый свободе, мир. Саске оттолкнулся локтями от стены и сделал шаг в сторону. Кажется, его миссия была выполнена. — Я не собираюсь впрягаться за тебя, — заметил Саске, а потом какой-то мальчишка из младших классов, затормозив в полуметре, попросил на автомате прощения, и проскользнув по линолиуму, направился в сторону открытой двери класса, чтобы спрятаться между ней и стенкой. — Просто попытайся сделать так, чтобы меня в это дело не ввязывали. И, если подыхать, то на северном пустыре. При пропаже — сначала бегут туда, быстро найдут — меньше проблем. Несколько секунд Наруто потерянно смотрел ему вслед, пытаясь понять грань прозвучавшей шутки, которую никак не мог уловить. Кажется, приятель говорил всерьез. По крайней мере, верил в истинность этих предположений. — Спасибо, Саске, — искренне поблагодарил его Узумаки, поравнявшись. — Я учту. Бескорыстность предупреждения заслуживала этой благодарности сама по себе. Бескорыстности не бывало. Везде была подоплека. И, уходя обратно в класс, Саске знал простую истину: меньше будут дергать и отвлекать — будет меньше проблем. — Привет, — на выходе из школы первым, кого мог заметить Наруто, оказался Итачи. Точней, не тот Итачи, которого он помнил когда-то. А другой, в форме цвета хаки, такой же кепке, и длинным хвостом, собранным и убранным под ворот куртки. Время заложило следы усталости на лице, и все-таки он первым узнал Наруто, выделяя из толпы бредущих сонных мух. Разбилась вода лужи о мощные черные ботинки, зашнурованные до середины голени. Начищенные настолько, что едва ли не отражали солнечный свет, который не был виден простым смертным. — Привет, — в том же стиле поздоровался Наруто. Годы изменили человека перед ним, сделав взрослее, добавив в черты лица жесткости и непроницаемости, но, почему-то, узнать его получилось проще, чем Саске, с которым они тогда проводили вместе куда больше времени. Приостановившись, Узумаки с любопытством оглядел парня: обычная для многих в этом городе форменная одежда, мягкие, размеренные жесты, без намека на дерганность, миролюбивый голос. По словам Саске, под маской обыденности скрывается что-то совсем другое, заставившее его брата добровольно примкнуть к той, ненавидимой им структуре, найдя свое место в жизни. — А ты совсем не изменился, — заметил Итачи, а потом окинул взглядом с ног до головы. И все-таки поправил себя. — Если не считать, что тогда едва достигал метра. Он сдержанно улыбнулся, но все равно вышло искренне, хоть и не видно было ряда белы зубов. Пожалуй, в семье Учиха все предпочитали сдерживать свои эмоции. Разве что, Микото помнилась тихой, но весьма улыбчивой женщиной. — Ты же в класс с Саске попал? У него тоже уроки закончились. — Да, но мы не ходим домой вместе. В смысле, я не знаю, где он сейчас, — поправился Наруто. Для их легенды о восстановленной близкой дружбе первый ответ выглядел бы странно. Надо будет хотя бы телефон у Саске спросить, да и знание контакта хоть какого-то одноклассника на всякий случай пригодится, особенно, если выбор не велик. С Хинатой такие вещи обсуждать точно бесполезно — а то еще загремит в больницу с нервным срывом от неожиданности. — Ну, вы же не парочка, чтобы ходить после школы и провожать друг друга до дома, — Итачи несильно ударил мальчишку в бок локтем. Казалось, словно не было этих лет расставания, словно они не виделись всего пару недель. А потом уставился вдаль, словно выискивая опытным взглядом брата. — Отец попросил… И не договорив, быстрым шагом обойдя Наруто, направился прямо к подъезду школы, чтобы пройти мимо двери, и в небольшом промежутке между хозяйственным ящиком и стеной школы застать Саске с сигаретой. Та, правда, выпала и валялась на полу, пока рука Итачи прижимала мальчишку к стене. Пальцы сжимали шею, заставляли Саске хрипеть. Но, в большинстве своем, он не особо сопротивлялся. — Я же сказал, что, если увижу тебя с сигаретой… — сухо и авторитетно проговорил Итачи, смотря в прикрытые глаза младшего брата. — Отвали, — прохрипел Саске, только теперь замечая где-то там стоящего Наруто. На миг Наруто показалось, что его шею точно так же сдавили жесткими, безжалостными пальцами, перекрывая воздух. Он во все глаза смотрел на разыгравшуюся в этом укромном школьном закутке сцену, и видимое отказывалось укладываться в голове. Он помнил Итачи послушным, стремившимся поскорее повзрослеть мальчиком, который хоть и редко выражал какие-то живые чувства, но все же любил брата. По крайней мере, в это верил Саске, рассказывая о нем со сдержанной гордостью. Или это все — тоже форма любви? Странной, искалеченной, но стремящейся защитить от ошибок, судя по брошенной на землю затухающей сигарете. Отсюда не было слышно разговора, но все стало понятно и без слов, и стоило бы поскорее уйти прочь, сделав вид, что смотрел в совсем другую сторону. Но и это было бы трусостью. — Эй! — рванув к братьям, Наруто резко притормозил возле стены, вздымая ботинками клубы сухой, темной пыли, и вцепился в руку Итачи, пытаясь оттащить его прочь. Итачи стал сильней, куда сильней, чем в детстве. Даже учитывая то, что Наруто тоже был уже не тем ребенком, силы все равно не сравнялись. Словно занятый своим братом, он не сразу заметил, что Наруто уже здесь. И сделав короткий вздох, пустил того на землю. Он одернул куртку, а потом, словно становясь по выправке и даже оборачиваясь к Наруто, направил сжатый кулак прямо поддых Саске, заставляя того едва ли не опасть вниз. Но тот только прижал ладонь к животу и кашлял. — Это короткая лекция о вреде курения, Наруто, — как ни в чем не бывало, сказал Итачи. Только холод и сталь хорошо ощущались в голосе. — глупый маленький брат возомнил себя взрослым. — Ты сдурел? — втиснувшись перед Саске, Наруто наконец закрыл его от брата, на случай, если тот примет и более серьезные меры по воспитанию. — Вали отсюда, это школа, а не армия! Вскинув голову, он зло посмотрел в остающиеся по-прежнему спокойными глаза Итачи — наверняка он делает это не в первый раз, пользуясь каким-то правом старшего, наслаждаясь полученной ответственностью и возможностью унизить прилюдно. Теперь становилось понятно, почему Саске отзывался о нем с такой холодной злобой. Саске так и молчал, тихо сплевывая выступившую во рту слюну. Но Итачи смотрел не на брата, а на Наруто. И если раньше, смотря на их отца и детей, можно было подумать, что пошли они в мать, то теперь в лице Итачи проступила та сталь, с которой говорил обычно Фугаку. — Это ради его же благ, — спокойно сказал Итачи и сделал шаг в сторону. — Отойди от него. — Нет, — упрямо сказал Наруто, прожигая его невидящим взглядом. — Вали отсюда и командуй в казармах. Саске оставался где-то там, позади, ощущаемый скорее интуитивно, чем физически — слышалось только его сбитое дыхание, накладывающееся фоном на это противостояние, в котором у его внезапного защитника практически не было шансов. Разум подсказывал, что нужно уйти, убежать подальше, и никогда не вспоминать об увиденном, позволяя семье самой решать пробелы в воспитании своих детей, но Минато всегда учил сына не сдаваться перед трудностями, и этот урок он действительно запомнил. Итачи смотрел на Наруто так, словно давал ему шанс. Не потому что хотел послушать, а потому что не хотел брать на себя ответственность за покалеченного подростка. К тому же, воспоминания остались самые лучшие. — Наруто… — выдохнул Итачи, прикрывая глаза лишь на мгновение, словно сосредотачиваясь на словах и нейтральном тоне. — Тебя долго не было здесь… все изменилось. — Я заметил. Раньше ты не распускал руки. Или отыгрываешься на нем за то, что с тобой делают командиры? Наруто несло, он сам осознавал, что нарывается зря, что этот парень физически куда сильнее и подготовленнее его, и, в случае драки, через несколько секунд он будет точно так же, как Саске, стоять, сгибаясь пополам и отплевываясь кровью. Но, в отличие от него, он все еще помнил и чувствовал свободу, маячившую за спиной зыбкой, но придающей уверенности тенью. — Ты не понимаешь, что говоришь, — легко парировал Итачи, ни капли не реагируя на резкий выпад. Хорошая выдержка, как и когда-то. — Когда человек не способен принять на себя рамки дозволенного, его рамками становится боль, которой он опасается. — Хватит, — зашипел из-за спины Саске. — Пошли, — резко бросил ему Наруто, будто остановленный от прочих необдуманных поступков этим коротким, раздраженным словом. — Ты не дома, чтобы командовать, а он твой брат, а не подчиненный, — это предназначалось уже Итачи, а потом Узумаки на ощупь ухватил Саске за ремень сумки, протискиваясь мимо старшего Учихи. Возможно, он продолжит воспитание дома, где за скрывающими от чужих глаз подробности стенами можно дать волю силе, потому что Саске привык и не посмеет перечить. Возможно, завтра он придет с лиловым синяком на скуле, ставшим очередным напоминанием о совершенном нарушении. Возможно, заступничество только все усугубило сейчас, нарушая устоявшееся течение событий. Наруто просто не думал о подобной прозе жизни, потащив одноклассника подальше от этого места. Наруто быстро толкнули. Не потому что вдруг Итачи решил во что бы то ни стало добиться своего, а потому что этого не требовалось. Упала под ноги сумка, а чуть поодаль, все еще сгибаясь, стоял Саске, зло смотря на Наруто. — Не лезь, — и вроде бы эти слова должен был сказать Итачи, но вместо этого именно Саске говорил эти слова. — Мне не нужны герои. Он понимает только прямое превосходство — оформилось все увиденное ранее в короткую, осознанную мысль. А уж гордость, тем более, не позволит принять даже намек на помощь. Лучше быть как следует избитым братом, сохраняя остатки такого искаженного собственного достоинства, чем упасть в глазах нового свидетеля на самое дно. — Пошли, — медленно вернувшись к Саске, Наруто перехватил его взгляд. — Было бы ради кого геройствовать. А объясняться потом полдня у директора, когда вы тут сцепитесь, я не собираюсь. А Саске смотрел на Наруто так, словно именно он нанес удар, заставляя стоять в столь унизительном виде. — Хватит, я сказал, — прошипел Саске, и чернота глаз чуть блестела в свете коридорных ламп, видневшихся через мутное стекло. Кажется, Итачи забавляла вся эта ситуация. Иначе, как объяснить слабую улыбку, которую тот прятал под козырьком кепки, что коснулся руками. Какими бы дерьмовыми не были старшие братья, как и в детстве, Саске пытался. — Ты что, не понимаешь? — наклонившись практически вплотную к Саске, прошипел сквозь зубы Наруто. Безмятежность Итачи, будто знающего, чем закончится дело, давала новое осознание происходящего, позволяя разгадать его план, и не нужно быть гением, чтобы увидеть, как все сильнее запутывается в расставленных психологических ловушках младший. Еще немного, и он сам врежет Наруто, обрушивая накопившуюся за эти минуты ненависть хоть на кого-то, а Итачи продолжит стоять в стороне, со своей холодной улыбкой наблюдая за этим буйством эмоций. — Серьезно, не понимаешь?! — вцепившись в руку Саске, Узумаки снова потащил его прочь — если уйти прямо сейчас, еще есть шанс объяснить ему, что он ведется на дешевые провокации. А заодно — избавить от лишних синяков, которые вот-вот добавятся к имеющимся. Но Итачи стоял, с нескрываемым интересом и попутным равнодушием смотря на Наруто и Саске, а потом уже прошел вдоль, словно решил, что на этом разговор окончен. И в чем-то оказался прав. Итачи уже не было видно, а от Саске все еще исходил запах сигарет. — Что ты несешь? — зашипел Саске, хотя брат уже вряд ли слышал. Он выдернул руку и выпрямился, но не до конца — мышцы все еще сжимались, запоздало принимая защитную позицию. — Я тебя не просил. — Ему не обязательно делать с тобой все это — ты и сам прекрасно справляешься, — Наруто во что бы то ни стало хотелось донести свое видение мотивов старшего из братьев, так внезапно осенившее его только что. — Ты злишься и бесишься, но не на него, а на меня теперь. Зато про него все забыли, пока ругались между собой вместо того, чтобы разобраться с ним. Тебя просто дурят, но ты не видишь! Торопливые, скомканные фразы слетали с губ одна за одной, чтобы успеть хотя бы объясниться прежде, чем Саске опровергнет их из своего бесконечного упрямства — только ради того, чтобы последнее слово оставалось за ним. Для Саске они казались бессвязными. Не слыша за бушующими чувствами обрывки фраз, Саске морщился от полутонов. — Это ты ничего не видишь, — зашипел Саске. — Хотел бы помочь — сказал бы, что этот мудак идет, а не торопился бы посмотреть на… на все это. Саске сплюнул, наконец-то выпрямился и оправил одежду, хотя на ней и так не осталось следов. — Ладно, в следующий раз пусть повторяет это на глазах у всей школы — ты вроде привычный, не расстроишься, — хотелось задеть его, оскорбить, чтобы новая вспышка эмоций перечеркнула ту, прежнюю, вызванную братом, и Наруто сам не понимал, зачем ввязался в заведомо проигрышный разговор. Они оба старательно уходили от правды, именуя избиение обезличенным, равнодушным «это», но изменить Учиху в одночасье тоже невозможно. Гордость тлела в нем, прорываясь подобными разовыми вспышками — последнее, что осталось своего, что дозволено хранить в глубине порядком потрепанной личности, изо всех сил старающейся вытравить в себе остатки любой слабости. Но Наруто все равно считал, что должен был все увидеть. Уж лучше он, чем кто-то еще. Саске смотрел на то, как раскраснелся от бурной речи Наруто. Или же просто осенний ветер бил того по щекам. Или, быть может, пора наконец сфокусировать взгляд и понять, что это отблески выглянувшего солнца от красной жестяной ограды неподалеку. — Именно так и сделай, — начал было Саске, а потом хотел сказать что-то еще и даже открыл рот, но ощетинился, и пошел в сторону. Туда, где, смотря на толпы детей, стоял Итачи. Пропасть между ними ухнула еще на пару метров вниз, предупреждающе ограждая от необдуманных поступков. Да и что сделать: схватить за руку, гордо уведя прочь, или, опередив Саске, от души заехать Итачи по морде, восстанавливая справедливость, которой вечно был лишен в этом мире? Глупые решения, но, быть может, здесь действительно допустимы только они, потому что невозможно распутать намертво запутавшийся клубок чужих взаимоотношений, а тянущиеся оттуда нити наполовину отмерли, став имитацией чего-то прежде живого и полноценного. Саске не простит, подумалось Наруто, пока он наблюдал, как тот послушно идет к брату по широкому, покрытому потрескавшимся асфальтом двору. Не простит того, что он вмешался, нарушил привычный распорядок, заставив видеть себя таким жалким бесчисленное множество минут. Выйдя из полускрытого стенами закутка, Узумаки тоже направился к воротам школы, рассеянно глядя вперед. Сопротивляться проще, когда не один, и он бы без раздумий поддержал Саске в отвоевывании его права на собственную жизнь. Но разве он позволит? Саске шел вместе с Итачи, слушая засевшую в печенках речь. Отец-отец-отец. Мы. Никакого «мы» не существовало. Для их семьи всегда был Итачи. Итачи — любимый сын, Итачи — надежда. Итачи — преемник. Так с чего должно получиться, что с Наруто они образуют «мы?» Чушь какая. Он даже решил сыграть в героя, лишь потому, что Саске посоветовал тому не вмешиваться в дела с Ино. Саске шел по известной дороге, зная, что Итачи не расскажет отцу о сигарете, а сам Саске будет делать вид, что заинтересован в службе стране. На самом же деле… Хотя, кому какая разница, чего ты хочешь, когда поступаешь иначе? Правда, Наруто? Идя на следующее утро в школу, Наруто так и не выбрал для себя наиболее приемлемой линии поведения с Саске. Игнорировать, пытаться убедить в возможности сопротивления, просто разговаривать о мелочах — любой вариант выглядел наигранно-синтетическим, только больше подтверждая его неспособность общаться с людьми на равных. Если бы они с Саске сцепились вчера, валяя друг друга в пыли пустого школьного двора, хрипло вскрикивая от пропущенных коротких ударов под ребра, было бы проще. Все закончилось бы разом, когда, поднявшись, разошлись бы обратно, каждый — в свой любовно создаваемый мир, куда не было ходу искореженной логике другого. Но, вместо злости, внутри царила лишь растерянность, искажая выглядевшие еще вчера такими очевидными факты. Проходя мимо парты Саске, Наруто демонстративно глядел поверх его головы, подчеркивая, что для него все осталось как прежде, но потом вспомнил — телефон. Он так и не спросил ни одного номера хотя бы на всякий случай. — Телефон свой дай, — встав сбоку от Учихи, буркнул Наруто, наблюдая за появляющимися в дверях одноклассниками. Учиха, занявший было место чуть более, чем заранее, посмотрел на вставшего рядом Наруто исподлобья. Не было на его лице ни синяков, ни ссадин. Видимо, Итачи бил так, чтобы не оставалось следов. Говорят, этому учили уже на второй год твоего пребывания в погонах. А Итачи всегда отличался тем, что быстро схватывал на лету. — Хочешь пожаловаться на свою жизнь, или держать меня в курсе своих успехов? — наконец огрызнулся Саске, а потом усмехнулся, и так забыто-непривычно нацарапал номер на обрывке листа, извлеченного из окончания тетради. — Все, что будет сказано по телефону — не имеет отношения ко мне. Считай, это чистая ложь. — Буду звонить и приглашать тебя на свидания, а то кому ты еще тут сдался, — Наруто быстро забивал в память новый контакт, не особо волнуясь об уместности своей шутки, и о том, как на нее отреагировали бы возможные свидетели. В целом, Саске выглядел точно так же, как и вчера — без следов побоев и ран, или странностей в поведении, что давало надежду на отсутствие дома наказания. Вроде бы, они уходили вчера достаточно мирно, бок о бок следуя по мощеной старой плиткой тротуару. Итачи же не собирался угробить брата из-за такой ерунды… …По крайней мере, Итачи не подавал виду. А ведь действительно, прошло столько времени, что человек мог изменится так кардинально, чтобы прикладывать руки. Саске же на эту тему не говорил. — Если будешь приглашать, то и оплачивать будешь тоже ты, — напомнил Саске, а потом, словно среагировав на вошедшего в комнату человека, нахмурился, поняв, что обознался. Видимо, он кого-то ждал. — А так — я не хожу на свидания. — По тебе заметно, — согласно кивнул Наруто, зачем-то продолжая стоять возле его парты. Нечасто выдавалась возможность вести подобные, ни к чему не обязывающие разговоры, в которых можно перестать тщательно продумывать каждый ответ и даже глуповато шутить без всяких последствий. — Кстати, мама думает собраться на выходных с вами — ну, знаешь, застолье, с кучей еды и всякий треп ни о чем на весь день. Я попробую куда-нибудь свалить сразу с утра, ну, а если не получится, то жди в гости, — предупредил Наруто о возможном развитии налаживания связей между семьями, на которое так надеялась его имеющая много свободного времени мать. Саске смотрел на Наруто, изучая его реакцию. Он говорил об этом, делился планами, явно желая снять с себя ответственность. — Я знаю, мама говорила, — Саске оборвал речь, показывая, что распинаться не стоит. А потом, словно поймав мысль за хвост, усмехнулся. Наруто просто хочет слинять один, оставив на растерзание двух семей и Итачи его одного. С другой стороны, они же не обозначили пункты договора. А стоило ли? Это же не брачный контракт, в конце концов. — Не кури при Итачи. Он учует запах и снова начнет ебать мозг. В том, как именно это делает старший брат Саске, Наруто мог убедиться лично. — Я и не собирался, — чуть удивленно ответил Наруто. — Он точно расскажет моим, и ебать мозг нам будут уже обоим. «Хотя, в моем случае, это так и останется фигурой речи», — чуть не вырвалось у него, но он вовремя осекся. Как будто Саске мало вчерашнего, чтобы напоминать еще. — Если хочешь, отдай свои мне. Родители в вещах не копаются, а в комнате мама только полы протирает, и все. Говорит, что я уже достаточно взрослый, чтобы иметь личное пространство, — тихий смешок Наруто дал подсказку, что могло служить одной из причин такого решения. — Я достаточно взрослый, чтобы иметь того, кто будет хранить мои сигареты, — с усмешкой откинулся на спинку стула Саске. Он скрестил руки на груди, словно довольный тем, что сделал мальчишку. Один-один. — Это вы меня простите! — раздалось совсем рядом и Саске покосился туда, где с издевательской усмешкой крашенный платиновый блондин, держа в руке стаканчик с кофе, пытался помочь оттереть расползающееся пятно с мягкой груди Хинаты, которая стояла в дверях и явно не знала, что делать. А Суйгецу, видимо, наслаждался, касаясь своей рукой девушки, пока компания вокруг Яманака наслаждалась смущением Хьюга. В таком положении тот явно выглядел не слишком-то раскаявшимся. — Я готов помочь сопроводить вас в уборную и самолично отстирать… И потянул кофе из всунутой в стакан трубочки, как бы предвкушая зрелище. — Суйгецу, — немного развязно протянул Саске, и тот, нехотя повернул голову, чтобы закатить глаза и все-таки подойти к ним с Наруто. Наруто с интересом рассматривал потасовку, сдерживая клокочущий где-то в груди смех. Хинате опять досталось просто так, но это не отменяло комичной забавности поведения приятеля Саске. Было в ней что-то киношное, почерпнутое из дешевых ситкомов, так что, казалось, отовсюду сейчас грянет закадровый смех. Запоздало отведя взгляд от внушительной груди одноклассницы, скрыть которую не удавалось даже одеждой свободного покроя, Наруто обратил внимание на парня. Вначале красноволосая девица, теперь этот. А он-то думал, что Саске тут действительно одинок, и лишен даже приятельских отношений. Саске же такого не говорил, но и оспаривать выводы, сделанные мальчишкой, не стал. Вместо этого, он смотрел на идущего лениво-вальяжно к ним Суйгецу. Тот теребил зубами покусанную трубочку. — Приве-ет, — протянул он, рассматривая с хитрым прищуром Наруто, и как ни в чем не бывало опустил взгляд до самых кед, а потом обратно. И лишь после повернулся к Саске, чтобы без зазрения совести показать пальцем парню в грудь. — Этот, говоришь, хочет свалить отсюда? Хах. Манерами он, судя по всему, был обделен с самого рождения. Второй запоздалой реакцией на комментарий стало понимание, что Саске не гнушается обсуждать его с кем попало, несмотря на заверения в полном безразличии к бывшему другу, с которым у них сейчас не возникнет абсолютно никаких общих дел. Значит, чем-то он умудрился заинтересовать Саске, хотя тот, конечно, будет отрицать подобное предположение. — Сплетничаешь тут обо мне? — поддел Наруто Учиху, искоса наблюдая за его другом. Довольно длинные, да еще и крашеные волосы — смело для живущего в этом захолустье парня. Как его еще не отловили вечерком после занятий, чтобы напомнить о более подходящем и менее вызывающем виде. Саске покосился на Наруто, но ничего не сказал. Не хотел, или не успел — уже не важно. Суйгецу сам взял все в свои руки. — На самом деле, нет, — легко сказал он, и упёрся руками в бока, словно у него внезапно разболелась спина. — Но я слышал про тебя от Карин. То, что ты явно хочешь нарваться на кучку Яманака. Он пожал плечами и сделал ещё один глоток. Жаль, что Хината ушла, а то бы ещё раз потрогал ее мягкую грудь. Эх. — А вы будете трусливо молчать, даже если она прикажет каждое утро целовать ей ноги перед всем классом? Тогда понятно, почему она всеми верховодит — тут и стараться особо не пришлось, вы сами рады, когда рядом есть кто-то пожестче. Все-таки армия рядом, надо привыкать к дисциплине. Суйгецу не выглядел опасным, даже в Карин чувствовалось больше какой-то скрытой, не определенной пока силы, способной вылиться в открытое противостояние, затронь кто-нибудь важные ей вещи. А он может только трепать языком, изображая ленивую, наигранную иронию, ставшую его способом ухода от лишних проблем здесь. Но каждый спасается от них, как умеет. Суйгецу слушал всю речь без лишнего напряга. Смотрел спокойно, словно речь шла о миграции парнокопытных в среднюю полосу Азии. И усмехнулся лишь, когда Наруто выдохся. — А давай мы это на диктофон запишем, и вместо мелодии звонка поставим, м? — он даже погрыз остаток трубочки. — скука смертная, эта ежедневная трель. А так, смотри, тебя кто-то и услышит. Как мысля, а? И, словно старого приятеля, задел локтем Наруто в бок. — Твой папаша выбился тут в начальники гарнизона, что ли, если ты такой смелый? А если сместят, что делать будешь? — Наруто перехватил его тонкие, жилистые пальцы, откидывая прочь. Фамильярность и панибратство вызывали в нем смутную брезгливость, вызывая ожидание чего-то плохого. По крайней мере, в предыдущие годы, вторжение в личное пространство без разрешения сводилось к попыткам оскорбить или унизить, отточив на уровне рефлексов привычку всегда быть настороже в общении с одноклассниками. — Мой папаша, — Суйгецу даже задумался, — моего папашу угондошил твой отец, — он с улыбкой ткнул в сторону Наруто. — или твой. — теперь Саске. А потом пожал плечами. — Я не слишком разбираюсь в этом дерьме. Но знаю точно, на вкус оно дерьмо. Наруто будто с размаху уткнулся лбом в невидимую стеклянную стену. Вот только что они спорили, перекидываясь ехидными замечаниями, балансируя в этом ментальном поединке превосходства, но, после услышанного, весь его смысл рассыпался ржавой колючей трухой, повторяясь той самой, знакомой схемой событий. Нечего возразить, опровергнуть, горячо доказывая, что его отец не такой, что тот человек заслужил или стал случайной жертвой ошибки, в которой искренне раскаиваются виновные. Поздно докапываться до истины, поднимая прошлое, да и Суйгецу совсем не ждет справедливого наказания, легко раскрывая детали семейных подробностей, о которых многие предпочли бы молчать. Вот только Наруто не мог. Не мог подыгрывать этому искусственно-веселому тону, запросто пропуская мимо услышанное, чтобы потом продолжить с того, на чем остановились. — Понятно, — развернувшись, он направился к своей парте, не вслушиваясь больше в доносящийся из-за спины шум. Он знал, что Суйгецу прав, и ему нечего было бы возразить на сделанное признание. Суйгецу не стал бежать и успокаивать. Он лишь хмыкнул, что Наруто наверняка слышал, и сменил тему, как ни в чем не бывало. Суйгецу был странный, и осточертелая мелодия школьного звонка лишь убеждала в том, насколько сильно изменилась бы жизнь, захотел бы того Наруто. Кто знает, а вдруг бы Суйгецу действительно поставил запись, и сейчас Ино не причёсывала бы длинные волосы, а слушала сказанное на весь этаж обвинение. Саске так и не подошел, чтобы объясниться, а дома, когда компьютер подал сигнал о новом входящем письме, Наруто онаружил аккуратно выведенные и систематизированные темы с пояснениями и примерами, которые на днях ему пыталась втюхать Хината. И раз тот не захотел брать тетрадь, то набивала все лекции на компьютер, чтобы переслать новому ученику. А ведь, судя по масштабам работы, там явно бы ушла не одна ночь. — Спасибо за помощь, — улучив момент, поблагодарил ее на следующий день Наруто во время большой перемены. — Ты все так круто там расписала, и не лень же было заморачиваться. Он сам едва ли сделал бы это для постороннего человека, найдя свободному времени более приятное применение. Наверное, Хината просто пользуется возможностью хоть с кем-то пообщаться нормально, без привычных насмешек или полного игнорирования, получаемых от остальных. Главное, что она не напрашивалась в друзья, а информационный спам в сети легко можно заблокировать, если надоест. Хината ответила что-то невнятное. Возможно, причиной было то, что говорила она тихо, либо то, что куда-то спешила (скорее всего, в который раз не желая становится объектом для насмешек). Весь первый урок Учиха сидел напряжённый. Даже отвечал на вопросы учителя как-то скомкано и однобоко. А после, просидев полперемены на месте, все-таки не выдержал, встал, и простоял, упершись кулаками в столешницу. И, лишь обернувшись, подошел к Наруто, чтобы поставить перед фактом. — После школы идем к тебе, — он смотрел в сторону окна, где была серая осенняя хворь. — Мать все равно собиралась прийти к вам, пока отцы на работе. А потом подозвать и их. И Итачи. Не вижу смысла смотреть на весь цирк. — А… — только собравшийся уточнить причины, Наруто выслушал объяснение, что-то прикидывая в голове, но потом согласно кивнул. — Ну ладно. Заодно будем побыстрее восстанавливать дружеские связи, — он усмехнулся развернувшейся в мыслях картине, где они с Саске чинно сидят за столом и пьют чай с оставленными матерью сладостями, расспрашивая друг друга о возможных общих интересах, или как там еще проводят время приятели. У него подобного опыта, по сути, не было, за исключением пары лет в начальной школе, когда люди еще не успели настолько опротиветь. Саске покосился на Наруто. Уж не серьезно ли тот решил «восстанавливать связи». Но, поняв, что Наруто вроде как не решил брататься, хотел было сесть на место. Потом, подумав, обернулся, и вновь посмотрел на Наруто. — Не обращай внимания на Суйгецу, — напомнил он о вчерашнем. — Его отец жив. Просто контуженный, оттого и выводит всю семью. Суйгецу предпочитает считать его мертвым. — Почему он с тобой общается? — вырвался таящийся в душе еще со вчерашнего дня вопрос, который проще было бы так и оставить при себе, но Узумаки слишком нужно было понять происходящее. Хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок, во множестве сделанных людьми вокруг него. Саске задумывался над этим вопросом. Он вообще предпочитал расставлять приоритеты и цели до того, как люди решали обозвать друг друга друзьями. Последние для Учихи мало что значили, и Наруто — старый друг детства — был тому подтверждением. Все-таки, люди должны быть выгодны. Не важно — чем, но чем-то все-таки нужны. — Потому что я его терплю, — заметил Учиха весьма резонно. — Ты не единственный, кто сбежал от его шуток. — Такие, как он, обычно находят со временем твое слабое место. Особенно, если сильно открывать перед ними душу, и все такое. А потом подставляют в самый неподходящий момент, когда вроде совсем не ждешь, — задумчиво выкладывал Наруто свою теорию отношений людей из столь противостоящих групп. — Или, может, это ты цепляешься за него потому, что никто больше не готов считаться даже знакомым сына Учихи? Можно было бы предположить, что и Узумаки, день за днем бродящий вместе с ним, попадает под это подозрение, но ему-то как раз терять было нечего — одна судьба, одно положение. Одноклассники ведь давно в курсе особенностей работы его отца, ожидая, что подобное тянется к подобному. Но Саске, хоть и выслушал все, что говорил Наруто, не подал виду, задело ли его хоть что-то. Вместо этого усмехнулся: сухой, искусственный звук. — Чтобы не подставлять себя под удар, не стоит говорить и слова из того, что может причинить тебе вред. Воспринимай всех, как потенциальную опасность, и тогда ты окажешься абсолютно свободен. — Знаешь, что-то не особо помогает. И доебываться продолжают, даже если ходить с видом, будто тебе все равно. Только сам постоянно на взводе и чуть ли не каждой тени шарахаешься в итоге. Свобода, вроде, по-другому выглядит, хотя, откуда тебе знать — ты ведь ее тоже никогда не получал, — увлекшись, Наруто излагал и собственный запомнившийся опыт пополам с домыслами и предположениями. Методика Саске когда-то казалась тем самым идеальным способом убежать от тянущей обратно в себя реальности, но разочарование наступило слишком быстро. Та же тихоня-Хината, предпочитавшая исчезнуть из поля зрения одноклассников, как только переступала порог класса, регулярно получала долю их внимания, доводившего чуть ли не до слез, и как-то не выглядела свободной. Саске стоял над партой Наруто, смотря на сидящего перед ним парня. Не такие разговоры должны вести одноклассники. Они должны говорить о видеоиграх, о девчонках, о выпускных экзаменах. — Свобода — в твоей голове, и именно ты определяешь ее границы, — сухо заметил Саске. Ему не нравился этот разговор. — Ты свободен ровно настолько, насколько способен справится с последствиями своих поступков. Если ты думаешь, что за пару дней успел выучить всех и вся, скажу… у меня для тебя хуевые новости. Ты просто дурак, который возомнил себя божком, а по факту — просто муха, залетевшая в комнату. Но, даже если тебя не прибьют, ты все равно сдохнешь на третьи сутки. Такова природа. Если так пойдет и дальше, они вновь разругаются, как было в первый день по пути домой, и возникший на днях шаткий мир рассыплется бесполезными обломками, из которых придется заново строить и собирать уже что-то принципиально другое. — Когда пойдем домой, зайдем вначале в магазин — надо закинуть денег на телефон, — прикрыв глаза и стараясь говорить по возможности ровным голосом, предупредил Наруто, давая понять, что спор окончен. Такой перевод темы заставил Саске поверить, что выиграл именно он. Что именно его правда была признана абсолютной. А потому вздернулась верхняя губа, обнажая зубы, и Саске кивнул: — Как скажешь. И вернулся на место, под звук звонка и гомон из коридора. А там, на большой перемене, Наруто уже был обтекаем другим вниманием. — Ну, так что, поговорим? — спросила Ино, поймав Наруто где-то в коридоре, и буквально перегородив собой путь. Он смерил ее скучающим взглядом — вот же привязалась, как будто некого больше гнобить в классе, и обязательно нужно вынуждать тратить время на пустую болтовню, в которой обязательно будут вначале легкие угрозы, а потом и обещания конкретно испортить жизнь, в случае отказа от принятия местных правил. — Мне надо не переходить тебе дорогу, а то займу место Хинаты в вашей травле, а еще лучше, чтобы я извинился за вчерашнее. Типа того? — предположил Узумаки, почти вплотную стоя к девушке, чья выдающаяся грудь хоть и была поменьше, чем у Хьюги, но все-таки касалась сейчас его собственной, отвлекая больше на себя, чем на смысл фраз обладательницы. Ино помолчала, словно дала себя время на то, чтобы подумать. Даже прикрыла глаза, совершенно не волнуясь, что Наруто может сбежать. Бегать постоянно нельзя. Можно сегодня или завтра, пережить каникулы. Но не бегать всегда. Не в этом городе, обнесенной стеной отчуждения от внешнего мира. — Мне нравится, как ты мыслишь, Наруто, — почти поощрила она. А потом уже тише и хитрей добавила. — Но ты все равно слишком себе на уме, Наруто. — В прошлой школе тоже так считали, — его по-прежнему больше занимали ощущения случайного соприкосновения, отвлекающие от истинной причины совместного стояния в этом пахнущем меловой пылью коридоре. — Придумала бы хоть что-нибудь понеобычнее, у вас у всех с фантазией плохо, что ли? Наруто все-таки первым разорвал контакт, отстраняясь и разворачиваясь, чтобы вернуться в класс. Или, может, стоило послушать ее подольше — ну кто еще из девчонок будет так откровенно прижиматься к нему в ближайшие месяцы? А вот Ино была, все же, той, кто могла полезть первой, и ловя парня за плечо, буквально силой развернула того к себе, чтобы, сделав шаг вперед, склониться над ухом. — Когда ты будешь ждать меньше всего, я приду к тебе, — и, усмехнувшись, щелкнула пальцами по лбу. Почти шутливый дружеский жест, а потом, поспешив, обошла парня, чтобы зайти в кабинет первой, и словно забыла о существовании Наруто. Он зло сощурил глаза, машинально хватаясь рукой за голову. Несильный, скорее обидный тычок, призванный подчеркнуть ее превосходство — надо было быть собраннее, развела, как малолетку, а теперь, наверняка, в красках расскажет это своим подружкам, еще больше укрепляясь в их глазах в своей позиции лидера. По мнению Саске, такое поведение — верный путь нажить себе врага, но и это осознание не смогло занять надолго мысли, равнодушно выскользнув из них через пару уроков, на которых его уже спрашивали наравне со всеми, считая, что времени на адаптацию было достаточно.