Гарнизон

После уроков Саске стоял с сигаретой на том же месте, где и вчера. Словно не было того случая с Итачи, словно жизнь его ничему не учила. Он ждал Наруто, как и обещал. Как и говорил, несмотря на глупый разговор, которым закончилось их общение. Он высматривал Наруто, хоть и молчал, когда, несмотря на основной поток школьников, Наруто среди них не было. Нарочито неспешно собираясь, он успел поймать несколько многозначительных взглядов от Ино и пары ее подруг в классе — то ли планировали устроить ему темную прямо сегодня, то ли просто оценивали его на будущее. Как будто и не было того столкновения в коридоре — обычная радостная суета школьников после окончания уроков, свободных от них до следующего дня. — Жизнь тебя ничему не учит, — иронично покачал головой Наруто, поравнявшись с Саске, от которого так и несло запахом сигарет. В какой-то степени его упрямство даже вызывало уважение — знает, что наживает себе проблем, но отказывается слушаться брата, имея в запасе для сопротивления только быстро восстанавливающийся от побоев организм, да целые пока зубы. Учиха хмыкнул, ощущая горьковато-кислый привкус никотина на языке. Но закусить жевачкой — значило бы отказаться от трудностей, которые несет за собой курение. И все-таки Учиха вытащил пластинку и сунул в рот. Плевать. — Зато ты у нас из всего уроки выносишь. Верно, Наруто? — и хоть сказано было спокойно, ощущалась издевка, которую Саске вкладывал в смысл сказанного. — Такое чувство, что ты просто хочешь поскорее сдохнуть, вот и напрашиваешься на неприятности, чтоб уж наверняка. Поссорься с Ино — она поможет. Кстати, грудь у нее что надо. Должно же в человеке хоть что-то хорошее быть при таком характере, — как бы случайно вспомнил Наруто свой опыт общения с девушкой. Саске-то, наверно, и такого не перепадало — даже Хинате достается хоть какое-то внимание, а вот про него напрочь забыли, посчитав то ли лишним, то совсем уж бесполезным. — Ты забыл упомянуть про стадию инвалида, — заметил как бы между прочим Саске. Он смотрел вперед, на желтую листву, жмущуюся к бордюрам, и дрожащие под дождем ветки. Почему-то, было не так холодно, как казалось из-за дождя, и даже простой слой синтетики грел, словно шерстяное пальто. Или же внутри все настолько смешалось, что у организма нет сил, чтоб выстраивать верные нейронные связи? — А ты успел заценить? — вспомнил он о груди Ино. — Если убедишь ее, что сваливаешь, может быть и подружитесь. — Думаешь, я готов на все, лишь бы не трогали и оставили в покое? Я же не моральный урод какой-нибудь. А дружить она все равно не способна — только находить себе выгодных исполнителей на время, как в армии. Я скорее с тобой подружусь, чем с этими… — двусмысленное замечание вынесло из глубин личности еще один, явно не дававший покоя, вопрос, на который родители лишь давали пространные советы находить компромисс. — И мы все равно бы не подружились — она хотела, чтобы я извинился, а я… надоело мне это все! — с неожиданной злостью сказал Наруто, сунув руки в карманы расстегнутой куртки. — Угрозы, обещания, что дальше будет хуже, бесполезная вражда целыми днями. Как будто я выбирал, где родиться. Но им же не объяснишь, что ты другой, а к приказам командования вообще отношения не имеешь! Такая эмоциональная тирада — и стук подошвы по влажному бетону казался ударом барабана на пустом плацу. Или похоронной процессией, где даже плакальщиц не наняли. Саске казалось, что он что-то должен сказать, но не знал что. — Я вообще мало о тебе думаю, Наруто, — наконец заключил он. — Хватит считать, что ты центр вселенной. Кто знает, может, и вселенной-то нет, только я и придуманные мной люди. Проблемы, семья… все - результат странного наркотика, введенного извне. Может, и ты тоже — не настоящий. Запнувшись на полуслове, Наруто повернулся к Саске, с подозрением всматриваясь в его равнодушные глаза — в них будто пряталась уже сто раз прожитая по одному сценарию жизнь, опостылевшая и надоевшая каждой выверенной вехой, которую он знал наперед, давно перестав испытывать эмоции и отрицая саму их возможность. Хотя, про наркотик тоже к слову пришлось… — Ты упоролся чем-то, что ли? — как можно небрежней спросил Узумаки, сворачивая к магазину. — Лучше бросай эту херню, пока последние мозги не свихнулись. Дурацкая твоя философия, и смысла в ней ноль! Саске остановился, ощущая, что Наруто остался позади. Между ними было не более полутора метров, и то, как он свернул к подъезду магазина, заставило нервно передернуть плечом. Слова же прошли по касательной, словно и не касались Саске. — Я не говорил о философии, — фыркнул Учиха, отходя вбок с пути, по которому то и дело шли люди, нагруженные авоськами продуктов. — Это почему-то ты решил, что вероятность тянет на философию. Быстро разобравшись с делами, и купив заодно домой бутылку газировки, Наруто наконец повел Саске к себе. Промозглый ветер цеплялся за куртку, пробираясь под слои одежды, и ему не терпелось оказаться уже в спасительном тепле квартиры, которая хоть и ассоциировалась с причинами переезда сюда, но сейчас казалась лучшим местом на земле. Впрочем, сравнивать ему было почти не с чем. Идя по извилистой тропинке наискосок к дому, Узумаки вспомнил, что так и не купил нигде сигарет — во встреченном по пути магазине все равно бы отказались продавать на глазах у кучи народу, а в прихваченной с собой пачке оставалась последняя. Выудив ее из сумки, он с удивлением обнаружил, что в ней ничего нет, кроме легких, сероватых крошек на дне. Видимо, все-таки обсчитался. — У тебя же еще остались? Дашь одну? — просить Саске о такой услуге решительно не хотелось, но что еще оставалось делать. Саске не стал язвить, или пытаться намекнуть на то, что жизнь ничему не учит, а попросту залез в пачку и выстучал одну. — На двоих, — напомнил он, ставя условие, и протянул волшебную палочку Наруто, словно тот имел право первым попробовать яд. — Не боишься, что все семейство пронюхает? — спросил он уже после того, как уголек мелькнул алым. Прошедший в легкие никотиновый дым дал привычное чувство стабильности. День за днем повторяемый ритуал, остающийся неизменным на улицах любого города. Было что-то успокаивающее в том, чтобы стоять вместе, скрываясь от посторонних глаз за постепенно облетающей желтой листвой, тратя эти минутки не на очередное доказательство никому не интересных истин. — Вот чтобы не пронюхали, лучше здесь, а не в квартире, — Наруто передал Саске едва начатую сигарету, глядя, как тот зажимает ее между губ. — Даже если узнают, они не будут, как твой… — он осекся, понял, что сболтнул лишнее. — Поорут, конечно, ну и хрен с ним. А мама вообще отходчивая. Фильтр был непривычно примят, и то ли это, то ли ситуация заставляла затягиваться иначе, пропуская внутрь легких сизый дым. — Привык, значит, к ору, — уже не спросил, а поставил перед фактом Саске. — Плевать на мнение окружающих, значит. Он снова отдал сигарету, все еще держа дым в себе, словно там был не табак, а что-то другое. — А почему должно быть не плевать? Они придумали за меня, чем и как заниматься дальше, во что верить и ради чего стараться. А меня об этом кто-то спросил? Может, я не хочу в универ, или еще какую академию, а стану… да хоть почтальоном! — висящий на стене соседнего дома почтовый ящик, давно утративший прежнюю востребованность в век интернета, навел на мысль, что привести в пример. Саске хотя бы не выслушивает это с ласковой улыбкой, как мать, считая временной подростковой придурью яростное сопротивление возможности пойти по стопам отца. А тот, если вдруг окажется дома, пускается в объяснения важности выбранного пути. Лучше бы орал и давил авторитетом, как Учиха, — этому всегда проще сопротивляться. — А ты не думаешь, что они хотят тебе счастья? — Саске выдернул сигарету из чужих пальцев и покрутил в своих. Кончики немели во время курения. Этакий неврологический трюк. — Просто другой способ им не известен. Саске пожал плечами, облокотился о крашеную, облупившуюся стену. — Просто все они считают что счастливы, и желают тебе того же… — еще тише добавил он, и остатки смолы вырывались наружу вместе с дымком. — А ты был когда-нибудь счастлив? Они стояли близко, друг напротив друга, разделенные и соединенные только передаваемой из рук в руки сигаретой. Чем-то напоминало тот эпизод с Ино, только нет ни грядущих угроз, ни демонстрации собственного всемогущества — маленького, локального, но кажущегося таким огромным для тех, кому довелось столкнуться. — Я помню, ты даже в детстве всегда был какой-то замкнутый, не подпускал никого близко, и мне казалось, что тебе чего-то не хватает, а разобраться получше ты же не позволял. Словно плетью ударили по оголенным лопаткам. Саске чувствовал стригущую боль, поморщился, вкусываясь в фильтр и, делая глубокую затяжку, теперь отдал окурок Наруто. — Тебе показалось, — сухо заявил он. А потом добавил: — Я бываю счастлив. Хватит делать вид, что ты хороший психолог. Он действительно считал себя счастливым. Например, когда высыпался, когда удавалось спокойно купить пачку, или когда Суйгецу вытворял новую дичь. Тогда было смешно. И разве не это счастье? — Мама считает, что я бестактный, и воспитание у меня отвратительное. И что с людьми так общаться нельзя, а то всех распугаю, — рассмеялся Наруто — выглядело так, будто он даже гордится этими характеристиками, что, впрочем, было недалеко от правды. Нужно хоть чем-то в своей жизни гордиться, пока еще остаются силы на сопротивление. Он бросил под ноги дошедший почти до самого фильтра окурок, примяв его кроссовком, чтобы не дымил. — Идем, я есть хочу адски! Со своими суждениями Наруто походил на подростка, который наконец-то дорвался до благородных ушей. И, если подумать, Саске не слишком-то ошибался. Он пошел следом за Наруто, думая про себя, что пока по словам и по делам мальчишка отличается. Все-таки, тот случай с Итачи… Учиха поморщился, словно наступил на старую рану. Лучше не думать, что снова придется собраться двумя семьями. Только бы Наруто не выступил клоуном. — Наруто, — отозвалась с кухни Кушина. Витал аромат жаркого и чего-то еще, вкусного и домашнего. Такого не бывает в ресторанах или кафе, где ароматы оберегают, прячут под крышками, а после по-быстрому вытягивают по воздухоотводу. — Помоги расставить стол. Учиха скоро придут. — Саске, пойдем, поможешь, — сразу нашел ему занятие Наруто, чтобы не заниматься всей бытовой суетой в одиночку. В глубине души он надеялся, что встреча закончится быстро, и семья Саске вскоре уйдет, как и положено по правилам приличия, оставив хозяев в покое. Он ничего не имел против Саске, но его брат был человеком, видеть которого после случившегося на днях было тяжело. Надо просто держать себя в руках, поменьше обращать на себя внимание, а потом свалить в комнату, пока родители не опомнились. Если наступить на горло собственной пресловутой гордости, все ведь пройдет мирно и спокойно, верно? Бросив вполне тихое и подходящее по этикету приветствие, Саске с удовольствием удалился. Ставить стол оказалось сложней. Не то чтобы он весил целую тонну — хуже — упрямый квадрат не желал рассаживать гостей так, чтобы те не соприкасались взглядами. Догадаться, как работает механизм стола-трансформера, не составляло труда. И все-таки Саске представлял, как они будут улыбаться и говорить друг о друге. Едва центр будущего веселья был выставлен на место, Саске облокотился и вцепился пальцами в край, смотря на скрытую под краской структуру дерева. — Я ненавижу их. — Пообедаем и свалим в комнату. Я тоже не хочу смотреть на это убожество весь вечер, — попытался приободрить его Наруто, понимая, что в словах лишь отсрочка — он-то останется и ляжет спать в почти до конца обжитой квартире, а Саске вернется обратно домой, к чокнутому брату и такому же отцу, держащего всю семью в железной хватке. И замены этому возвращению пока нет. — Просто молчи и ничего не говори первым, — хреновый совет, но разве можно сейчас придумать что-то лучше? Снова, как в детстве, промелькнула в голове шальная мысль, что все стало бы намного проще, забери они Саске к себе… Он вполне взрослый и не доставит проблем, но дать ему хоть немного спокойствия — помогло бы забыть о зреющей внутри годами ненависти. Ее слишком много для одного человека. Саске смерил Наруто взглядом, понимая, что не поможет. Только вот молчать или сваливать в комнату? Зоркий взгляд Итачи вряд ли упустит такую деталь. Да и разве взрослые не решат, что дети должны находиться вместе? Их раньше всегда оставляли со старшим братом, который смотрел и изредка бросал пару слов, в большей степени наблюдая и улыбаясь им обоим, кто знал, что Итачи примет другую сторону. — Наруто! — крикнула Кушина с кухни. — Помоги! — Им все равно будет не до нас — после стольких лет, найдут, о чем поговорить, — пояснил напоследок Наруто, уходя в кухню, чтобы начать переносить в гостиную стопки тарелок и приборов. Место Саске он определил рядом со своим, постаравшись максимально далеко рассадить их с братом, и искренне надеясь, что они смогут оставить свои привычные разборки до дома. Он успел переодеться в домашние джинсы и кофту — прием организовывался не настолько торжественный, чтобы наряжаться в парадные костюмы, да и он — не более чем условность ищущих на свою голову лишних сложностей людей. Наконец, стулья были расставлены, а блюдо с приготовленным матерью пирогом заняло почетное место в центре стола. Наруто даже успел слегка устать от беготни по бесконечным поручениям, и теперь сидел, откинувшись на спинку стула и прихлебывая припасенную газировку прямо из бутылки. Саске занимал себя, чем только мог (поправлял приборы, загибал углы салфеток и двигал многострадальные стулья), лишь бы не думать о том, что готовит себе буквально место для пыток. Не хватало, чтобы отец пришел сюда в форме, продолжая свою работу, проецируя чувства и свой статус в гостях. Едва зазвонили в дверь, как Саске напрягся, буквально стиснул зубы, лишь бы не слышать, как открывается замок. — Еще раз привет! — он узнавал голос матери и слышал короткие фразы отца. Он знал, что в небольшом коридоре толпилось все семейство, и даже подумывал о том, не бросить ли все и выпрыгнуть в окно? Но стоял на месте, выцепляя из общего гвалта голос Минато. Наруто даже не подумал выйти поприветствовать гостей. В конце концов, он их не звал, а теперь вынужден терпеть здесь кучу чужого народу, запихивая истинные эмоции поглубже, ради так любимого родителями «приличия». Хотелось назло внести в тщательно распланированный спектакль лицемерия какой-нибудь сумбур, задать непристойный вопрос или послать к черту любого обратившегося даже с невинной просьбой. Может, тогда, наконец, позволят уйти, убедившись в его только крепнущей с годами неисправимости. — Иди сюда, — Наруто кивнул в сторону соседнего свободного места. Если уж держать оборону, то лучше вместе, пусть Саске и смирившийся с судьбой придурок. Хотя за последние два дня и эта характеристика выглядела какой-то надуманной и искусственной, даваемая больше по привычке. Саске покосился на Наруто. — Я и сам справлюсь, — и сел на диван туда, где до стола было еще полтора шага. Он закинул ногу на ногу, но понимая, что та потрясывается от нервов, все-таки сел как обычно, раскинув колени в стороны и смотря на блестящие грани тарелок. Он не смотрел на дверной проем, старался не узнавать там знакомых шагов и морщился от того, насколько сильно боится. Но если подумать, то страх только в голове. Если поверить… то и страха не будет, нет. — Привет, Наруто, — спокойно, как ни в чем не бывало сказал Итачи, входя в комнату первый и оставляя родителей позади. На нем больше не было той зелено-коричневой формы. Только легкая черная кофта с угловатым вырезом и в тон ей джинсы. Волосы, выросшие еще больше с детства, были опущены ослабленным хвостом. Даже по мягкости черт можно было подумать, что тогда у школы был абсолютно другой человек. Двойник — не более. Взгляд Наруто скользнул по нему сверху вниз и обратно. Почему-то, ожидалось, что он будет верен себе и выбранной стезе, являясь даже на дружеские встречи в неизменной форме. Кто их с отцом разберет, может, действительно дома ходят именно так, а для младшего и, пока еще, не принявшего присягу сына, на будущее заготовлен аналогичный, с иголочки, комплект, только ждущий нужного момента. — Привет, — в голосе Узумаки послышался холодок — он не собирался изображать радушие, всем своим видом показывая, что сидит здесь исключительно по необходимости, ожидая окончания дешевых церемоний. Но данное себе обещание не начинать никаких провокаций за этим столом предполагало ответ на обращенное к нему вполне миролюбивое приветствие. Не надо было быть чутким, чтобы понять, что имел в виду Наруто. Итачи же глупцом не был, и, судя по взгляду, понял куда больше, чем могло показаться со стороны. Саске молчал. Но от него никто и не требовал диалогов. Все, чем они были для этой встречи семей — аксессуарами. Доказательствами того, что состоялись. И, в тоже время, наибольшим разочарованием, которое пытались скрыть от самих себя. — Здравия желаю, — шутливо отдал честь вошедший в комнату Минато. И хоть был уже не по уставу, расстегнут и улыбчив, Саске ответил чем-то отдаленно напомнившим усмешку. Ему было больно смотреть на того, каким бы мог стать его отец, вместо того, чтобы ходить, как настоящий «сапог» с вечно хмурым лицом, неужели мать его таким и полюбила? — Минато, — раздалось чуть позади, и на плечо этого светлого мужчины, в которого так легко пошел Наруто, легла рука исчерченная венами. Фугаку вышел вперед, вставая бок о бок со своим коллегой и другом, и теперь оба смотрели на сыновей. Саске казалось, что они в зоопарке. Или на приеме у врача, где доктор должен сделать вердикт — не бракованная ли скотина попалась. — Младший сын. Саске бросил взгляд исподлобья, а потом прикрыл глаза и потупил взгляд, рассматривая печатный рисунок на скатерти. — Добрый день, — слегка напряженно выдавил Наруто, здороваясь с гостями. Правила приличия требовали подняться со стула и проводить их к столу, или хотя бы завести какой-нибудь разговор, но он продолжал сидеть на стуле, будто боясь, что освободившееся место займет кто-то другой, стоит ему потерять его. Глянув на Саске, он, не поворачивая головы, указал ему глазами на все то же соседнее место — если не хочет снова располагаться рядом с братом, пусть переползает с дивана поближе, а не сворачивается в углу, как потревоженная улитка. Все равно каждый из присутствующих все понимает без слов… Но игра и должна оставаться таковой. Так было заведено еще когда-то. Саске же не был уверен, что в его все были настолько хорошими аналитиками и различали натянутые улыбки в угоду моменту. Минато улыбнулся, довольный, что сын все-таки не пошел в штыки и, несмотря на холодную синеву с отблеском зеленого от формы Фугаку, все-таки повернулся в сторону, чтобы позвать мужчину с собой. — Сядешь со мной, Саске, — спокойно сказал Итачи, беря стул и устраиваясь напротив Наруто. Места во главе наверняка бы отдали старшим членам семей. Узумаки с одной, Учиха — с другой. Их дети бы сидели по сторонам. И все-таки это спокойствие было таким нетипичным для ситуации, что хотелось встать и уйти. Но Саске знал, что тем самым лучше не сделает, и, остро и колко глянув на брата, ничего не сказал по этому поводу. — Мы еще не собираемся ужинать, — вместо этого заметил он. Итачи лишь неопределенно пожал плечами. — Я напоминаю. — Я уже все расставил, мы будем рядом, — подал голос Наруто, все еще сидя полубоком к обоим братьям и занимая какую-то шаткую позицию между ними. — И мы все равно не пьем, алкоголь с вашей стороны. Он подчеркнуто дистанцировал себя и Саске от остальных, идя наперекор воле Итачи, который, с чего-то, вздумал командовать в чужом доме, как у себя в гарнизоне. Абсолютно неуместно в голове развернулась во всей широте своего любопытства мысль — а если Саске откажется, Итачи снова врежет ему, как возле школы? А что сделает папа, увидев такое — двинет ему в ответ или ради поддержания хороших отношений с коллегой спустит все на тормозах? Да нет, это вряд ли… понятие справедливости ему по-прежнему важно. Но вместо того, чтобы продолжать гнуть свою линию, Итачи лишь выдержал взгляд на младшем брате, а потом улыбнулся. Саске сощурился. Эта улыбка… такая фальшивая словно нарисовал студент-двоечник на семинаре, который проспал. Веселье не поднималось до глаз, оставаясь лишь в едва заметных изгибах. — Как знаешь, — заметил Итачи, и, сложив руки на столе, остался сидеть, абсолютно игнорируя то напряжение, которое висело в комнате. — Кстати, мы же его забыли принести, — отсутствие бутылок, наконец-то, дало Наруто понять, что именно он упустил при подготовке. — Саске, пойдем, а то мама меня убьет, если я что-нибудь уроню. Он с преувеличенным энтузиазмом направился к двери. Частично негатив от происходящего скрадывался подступившим голодом — вкусная еда успокоит и задобрит любого, родители вряд ли будут читать нравоучения, а потом можно будет уединиться с Саске в комнате, прихватив со стола что-нибудь из закусок — на всякий случай. Он тихо фыркнул себе под нос от напыщенности пришедшего почему-то в голову слова. Уединиться. Как будто Учиха девчонка, которая только и ждала подобного финала. — Да, иду, — Саске тут же направился за Наруто, чувствуя, как горят пятки от желания перейти на бег. Но вместо этого излишне медленно передвигался по комнате. Микото и Кушина тихо смеялись на кухне, перешучиваясь так, что случайный прохожий и не понял бы пикантности ситуаций. Заметили Наруто они уже слишком поздно. И то, Кушина испуганно выдохнула, приложила руку к груди и закатила глаза. — Ах, мальчики… — выдохнула она, и, замечая Саске, стоящего в темноте, хотела было что-то сказать. Но вовремя осеклась. — Что-то случилось? — Я хочу есть. Может, начнем уже? Я вообще-то в школе не обедал, — с присущей ему простотой заявил Наруто, игнорируя смущение и растерянность родителей. Вытащив из холодильника две приятно холодящие ладони бутылки, он передал их Саске, а потом заглянул в стоящую на плите глубокую сковородку, источающую сильный, перемешанный с какими-то специями аромат. Мама всегда отлично готовила, балуя мужа и сына вкусностями по поводу и без, что являлось одной из ассоциирующихся с домом в привычном понимании вещей. Кушина шутливо ударила по вездесущим пальцам и пригрозила. — Во-первых, молодой человек, не вы одни голодны, а во-вторых… уж не думаешь ли ты, что мы разрешим вам пить? Микото, стоя у окна и опираясь на подоконник, тихо засмеялась в ладонь. — Сейчас мы придем, — сказала мать Саске, смотря и на Наруто и на Саске. Ее взгляд был мягким, как и черты. Рядом с Фугаку даже странно видеть такое. — Подождите пару минут. — Это на стол. Для вас же. И давай уже побыстрее, мам — мне вроде как надо делать потом уроки, — выдвинул Наруто главный козырь, против которого сложно было что-то возразить. Отсутствие должного интереса к учебе всерьез беспокоило отца, передаваясь и матери, беспрестанно придумывающей новые способы вернуть в сыне прежнюю тягу к знаниям. Уже в коридоре Наруто вдруг крепко ухватил Саске за локоть, решительно свернув к своей комнате. Кто знает, сколько взрослые собираются заниматься болтовней, а это место осталось единственным, где можно переждать без наблюдателей. Путь до большой комнаты был коротким, но, проскочив по инерции пару шагов, уже Саске схватил за локоть, оставляя в коридоре. — Старайся не перечить моему отцу, — тут же зашипел Саске, с трудом сдерживая порыв, и не желая, чтобы родители или Итачи услышал их. — Он совсем не такой как твой. — Я у себя дома вообще-то, и он твой отец, а не мой. Если храбриться, искусственно взращивая в себе устойчивость к сложным жизненным моментам, то со временем веришь в собственные силы, становящиеся уже частью твоей личности. По крайней мере, сейчас Наруто не считал, что ему могут грозить неприятности даже в случае грубоватых ответов другу отца. Но кто знает, что будет ждать Саске по возвращению, если Фугаку будет чем-то недоволен. Дети обычно копируют поведение родителей, так что Итачи ни за что не позволил бы себе применять силу, если бы отношения в семье сложились иначе. — Не волнуйся, — не зная, как выразить образовавшиеся внутри эмоции, Наруто положил руку на плечо Саске. — Все в порядке, и тебя… в общем, ничего не случится. Но Саске, казалось, услышал то, что Наруто едва не обронил. Он тут же прервал контакт и сделал полшага назад. — Мне не нужна защита, — он даже расправил плечи, вздернул подбородок и поморщился, смотря на мальчишку, позволившего себе слишком много. Бутылки так и висели в руках. Полумрак окутывал обоих. — Я и сам могу за себя постоять. Пожалуй, я тебе напомню. Мы не друзья. Наруто понял, что увлекся. Все происшествия последнего времени, погружение в тайны семьи Учих слегка сроднили его с Саске, делая их изначальный договор чуть менее условным, словно пытаясь перекроить эту внешнюю, напускную дружбу в настоящую. Это не требуется, не пригодится им обоим, а он просто забылся, впервые за несколько лет видя рядом человека, с которым получалось быть почти откровенным. Много ли надо, чтобы начать верить в прошлые детские идеалы?.. Кажется, не так уж и много, раз занялся этим никчемным геройством. — Да, ты прав, — взяв себя в руки, кивнул Наруто, возвращаясь в гостиную к по-прежнему одиноко сидящему за столом Итачи. — Тебе налить? — нарушая тишину, спросил он брата Саске, кивнув на выставленные на стол бутылки с винами, в которых все равно не разбирался. Итачи обернулся к Наруто почти удивленно. Выгнулись тонкие брови. Все-таки оба сына унаследовали больше черт Микото, нежели отца. Разве что у Итачи появилась присущая Фугаку тень озабоченности. — Я не пью, — легко сказал Итачи, и так легко положил ладонь на руку Наруто, что это могло обескуражить, только когда поймет мальчишка. — И тебе бы не советовал. Саске искоса смотрел на этот жест. Итачи вел себя так, словно они по-прежнему были друзьями. Словно им снова было по шесть лет, а старший брат был абсолютным примером. И где-то внутри встрепенулась ревность и что-то еще. Отвращение к собственной глупости и доверчивости. А еще к Наруто. Но думать об этом не хотел. Зато Микото легко подливала Кушине, и та, шепча на ухо что-то старой подруге, пригубила который по счету бокал вина. Раскрасневшиеся, они обе почти забыли о мужьях, орудующих ножами в своих тарелках. Все-таки, голод их сразил двоих одновременно. С начала обеда Наруто старательно налегал на еду, предпочитая смотреть исключительно в тарелку и машинально работая вилкой. Взрослые разговаривали о своем, давая время на дегустацию всех выставленных блюд, хвалили мастерство хозяйки, с чем Узумаки был вполне согласен, и постепенно опустошали темные, из толстого стекла, бутылки. Младшим не наливали, но тяги к алкоголю сейчас и не было — будучи легальным, он терял долю своего связанного с запретом интереса, когда выпиваешь его залпом, пусть и давясь воздухом от проваливающейся в желудок жгучей смеси. Наконец Наруто почувствовал, что наелся. Отложенная вилка звякнула о край тарелки, в пустом стакане плескались остатки апельсинового сока. — Ты прямо как раньше, — вполголоса заметил Наруто, обратив внимание на все еще не закончившего обед Саске. — Такой же медлительный. Давай уже быстрее, и пойдем. Кусок и в горло не лез. Саске гонял остаток твердого сыра по тарелке, размазывал бледный соус по фарфоровым краям и старался не слушать разговор. Казалось, сиди вот так, слейся с обстановкой и тебя не тронут. Не найдут среди пестроты блюд, среди живых разговоров и какофонии ароматов. Саске покосился, все еще помня случившийся разговор, а потом положил вилку на стол и позволил ножкам стула проскрипеть и поднялся. — Идем — было сказал Саске, как тут же словил на себе взгляд отца. — Останься, — приказал Фугаку, смотря на сына так, словно не терпел непослушания. И Саске стиснул зубы, заиграли желваки, и только после этого медленно опустился на место. — Наруто, — на этот раз внимание перехватил Итачи. Он посмотрел на парня так, словно просил не выступать, а продолжить играть. Все-таки, Итачи, похоже, считал себя «в теме». — Мы можем поговорить? Как будто специально отвлек сразу же после этого резкого выпада отца, чтобы не дать Наруто перехватить инициативу. Момент был упущен, и объяснять Фугаку, что Саске имеет право идти куда захочет, стало поздно. — Говори, — пожал плечами Узумаки, допивая последние капли сока и демонстративно облизывая губы с остатками кисловато-сладкого напитка на них. Итачи слабо кивнул, а потом тут же отвернулся, смотря на занятого Саске Фугаку. — Отец, — он облокотился о край стола и, на секунду прикрыв веки, все-таки поднял взгляд. — Я должен поговорить с Наруто. Внимание Фугаку, равно как и всех присутствующих, тут же метнулось на младшего Узумаки. Минато был удивлен, а женщины тихо улыбались. Фугаку понимал, что не может распространять свою власть туда, где начинались другие люди. Либо все-таки доверял старшему сыну больше. — Спасибо, отец, — не получив ответа, Итачи вышел из-за стола и направляясь к коридору все-таки оглянулся назад. — Идем, Наруто. Предчувствие смутной, абсолютно не вяжущейся с праздничным настроем остальных, тревоги опутало сердце, напоминая то состояние, когда, еще сидя в классе, заранее знал, что после уроков драки не избежать. Что компания местных заводил уже выбрала его центром грядущей разборки, и остается только тратить отведенное время с умом, продумывая, как выйти из поединка с минимальными повреждениями. Они прошли в кухню, и Наруто прикрыл дверь, заглушая доносящиеся из-за стены восклицания и смех, а потом требовательно поглядел во внимательно-безучастные глаза парня. Итачи ведь хотел приватного разговора. Итачи немного задержался в коридоре, а потом, заглянув на кухню и приоткрыв дверь уже в куртке и ботинках, кивнул в сторону входной двери. — Дойдем до магазина, — пригласил он. Казалось, что Итачи не видел напряжения, которое витало в воздухе. Или был таким глупцом, что напрочь не замечал их разногласия. Или то просто игра, которая закончится за дверью квартиры. — Он здесь, за домом. Эти игры в секретность уже начали раздражать. Почему нельзя быстро сказать все, что надумал, и оставить в покое. Осень еще продолжала овевать остатками прежнего тепла, напоминая о только что ушедшем лете, но необходимость натягивать все больше слоев одежды говорила сама за себя. Они ограничивают и защищают, не позволяя никому подобраться к настоящему тебе, скрытому в ворохе разноцветной ткани. По крайней мере, Наруто чувствовал себя так увереннее, чем под лучами палящего, обезоруживающего солнца. — Так чего тебе? — поторопил он Итачи, когда они, наконец, остались вдвоем. Итачи шел неспешно, топча еще желтые листы, умирающие на асфальте. Итачи смотрел вперед, в который раз видя знакомые силуэты. Наруто мог заметить, что за годы тут ничего не изменилось. Разве что кроны деревьев стали гуще, а некоторые разрослись так, что создавалось впечатления ступившего в центр города леса. — Почему ты защищаешь Саске? Наруто ожидал другого начала. Многозначительной просьбы не лезть в дела семьи, рассказа какого-нибудь малоприятного факта из жизни Саске, после которого общение с ним должно было прекратиться уже по инициативе Наруто. Но Итачи предпочитал действовать тоньше, в то же время отсекая возможность прямых ответов, ведь услышанное может дойти и до ушей брата, которому вряд ли понравится в очередной раз осознавать себя настолько бессильным, что другие стремятся только защитить, но никак не быть на равных. — Он сам разберется, что с вами всеми делать, — пробная фраза явно уводила куда-то в сторону от темы, и Наруто поморщился от своего неумения связно выражать мысли. — Если при мне будет драка, я в любом случае помогу тому, на кого напали. Дело не в том, что это был именно Саске, а в ситуации. — А если напали на того, кто пытался залезть в петлю? — спросил Итачи. Влажный асфальт искривлял поверхность, становясь рябым зеркалом, где тени обретали цвет и детали. Интересный эффект, если задуматься. Голые ветви упирались в замерзшую землю. Редкий прохожий пробегал от подъезда к своему авто. — Неужели ты думаешь, что все так изменилось за время, пока ты был в большом мире, Наруто? Именно это он и думал. Разница миров, разница прожитых лет, разница эмоций, которых все меньше оставалось в них с Саске, уступая место нудной, монотонной тоске, подкрадывающейся из-за плеча, когда не ждешь. — Ч-чего? — Наруто уставился на Итачи с болезненным вопросом во взгляде. — В какую, нахер, петлю? Итачи остановился, развернулся к Наруто, чтобы поймать взгляд. — Человек пытается залезть в петлю. Кто-то вбегает в комнату, и вместо того, чтобы выбить из-под ног табурет, сбивает с табурета его, — Он сделал паузу, словно желая удостоверится, что Наруто понял. — Со стороны случайного свидетеля — это нападение, а ты — тот самый свидетель. — Это были просто сигареты! Не умрет он от того, что курит! Если забрать у человека всю свободу, он, конечно, станет таким, как… — Наруто предпочел не называть имя друга, оборвав недоговоренную фразу. У Итачи слишком странная фантазия, и проводимые аналогии становятся уже какой-то опасной игрой на чужих чувствах. Итачи остановился у завалившейся на бок лестницы, ведущей к магазину, уснувшему на первом этаже. — Это не просто сигареты, Наруто, — Итачи говорил, смотря куда-то за плечо. Там не было никого, кроме ушедшего внутрь своего капюшона собачника. — Это петля. — Недавно меня тоже родители застукали с сигаретой. Ругались, лекции всякие о вреде здоровью читали — они же оба не курят. Но до такого вот дело не доходило. Саске не твоя вещь, которую можно ломать, как хочется. И скоро он станет взрослым, ты ему ничего не сделаешь! Мало тебе, что ли, подчиненных, чтобы командовать. Позиция Итачи в этом вопросе отдавала какой-то поехавшей логикой. Порол его самого отец, что ли, раз теперь отыгрывается на брате? Итачи слушал все это со странным выражением лица. И было не ясно, плевать ему, или же тот раскаивался. — Если ты думаешь, что запах сигарет выветривается, ты ошибаешься, — заметил Итачи, а потом, уже шагая на первую ступень, вдруг остановился. — Он снова курил сегодня. И после поднялся наверх, скрываясь в небольшом магазине. — Но ты ему не родитель, — крикнул вслед Наруто, снова чувствуя себя оставшимся позади, опоздавшим даже в этой попытке мирного разговора. Он торопливо поднялся по крошащимся на стыках ступенькам магазина, присоединяясь к Итачи. надо будет сказать Саске, чтобы вел себя осторожнее, раз уж брат решил окружить его контролем по полной. Интересно, дома за ним так же следят? Видеонаблюдение в комнате и выворачивание карманов сразу на входе, или что там еще можно придумать. Итачи уже расплачивался на кассе, и, смотря на Наруто, не смог разделить с ним злость на подобные методы воспитания. — Ты будешь что-то брать? — спросил Итачи, оставляя в руках небольшой пакет. Полупустой, почти невесомый. — Купи мне сигарет, я отдам тебе деньги, — Наруто с ухмылкой посмотрел на него, вынув из кармана несколько купюр. Глуповатая провокация, но после всего, что этот тип дал о себе понять, дико хотелось вывести его на какие-то эмоции, заставить потерять старательно нарощеный годами лоск и выправку, вернув в свое настоящее состояние. Ведь не может же он всегда быть таким — знающим наперед любую реакцию собеседника уже выстроившего идеально верный ответ на все его возражения. Итачи смотрел на Наруто и его деньги так, словно это была обычная просьба, а потом сделал шаг в сторону, и обошел парня, словно тот вдруг оказался столбом, а не человеком. Итачи не сказал ни слова и просто направился по той же дороге в сторону дома. — Значит, мое право на «влезание в петлю» ты признаешь? — спустя несколько секунд подал голос Наруто, тем не менее, чувствуя себя каким-то униженным. Даже если бы Итачи врезал ему под дых, повторив опробованные на брате методы, этому чувству было бы куда проще сопротивляться. Узумаки и сам не понимал его причину, запутываясь в возникающих без всякой логики реакциях на людей, еще пару месяцев назад выглядевших однородной серой массой. Сейчас в ней появились своеобразные точки раздражения, вынуждающие отходить от давно отработанных схем поведения, кроме которых в запасе ничего не имелось. А Итачи молчал, словно в один миг растерял все желание разговаривать. Словно не было в Наруто ничего такого, за что можно было зацепился. Или же вмиг пропало. А может Итачи просто сказал все, что требовалось. Он шел к подъезду, и Наруто мог остаться хоть в магазине, хоть плюнуть на все и идти туда, где ему бы не имели мозг. Разве в квартире того что-то ждало? С годами брат Саске стал только более странным. Он и в детстве-то казался каким-то чуждым обычному миру с его бытовыми проблемами и потребностями, вечно был занят одному ему понятными делами и мягко отказывался от участия в их детских играх. Тогда это списывалось на разницу в возрасте, ведь почти подростку действительно скучно возиться с младшими, а теперь приобретало иной оттенок. Ему скучно с теми, в ком не чувствуется потенциала для соперничества, способного удивить много что повидавшего парня. — Лучше прекращай издеваться над ним. Может, ты и думаешь, что такие, как я, умеют только трепаться впустую, но кто-то же должен научить его не бояться. Вспомнилось настороженно-напряженное выражение лица Саске, стоило его семье появиться рядом. И ведь ни за что бы не поверил, что он открыто способен демонстрировать этот страх, наплевав на гордость, если бы не убедился лично. Итачи пропустил вперед какую-то женщину с увесистой сумкой. Он оставался для прохожих отличным парнем, но Наруто, познакомившийся с ним чуть ближе, узнавал его не с лучшей стороны. И все-таки, неужели для этого Итачи вызывал Наруто на разговор? Подъезд гудел единственной темной лампой. Вывороченные внутренности почтовых ящиков застыли в беззвучной агонии. — Наруто, — голос отозвался от бетонных крашеных стен, а сам Итачи остановился, так и не дойдя до вереницы ступеней. Он обернулся, по-новому взглянув на парня перед собой. Ниже, слабее, и все-таки уже не ребенок, которым помнил когда-то. Зашуршал пакет. Итачи достал небогатое содержимое, протягивая Наруто. Две пачки сигарет, бутылка ликера с оленем на этикетке. — Пополните свои запасы. Наруто непонимающе уставился на предложенный подарок, если такое слово подходило к сигаретам и алкоголю. Это для родителей? Но на столе еще хватало всего, да и к чему тогда конспирация, будто они вышли на секретное задание в городе врага. — Оно все отравлено? — шутка вышла кривоватой, но ничего умнее в голову не лезло. Словно задумавшись над этим, Итачи еще раз взглянул на темное стекло, на удушенные целлофаном пачки. И пожал плечами. — Не больше, чем обычно, — и сунул смятый пакет в карман, застегивая молнию. А потом взглянул вверх, словно по лестнице где-то на верхних этажах услышал разговор. — Постарайтесь не делать из этого шоу. Обе пачки удобно поместились в карманы джинсов, а маленькую плоскую бутылку получилось прижать к боку, чтобы она не выделялась запретностью своего содержимого. Наруто на автомате поплелся следом за Итачи, окончательно запутавшись в произошедшем. Для очередной проверки и демонстрации при родителях плохих наклонностей младших слишком неподходящее время — как будто те поверят, что Наруто купил все сам. Вытащив связку ключей и повертев ее в пальцах, подцепляя нужный, Узумаки преодолел последний лестничный марш и дошел до нужного этажа. Итачи вел себя как обычно, снимая куртку с плеч и вешая в коридоре. Казалось, что голоса разбрелись по всей квартире: Фугаку разговаривал по телефону на кухне, а смех Кушины раздавался из-за стола. Итачи кивнул отцу и направился в большую комнату, обращая на Наруто внимания не больше, чем обычно. — О, вы пришли, — улыбнулась раскрасневшаяся от выпитого Кушина. Она сидела в полоборота к Микото, и та, закинув ногу на ногу, с мягкостью взирала на старшего сына и ребенка подруги. Итачи кивнул, присаживаясь на свое место. Тут оказалось слишком душно после прохлады улицы, хоть и народу уже было меньше. Ни Саске, ни Минато. — А где Саске? — оглядев комнату, спросил Наруто у матери. В подобном состоянии она всегда становилась мягче и женственнее, чем обычно, будто алкоголь растворял в себе привычную боевую натуру, проявляя то, что скрывалось под ней. В какой-то степени, было даже приятно видеть мать такой, а не получать от нее шутливые тычки в бок, если зазевался, или становиться катализатором ее шумных, демонстрируемых в полную мощь эмоций. Она, кажется, не заметила принесенной контрабанды, полностью погрузившись в атмосферу радостной для себя встречи с подругой. Кушина перевела взгляд на пустое место, а потом чуть прищурилась и подалась вперед. — Он вышел с Минато, — словно по секрету сообщила она. — Знаешь… мужские секреты… Микото прижала ладонь к губам, пряча улыбку. Итачи же, как ни в чем не бывало, потянулся к вилке. Хотя, посмотри чуть внимательней — и он навострил уши, незаметно вслушиваясь в тоны. А еще в звуки в квартире, нет ли где подозрительных шумов. Если бы ему сказали, что на разговор Саске вызвал Фугаку, это стало бы поводом для беспокойства. Хотя, наверное, и ему хватало мозгов не устраивать в гостях своей традиционной дрессировки, портя собственную репутацию. О нем ходили разные слухи, в основном сводящиеся к тому, что Учиха был человеком суровым и не терпящим возражений, но в стенах родного дома все могло быть иначе, а его семья никогда не распространялась о подробностях. Решив, что надо избавиться от спрятанных под одеждой покупок, Наруто ушел в свою комнату. Затолкать все поглубже в шкаф и ничего не рассказывать пока Саске — казалось лучшей идеей из возможных. На этот раз за Наруто никто не последовал, а выходя обратно из комнаты, он столкнулся с отцом, что-то серьезно говорящим Саске. И хоть они были близко, невозможно было понять, о чем речь. Только лицо Минато, обычно радушное в стенах дома, в этот раз скорей было напряженным. — Наруто, — заметив сына, сказал он. Стоявший у стены Саске резко обернулся, словно застигнутый врасплох. Он тут же нахмурился, а потом было дернулся, но так и остался стоять на своем месте. — А, вот вы где, — от Наруто не укрылось царящее между обоими напряжение, причины которого, наверно, сводились к очередной попытке убедить еще и Саске в следованиипути, выбранном семьей. — Пап, мы пойдем в комнату, так что дальше вы уже без нас, — постаравшись придать голосу более веселые интонации, сказал Наруто. На сегодня с официальной частью было покончено. Минато посмотрел на сына, открыл, было, рот, но после, косясь на Саске, все-таки поджал губы, передумав. — Да, хорошо, — и отступил на пару шагов. Саске буквально по стенке как можно скорее выскользнул и посмотрел на Наруто так, словно тот мог быть причиной случившегося разговора. — И помните об уроках! — напомнил отец. — Вот Саске мне с ними и поможет, — кивнул ему Наруто, закрывая за собой дверь. В комнате больше не стояли полураспакованные коробки, а сложенные в них вещи были частично аккуратно разложены по шкафам, а частично раскиданы по кровати и полкам, потому что было слишком долго выбирать для них подходящее место, чего все пыталась добиться Кушина, но потом все-таки махнула рукой на отсутствие у сына привычки к порядку. — Чего папа от тебя хотел? — без лишних предисловий поинтересовался Узумаки, забираясь на кровать с ногами. Здесь уже можно говорить свободно и не опасаясь, что сболтнул лишнего. Саске, будучи напряженным еще больше, чем в начале встречи, покосился на Наруто, а потом вернулся к виду за окном. Желтые листья почти облетели с ветвей деревьев. Казалось, словно Наруто должен знать. Обязательно знал, просто забыл. — Не важно, — и обернувшись, присел на край кровати. — Я же не спрашиваю, что именно вы обсуждали с Итачи. — Хочешь, расскажу, — тут же отозвался Наруто, непроизвольно покосившись на шкаф, в недрах которого покоились теперь подаренные им запасы. Не все, конечно, — свои наблюдения пока придется оставить при себе, чтобы ничего не ухудшить между братьями, — но если объяснить, что Наруто полностью на стороне Саске в его личном противостоянии, может быть, это подействует на него хорошо? Саске смотрел на Наруто без доверия. О чем можно говорить с человеком, которого не видел так долго. Которого не знаешь. Ведь люди меняются вмиг, благодаря своим поступкам, а за годы, ты можешь и не узнать собственного старшего брата. — Хочу, — словно противясь самому себе, сказал Саске, и сел, сложив руки на груди, полностью закрываясь от откровенных тем. — Он спрашивал, почему я тебя защищаю, — легкое презрение при произнесении последнего слова должно было дать Саске понять, что Наруто вовсе не считает его настолько слабым, и это лишь повторение сказанного братом. — Но я сказал, что дело не в тебе лично, и если бы я такое увидел с кем угодно, то помог бы, потому что это нечестно. И ты сам можешь справиться со своей жизнью, а он лезет в нее, как будто кто-то ему право давал. Он потом задвигал всякую ерунду про то, что курить — все равно, что в петлю лезть. В общем, странный он какой-то. Саске слушал напряженно. Пальцы сжали предплечья, готовые оставить там кровоподтеки. Словно в какой-то момент Наруто перейдет на личное, надавит на больное, сделает что, что невозможно простить. И в каждом слове искал двойной смысл. — Итачи — мой брат, — всё-таки заметил Саске. По какой-то причине, не ясной Наруто, он все еще защищал брата. — У него есть право. Он напоминал жертву домашнего насилия, из последних сил защищающую своего мучителя, аргументируя тем, что это была случайность, и он бы никогда не позволил себе подобное. Психика всегда старается адаптироваться к тому, с чем не может справиться или избавиться, считая нормой любви. Даже самые абсурдные условия, если они стали единственно возможными. — Там, за школой, тебе вроде бы не понравилось, как он себя вел, — напомнил Наруто с усмешкой. — А если он тебя в задницу трахнет, тоже скажешь, что право имел, а? Итачи поднял голову, когда раздался глухой стук, резонирующий от стен. Словно отученным, резким движением, Саске прижал Наруто к обклеенному флизелином бетону, смотря так, словно мог причинить боль одним взглядом. Словно ударить в ответ можно было лишь словом, которое он не решался произнести. — Закрой… свой рот, — прошипел Саске, и каждый раз пальцы сильней сжимались на предплечье, пока вторая рука сжималась в кулак. Привычный, ставший почти родным, метод решения разногласий. Слова только мешают донести до противника твою личную, однозначную правду, вот и Саске перестал пользоваться ими, сводя все к ярости грубой силы, отголоски которой читались в его сузившихся и потемневших еще больше глазах. Коленом пихнув Саске в живот, Наруто вернул между ними прежнюю дистанцию, а потом сам подался вперед, толкая его вбок к изголовью кровати, чтобы восстановить преимущество своего положения. Со стороны могло бы показаться, что это просто дружеская шуточная потасовка решивших вспомнить детство подростков, если бы не болезненные захваты пальцев на руках и злое шипение сквозь сжатые зубы. И Саске, хоть и пошатнувшись, но все же устоял, потеряв драгоценные милисекунды на то, чтобы вернуть себе равновесие. Но ярость распалилась сильней, скручивая внутренности в бездушный ком. Он не замахивался рукой, как это красиво и долго делали в красочных фильмах. Короткий удар от локтя жестким кулаком под ребра. Достаточно сильный, чтобы выбить дух, но слишком поспешный, чтобы переломать ребра. — Сука… — Защищаешь его? — глухо выдохнул Наруто вместе с выбитым из легких воздухом, чувствуя, что знакомое чувство уже летит по венам, вместе с кровью разносясь по всему телу. Только в этот раз к нему примешивалось и что-то добавочно-новое, требующее не просто ввалить зарвавшемуся однокласснику, но заставить его измениться, перестав быть безвольной куклой в руках брата. Перехватив Учиху за согнутую руку, Наруто все-таки дернул его на себя, в последний момент поворачиваясь так, чтобы не оказаться подмятым под него, а потом крепко обхватил ногами, фиксируя в одном положении. Вдобавок длинные, отросшие пряди были схвачены у самой линии роста волос, мешая свободно вертеть головой. Саске стинул зубы, а потом зашипел, скалясь, словно животное и обнажая зубы. Он подкинул бедра вверх, вцепляясь костлявыми коленями в бока сжимая их и приподнимаясь на лопатках. Самому было больно, но не меньшую боль он готов был доставить кому-то еще. Открывшаяся в комнату дверь представила взору не слишком понятную картину. Эти двое вцепились стальной хваткой и шипя, почти не дыша, пытались доказать свою правоту. Итачи в пару шагов преодолел расстояние, хватая нависшего сверху Наруто за плечо. — Это что еще за спектакль!.. — зарычал из коридора голос Фугаку, который стал невольным свидетелем происходящего. — Итачи, отойди!.. Но Итачи стоял, и только болезненней сжал пальцы на плече парня, чтобы, нажав меж ключиц пальцами, применить подлый прием по болевой точке, и откинул Наруто от младшего брата. — Что тут… — послышался и голос Минато, стоящего позади. Слишком много шума, голосов и людей в этой маленькой комнате. Все смешалось в один невнятный клубок из голосов, образов и жестов. Только что Наруто чувствовал на себе пальцы Саске, оказавшиеся отчаянно сильными для такого хлипкого на вид парня, а потом — разрозненные выкрики, и резкая боль где-то возле горла, расцепившая враз сплетение их тел. Машинально ощупывая шею, Наруто потряс головой, только теперь заметив ворвавшихся в комнату взрослых. Вид Фугаку не сулил ничего хорошего, да и отец выглядел напряженно-посуровевшим, каким видеть его приходилось только в случае по-настоящему серьезных происшествий. — Мы… мы… — Узумаки сдавлено кашлянул, лихорадочно придумывая оправдание — только бы Саске подыграл: — Я показывал Саске пару приемов для обороны. Это из старой школы еще… — Мы уходим, — скомандовал Фугаку. Он смотрел на младшего сына так, словно застукал его за травкой. Или нет… во взгляде было отвращение, которому не могло найтись объяснения. Саске, словно по команде, вскочил с кровати, разве что по струнке не выпрямился, но футболку с длинным рукавом поправил, словно это могло сгладить настрой. — Я пойду с ним, — заявил Итачи, становясь между братом и отцом, словно между наковальней и молотом. — Итачи, — повышая тон, нажал голосом отец. — Милый? — раздалось позади, трепещущее от Микото. — Что случилось? — а это уже к Итачи. Но тот коротко посмотрел на Наруто, а потом взял под локоть брата. Тот дернулся, зашипел, словно там под тканью мог быть синяк. — Мы идем домой, мама, — спокойно сказал он. А потом поднял школьную сумку Саске, направляясь к входной двери. — Можете не беспокоится. — Да подождите вы все! — растерянно смотревший на происходящее, Наруто наконец поднялся на ноги, возвращая себе возможность нормально объясняться. — Мы ничего такого не делали! Я его не бил, и он меня тоже. Хотите, могу вам рассказать, как все было, — обращенная непосредственно к Фугаку фраза, дополненная прямым, в упор, взглядом, чтобы тот, наконец, обратил на него внимание. Удивляло, что Саске все еще молчит, как будто вообще исчез из этой комнаты. Вначале Узумаки решил, что он сразу же сдаст его родителям, прибавив заодно те слова, из-за которых все и началось, но он почему-то упорно избегал выражать свое мнение. — Наруто, — начала было Кушина, но Минато отчего-то положил ей на плечо руку. — Наруто, — сказал его отец, и в голосе слышалась не столько твердость, сколько попытка действительно остучаться до разумного. — Я верю тебе, и мы поговорим… Кажется, Фугаку поджал губы, но Микото стояла рядом, ограждая от бездумных поступков. Саске спрятался в коридоре, и стена из таких псевдо-понятливых взрослых казалась такой чуждой на пороге собственной комнаты. — Если у вас какие-то вопросы, то задавайте их мне! Сейчас! — Наруто едва ли заметил, что сказал отец. Самым важным персонажем этой сцены оставался Фугаку, и почему-то казалось, что если не объяснить, не доказать ему сейчас, что Саске не виновен, то его будут ждать какие-то неприятности. Пофиг, что он нервный придурок, которого так легко спровоцировать, с этим они разберутся один на один, без посторонней «группы поддержки». — Наруто, — позвал Минато, который казалось готов был кинутся на Фугаку. А тот мужчина, несмотря на разницу в росте и возрасте, да даже в силе, сделал навстречу шаг. Его вряд ли могла удержать жена. Но Минато был почти равным, тем, кого Фугаку слушал и считался мнением. За общим шумом не было слышно, как шуршат одежды, одеваемые сразу двумя братьями, как те открывают дверь и сбегают как можно дальше в осеннюю хмырь. — Я его не бил. — Раздельно, по слогам, повторил Наруто. Кулаки сжались сами собой, хотя он вовсе не собирался драться с приятелем отца, а действительно пытался решить все мирно. — Да скажите уже что-нибудь! Молчание выбивало из равновесия, скрывая намерения и сделанные выводы, за которыми могло скрываться что угодно. Минато обернулся к Фугаку. Как-то опасливо, словно тот мог не поверить. Микото снова прижалась к плечу мужа, смотря так, будто с минуты на минуту разразится гроза. Или нет. Она уже разразилась, и остается ждать — куда ударит молния. — Не бил, — повторил Минато. — Просто… Саске надо уйти, — он подбирал слова, явно не зная как сгладить ситуацию. И Кушина, потеряв всю веселость от выпитого вина, смотрела на Наруто почти просяще: хватит. Поговорим потом. Значит, тот стук двери ему не показался.А Итачи свалил вместе с братом, потащив побыстрее домой, чтобы, возможно, провести свой, отдельный допрос один на один. На лицах родителей читалась с каждой минутой усиливающаяся тревожность, а предугадать поведение второй супружеской пары вообще не представлялось возможным — только побледневшая Микото являла собой образец взволнованной матери, которая беспокоится за сына. — Извините, — сквозь зубы выговорил Наруто. Все это напомнило одну из сцен с родителями одноклассников в прошлой школе, где приходилось вот так же через силу изображать раскаяние. Разве что в этот раз он делал это добровольно, без подсказки родителей. — Я не думал, что все так получится. Если у вас останутся вопросы, я могу встретиться с вами, когда скажете. Кушина, кажется, даже вздохнула с облегчением, когда Фугаку сделал шаг в сторону коридора. — Это дела нашей семьи… — и даже Минато, казалось, напрягся. Фугаку направился к вешалкам с одеждой, но отец Наруто почти тут же пошел за ним. — Фугаку, все нормально… — и голос потонул в коридоре. Только вот не ясно, чего Минато извинялся? За что, или кого? Микото отправилась следом, а Кушина осталась стоять, смотря на взмыленного сына. — Наруто… вы с Саске… — и явно не знала, как относится ко всему. — Да не дрались мы, — устало повторил Наруто, глядя в светлый проем двери, за которым слышались приглушенные звуки одевающихся людей. — Ну, ладно, повздорили слегка, но я ему ничего не ломал, и вообще… Я знаю, ты мне не веришь, — понял он по молчанию матери, вынужденной уже в который раз слушать подобные оправдания. — Но я готов поговорить с его отцом, сам. Кушина тоже посмотрела туда, словно могла увидеть чуть больше, чем не слишком приятный разговор. Накинувшая на плечи пальто Микото, извиняясь, махнула рукой. Не вышло у них посидеть так, как раньше. — Ты не виноват, — зачем-то сказал Кушина, словно перед ней был сын лет пяти, а не в три с лишним раза старше. — Все… изменилось. — Я заметил, — скрестив на груди руки, отозвался Наруто. В груди вместо первичной злости, направлявшей движения его рук, поселилось какое-то нехорошее предчувствие. — Но я что-нибудь придумаю. Чтобы… чтобы его не сильно ругали. И снова детская фраза, уместная, разве что, в их беззаботном прошлом, ведь здесь, в настоящем, пора мыслить другими категориями, а вместо упреков за плохое поведение давно найдены другие методы воздействия. Кушина выгнула брови. Она посмотрела на сына, а потом на закрывшуюся дверь. Минато тоже ушел вслед за Фугаку. Скоро вернется, и все-таки… — С чего ты взял, что Саске будут ругать? — спросила женщина, не убирая руки поддержки. — Он тебе… что-то сказал? — Нет, — покрутил головой Наруто. Давно мама отказалась от подобных, уместных, разве что, в младшей школе, жестов. Нужно было что-то ответить, но вдаваться в подробности, объясняя ей причины своих размышлений, он не собирался. — Его отец думает, что мы подрались. У них дома на этот счет всегда строго было, мало ли, вдруг Саске влетит за то, что первый начал. — Наруто, — Кушина выпрямилась в раз, а потом опустила плечи. Нет, она не на собеседовании, и даже не в части Минато, так что некому доказывать свою правоту. — Все будет нормально, просто… с чего ты взял, что именно думает Фугаку? — Он так на меня смотрел, как будто убить хотел, — вспомнил Наруто тот тяжелый, обращенный в самое нутро, взгляд мужчины. Даже отец в минуты гнева не умел так смотреть. — И раз меня наказать нельзя, то своему сыну он устроить может за нас двоих. Я, конечно, не знаю, что он точно думает, просто мне показалось, что он вообще не любит всякое нарушение порядка. В армии ведь тоже за драки наказывают. Вполне очевидная параллель, которую смог бы провести любой. И последние наблюдения за жизнью Саске и его привычками тут вовсе ни при чем. Такая логика. И вроде бы простая, но… Неужели со стороны все действительно выглядит именно так? Сквозь пелену напряжения прорвался смех. Тихий, но всё-таки настойчивый. Она прикрыла рот рукой, не в силах скрыть свои чувства. — Наруто, — и имя было сказано с таким облегчением, словно тот вдруг излечился от болезни. — Родители любят Саске, и не будут трогать его. — Я знаю, — с преувеличенным убеждением согласился он, чувствуя, что опасный момент миновал, а все передряги этого вечера подошли к концу. — Мам, мне еще с уроками разобраться надо, я займусь пока. Против такого, пусть и придуманного повода остаться одному и как следует все обдумать, матери будет нечего возразить — сама же вечно упрекает его в лени. Отойдя к столу, Наруто принялся копаться в брошенном на полу рюкзаке, доставая учебник и методичку со сборником заданий, прилагающуюся к нему. Все, теперь ему точно обеспечены несколько часов тишины, а если повезет, то родители даже сами уберут все со стола без него. Наверное, на этом стоило закончить разговор. Кушина смотрела на профиль парня, который был ее сыном. Когда тот успел стать таким закрытым? Почему упустила тот момент, когда из ласкового ребенка тот превратился в такую личность? Благо, что чувство справедливости осталось при нем. Гены?.. И все-таки Кушина встала, оправила длинное платье и, посмотрев на Наруто, выдохнула. — Если что, я на кухне, — и в этом был призыв к диалогу, но, видимо, зря. А потом ушла. Утро следующего, выходного, дня не дало Наруто давно ожидаемой передышки от постороннего мира, когда было достаточно закрыться в комнате до вечера, изредка выбираясь на кухню за едой. Он проснулся с тяжелой головой, и воспоминания о дурацком завершении встречи сразу же вернулись в мысли, стоило увидеть несколько чуть потемневших следов от пальцев Саске на собственной руке. Узумаки какое-то время бесцельно послонялся по дому, полистал соцсети, едва ли обращая внимание на то, что видел в публикациях. Чувство незавершенности мерзко свербило где-то внутри, все еще держа там, во вчера, вместо того, чтобы позволить спокойно отпустить ушедший день. Пожалуй, надо все-таки извиниться перед Саске. Узумаки вот уже несколько минут задумчиво смотрел на давно погасший экран телефона, где в открытом окне сообщений так и не удалось написать ни слова. Что придумать, как объясниться перед ним, чтобы тот поверил в искренность намерений? Все приходившие на ум варианты выглядели как выхваченные из дешевой мелодрамы реплики. Может, краткость действительно иногда уместнее? «Извини» было быстро набрано на экране, и Наруто, поджав губы, нажал кнопку отправки сообщения. Слово так и осталось лишь буквами в телефоне. Была ли за ним усмешка или искреннее сожаление — и не скажешь. Молчание было долгим. В современном мире редкий человек за полдня не проверит свой телефон, а все модели сейчас отражали содержимое сообщений на главном экране. Саске видел. Не мог не видеть, но молчал. «Зря», — было единственным, что пришло уже под вечер, когда осень затемнила стекла, заставив те блестеть каплями, в которых отражался свет фонарей. Словно обрывок, незавершенное предложение. И все-таки, Саске отправил его. Наруто недоуменно уставился на полученный ответ, ожидая, что часть сообщения просто не успела дойти и вот-вот проявится новым набором букв, разъясняющим в полной мере все то, что пытался сказать Саске. Даже если бы он послал подальше, или грязно обматерил, было бы понятнее. Нездоровая, нелогичная реакция, как и весь он, а вернее, вся их семья, ссохшаяся в какой-то единый, отрицающий внешний мир ком, из которого нет права выхода, если ты его часть. Но даже так, тянуть время, усугубляя возникшую ссору, совсем не по-мужски, как сказал бы отец, знай он о мучавших сына в этот миг сомнениях. Одеться, наскоро зашнуровав в прихожей кроссовки и сунув в карман куртки связку ключей, было делом пары минут. Наруто помнил дорогу к дому Саске, торопливо шагая в подступающих кисельно-блеклых сумерках вдоль однотипных шеренг домов, чтобы, наконец, остановиться перед нужным и набрать номер Учихи, терпеливо слушая однообразные гудки. Телефон упорно молчал, словно этот «кто-то» решил спрятать ото всех аппарат. А может быть, Фугаку отобрал его, не дав сыну дописать сообщение, сообщив, что отдаст, лишь когда тому стукнет двадцать один. Причин могло быть много, но, скорей всего, была в том, что Саске не хотел. Густая влажная серость окутывала спины прохожих, и где-то вдалеке бредущие рядом Микото с Итачи перекидывали сумки из рук в руки, решая, как много магазинов еще надо отойти. Саске рядом не было, а значило ли это то, что он решил остаться дома? В окнах квартиры на первом этаже горел свет, раздавался монотонный голос диктора с новостного канала. Но плотно зашторенное стекло не пропускало и шанса на тень или образ. Два варианта: или Фугаку, или все-таки Саске. Если он ответил на сообщение, то, по крайней мере, жив-здоров, а не сидит привязанный где-нибудь в подвале. Значит, просто не хочет разговаривать, и странное сообщение являлось намеком на это. Другой бы уже развернулся и ушел, пуская все тянуться и следовать, как есть, в надежде на успокоение, когда первичные страсти улягутся, но для Наруто это выглядело поражением. Не зря же тащился сюда по пустынным улицам, променяв уютное тепло дома на стылую улицу. Заскочив в подъезд вслед за вразвалку поднимающейся по лестнице пожилой женщиной, с набитой продуктами сумкой, он остановился возле нужной квартиры, оглашая ее недра громким, требовательным звонком, способным перебудить всех. Женщина, почти преодолевшая первый лестничный пролет, что-то заворчала себе под нос, неодобрительно покосившись на нарушителя спокойствия, но, все же, продолжила свое восхождение без лишних нравоучений. Тонкие стены постройки еще прошлого века позволяли соседям узнавать последние новости, не спрашивая у кого-либо еще. Наруто мог слышать, как стучат босые ноги по полу, как в ячейке поворачивается ключ, а после открывается дверь. — Что-то быстро… — заговорил Саске, так и не увидев, кто стоит перед ним, а потом замер и нахмурился. Он выглядел растерянным и несколько странным в штанах, с растянутой резинкой на бедрах, и теплой кофте, наверняка принадлежавшей когда-то брату. И все-таки его смущало не это, а то, что Наруто ворвался к нему без приглашения и… Саске не был готов. И вместо «Наруто», он плотно сжал губы, смотря на того. Он явно кого-то ждал. Наверное, мать или брата, потому что представлялось едва ли возможным, чтобы он говорил со своим, не терпящим фамильярностей отцом, так запросто. Стало даже интересно предположить, как они общаются наедине, когда нет необходимости разыгрывать это беспрекословное подчинение одному лишь грозному взгляду. Наруто ухватил Саске за руку, выдергивая из укромной защиты квартиры в пустынный холод подъезда. Заявляться внутрь, туда, в их обжитое, семейное жилище, где все слова будут принадлежать помимо Саске и остальным, не хотелось. — Я извинялся только за те слова, — вздернув подбородок и машинально пряча руки в карманах свободной куртки, сказал Наруто. Откуда-то в интонации прорезались высокомерные, совершенно лишние сейчас нотки, которых просто не может быть у искренне раскаивающегося человека. Что поделать, если учиться этому навыку было не с кем, и приходится стоять перед растерянным, вряд ли верящим в правдивость его намерений парнем, наскоро облекая в разрозненные осколки слов все то, о чем думалось целый день. Под босыми ногами — холодный камень. Искусственный, выведенный в лабораториях или на военных полигонах бетон, от которого стынут ноги. Но Саске не чувствовал его, вместо этого смотря на стоявшего Наруто, словно призрака, который вмиг оказался на пороге дома. Кого-то из прошлого. А потом вмиг исчезла вся та растерянность, с которой он оказался за пределами квартиры, и сжались пальцы в кулаки. — Будешь извиняться за каждый свой шаг? — и в этом было не просто надменное пренебрежение, но и усмешка. И остро вздернутый подбородок, вперемешку с блеском покрывшейся паутиной подъездной лампы, стал тусклым и каким-то злым. — Зря извиняешься. — Тогда одевайся, и пойдем, — в голову пришла внезапная, но кажущаяся в этот миг единственно верной мысль. — Если тебя, конечно, родители отпустят так поздно. И снова обострение едва улегшегося шторма, который вроде бы пытался погасить, а не довести до крайней точки. Наруто рассчитывал, что такие слова резанут по гордости, заставят встрепенуться вот этому «я», которое в их возрасте разбухает до невероятных размеров, порой притесняя разумное, но… Учиха поджал губы, а потом сцепил пальцы на ручке двери. Тихий хлопок и перед глазами оказался дешевый потрескавшийся дермантин. Такой же, как на всех других дверях, стоявших тут с момента сдачи дома. Никто не заботился о том, как выглядели снаружи их жилища, или же не желали хвастаться достатком. Во всяком случае, вместо ответа, Саске вмиг решил от него сбежать. Или просто закрыть тему. Какое-то время Наруто так и простоял возле двери, посчитав, что Саске нужно время на сборы, но когда оно перевалило за все разумные пределы, он понял, что его просто послали подальше. Вот так запросто, без всякой оглядки на честь и достойный выход из положения, который обычно и заставляет людей совершать глупости ради оценки других. Ощущение полной неправильности произошедшего вкрадчиво хлопнуло по плечу, давая понять, кто здесь на самом деле кичащийся своей крутостью идиот, но и отступать было поздно. Еще один громкий звонок в квартиру, отлично слышимый снаружи, ведь даже если Саске там один, в какой-то момент ему надоест это бьющее в уши, резкое дребезжание. На звонок, который было слышно даже Наруто, и, наверняка, соседской живности, раз тех, похоже, не было дома, никто не отвечал. Похоже, что Саске натянул на уши наушники, и теперь делал вид, что его это не касается. — Ой-ой, да кого-то игнорят, — раздался за плечом голос: плавучий, издевательский, словно то был старый приятель-знакомый, который мог себе это позволить. Но с тонкой клеенчатой курткой на плечах, стоял Суйгецу, с удовольствием наблюдая, как Наруто жмет на несчастный звонок. — Ты ему лучше на коврик насри. Выйдет — и привет твой получит. — Не вариант, — Наруто хоть и удивился такому внезапному появлению этого странного приятеля Саске, решил подыграть и быть с ним на одной волне. Ссориться аж с двумя людьми за день в его планы не хватило. — Но ты можешь показать мне класс, — приглашающим жестом Узумаки уступил Суйгецу место возле двери, в некоторой степени даже порадовавшись его появлению. Третий лишний будет тем самым связующим элементом, при котором Учиха перестанет изображать неприступный монолит, да и, может быть, позволит в итоге нормально с собой поговорить. Суйгецу усмехнулся, стянул с головы мокрый капюшон, становясь едва ли не бледной молью под светом несчастной лампы. — Никто твои проблемы кроме тебя решать не будет, — сказал он, а потом посмотрел в сторону лестниц, по которым недавно поднималась недавно та самая недовольная дама. — Равно как и дерьмо разгребать. Хочешь выделиться — сри сам, не хочешь… И пожал плечами, чтобы потом, невзирая на вроде бы зародившийся разговор, прервать его и направиться в сторону лестниц. — С чего ты взял, что у меня проблемы? Я просто зашел к нему, но он, наверное, не слышит звонка. Вполне правдоподобный ответ. А вот близкое соседство этих двоих оказалось неожиданностью. Может, только поэтому и сдружились, наткнувшись, однажды, случайно друг на друга в этой полутемной тесноте лестницы. Для полного комплекта надо добавить сюда еще ту очкастую девчонку, чье имя опять вылетело из головы. Суйгецу обернулся, посмотрел на Наруто с легкой досадой. Дернул плечами и капли, соскользнув вниз, принялись разбиваться о холодный бетон. — Потому что иначе бы ты позвонил ему по телефону, — легко сказал Суйгецу, а потом посмотрел вниз, туда, где порог поджимался под дверь. — Или не предлагал бы мне показать мастер-класс. — Значит, телефон он тоже не услышал, — продолжал развивать свою теорию Наруто. Стоявший на ступеньках Суйгецу как будто снисходительно смотрел на него сверху вниз, и эта физическая дистанция дополнялась, в том числе, и психологической, возникшей с единственного случившегося между ними разговора, вот только понять, кто из них занимает лидирующую позицию, тогда не удалось. — В вашем доме сильно слышно, что у соседей творится? Такое чувство, что стены только для виду поставили… И брови Суйецу тут же вскинулись вверх. Он даже посмотрел наверх, на исподнее лестницы, к которому подростки приклеивали горщие спички, оставляя таинственные послания назло работников коммунальных служб. — Вообще-то, это не мой дом, поэтому хрен знает, — и тут же повел плечами. — А… а разве ты живешь не тут? — выпалил Наруто, совсем запутавшийся в совпадениях и сделанных догадках. — В смысле, ты заявился сюда, но не к Саске, и я подумал, что вы оба живете тут. Чтобы чем-то себя отвлечь, он привычно схватился за телефон, легший в пальцы знакомым пластиковым холодком. На глаза попался сделанный впустую звонок с указанием имени абонента, который принципиально решил ограничить свое общение с Узумаки. Тот развернулся, сунул руки в карманы вымокшей куртки и удовлетворенно тряхнул головой. — Нет, — а потом кивнул в сторону лестницу туда наверх. — Тут чердак открыт, а точнее, открывается одним волшебным ключом. И после чуть щурясь, даже слегка подавшись вперед, заглянул парню в глаза, будто между ними не пара метров, а считанные сантиметры. — Хочешь последовать за белым кроликом, м? Яркие, безжизненные буквы на экране вытеснились куда-то на второй план. Все равно сейчас бесполезно и лучше оставить человека в собственном одиночестве. В конце концов, он не сможет прятаться вечно. — Пошли, — легко согласился Наруто, первым устремляясь наверх по узковатой, экономящей пространство лестнице. — Ты куришь? У меня сигареты есть, — начал он «светский» разговор. Суйгецу улыбался хитро, даже немного нездорово. Подобные усмешки — на губах психов по телевизорам, того, что в себе сочетал более двадцати личностей, и в итоге победил «зверь». Он косо посмотрел на Наруто и усмехнулся. — Курю… еще как, — и, смотря на шедшую под крутым углом лестницу на чердак, достал из кармана ключ. Прокрутив его на пальце, он словно неспешно полез вверх, вставляя в ячейку амбарного замка. Тот глухо щелкнул и слез с петель. — Ну что, Алиса, готова? — Девчонок этим соблазнять будешь, — напомнил ему о требуемой субординации Наруто, но определенная доля любопытства все-таки пересиливала, заманивая в неизвестность новых для себя впечатлений. Наверное, лазить по крышам, и гулять по заброшенным зданиям, особенно хорошо лет в 12, когда дух соперничества и собственная фантазия добавят любым обыденным постройкам интригующих деталей. И ведь понятно же, что это всего лишь обычный чердак, откуда будет открываться, в лучшем случае, вид на соседние, с такими же, под копирку выстроенными чердаками, дома, да и те уже поглотила ранняя ночная тьма. Но новизна происходящего раскрашивала рутину в дополнительные, особенные цвета, там, где другой бы не увидел даже причин контуров. Суйгецу не стал подавать парню руку, исчзая в черноте ночи. Лишь белые волосы, прилипшие к щекам, от влажности, выдавали его местоположение. Тут был чердак, где выпрямиться в полный рост взрослому было уже затруднительно. Но парню оставалось еще сантиметров десять. Он смотрел на пустые глазки ветряных окон, призванных не застаиваться влаге внутри, и отмечал лишь отблески фонарей снизу да свет из окон квартир. — Так, говоришь, покурить есть что? — словно оторвавшись от созерцания мнимых высот, обернулся Суйгецу. Наруто протянул ему ту самую, купленную Итачи, пачку, прихваченную с собой на всякий случай. И почему-то не возникло даже мысли, что они с Суйгецу могли бы курить одну сигарету на двоих, по очереди передавая ее и вдыхая остатки тяжелого дыма, принадлежащего другому. В этот раз, Узумаки даже посчитал свой невысокий рост преимуществом, потому что стоять здесь на полусогнутых было бы затруднительно и глупо. В остальном же чердак выглядел, как и положено подобному месту в любом доме, — затхлый воздух и ощущение заброшенности придавали ему облик слегка выпавшей из настоящего части большого и массивного дома. Там видны изменения, и каждый год обновляемая краска на стенах не успевает растрескаться разбегающимися во все стороны паутинками, как ее заменяют новой. Здесь, без лишних свидетелей, время все-таки берет свое куда упорнее. Суйгецу вытянул сигарету и словно критически осмотрел ее, чтобы после покрутить в пальцах, позволив табаку осыпаться под ноги. — Тут нет всяких долбоебов, типа тебя, которые долбятся в дверь, не давая побыть одному, — фыркнул Суйгецу, смотря перед собой и доставая из кармана что-то, что тут же отправлялось внутрь сигареты. — Можно сказать, в чем-то — власть над своими мыслями. Слишком очевидный намек на увиденное. Этот знаток душ, конечно, успел найти к Саске подход, и по первому щелчку пальцев поймет, когда надо вовремя свалить, а когда явиться без предупреждения, вытягивая обратно в мир живых. Судить со стороны хорошо, когда сам избегаешь причин ввязываться во все эти, именуемые дружбой, отношения. — Завтра выходной, он будет один хоть целый день, — Наруто, осторожно глядя под ноги, подошел поближе к маленькому, похожему на слуховое окно, и, привстав на цыпочки, заглянул в ограниченный четырьмя линиями проем. — Но я понял, почему вам так удобно вместе — вам похер друг на друга, и никто типа не навязывается. В окне мелькнул кусок города, подсвеченный маленькими точками огоньков от фонарных столбов, казавшихся отсюда какими-то игрушечными. Ровные, навытяжку, ряды ограничивали прочерченные по земле дороги, на которых в этом отдаленном районе почти отсутствовали машины, изредка неторопливо тянущиеся куда-то по своим делам. Суйгецу втягивал воздух как-то шумно, задерживая в легких дым, совсем не похожий на тот, что обычно витал за углом школы. — Вместе? — ответил он, наконец выпуская облака пара и словно в насмешку хватая то пальцами, ощущая как тот расползается по обе стороны и сбегает-сбегает… — Да, как бы, нет. Мы и не друзья типа. Все жду, когда он меня не вытерпит и заставит кровью умываться. — Думаешь, он может? Он с виду спокойный… даже зашуганный какой-то. Такие обычно не рискуют нарываться, — осторожно заметил Наруто, прощупывая почву. Хотелось понять, насколько Суйгецу разбирается в истинном характере Саске — это заодно поможет избегать лишних проблем и предвзятостей, чтобы не повторять дурацких поступков, вроде вчерашнего. Или Сугецу уже тоже довелось испытать на себе взрывную, неконтролируемую ярость Учихи, и он сделал заявление, основываясь на личном опыте? Суйгецу тянул дым, словно тот был сладким, приятным, а не резал нос своим странным запахом. — Наверное, — он говорил лениво, словно хотел убить время, — мы всё-таки вместе учились в кадетском классе. Только его потом забрали. Говорят, там скандал был… Но по мне, муху раздули. Или слона. Как там правильно? — Да ему повезло, что забрали, — Наруто зябко повел плечами, представляя, что пришлось вытерпеть Саске при такой круглосуточной железной дисциплине дома и в школе. Уж лучше так, как есть — на отшибе класса, человеком-невидимкой. Минато и Кушине не приходило в голову последовать такому же примеру, хотя еще на прошлом месте сослуживцы отца неоднократно намекали на пользу подобной муштры перед будущими великими свершениями на военном поприще. Родители обычно мягко отшучивались, переводя разговор на другую тему и позволяя хотя бы в детстве своему ребенку долю свободы, которая в последующем будет исчерпана железными рамками законов и обязанностей. — У него отец — такое чувство, что шизанутый слегка, — наконец-то можно было высказаться напрямую, без опаски, что унижаемый им же человек бросится защищать честь семьи с безумной горячностью. — Если Саске кому-то в классе шею пытался свернуть, то я даже не удивлен. От безысходности что угодно сделаешь. Суйгецу ловил краем глаза отблески света, играющие на изменяющемся лице Наруто. Сколько прошло с тех пор, как этот незнакомец заявился в их городе? Неделя? Или до этого Наруто торчал по улицам в ожидании документов оп переводе и прочего дерьма? Честно говоря, Суйгецу не слишком обращал внимание на людей, но сейчас, в ожидании, когда нейронная сеть сработает и позволит расслабиться так сильно, что собраться будет не просто, слушал что говорил этот парень. — У тебя проблемы с людьми с придурью? — усмехнулся он, с радостью принимая слова на свой счет. — Я их никогда не видел, так что не знаю. Наверное, нет, раз сравнивать не с чем. Но они ведь и тихие бывают, безобидные, а отец Саске точно не такой, даже если с головой все в порядке. От долгого стояния начали уставать ноги. Оглядевшись, Наруто обнаружил чуть в стороне изгибисто уходящую вниз в этажи трубу, к которой и подошел, осторожно касаясь пальцами шершавого, из-за плохо наложенной краски, металла. Ничего, сидеть можно, да и куртка станет отличной прослойкой от горячего на некоторое время. Натянув ее пониже к бедрам, Узумаки боком взгромоздился на импровизированный табурет, одной ногой для надежности упираясь в пол. Суйгецу закашлялся то ли от смеха, то ли от дыма, попавшего не туда, махая рукой и разгоняя густое облако, он повернулся к Наруто, видя лишь силуэт. Или то была игра разума. — Меня называют ебанутым, оттого и не трогают, — а потом потянул руки вверх, словно поправляя одежду, но рукава куртки задрались на половину предплечья. — Думаешь, я вены себе резал? — он усмехнулся и тут же опустил руки вниз, прижимая ту с огоньком к губам, но не вдыхая.- Мы с парнями в классе поспорили. А потом скорая. Ну, я отрицать и не стал. Вот они перессали. Видел бы ты их лица!.. Наруто с опаской поглядел на веселящегося от собственной глупости парня, придумывая, что ответить. И ведь приличных слов тут не подберешь, а неприличные он и так наверняка слышал в свой адрес много раз, так к чему повторяться. — И теперь ты на учете? Заставляют приходить проверяться и спрашивают, как себя чувствуешь? — спрыгнув с трубы, Узумаки подошел обратно к парню, рассматривая его в совершенно новом для себя ключе. Как известный памятник, привычно видимый на однотипных постановочных фото, вдруг становится совсем другим, когда подходишь к нему на улице с нового ракурса, замечая скрытые прежде детали. Суйгецу же решил, что Наруто пришел за другим. Он зажал остатки косяка в зубах, и явно навеселе задернул край рукава, обнажая белые следы на запястье, видные даже сейчас. — На самом деле, им плевать, — он фыркнул, перебирая фильтр пальцами и смотря куда-то в сторону густой темноты. — Можешь прийти с пеной у рта и сказать, что все в норме. Они даже бровью не поведут. Канцелярские крысы. Пф! — Не жалеешь, что шрамы на всю жизнь остались? — Наруто медленно протянул руку, кончиками пальцев аккуратно коснувшись проложенных по коже светлых, остаточных ниточек памяти. Они полностью сливались с ней, и если бы не цвет, ставший напоминанием о содеянном, никто бы не догадался, что что-то было. Вот оно, материальное воплощение памяти для тех, кто хочет отрицать. Может, эти врачи были в чем-то и правы, что на всякий случай взяли его под контроль: странные шутки о смерти еще с натяжкой сходили за тягу к черному юмору, а вот на такое сложно закрыть глаза. Еще одно подтверждение вовлеченности в систему, где-либо ты добросовестно исполняешь все правила, либо кто-то другой заставляет исполнять их, уже ни о чем не спрашивая. Суйгецу лениво смотрел, как Наруто трогает его шрамы. Возможно, в этом была даже какая-то власть — заинтересовать, потому и не спешил вырывать руку. — А чего жалеть? Хочешь — набей татуировку, к тому же… мне-то скрывать особо нечего, -он снова пожал плечами и выкинув окурок, раздавил его мыском. — Ты же не стыдишься шрама от разбитого колена или пробитой головы, ну же? Зато, в отличие от вас, мне путь в казармы заказан. — Я не осуждаю твои шрамы. Просто люди обычно начинают стыдиться из-за мнения других. И в казармы не пойду, — опустив, наконец, тонкое, бледноватое запястье, с убежденностью в голосе напомнил в большей степени себе Наруто. — Мне оно на хуй не сдалось, и пусть заставляют, сколько хотят, но я лучше свалю куда-нибудь, чем вот это всю жизнь терпеть! Возникло даже легкое чувство зависти к запросто меняющему себя уже сейчас Суйгецу, которому было абсолютно пофиг на кого бы то ни было. Создавалось впечатление, что он воспринимает обстоятельства эдакой игрой, где любое происшествие погаснет и закончится, стоит только нажать нужную кнопку, выныривая отсюда в его собственный, настоящий мир. — Воу-воу, — Суйгецу даже ладони показал, чтобы тот успокоился, а сам усмехался, наслаждаясь такой пылкостью. — Полегче, парень, я тебя в казарму не зову. И отпустив сжатый труп окурка, отошел в сторону. — Ты так нервничаешь, что я начинаю волноваться о том, что тебе бы реально к психологу сходить… тебя, кстати, по ним не таскали? А то вдруг часто такие вспышки и… — жестикуляция продолжала ядовитую мысль. — Ты про меня ничего не знаешь, чтобы судить, — странным образом Наруто не задевала эта, выглядевшая чуточку искусственной язвительность Суйгецу. В ней не чувствовалось настоящего желания проехаться по больному, вытягивая наружу все старательно спрятанные от мира переживания. Впервые чье-то безразличие сыграло на пользу, беря на себя функции всевозможных долгих рассуждений о правильности сделанного выбора и его последствий. Рассуждать ведь не о чем, когда собеседнику пофиг. Вернувшись к окну, Узумаки снова подтянулся повыше, оглядывая совсем уж потонувшую в густой, разлившейся по воздуху тьме улицу. Чердак это здорово, но хотелось выше — туда, вверх, насколько возможно. — Давай на крышу вылезем. Здесь же по-любому какая-нибудь дверь есть, — предложил увлеченный собственной идеей Наруто. — Есть, — подтвердил Суйгецу. — Только сейчас там не просто ноги переломаешь, но и голову, если будешь вот так в темноте возиться. Он говорил скучающе, словно пропал куда-то та азарт, затронутый невзначай чуть ранее. И все же отговаривать парня не собирался, блуждая где-то на краю начавшего окутывать разум наркотического тумана. — Там листвы по колено, и перегноя не меньше. Даже дворник ждет, пока крыша обвалится под весом и лишит его проблем. — Пойдем, — снова позвал Наруто, довольный подтверждением своих мыслей. — Хотя бы покажешь, где дверь, а потом обратно. Чего тут бояться-то. Бояться стоит людей, а не вещей… Азарт и готовность к приключениям мигом преобразили скучное пространство чердака во что-то более привлекательное, способное избавить от накатывающей временами хандры, и хотелось продолжить и запомнить эти ощущения, сохранив их на будущее, когда останется только возвращаться к пережитому. Суйгецу смотрел на Наруто так, словно перед ним был ребенок, едва научившийся говорить, но все еще не умеющий преодолевать что-то выше порога между комнатами. — Так это люди разбиваются и превращаются в мясные котлеты, а не вещи, — и все-таки, пожав плечами, пошел в сторону, где под тьмой скрывалась дверь, прикрытая лишь на засов. — Вали, смертник. Все вокруг постоянно пытались учить жить — даже этот слегка чокнутый парень, в чьем голосе начали появляться новые, неразличимые пока интонации, снисходительно разъяснял Наруто бессмысленность его задумки, разом становясь взрослее и опытнее. Как же все это надоело. Или откровенная вражда, или вот такой же лениво-снисходительный тон, которым не с каждым ребенком говорят. И все-таки, с этим Суйгецу что-то явно стало не так, как вначале, когда они только пришли сюда. Узумаки не имел опыта общения с принимающими вещества людьми, и потому отгонял от себя подобное предположение, все же, поневоле, внимательнее присматриваясь к движениям идущего впереди парня. — Странный ты какой-то… ты, конечно, всегда такой, но сейчас еще больше, что ли, — выдал Наруто итог своих наблюдений. Суйгецу закатил глаза, но благородная тьма скрыла этот маленький секрет. — Вали уже, а? — держа ручку двери повторил Суйгецу. — Или ты думаешь, я тебя упрашивать буду? Скажу, что шел мимо дома Саске, заметил труп внизу, ну и поднялся, увидел открытый чердак, а там… И замолчав, вновь выдохнул. — Вали. Наруто уверенно взялся за ручку, с усилием потянув дверь на себя, и та неохотно поддалась. Запахло прелыми листьями и зябким, осенним холодом, поджидающим впереди. Туда, правда, лучше идти как минимум днем и летом, но желание проверить все до конца пересиливало. Оно не имело отношения к возможности утереть нос Суйгецу, хвастаясь потом своим бесстрашием — просто хотелось довести начатое до конца. За дверью оказалось что-то вроде узкой крутой лестницы, по которой пришлось вскарабкаться вверх — темнота оставила только ощущения, а подсвечивать телефоном, занимая одну руку было бы совсем уж дуростью. Такой же, как и идти куда-то вперед по скользкой от постоянных дождей, устланной охапками листьев крыше. Приключения не получилось. Привычная реальность снова напомнила о том, что ведущие в волшебные миры двери давно заколочены и пора бы почаще задумываться о настоящем. — Эй! Ты еще здесь? — ругаясь сквозь зубы на кривой, неудобный спуск, Наруто все-таки вернулся обратно через пару минут, прилаживая засов на прежнее место, чтобы стереть следы своего нахождения здесь. — А где мне еще быть? И, судя по голосу, тот провалился в структуры по пояс. Но светлая куртка, казалось, излучала мутный блеклый свет в темноте. Тот сидел на полу, держа руки на коленях и смотря в никуда. Казалось, Суйгецу за это время осунулся, стал немного меньше и худей, словно ссохся, хоть воздух тут и был достаточно влажным. — Не решил по короткой идти? Ну, с крыши там… и вниз. — Да я и не собирался, — Наруто направился в сторону монотонно звучащего голоса, а потом остановился прямо перед Суйгецу, задумчиво осматривая его с высоты своего роста. — Пошли вниз. Тут холодно, да и делать больше особо нечего. Не музей все-таки. Суйгецу с места не поднялся, все еще пребывая в каком-то упадке после эйфории. Хотя, была ли она вообще, или ему удалось словить редкую «бояку»? — Вали, я же сказал, — настаивал на своем парень, и даже махнул рукой в сторону открытого люка. — Дай отдохнуть. Или ты забыл об этом… Саске. Наруто опустился на корточки перед ним, вглядываясь в лицо уже более внимательно. Оно выглядело опустошенно-посторонним, все еще несущим в себе отпечаток чего-то, посетившего Суйгецу в этот короткий промежуток времени, пока они разговаривали. Значит, действительно успел закинуться чем-то и все это время уже был на грани? Впервые сталкиваясь с последствиями такого отдыха от жизни, Узумаки в большей степени испытывал интерес, чем опасение за чужую жизнь и здоровье. Парень явно не в первый раз это делает, зная свою норму, а чтением нотаций пусть занимаются те самые оплывшие, уродливые тетки из больниц, компенсируя недостаток власти хотя бы на пациентах. — Дай мне потом ключ, я хочу сделать копию, — Наруто все-таки решил оставить Суйгецу в покое и направился к спуску на этажи. А вот доступ в это укрытое от посторонних глаз место стоит потом получить и себе. На ступенях остались следы какого-то мужчины, забиравшегося вверх, и свернувшего в одну из квартир. Странно, но на чердаке не было слышно, только ветер и обманчивую тишину, нарушаемую топотом птиц на крыше. Молчала все так же и дверь самого Саске. Возможно, вернулся Итачи с матерью, или же Фугаку. А может быть, Саске все еще один, решил, что главный нарушитель спокойствия ушел и теперь смотрел в потолок, думая о том, как совсем скоро придет время, когда о нем забудут. Наруто почти прошел мимо квартиры, в которую так настойчиво ломился полчаса назад, но потом остановился, оглянувшись через плечо и в раздумьях оглядывая более чем скромно выглядевшую дверь. Их отец ведь довольно неплохо получает за свою службу, так почему дом выглядит таким обшарпаным? Неужели им не хотелось привести все в порядок, да хотя бы поставить более приличную дверь вместо этого старинного убожества с потертой обивкой. Палец опять нажал на кнопку звонка, огласившего прихожую короткой, отрывочной трелью. Снова знакомая трель за дерматином обитой дверью. — Тебе чего? — раздалось так рядом, так близко, что можно подумать о том, что Саске сидел и ждал. Он был совсем рядом, если не считать сантиметры двери. И не было той агрессии, которая звучала в каждом слове еще полчаса (или час) назад. А ведь в соседних квартирах давно стыл чай на кухнях, гудел телевизор или трещали столы от плотных ужинов. Неужели в квартире Саске все было иначе? — Что ты обычно делаешь в выходные? — неожиданно для себя задал вопрос Наруто, глядя на слепое стеклышко глазка, сквозь которое скрытые по ту сторону люди могли наблюдать, кто явился к ним, отвлекая от привычного. У всех вокруг вырисовывался тот или иной распорядок жизни и отдыха: мама следила за домом или валялась с журналом на диване; папа пропадал на работе; Суйгецу, как выяснилось, болтался по чердакам в состоянии измененного сознания. Должно же и у Саске быть что-то, нравящееся лично ему, чем он занимает свободное время. На вопрос ответом была тишина. Слепой зрачок пялился безразлично, куда-то в сторону от левого уха. А судя по голосу, Саске был ниже. — Вали отсюда, — и это была почти просьба. Почти, потому что Саске вряд ли бы стал это делать, пряча за резкими словами истинные желания. — Чего тебе дома-то не сидится? — Так я же к тебе и приходил, — веселое удивление в голосе Наруто было на редкость искренним. — А дома скучно, знакомых у меня здесь нет, кроме тебя. Все еще приподнятое настроение кипело внутри, бурля маленькими яркими пузырьками — чердак, странный, но вполне терпимый приятель Саске, неизведанная крыша, куда хотелось выбраться еще разок, и много новой информации. Хотя про скандал с изгнанием из кадетов пока с Саске лучше не упоминать — на откровения он не готов. Было слышно, как Саске шикнул — то ли усмехнулся, то ли нет. Поскреблось что-то за слоями дерева. Быть может, жук-короед решил сбежать подальше от ненужных разборок. А начнутся ли. — Я тебя не просил, — напомнил Саске. — Ищи себе друзей в другом месте. Мы же договаривались на игру, или из твоей бошки уже вылетело? На несколько секунд по обе стороны двери воцарилось молчание. Вздохнув, Наруто потер щеку, подбирая нужные слова. Как бы ему объяснить, что есть вещи, выходящие за рамки принятых условностей, и они ведь не враги, чтобы совсем уж наплевательски относиться к происходящему всерьез. — Я вначале за другим приходил. Не люблю, когда все наперекосяк идет… лучше сразу сказать, как есть, чтобы без додумываний потом. В кучу смешалось все: жесткая насмешка, из-за которой завязалась драка, прожигающий насквозь взгляд Фугаку, беспокойство за Саске, которого мысленно был готов увидеть в очередном потрепанном состоянии. Но Саске был в порядке: ни сломанных рук, ни ребер торчащих из-под пробитой кожи. Даже голос был таким же ровным, как и тогда. Только вот видеть он должен был брата или мать, а не Узумаки. — Терпеть совсем не умеешь. И все-таки общался из-за двери. Закрылся, словно отрекаясь от мира, но говорил, словно боялся показать собственное лицо, или оберегал от окружающих самого себя. И это зная того Саске, который с лицом-кирпичом сидел на уроках? — Вали. В школе увидимся. Наруто казалось, что он давно мог бы отойти от двери сам, если уж надоело разговаривать. Или в этом существовало какое-то потаенное упорство ради самого себя — снова делать то, что не нравится, чтобы… что? — Этот твой Суйгецу забавный оказался, если пообщаться, — Узумаки упорно продолжал делиться подробностями своего досуга. — Ты тоже шрамы его видел? Я думал, он стесняться и прятать будет, а ему вообще на всех пофиг. Мы тут встретились случайно просто. Слова о Суйгецу отлетели от двери и покатились по бетонному полу, словно стеклянные шарики, собираясь где-то в нише у утопавшей в сквозной дыре батареи. — Тебе что, действительно настолько скучно, что ты ко всем лезешь? — спросил наконец Саске, и слова просачивались через дыры, заполняя пустоты и утекая вниз, словно плавленный битум. — Мне скучно в вашем убогом городишке, где нечем заняться, а каждый полуторный встречный — идейный придурок из гарнизонных, — в голосе Наруто больше не звучала пылкая злость первых дней, ставшая равнодушной констатацией факта. Впрочем, паясничать тут на потеху Учихе тоже стало надоедать. Вжикнула молния застегиваемой под горло куртки, и Узумаки без лишних слов прощания все-таки пошел к выходу мимо ряда выкрашенных в серый цвет почтовых ящиков. — Так вали!.. — начал было Саске, скалясь и злясь на того, кто едва было успел вырваться из оков города, а потом вернулся, словно мессия рассказывать о том, что упускают другие. Но бросить обвинение так и не успел. Услышал, как стучит подошва по бетонным ступеням. Саске стиснул зубы и еще долго не вставал от двери. Наруто ненавидел их город, только в отличие от них, вкусил того самого заветного фрукта, познав вкус свободы. Пока они грезили, мечтали о стеклянных окнах большого города, Наруто видел их вживую и с высоты своих знаний, опускал их лицами в собственное дерьмо. Начало недели ознаменовалось для Наруто традиционно тяжелым подъемом. Кое-как собравшись и получив от матери тарелку с бутербродами на завтрак, он на автопилоте поплелся в школу, временами встречая по дороге таких же мрачных ровесников. Единственным взбодрившим моментом стала пришедшая идея насчет ключа от чердака. Остановившись возле вывешенного в холле расписания, Узумаки внимательно изучил все уроки у параллельных классов. В одном из них точно найдется Суйгецу, но вот-вот готовый прозвенеть звонок откладывал поиски до ближайшей перемены. Он едва успел влететь в класс, почти вприпрыжку бросившись к своей парте и, кажется, случайно задев кого-то по голове рюкзаком, но хотя бы обошелся без нудной лекции об опозданиях от учителя, который сделал вид, что все так и должно быть. Мельком прочитав коряво выведенные буквы, Наруто скомкал записку, сунув поглубже в рюкзак. Хинате ее точно видеть не стоит, ну, а авторство очевидно и так. Повернувшись и отыскав взглядом Ино, он показал ей средний палец. В мимике выразительно, хоть и беззвучно шевелящихся губ читалась фраза «иди на хер». Привычные отношения, привычная жизнь и привычные реакции, где даже не нужно напрягаться, обдумывая верный вариант. Ино вздернула подбородок, провела пальцем с накрашенным ногтем по тонкой шее, имитируя надрез ножом. И вроде бы с такими замашками к психологу бы… да в этом месте, где каждый второй знал твоего соседа или был им, даже психологи становятся заложниками обстоятельств. — Отставить смех, — только и сказал учитель, возвращаясь к объяснению темы. Смолкли как бы голоса и звуки, но… Саске даже не обернулся. Перемена обозначилась настежь открытой дверью и криком: Пидорасы! — где-то в конце коридора. Достаточно было сбить с нужного лада и ученики повскакивали с мест, не давая возможности оттяпать еще пару минут для закрепления темы. Учителю пришлось смириться. Что самое странное — за всем этим гамом Саске исчез одним из первых. Наруто тоже поспешил к дверям, проталкиваясь сквозь толпу. Во-первых, не хотелось слушать очередные псевдоугрозы Ино, выбравшей новую стратегию ведения войны. Во-вторых, пользуясь моментом, стоило бы отыскать Суйгецу. Быстро заглянув в оба параллельных класса и не найдя там парня, Наруто остановился возле окна, откуда открывался вид на примыкающий к зданию спортивный блок с турниками и другими снарядами. Там болтались только какие-то малолетки под присмотром молодого, резвого физкультурника с явными замашками командира. «Не знаешь, где Суйгецу?» отправил Узумаки сообщение Саске. Тот по-прежнему оставался его единственной связью с внешним миром, который точно так же не спешил принимать его в свои ряды. — Не знаешь, где Саске? — отозвалась за спиной та самая девчонка с очками на носу. Она заправила было волосы за ухо, но те огненными стрелами встали обратно. Телефон молчал. Видимо, Саске решил обьявить бойкот не только Наруто, но и Карин, которая его искала, а потому обратилась к мальчику, которого видела с Учихой. — Да я сам его ищу, — на автомате ответил занятый своими мыслями Наруто и только потом обернулся. — То есть не его, а Суйгецу. Знаешь такого? А Саске свалил куда-то после звонка. «Это та самая подружка Учихи, которая приходит к нему чуть ли не на каждой перемене», — идентифицировал он полузнакомую девушку и даже вспомнил ее имя, вечно забываемое прежде. Карин тут же уставилась в сторону окна, еще раз сканируя пространство на наличие парня с узнаваемой стрижкой. И чем больше смотрела, тем сильней поджимала губы. — Конечно, знаю, — уже злясь на бестактность Саске, продолжила она. С одной стороны, Наруто ни в чем не виноват, с другой — ну не копить же все в себе? — Этот мудила если и придет, то только ко второму или третьему… не знаю. — Проблемы? — наиграное сочувствие в голосе Наруто могло с равной долей относиться и к Суйгецу, и к самой Карин, чьи эмоции слишком явственно прочитались на лице, скрытом большими, привлекающими внимание очками. — А может, Саске от тебя и свалил? Ты к нему все бегаешь и бегаешь, а он, вроде, и не рад особо. Лицо Карин тут же исказилось. Жилистые пальцы дрогнули, а потом с напряжением сомкнулись на грудках Наруто, притягивая к себе и почти соприкасаясь носом к носу. В линзах Наруто мог видеть себя, а мог — сдерживаемое пламя, готовое вырваться и опалить любого, подобравшегося слишком близко. — Хватит делать вид, что ты его знаешь, — рыкнула девушка, не отодвигаясь ни на сантиметр. — Прикинь, реально знаю! Уж получше, чем ты! — перехватив напряженные запястья, Наруто с некоторым усилием оторвал Карин от себя, отталкивая в сторону. И чего она так взбесилась из-за пары слов? Все равно Саске ей не даст, сколько бы ни бегала за ним. Он вообще подобными жизненными потребностями не обладает, это же любому понятно. А та все равно сделала шаг вперед (упертая же!) и, сощурившись, схватилась за широкую дужку очков. — Уж не назовешься ли ты ему другом? — спросила она, щурясь и медленно превращая свои губы в усмешку. — Тогда где ты был, когда действительно был нужен? Дай угадаю… наверное, вы были знакомы в детстве, и теперь, вернувшись в нашу дыру, решил, что Саске будет отличным запасным вариантом, что прошлые связи будут лучше чем ничего? А ты не думал, что Саске мог измениться, что все, что ты видел… не больше обложки, под которую запихали дешевый порножурнал, пряча от родителей чтиво? Она закончила тираду, но все еще дышала через нос, смотря на Наруто почти обвиняюще. Это уже походило на ревность, неумело прикрываемую высокой философией и плоховатыми аналогиями. Как будто кто-то, кроме нее виноват, что Саске избегает общения, предпочитая общество менее навязчивых людей. — Да чего ты ко мне пристала? — про себя Наруто отметил, что злость Карин выглядит слишком карикатурно, чтобы воспринять ее всерьез. — Если он на другую сторону улицы переходит, как только тебя видит, то я здесь при чем? Чем больше виснешь на нем, тем сильнее раздражаешь. И все-таки, замечание о том, что Учиха изменился, отложилось в памяти свежей зарубкой. Знает ли Карин что-то о делах в семье, или все слова — это дешевая мишура образа, почерпнутая из каких-то собственных фантазий. Объект воздыханий становится загадочнее, если имеет трагичную судьбу и отвергаем миром. Но Карин не стала бежать в женский туалет, чтобы спрятать слезы в одной из кабинок, она стояла и смотрела на Наруто так, словно была уверена в каждом своем слове. А еще в своем статусе. — Потому что Саске говорил, что ты приехал сюда с какими-то мечтами о спасении, о том, чтобы забрать всех и притвориться богом. Только ты такой не первый, — и Карин выпрямилась, поправив очки. — Считай, все это из уважения к Саске. В изрядно перевранных и искаженных словах все-таки осталась доля правды. Спасти хотелось. В первую очередь себя, конечно, а потом… Тот короткий разговор с Саске должен был остаться между ними — так предполагал Наруто, но тому хватило мозгов трепаться налево и направо о сделанном вскользь предложении, идее того, что мир пока еще подчиняется твоей собственной воле, а не расписан целой книгой до самого конца по чьему-то сюжету. — Пойдем, поищем его вместе, — стараясь скрыть накатившую злость, буркнул Наруто и первый размашисто зашагал к лестницам. Если знает Карин, то может знать и кто-то еще, а потом поток сплетен разнесется по школе, оседая в чужих ушах новыми подробностями и выдумками, и от позорного статуса уже не отмыться. Да какой, к черту, бог, мессия или что они еще придумали, если всего лишь пытаешься сопротивляться бессмысленной рутине настоящего. Казалось, подобное предложение было заранее не верным. Такое отвергали по принципу меньшего, из-за личной неприязни, и Карин явно сейчас относилась к Наруто, как к болезненной занозе, не дающей спокойно идти. — Идем, — все-таки сказала она и бросив сощуренный взгляд в сторону внутреннего двора. Пусто. — Я знаю, где можно поискать счастья. Наруто чуть притормозил, чтобы Карин теперь вела его первой. Странным образом злость почти не распространялась на нее, окружая вакуумным пузырем и накапливаясь в ожидании встречи с Учихой. Он же казался умеющим держать язык за зубами, таким, каким помнил его из детства, что и привлекало тогда, заставляя тянуться к не по годам серьезному, рассудительному мальчику. Или Карин права именно в таких мелочах, говоря, насколько он поменялся? — Ну, долго еще мы тут кругами ходить будем? — грубовато поинтересовался Узумаки у девушки. Карин остановилась и деланно закатила глаза, давая понять, что сама все знает. Видимо, дружба с Наруто не входила в планы этой девушки. И это взаимно. — Если ты успел заметить, то мы проверяли аварийный вход, но тот закрыт, и идем смотреть другой, — она кивнула в сторону безымянной двери конце коридора с погасшей табличкой «запасный выход». — Но тебя никто не держит, можешь валить на все четыре… или сходить проведать дорого тебе Суйгецу. По расчетам Наруто, урок должен был вот-вот начаться, так что они неминуемо опоздают, да и Саске мог бы уже вернуться назад, если они где-то разминулись, блуждая по этажам. Тем не менее, его выдержки хватило на то, чтобы промолчать, оставляя свою все растущую злость при себе. Она предназначалась исключительно Саске, который, кажется, забыл, где находятся грани допустимого в пересказе услышанного от других. Сама по себе Карин ведь являлась только повторяющим его слова рассказчиком, так что бессмысленно будет орать на нее. Карин не стала злиться за то, что ей не ответили, а потянулась к закрашенной зеленой краской ручке, чтобы дернуть еще одну дверь, но почти тут же зашипела и отступила на шаг, когда та открылась сама по себе. Вышедший с пожарной лестницы Саске, встретил подругу равнодушным взглядом, хоть та и выражала на своем лице самую гамму различных чувств. Зато вот стоило взглянуть на Наруто, как брови тут же свелись на переносице. — Скоро звонок, — заявил он, вместо приветствия бросил он, пытаясь обойти пару и пойти дальше. — Какого хера ты трепешься кому попало? — резко двинувшийся к нему Наруто слегка задел плечом стоявшую на пути Карин, даже не обратив на это внимание. Его эмоции наконец-то нашли точку применения, так что вцепившиеся в плечи руки вполне ощутимо встряхнули Учиху, преграждая путь. Да плевать на звонки, уроки и прочую чушь — если отступить, оставив все как есть, в следующий раз его дурная фантазия сочинит и что-нибудь похлеще. Учиха отодвинулся, словно от Наруто несло чесноком или чем-то еще. Уперся рукой тому в грудь и оттолкнул (не сильно, но достаточно, чтобы уйти в сторону). — Попридержи коней, — нахмурился Саске, — ты не говорил, что делаешь из себя большой секрет. — Что ты ей наплел? — короткий кивок в сторону Карин, как будто она была всего лишь декорацией сцены. — Засунь свою херовую фантазию знаешь, куда?! Подскочив к Учихе, Наруто снова угрожающе сгреб его за ворот футболки, комкая в пальцах податливую ткань. Он ведь почти был готов поверить в его нейтралитет — что не станет искать поводов выставить посмешищем, довольствуясь тем впопыхах заключенным договором, что знает, когда стоит остановиться, выдавая чужие сокровенные мечты. Сейчас они, искаженно-корявые, выглядели до отвращения нелепо, пронизанные острыми пиками слов, которые уместно было бы произнести только ребенку, и плевать, что на самом деле все происходило иначе — Саске снова увидел в этом какой-то свой подтекст. Саске слушал это так, словно Наруто не держал его за грудки. Даже руки были убраны в карманы, а выражение лица было таким, что он даже слова пропускает где-то мимо ушей. — Сказал, что ты решил свалить отсюда, — повторил Саске, то ли желая успокоить, то ли раззадорить еще больше. — Или скажешь это не так. Подскочившая с места Карин уже попыталась оттащить их друг от друга, и расцепляла пальцы Наруто. — Считаешь, что это смешно?! — Наруто против воли снова повысил голос — равнодушная невозмутимость Саске только распаляла его сильнее, а вмешательство Карин заставило дернуть рукой, отталкивая подальше. — Сказочки про спасителей и мессий. Ты совсем ебанулся?! Удар по гордости, наконец, был признан официально, и Узумаки снова встряхнул Саске, так, что его затылок с глухим звуком приложился о дверь. А вот Саске молча слушал все, даже сказочки, о которых говорил Наруто, лишь едва прикрывая глаза, когда Наруто срывался на высокий тон. — Да отстань ты уже от него! — не выдержала Карин, схватив Наруто за плечи, буквально оттащила его от парня. И Саске отступил на шаг, стоило кулакам Наруто хоть на мгновение расцепиться. — Не лезь! — рявкнул Наруто на порядком доставшую его девицу, наотмашь взмахнув рукой — случайный удар пришелся по лицу, сбив на пол очки, стукнувшиеся о кафельный пол и чудом оставшиеся целыми. Третий лишний, пытающийся примирить двоих, чаще всего получает с лихвой за обоих, и лучшим решением, в таком случае, было бы оставаться в стороне, но почему-то Карин отчаянно мнила себя главной защитницей Учихи. Почти тут же подорвался и Саске, хватая Карин за запястье и почти притягивая к себе. Только не любовным жестом, а тем, которым обычно держат снятую с вешалки куртку или какую другую вещь. И все-таки, Карин все равно опустилась на одно колено, пока ее запястье сжимали, чтобы найти там очки. А Саске зло смотрел на Наруто. — Ты сильно изменился, — сквозь зубы сказал он, а потом, словно назло, прозвенел звонок, и Саске сам наклонился, чтобы поднять очки и подать Карин. Та с красным лицом быстро натянулаих на переносицу и повернулась в сторону Наруто, выглядя зло и в тоже время обескураженно. А потом Саске потянул ее за собой. Наруто так остался стоять, словно не видя ничего, давая уйти тем, на кого только что выплеснул казавшийся бесконечным гнев. Попавшая случайно под руку девушка разом остановила его поток, но кто же знал, что финал выйдет настолько безобразным, а жгучий, смешанный с обидой на себя же, стыд, расползался внутри, перекрывая дыхание. Уж лучше бы они с Саске от души надавали друг другу по морде, а потом был бы вызов к директору, где нужно привычно сопротивляться давлению свыше, чувствуя себя как никогда правым. Знакомые схемы, в ожидании которых и действовал Наруто, ломались одна за другой, оставляя слишком широкое пространство для выбора, которого он почти не умел делать. Как ни в чем не бывало идти в класс после этого он просто не мог, и, медленно опустившись на ступеньки, устало прислонился плечом к стене, слыша эхом раздающиеся вдалеке шаги Саске и Карин. Коридор умирал, из него быстро убегала жизнь, прячась на сорок минут в закутки кабинетов. Взбегали по лестнице последние опоздавшие, и учителя нехотя открывали двери навстречу шумным классам. Наруто оставался один, и все пространство могли занимать только его мысли. А Саске, уже за изгибом кишки коридора, проводил Карин до ее класса, а потом уже вернулся в свой, ради приличия извиняясь за такое опоздание. На урок Наруто так и не явился. Все эти 40 минут прошли в полном одиночестве, порядком подуспокоив недавний фейерверк эмоций, вместо которых накатила тоскливая усталость. Он знал, заранее предполагал, что и в этом городе все будет по-старому, с бессмысленными решениями, которых с радостью бы избегал, будь чуть умнее, с образованием вокруг себя полосы отчуждения, потому что он и одноклассники в чем-то не соответствуют друг другу. Дождавшись пронзительно разносящегося по этажам и коридорам звонка, Наруто с усилием поднялся с места и все-таки пошел обратно. Он видел удаляющуюся фигуру учительницы, только что покинувшую кабинет, с которой удалось так удачно разминуться, и зашел в полупустой класс. Вещи на парте лежали нетронутыми, так же, как и рюкзак на полу, больше похожий на бесформенную кучу тряпья. Наскоро покидав тетради и ручки в его недра, Узумаки бросил лишь короткий взгляд на Саске и пошел обратно к выходу. Саске, сидевший на своем месте и почти успокоившийся от того, что случилось с Карин (которая на этой перемене, похоже, не собиралась тащиться сюда), увидев Наруто, почувствовал, как вновь внутри все зажглось. Он все-таки не выдержал. Скрипнули ножки парты, и Саске преодолел пару метров до Наруто, не хватая за руки, словно тот был заразный или грязный, а преграждая собой путь. — Если ты думаешь, что тебя все обязаны любить лишь потому, что ты когда-то жил здесь, то ошибаешься. И, может, ты и свалишь отсюда, но мы — это то, что есть у этого города. Поэтому держи свои руки при себе, — и, скалясь от последних слов, развернувшись на пятках и пошел обратно. — С чего ты взял, что меня кто-то любит? Любовь, вроде, не так зарабатывают, — в голове зашевелилось что-то, похожее на удивление, выдергивая из апатичных мыслей. Саске странный — терпит, когда угрожают ему, но готов защищать кого-то ради… восстановления справедливости? Хотя, наверное, бороться за других всегда проще, чем за себя, и даже если ошибешься, разгребаться последствия будет не так больно. Слова потонули в общем гвалте. Саске шел в другой кабинет, где сидела Карин. Конечно, это не его вина со всем случившимся, но эта странная девка наверняка думает иначе. Или, кто знает…может, ее забрали в медпункт? Учиха не обернулся к Наруто, привыкая к тому, что он не больше, чем пустое место. Остаток учебного дня Наруто бесцельно бродил по улицам. Они мерно стелились под ноги крошевом разбитого асфальта, позволяя вести себя прочь от личных неудач и разочарований. Стало даже казаться, что прежде было легче — там хотя бы расклад ролей обозначился сразу, стоило одноклассникам узнать, откуда он явился. Отношения — это тоже тренировка чувств, когда знаешь и понимаешь, как действовать, а не идешь напролом единственным знакомым методом силы.