KARMA'S A BITCH, RIGHT?

Дэнни просыпается у себя в палате. На улице уже светло, и солнце приятно согревает все вокруг. Но вокалисту это совсем безразлично: он не может шевелиться и почти не чувствует ни ног, ни рук. Каждый день ему делают обезболивающие уколы, которые приносят облегчение лишь на пару часов, а потом все по новой: нестерпимые страдания и невыносимое желание курить. А еще лучше – принять очередную дозу. Вокалист замечает, что возле него на стуле сидит Бен. Он спит. «Видимо, провел здесь со мной всю ночь», – думает Дэнни, разглядывая своего верного лучшего друга. Еще несколько дней назад столь же внимательно Бен смотрел на Дэнни, когда тот впервые с момента столкновения с грузовиком пришел в себя. – Бен? – вокалисту еще трудно говорить, но он старается изо всех сил. – А? – гитарист тут же просыпается, едва услышав знакомый голос. Как же он соскучился по этому терпкому, приятному тембру! – Бен, а где остальные? – Они в студии, Дэнни. А я со вчерашнего вечера сижу тут и жду, пока ты проснешься, – гитарист поднимается со стула и, подойдя к вокалисту, садится на краю его койки. – Ясно. Слушай, Бен, скажи мне, что со мной произошло? Я ничего не помню. Последняя сцена, которая всплывает перед глазами: я вижу быстро приближающийся ко мне грузовик. Все. Дальше темнота. Так что со мной? – Дэнни, ты только не волнуйся. Я нашел тебя вскоре, после того как этот самый грузовик сбил тебя. Сначала я подумал, что ты умер. Знаешь, мне никогда еще не было так страшно, – постепенно Бен понижает голос. – А потом приехала скорая и забрала тебя сюда. Тебе сделали операцию. – А сколько я тут? – Уже третья неделя пошла. – Охренеть, – Дэнни явно удивлен, ведь ему казалось, что все произошло дня три назад, не больше. – А что говорят врачи? Когда меня выпишут? – Я… Я не знаю… И никто не знает. Тебе пока нужен отдых и покой, поэтому какое-то время ты еще проведешь здесь, – Бен уже начинает переживать, потому что сейчас ему придется стать палачом для своего лучшего друга. – Бен? Я знаю, что у меня какая-то херня. Я вижу это по твоим глазам. У меня что-то страшное? Я скоро умру? – Дэнни, не моргая, смотрит Бену прямо в глаза. – Скажи честно, что меня ждет. – Дэнни, – совсем тихо заговорил гитарист, – Дэнни, лучше не надо. Все будет хорошо. Ты скоро поправишься, и тебя выпишут из больницы. Я заберу тебя к себе домой и буду заботиться о тебе… – Только не надо мне врать, Бенни. Ты не умеешь этого делать. Лучше скажи все, как есть. Даже если это что-то совсем плохое, – Дэнни продолжает настаивать на том, чтобы ему выложили всю правду, какой бы она не была. – Тогда… В общем, доктор сказал, что… Короче… Одним словом, – Бену никак не хватает мужества признаться Дэнни в самом страшном. – Ты больше не сможешь ходить… Стоило только Бену произнести эти слова, как из его глаз покатились слезы. Он не хочет, чтобы Дэнни видел, как он плачет, поэтому закрывает свое лицо трясущимися ладонями. Нет сил сдержать такие сильные эмоции; они сами лезут наружу. Сердце больно и часто стучит, обливаясь неприятной горечью. А Дэнни лишь спокойно произносит следующие слова: – Бен, успокойся. Все нормально. Слышишь меня? Бен? Убери руки от лица и посмотри на меня. Бен, Бенни… Пожалуйста, я прошу тебя… Всхлипывая и сотрясаясь всем телом, гитарист начинать тереть глаза; его пальцы теперь влажные от слез. Его дыхание сбилось, и он ощущает сильное пульсирование в висках. Дэнни прекрасно понимает, что переживает вовсе не за себя, а за Бена, которого просто разрывает на части от осознания безысходности и обреченности положения его лучшего друга. – Ну же, посмотри на меня, – вокалист еще раз просит обратить на него внимание. – Бен, знаешь, я же совсем не хотел, чтобы так все вышло. Я не думал, что ты и правда так сильно любишь ее… – Что? – Вдруг гитарист растерянно взглянул на Дэнни. – Что ты сказал? – Я… Знаешь… Это из-за меня от тебя ушла Саманта, – наконец, вокалисту хватило смелости признаться. – Что-что? Это правда? Но почему? Зачем ты это сделал со мной? Ты же разрушил всю мою жизнь!! – Внезапно Бен вскрикивает на него; ему хочется ударить, нет, убить Дэнни! – Как ты только мог?! Я бы никогда не подумал, что это все ты устроил! – Прости меня, Бен… Я не хотел… – Не хотел?! НЕ ХОТЕЛ??!! Да ты понимаешь, что ты натворил?! Лучше бы ты… – Бен осекся. Он чуть не сказал это вслух: «Лучше бы тебя насмерть сбило». – Лучше бы что? Лучше бы я умер? Да?! – Нет, не лучше. Дэнни, пожалуйста, просто объясни мне одну вещь: зачем ты сделал так, что Саманта бросила меня? В этот момент Дэнни замолкает; он слегка облизывает пересохшие губы. Ему нельзя волноваться, но это неизбежно. Он должен сказать ему здесь и сейчас. Ведь для самого себя он давно уже это признал. – Бен, все дело в том, что… Я люблю тебя, – Дэнни ощущает, как его сердце срывается с места и катится камнем вниз, к самым пяткам. – Я просто безумно люблю тебя. До дрожи в коленках, до потери пульса… Так, как никогда еще никого не любил. Поверь мне, Бен, я сделал это только из-за любви к тебе. Я просто хотел, чтобы ты был моим. Чтобы ты был только со мной, а не с кем-то другим. Гитарист хмурит брови и отводит взгляд в сторону. Он не может поверить собственным ушам: Дэнни только что признался ему в любви. – Дэнни… Слушай, но это не повод разрывать чужие отношения. Я, блин, крайне признателен, что ты испытываешь ко мне такие чувства, но… – Бен тяжело сглатывает слюну, скопившуюся у него во рту. – Я не могу ответить тебе тем же. Я люблю тебя, но только как друга. Не больше и не меньше. И так было всегда, пойми ты это, наконец. – А как же наш с тобой секс? Ты что, делал это через силу? – Дэнни очень больно осознавать, что ему, по сути, отказывают. Его чувства отвергнуты. Все. – Нет, Дэнни, ты чего? Конечно, нет. Мне всегда безумно нравилось то, как ты себя вел со мной, как ты целовал меня, как прикасался к моему телу, как безбожно трахал… Я никогда не ложился под тебя без собственного желания. Просто не в сексе дело. Есть вещи и поважнее. – Например? – Например, любовь. – В самом деле? Тогда почему ты сейчас топчешь мои чувства к тебе? Ведь это самая что ни на есть настоящая любовь, Бен! Гитарист с жалостью смотрит на Дэнни: вдруг перед ним лежит не бедный и несчастный лучший друг, а совершенно незнакомый ему человек, до которого нет никакого дела. – Да, но какой ценой? Ты – эгоист, Дэнни. Говоришь, что любишь меня, да? Тогда почему ты себе позволяешь разрушать мою жизнь, мои чувства, МОЮ ЛЮБОВЬ?! Ты ревновал меня все это время к Сэм, теперь я это вижу. Прекрасно вижу. Только чертовы эгоисты могут себе позволить наплевать на других ради собственной же выгоды. – Пусть так. А что мне оставалось делать? Ты даже не представляешь, что это такое – быть мной! Все думают, что моя жизнь – сплошной кайф и удовольствие. Что мне все по плечу. Все телки меня хотят. Я делаю все, что хочу, так ведь? Но никто даже понятия не имел, что я испытывал каждый раз, когда видел тебя… Мое сердце заходится в бешеном ритме, когда я смотрю в твои глаза. Твой запах сводит меня с ума, он опьяняет и возбуждает мое либидо. Я никого в жизни так сильно не хотел, как тебя, Бен. Никогда. Ни разу. Ты доставлял мне удовольствие, ради которого я не побоялся бы и убить. Прошу тебя, Бен, прости меня. Мне очень жаль, что все так вышло. Это все чертова сука-любовь… Бен уже не испытывает к Дэнни никаких эмоций и чувств и теперь смотрит на него, как на пустое место. Нет ни любви, ни ненависти, одна лишь тупая жалость. Хуже и не придумать. – Я тебя, конечно, прощаю, но это уже ничего не изменит. Теперь я сделаю все, чтобы вернуть Саманту. Она поймет, обязательно поймет. И простит меня, как и я простил тебя. Я в этом абсолютно уверен. А тебя, Дэнни, мне просто жаль. Жаль, что ты такой. Эти слова, словно серп, засаженный глубоко в сердце, окончательно добивают несчастного Дэнни. У него не остается сил, чтобы даже просто заплакать. От обиды. От горя, так внезапно свалившегося на него. Уже нет смысла жить. Зачем, если единственная радость в твоей жизни бесследно исчезает прямо у тебя на глазах? – Уходи, – почти одними губами произносит Дэнни. Чтобы не причинять ему еще больше страданий, Бен послушно встает и, не сказав ни слова, выходит из больничной палаты. Сделав глубокий вдох, Дэнни закрывает глаза.