Статусы

      Алек будто оказался посреди замершего вихря времени. Он заскочил в пещеру в самый последний момент, и сразу же за его спиной обрушились камни, перекрывая любые пути к отступлению. Магия внутри бурлила, принося с собой вполне ощутимую боль. Алеку казалось, что его разрывает, словно он горит. Будто прямо сейчас, в эту же секунду, он сам станет пламенем.       Забавно, больше всего на свете, как ему недавно казалось, он боялся именно огня.       Алек успел отразить атаку двоих охотников, незамедлительно кинувшихся на него. Он увернулся от клинка, который со свистом рассек воздух прямо над его головой, и, сделав выпад, с силой пнул по коленям одного из нападающих, вкладывая в удар всю свою злость. Алек упал на пол и перекатился вбок, слыша за спиной стон боли даже сквозь грохот камней, все еще обрушающихся на купол, раскрытый внутри пещеры.       Пока что именно это и спасало — маги были заняты, пытаясь защитить себя и не дать умереть тем, кто сейчас дрался, и всему тому, что находилось в этой жуткой лаборатории. Алек вскочил на ноги, и его занесло из-за очередного толчка. Обвал не прекращался, наводя на мысли о том, что магии вокруг и внутри Алека скопилось слишком много. Но сейчас просто не было времени об этом думать. Алек, видя прыгнувшего на него охотника, ударил наотмашь, попадая куда-то в плечо, и ему самому моментально обожгло руку — до него дотянулся второй, едва-едва поднявшийся на ноги. Алек стиснул зубы, пытаясь перетерпеть волну сильной боли, и метнулся к одной из коек, рывком переворачивая ее как раз на охотников, кинувшихся за ним. Крик обоих слился с очередным грохотом камней, и Алек получил передышку в пару мгновений — охотники пытались смахнуть кровь и ошметки внутренностей одного из подопытных со своих лиц.       Этого хватило, чтобы Алек, выхватив короткий нож, метнул его в того охотника, который оказался ближе к нему. Лезвие вошло не полностью, пришпиливая к лицу руку, которой тот вытирал кровь. Заорав, охотник покачнулся, и Алек, в мгновение оказываясь рядом, подпрыгнул и со всей силы врезал по рукояти торчащего ножа ногой.       С мерзким хрустом и хлюпаньем нож вошел до самой рукоятки, и охотник повалился назад, хрипя и истекая странного, почти черного цвета кровью. Алек, вдруг интуитивно ощутив опасность, пригнулся — и вовремя. Над его головой снова мелькнуло лезвие клинка.       Еще пара сантиметров — Алека попросту лишили бы скальпа.       В это совсем короткое мгновение, принесшее с собой мимолетное облегчение, Алек вдруг почувствовал, что его словно толкают в сторону. Он, развернувшись, принялся отбиваться от второго охотника, совсем озверевшего от смерти союзника, и не мог сосредоточиться на внутренних ощущениях. Алек не понимал, что творится в его голове, но там стояла какая-то адская какофония из звуков, словно кто-то истошно вопил. Алек не мог нанести Иратце в бою, его рука уже теряла чувствительность, он понимал, что еще несколько минут, и она обвиснет бесполезной плетью, но ничего не мог поделать.       С кончиков пальцев на пол срывались алые капли.       Алек уворачивался, как мог, но вдруг его спину чем-то обожгло.       Магия, и без того бурлившая в крови, полыхнула так, что стало нечем дышать.       Как будто кто-то выжег весь кислород.       Словно его в мгновение ока парализовало, и это было очень жуткое ощущение, которое расползалось внутри так, что вся магия, которую Алек только-только начал ощущать, замирала вместе с телом.       Он почувствовал, как его спина одеревенела. Алек замер, в ужасе понимая, что не может пошевелиться. И в это же мгновение он осознал, что стало тихо.       Был снова слышен писк приборов и хриплое дыхание, но больше никакого каменного грохота. Ничего, что могло бы означать продолжение обвала. Маги утихомирили странную стихию, и это стало проигрышем Алека.       Он стоял статуей самому себе и не мог даже дышать толком.       Было больно настолько, что из глаз градом катились слезы.       Они смешивались с грязью и пылью, налипшими на лицо, постепенно становясь красными от крови, скатываясь по шее, капая с подбородка на порванную уже одежду.       Алек стоял посреди пещеры, жуткой лаборатории, в окружении троих сильных соперников, которые взяли его в кольцо, улыбаясь настолько безумно, что он заорал, если бы только мог.       — Вот и попался, — один из магов почти прошипел это в лицо Алеку.       Он был бледным, как оживший труп — видимо, сдерживание завала и щит дались очень нелегко. С учетом того, что маги планировали как-то выбираться из пещер, Алек понимал, что они наверняка держали щит и над коридором до самого выхода. Второй маг выглядел не лучше, но он как-то странно поглядывал в сторону одного из тоннелей.       — Там еще кто-то есть, — вдруг сказал он.       Алек похолодел. Илия и Илай? Как-то выбрались, нашли другой вход и теперь идут по нему в надежде найти Алека? Уставшие, наверняка вымотанные, они не смогут противостоять магам и одному охотнику, которые уже поджидают их, лишив эффекта неожиданности.       Захотелось крикнуть, предупредить — но не получилось. Алек ощущал себя, как в кошмаре: все видит, все осознает, но не может сдвинуться с места, что-то сделать, предпринять.       — Убери его пока что, — охотник кивнул на Алека, глядя на того самого мага с жутким лицом. — У меня уже есть идея.       Маг только еще сильнее оскалился и, подкинув на ладони небольшой светящийся энергетический шар, вдруг несильно размахнулся и кинул его прямо в Алека.       Боль расползалась от живота к груди, поднималась к шее и лицу. Растекаясь по всему телу, она будто бы множилась, раздавливая к черту все клетки. Нервные окончания словно разом взорвались миллионами вспышек. Алек открывал и закрывал рот, в попытке закричать или же, наоборот, молчать и не издавать ни звука. Но он не смог и пальцем пошевелить до тех пор, пока боль не стала такой, что его просто выключило.       Потеряв сознание, он упал — заклинание перестало удерживать тело в неподвижном состоянии. ***       Открыв глаза, Алек увидел каменный потолок, едва освещаемый мерцающими магическими огоньками. Его своды словно давили, отражая звук монотонного пиканья и какого-то раздражающего шуршания. Сквозь эти шорохи, кажущиеся едва пришедшему в себя человеку просто оглушающими, можно было уловить еле заметный хрип, сопровождаемый ритмичной капелью. Совсем отдаленно слышались тихие перешептывания, пропитанные не сулящими ничего хорошего интонациями.       Застонав, Алек попытался пошевелиться, но, к его удивлению, у него ничего не получилось. Он, насколько смог, опустил голову вниз. Паника прокатилась по телу горячей волной, а дыхание на секунду прервалось.       Он был привязан к койке.       Из него торчали трубки — из рук, ног, из груди и живота. Одежду небрежно разрезали в тех местах, куда приходились уколы. Тот, кто делал это, явно не слишком заботился о последствиях. Та игла, которую он мог лучше всего рассмотреть, была вколота криво. Вокруг нее коркой возвышалась запекшаяся кровь, которая, смешавшись с пылью и песком, больше была похожа на комок грязи, фиксирующий не такую уж и тонкую полупрозрачную трубку. Сквозь с трудом приоткрывающиеся веки Алек видел, как его кровь постепенно поднимается все выше по катетерам, тянувшимся куда-то в другую сторону.       Алек, задыхаясь от ужаса, повернул голову туда, и…       — Кэсс? — он закашлялся, давясь воздухом на вдохе.       — Привет, — чересчур бледный Кэсс сглотнул и попытался дернуться, вывернуться из пут, но тщетно.       Примотаны они оба были намертво, даже дышалось с трудом из-за туго перетянутых ремней.       Маги копошились около стойки со странными приборами. Алек видел их спины, поэтому мог только предполагать, о чем те говорят, передавая друг другу то ли какую-то странную ткань, то ли кусочки некогда срезанной с кого-то кожи. Охотника видно не было. Впрочем, как и трупа его дружка, — видимо, он об этом и позаботился.       — Как ты тут оказался? Как выбраться? — Алек скользил взглядом по пещере, пытаясь сообразить, что можно сделать, но кроме чертового каменного полотна ничего не было видно.       Карманы, судя по рваной одежде, были едва ли не вырезаны из нее вместе со всем содержимым. Обуви не было — Алек, снова с трудом приподняв голову, видел лишь свои босые ноги.       — Когда я понял, что Магнус пропал, сразу разгадал твой маневр, — тихо проговорил Кэсс, косясь на магов. — Решил пойти за ним, но потом понял, что лучше будет искать тебя, ведь брак можно расторгнуть и без Магнуса рядом.       Алек сглотнул, поворачивая голову и смотря прямо перед собой. Его желание спрятаться сразу же, как только вывезут Магнуса, было верным. Хоть он и не знал точно, можно ли разорвать брак, будучи разделенным с супругом большим расстоянием, интуитивно понимал, что лучше находиться подальше. Правда, ничего хорошего все равно не вышло.       Внезапно Алек ощутил, что по его шее что-то скользнуло. Он повел плечами и попытался поерзать — тело, к которому постепенно возвращались ощущения, продолжало сигнализировать о том, как все плохо, вспышками боли. Рука, раненная в битве, судя по всему, была в ужасном состоянии — Алек совсем не чувствовал пальцев. Но вот затылком он ощутил что-то странно-скользкое.       — Лучше не думай о том, на чем лежишь, — вдруг сказал Кэсс. — С этих каталок не так давно скинули тех, кто уже умер, так что…       Алек сглотнул, вспоминая сотни червей, копошащихся внутри тел.       — На тебе был шлейф моей магии, — Кэсс, видимо, понял, что лучше хоть как-то отвлечься. — Наша сделка оставляла легкий след, по которому я тебя и нашел. Но моих ребят и меня разделило обвалом. И вот, я здесь, — Кэсс усмехнулся. — И, кажется, понимаю, что происходит.       — Из вас двоих получится прекрасная тварь, — один из магов подошел к Алеку и провел ладонью по его груди, словно намерено задевая пальцами торчащие из кожи трубки. — Лучшая в моих опытах.       — Ты больной, — прошипел Алек, пытаясь совладать с собой.       Его трясло от холода, ужаса и отвращения.       Он понимал, что задумали эти психи, и больше всего на свете хотел исчезнуть, чтобы не стать частью совершенно дикого эксперимента.       — И толку вам от этого? — заговорил Кэсс. — Без Верховного Мага, его мужа, его заместителя начнется хаос. И даже нападения тварей придется прекратить, если вы не хотите, конечно, сравнять Башни с землей. Их некому будет защищать, а вам некем будет править.       — Ты не понимаешь, — второй маг засмеялся высоким, мерзким смехом. Визгливые нотки в голосе вызывали желание поморщиться. — Нас много, очень много, и все хотят новых возможностей, новой расы!       Кэсс сглотнул.       Алек вдруг обратил внимание на то, что он весь потный. Капельки стекали по его лицу, падая на металл каталки и, скользнув взглядом по телу Кэсса, он понял, почему. Каждый палец на его руках был вывернут под жутким углом, сами запястья тоже, и Алек тихо и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Кэсс маг. Его магия творится руками, с их помощью, и эти психи обезопасили себя самым быстрым и простым способом.       То, что Кэсс вполне мог этих магов знать куда лучше, ближе, чем он сам, до Алека дошло только сейчас. Хотя на это уже было плевать.       — Сейчас нужно активировать руну, — один из магов достал стило Алека и поднес к нему ближе. — Мы удалим ее и начнем первую пересадку.       — Пошел ты, — выплюнул Алек. — Вам придется придумать что-то другое, потому что активировать руны я не буду.       Маг, как-то почти нежно улыбнувшись, провел пальцами по раненой руке Алека, слегка сжимая ее, а затем сильно надавливая.       Что-то хрустнуло.       Через мгновение дошли ощущения — и Алек заорал, вжимаясь затылком в металл каталки.       Еще одно движение рукой — и новый крик, разрезающий лабораторию внутри пещеры. В относительной тишине звук его голоса словно размножился, отразившись от каменных стен, и вернулся хриплым воплем, заставив Алека, зажмурившись изо всех сил, выгнуть спину в попытке облегчить боль или отстраниться от нее.       Он тяжело дышал, со всхлипами выдыхая кажущийся горячим воздух.       Сломанная в двух местах рука болела так, что Алек был готов отрубить ее прямо сейчас — это казалось куда меньшим злом, чем терпеть то, что он ощущал.       — В твоем теле много костей, — маг шептал прямо в губы Алека, наклонившись так близко, что можно было ощутить запах крови, исходящий от него. Он смотрел прямо в глаза, даже не стараясь скрыть явную насмешку ни в своем голосе, ни во взгляде. — Я могу ломать каждую, а затем сращивать, чтобы сломать по новой.       — Валяй, — едва слышно выдавил Алек. Вышло довольно хрипло, но твердо. — Я никуда не тороплюсь.       Только он знал, как тяжело дались ему эти слова. Больше всего хотелось закричать и сдаться, позволить нанести Иратце, которая принесет хотя бы какое-то облегчение. Алек не был героем, он был простым нефилимом, у которого кроме омега-статуса не было никаких достоинств перед своей расой. Он был хорошим бойцом, но не всесильным. Он умел терпеть боль, но и у этого навыка был предел.       Алек понимал, что дальше будет только хуже.       Он знал, что после рун, которые маги рано или поздно заставят его активировать, наступит полнейший ад, и тогда уже будет поздно что-либо предпринимать.       Кэсс что-то говорил, кричал, даже пытался перетянуть внимание на себя, но толку не было.       И это тоже Алек знал: до Кэсса еще доберутся, когда заставят его сделать то, что нужно этим сумасшедшим.       Алек орал от боли, широко распахивал глаза и дергался что было сил, привязанный к койке, в тщетной попытке освободиться. Словно со стороны он смотрел на то, как его кровь в трубках темными ручейками утекает из тела, сменяясь той, которая поступает, наоборот, внутрь — из трубок в теле Кэсса.       Казалось, тело уже не способно отзываться на какие-либо раздражители, но с каждым следующим переломом и вывихом Алек разубеждался в этом. Его голос пропал. Он мог разве что шипеть, ощущая, как его конечности, словно пластилиновые, выгибают в разные стороны и проворачивают, будто костей в его теле и вовсе нет. Боль уже даже не казалась сфокусированной в каком-то одном месте: она разливалась по клеточкам, окутывая собой все участки, будто Алек — сплошной нерв, будто он весь соткан из боли. Она вытеснила все, заполнив собой под завязку, и приходилось держаться на одном упорстве, которого, как он ни старался, с каждым мгновением оставалось все меньше и меньше.       Алек вдруг понял, что умрет именно здесь, в этой пещере, привязанный к койке и совершенно лишенный сил от боли. Он подумал о том, что Магнус, наверное, не хотел бы, чтобы его последние сны в коме, куда он погружен по его же, Алека, вине, были наполнены агонией. Он верил в то, что Магнус до сих пор может его ощущать.       Алек толком не знал, что нужно делать и что говорить.       Он никому не смог помочь.       Даже самому себе.       Он бесполезен даже сейчас.       Сквозь пелену агонии он уже равнодушно следил за тем, как один из магов разрезает штанину на его джинсах, а затем скальпелем, мелькнувшим в его руке, ведет от бедра вниз, к колену. Боль от разреза стала очередным обжигающим пластом. Алеку казалось, что он весь состоит из боли.       Он ощутил, как с пальца на его руке сдергивают кольцо.       Только теперь Алек осознал, что вернулся охотник, видимо, избавившись от трупа. Тот говорил что-то о том, как заставить остальных поверить в смерть омеги Верховного Мага. Вроде как, под завалами в пещере нашли труп, с пальца которого и сняли обручальное кольцо. Алек сквозь слезы наблюдал, как блестящий ободок отправился в нагрудный карман куртки охотника.       Тот глянул на Алека и, не оборачиваясь, вышел из пещеры, скрываясь в одном-единственном не заваленном камнями проходе.       Алек тяжело дышал.       Вдыхать нормально не получалось, он только хрипел и дергался в попытке глотнуть чуть больше воздуха. Маги были будто невменяемые, они кружили над ними, как демоны-падальщики, вставляли и меняли местами какие-то трубки, делали надрезы скальпелями и снова что-то вкалывали, из-за чего казалось, что кровь внутри просто кипит, так было жарко и больно.       Алек сдался тогда, когда услышал, как орет от боли Кэсс.       Он терпел все, даже еще одну сломанную кость.       Даже длинные разрезы на ноге, которые, казалось, должны были оставить там голую кость, без кожи и мяса. Личный ад Алека продолжался и продолжался, но слышать то, как сходит с ума от боли один из сильнейших магов, обездвиженный и лишенный возможности хоть как-то защититься — было выше его сил.       Он ведь не герой вовсе.       Алек увидел, как рядом с его койкой поставили какие-то металлические распорки. Он даже думать не хотел о том, для чего они нужны.       Он пытался сосредоточиться на единственном, что было сейчас для него важно.       Скользнув в подсознание, Алек видел, как среди рваных нитей его ауры, которые свисали клочьями, сияла одна, та самая, связывающая его с Магнусом. Самая важная. В кромешной темноте Алек даже не понимал, что вокруг. Собственное тело умирало, он осознавал это так же четко, как и то, что его зовут Алек.       Нет, не так.       Александр Лайтвуд-Бейн.       Он схватился за нить, тянущуюся из его тела, руками. Она была горячей. Алек понял, что именно ее магия пыталась вырваться. Возможно, будь он более внимательным и ответственным — успел бы обучиться всему нормально. Может, получилось бы противостоять магам.       Но сейчас Алек делал то, что считал единственно правильным в данной ситуации. Он миллиметр за миллиметром выдергивал из своей ауры, из самого себя связь с Магнусом. Это было тоже больно, но в сравнении с тем, что испытывал Алек сейчас там, в реальном мире — это было ничем.       Он держал нить в руке, зажав ее пальцами, и прощался.       У Магнуса будет шанс выжить, если до собственной смерти Алек разорвет с ним связь. Да, возможно, это не спасет, но даже один процент из ста уже был хорошей вероятностью. И Алек чувствовал, понимал, что готов вывернуться наизнанку прямо сейчас, если у Магнуса будет этот чертов процент.       Алек открыл глаза и увидел, как один из магов занес над ним нож.       Возможно, убить его действительно проще, чем добиться активации рун. Возможно, маги умеют на них воздействовать на мертвом теле, но Алеку стало наплевать.       Крики Кэсса размывались, становились похожими на далекий белый шум.       Алек закрыл глаза и посмотрел на золотистую нить.       — Я разрываю с тобой брак и связь, Магнус, — едва слышно прохрипел Алек, вновь с трудом поднимая заплывшие веки и смотря на поблескивающее лезвие ножа, застывшее над его грудной клеткой. В уголках губ пузырилась кровь, дышать становилось все тяжелее. — Ты свободен.       Алек закрыл глаза, чтобы не видеть, как нож проткнет его грудь.       Он отпустил нить, разжимая пальцы и позволяя ей скользнуть в темноту, которая теперь окружала его повсюду.       Золотистый блик исчез спустя несколько секунд.       Все тело обожгло очередным потоком сильной боли, а потом стало спокойно и просто тепло.       Алек умер. ***       За окном светило солнце. Судя по всему, был рассвет, когда теплые и мягкие лучи окутывают комнату в приятные глазу цвета. Алек повернулся на спину и пошарил рукой по кровати рядом — она была пуста. Сжав пальцы на мягкой простыне, он зевнул и сел, ероша волосы рукой.       Состояние было странным. Будто он не спал всю ночь, а был на тренировке или еще хуже, рейде, потому что тело очень сильно болело. Ныла, казалось, каждая косточка.       Спустив ноги с кровати Алек улыбнулся — тепло, идущее от пола, приятно обволакивало голые ступни, давая спокойно подняться с кровати, а не метаться в поисках тапочек или носков. Алек, продолжая улыбаться, встал и потянулся. Тут же нахмурился — было действительно больно, ощущение после пробуждения оказались не фантомными. Он ничего не отлежал, все действительно очень сильно болело.       Алек направился прочь из спальни в поисках того, кто мог одними только объятиями прогнать любые неприятные ощущения. Да и в целом вызывал в Александре поток плохо контролируемых чувств: от щемящей нежности до гордости за то, что этот мужчина из всех вокруг выбрал именно его.       Магнус пил кофе и приветливо махнул Алеку, увидев его в дверях спальни. Он отвлекся от мобильника, на котором что-то быстро набирал, и моментально нахмурился, увидев, как Алек пытается размяться, растирая ноющие мышцы.       — Дорогой, все в порядке? — мягкий голос мурашками прокатился по позвоночнику.       Алек пожал плечами.       — Не знаю. Проснулся, все болит.       — Может, не стоит сегодня идти в рейд? Джейс и Изабель справятся без тебя? — Магнус подошел ближе и, приподняв голову, ласковым поцелуем коснулся губ Алека. — Ты выглядишь уставшим, несмотря на то, что проснулся пару минут назад.       Алек кивнул и позволил Магнусу обнять себя. Аромат от кофе приятно щекотал нос, солнечные лучи скользили по лофту и все было почти хорошо, кроме…       Ощущение чего-то неправильного кольнуло внутри, заставляя вздрогнуть.       — Дорогой, я повторюсь, но ты в порядке? — Магнус ласково провел ладонью по щеке Алека, и тот прижался к ней сильнее, подаваясь на прикосновение. — Ты странный.       Алек лишь пожал плечами и позволил отвести себя к дивану.       Магнус сел, расслабленно откинувшись на спинку, а Алек устроил голову на его коленках, с удовольствием прикрыв глаза, ощущая, как Магнус пальцами зарывается в его волосы, нежно прочесывая спутанные со сна пряди.       — Легче? — тихо спросил Магнус.       Алек расслабленно промычал что-то похожее на «угум» и выдохнул, пытаясь расслабиться. Ощущение неправильности происходящего не покидало, он пытался поймать эту мысль, но никак не получалось. Звонок мобильника заставил вздрогнуть.       — Ответь, это твой, — Магнус потянулся куда-то вбок, а затем сунул ему мобильник. Он поднялся, заставляя Алека недовольно выдохнуть. — Не скучай, я быстро вернусь.       Алек проследил взглядом за удаляющимся в сторону кухни Магнусом и, не глядя, ответил на звонок, поднося трубку к уху. От громкого звука помех, раздавшихся из динамика, он вздрогнул.       — Кто это? — выдохнул Алек, немного отведя мобильник в сторону. — Говорите! Джейс? Иззи?       Помехи нарастали.       Звук был таким громким, что в ушах начало звенеть.       Алек отбросил телефон в сторону, сбрасывая звонок.       Что за черт?       Экран мобильника мигнул и погас.       Поднявшись с дивана, Алек прошел на кухню, следом за Магнусом. Он ошарашенно замер, понимая, что внезапно оказался в совершенно пустом помещении. Только белые стены и окно вместо одной из них. Огромное, казавшееся почему-то смутно знакомым. Алек подошел ближе.       За окном было темно.       Только какие-то странные яркие вспышки мелькали то тут, то там, напоминая то ли взрывы, то ли мгновенно загорающееся и гаснущее пламя.       — Магнус? — будто со стороны слыша свой голос, позвал Алек. — Что происходит? Почему тут пусто?       — Потому что этого места нет, дорогой, это же очевидно, — Магнус слегка наклонил голову, кинув на Алека взгляд, а затем снова повернулся к окну, всматриваясь в темноту. — У меня никогда не было кухни. Откуда бы ей взяться сейчас?       — В смысле? — Алек опешил. — Я ничего не понимаю! — он хотел схватить Магнуса за плечи, встряхнуть, чтобы тот перестал себя так странно вести, но что-то словно мешало касаться такого знакомого, казалось бы, тела. — Что за бред ты говоришь?       Магнус пожал плечами, не отрывая взгляда от окна.       По стеклу, с самого верха, от белоснежного потолка, стекали алые капли.       Резкий запах железа заставил осознать, что это, и Алек отшатнулся от окна.       Он метнулся в спальню, наспех одеваясь в почему-то рваную футболку и такие же потрепанные, с огромными дырами на ногах джинсы. Одежда была очень грязной, насквозь пропитанной пылью и кровью.       Такой же, которая почти залила окно, куда все еще смотрел Магнус.       Алек пробежал мимо, распахнув входную дверь.       За ней был смутно знакомый коридор.       Алек точно видел его раньше.       Где-то.       Где?       В коридоре стояла звенящая тишина.       Звонок мобильника вырвал из ступора, в котором находился Алек, стоя в дверном проеме и молча таращась в пустоту коридора. Он подскочил к дивану, поднимая телефон, и принял вызов, уже с опаской поднося мобильник к уху.       В трубке снова слышался какой-то хрип. Сначала едва различимый, а потом становящийся все громче и громче. Алек понял, что дрожит, стискивая телефон так, что болели пальцы.       — Кто это?! — почти заорал он, с силой дергая себя за волосы другой рукой.       Странно — он совсем не почувствовал боли.       Алек опустил свободную руку вниз и посмотрел на нее: она была в крови. Рваная рана жуткой змеей скользила от плеча по предплечью, к запястью, и из нее толчками выплескивалась кровь.       Внезапно из телефона донесся громкий, наполненный болью крик. Алек выронил мобильник, с ужасом узнавая свой голос и неверяще отходя подальше, будто расстояние могло защитить его от того, что он слышал.       Экран мигнул и погас, вызов прекратился.       Алек, тяжело дыша, вернулся туда, где должна была быть кухня.       Магнус сидел на полу, опираясь спиной на стекло, почти полностью покрытое кровавыми подтеками, и смотрел на Алека.       — Что происходит? — Алек сел напротив, по-турецки скрестив ноги и не обращая внимания на то, что его тело от каждого движения болит все сильнее и сильнее. — Магнус, где мы?       — А где бы ты хотел быть?       Алек сглотнул.       Он пытался понять суть вопроса, но все мысли ускользали от него, как песок сквозь пальцы. В голове было так же пусто, как и на этой странной кухне с огромным окном, покрытым кровавыми подтеками.       — Я не могу ничего вспомнить, — Алек уронил голову на подставленные ладони, сильно зажмуриваясь и пытаясь хоть немного привести в порядок мысли. — Я ничего не понимаю.       Он почувствовал, что Магнус ласково погладил его по голове.       — Очень хочется тебе помочь, но я не могу, — он дождался, когда Алек поднимет голову чтобы посмотреть на него, а затем продолжил: — Только ты можешь помочь нам обоим.       — Чт… — Алек запнулся на полуслове. — Как? Я не могу понять даже, где я!       — Мне можно направлять тебя, но не говорить ничего напрямую, — Магнус смахнул упавшую на лоб каплю крови и улыбнулся. — Жаль, что потерялось кольцо.       Алека будто током ударило. Воспоминания вспышками мигали в голове, одно за одним создавая общую картинку. В глазах потемнело, а затем стало мутно из-за пелены слез, навернувшихся сразу же, стоило только мыслям о последних событиях появиться в голове.       Он ведь умер… или нет?       Алек пытался понять, что произошло. Если он до сих пор разговаривает, передвигается и что-то может делать — он наверное жив. Что защитило его душу от произошедшего пока неясно, но, судя по ранам, появляющимся на теле — время его не бесконечно.       — Это лимб, да? — догадался Алек, смотря на Магнуса.       Тот довольно улыбнулся и кивнул.       — Я в лимбе, — Алек глубоко вдохнул и замолчал, пытаясь понять, что ему делать дальше.       Он еще не мертв, но уже не жив. Его душа в мире, который сам по себе является островком между двумя основными пластами реальностей: той, где все живы, и той, где мертвы. Собственное тело, Алек вспомнил, на данный момент вряд ли могло как-то помочь: он находился на последнем издыхании. Судя по всему, нож воткнули не в сердце, иначе Алеку не видать даже лимба — ему была бы одна дорога.       Значит, надо найти Магнуса.       Ту его энергию, которая держит его здесь же. Иначе тот, кто сидит перед Алеком, попросту не появился бы здесь. Стало понятно, почему не было кухни, почему был пуст коридор: лимб воссоздавал пространства из головы Алека, а в их с Магнусом комнатах не было кухни никогда. В коридоре за их дверью не находились одни и те же лица — поэтому повсюду было пусто.       Больше никаких проекций.       За окном их комнат был горящий мир, всегда прикрытый картинкой, созданной магией Магнуса, и потому сейчас там было темно — Алек никогда не видел, что там на самом деле, не знал, какую именно часть Нижнего города видно из окна комнат Магнуса.       — Я должен что-то найти? — Алек поднялся с пола и пошатнулся.       Ногу обожгло болью.       — Возможно, — Магнус тоже поднялся, вставая рядом с Алеком.       Будто готов был идти за ним туда, куда он направится.       Алек пожал плечами и, прихрамывая, вновь пошел к выходу, намереваясь выйти в коридор и попытаться найти что-то там. Судя по всему, какая-то часть Башни должна отпечататься здесь, в лимбе, ведь он ходил по коридорам и даже лестницам.       За дверью оказался обгоревший дом, который был знаком Алеку до каждого обугленного кирпича.       — Привет, — он поздоровался с тем, из-за кого так боялся сближаться с любым обладателем альфа-статуса.       С тем, из-за кого сам пропах гарью и мерзким, сладковатым запахом паленой человеческой плоти.       Сейчас он был совсем не похож на того красивого нефилима, который так нравился Алеку. Обгоревшая кожа, торчащие кое-где белесые кости и блеклые, выцветшие глаза никого не красят, особенно если учесть то, что перед Алеком стоял его оживший ночной кошмар.       Можно было собой гордиться — сказанное «привет» было ровным, голос даже не дрогнул. Возможно потому, что он держал на руках Магнуса, спящего и немного хмурящегося во сне.       — Вот и нашел, — тот, другой Магнус, который следовал за Алеком, сказал это так тихо, что можно было бы не услышать, если бы он не придвинулся к самому уху Алека. — Молодец.       Алек резко обернулся.       Позади никого не было.       — Почему ты в лимбе? — спросил Алек, поворачиваясь в его сторону. — Почему ты с Магнусом?       — Угадай, — его голос был не таким, каким помнилось Алеку.       Может потому, что после практически полного сгорания тела, голосовые связки тоже вряд ли остаются невредимыми? Впрочем, Алек меньше всего хотел об этом думать.       — Ты единственный, кто мог бы защитить Магнуса от смерти, — вдруг осенило Алека. — Ты можешь его удержать здесь потому, что я не отпускал тебя. Я постоянно разговаривал с тобой, ходил в этот дом, будто ждал тебя.       Он просто кивнул, даже попытался скривить губы в подобии улыбки.       Получилось ужасно, но Алек не обращал на это внимания.       Он был поражен осознанием того, насколько каждое слово может быть весомо в те моменты, когда нужно отпустить от себя чью-то душу. Алек корчился под гнетом вины, пытался вытащить брата из наркотической зависимости от алефа и каждый разговор с тем, кто погиб из-за пламени, казался спасением, отдушиной. Словно своими словами Алек как-то извиняется, облегчает муки совести тем, что рассказывает о жизни, спасается от осознания чужой смерти.       На самом деле — нет.       Он держал своими мыслями, страданиями, слезами и даже запахом, который не просто въелся в его сущность. Алек вдруг понял, что даже его он сам почти вплавил в себя, не отпускал, не давал самому себе и своему статусу омеги раскрыться полностью.       Он ходил, а за ним на поводке из его же мыслей таскался привязанный обгоревший труп.       — Прости меня, — Алек моргнул, смахивая этим с ресниц дурацкие слезы. Совершенно не к месту, он ревет, хуже девчонки, и это просто ужасно. — Я не хотел этого.       — Я знаю, — аккуратно уложив Магнуса на пол, он выпрямился. — Пора отпускать мертвых и возвращать живых.       Алек кивнул, не отрывая взгляда от лица Магнуса.       — Может, ты все-таки поищешь новые нити? — донеслось до слуха Алека.       Он с трудом оторвался от рассматривания Магнуса и поднял глаза — но никого не увидел. Алек опустился на колени рядом с мужем, который им и оставался, несмотря на разорванную связь, и протянул руку, кончиками пальцев касаясь колючей от щетины щеки. Магнус был теплым, родным, но таким далеким из-за дурацкого магического сна, что хотелось выть в голос.       Алек почти умер.       Почти убил Магнуса.       Сидел посреди лимба, окутанный меняющимся пространством.       И все равно не знал, как помочь.       Он погладил Магнуса по щеке и провел рукой ниже, по шее, коснулся ключиц и дальше, вниз, по мелким пуговичкам рубашки. Алек остановил ладонь там, где едва-едва ощущалось биение сердца, и выдохнул, пытаясь успокоиться.       В голове не было ни единой мысли.       Алек осмотрелся, почти интуитивно ощущая, как местность вокруг меняется.       Он оказался в парке, где они с сестрой часто любили прятаться от отца с его извечными изнуряющими тренировками. Магнус все так же лежал перед ним, только теперь их окружали деревья, выращенные старательными охотниками, которые из-за серьезных ранений не могли больше выходить в рейды.       Алек всегда считал, что их занятие значит куда больше, чем убийство парочки демонов. Природа, ее маленький кусочек, в сохранение которого вложено просто огромное количество сил, была напоминанием о другом мире, где не было места разломам и тварям, лезущим из них на выжженную адским пламенем землю.       На пальце Магнуса блестело кольцо. Алек закусил губу, с сожалением вспомнив свое, отобранное охотником. Интересно, многие ли поверят в то, что Алек бездарно погиб в пещере, или же маги, находящиеся в сговоре, придумают какой-то другой вариант?       Алек провел пальцем по мерцающему ободку и вздрогнул: кольцо было горячим.       Он вспомнил, что рассказывал Магнус. Кольцо — символ их связи, в кольце была магия Магнуса, которая перекликалась с нитью связи с Алеком. Магнус всегда утверждал, что статусный брак это куда больше, чем простая магия, которая становится сильнее после утверждения союза.       Алек очень хотел верить мужу. Которым он и оставался для него, и плевать на разрыв связи. Алек потянул кольцо с пальца Магнуса, намереваясь снять, — и его сердце пропустило удар. Тоненькая, едва заметная золотистая ниточка словно зацепилась за серебристый ободок. Будто соринка, которую не успели стряхнуть, заметив ранее.       Ниточка мерцала на ладони Алека, который не мог перестать улыбаться.       Он верил в их связь больше, чем в лимб, мертвых, живых — во все, что угодно.       Вообще все вокруг могло идти к черту, потому что Алек, зацепив ниточку двумя пальцами, смог растянуть ее, сделать длиннее. Она, словно повинуясь его желанию, становилась все больше. Алек видел — нить цепляется за кольцо, и потому поспешно надел его обратно Магнусу на палец, понимая, что если сам он и разорвал связь, то ее остатки должны разбудить Магнуса.       Он проснется, вернет силы, и тогда этим психам-экспериментаторам не поздоровится.       Алек понимал, что боль во всем теле становится уже не просто сильной — скорее невыносимой. Он вдруг осознал, что вот-вот потеряет сознание. Нить в его руках уже мерцала ровным, золотистым светом. Алек наполнял ее остатками собственной энергии, надеясь лишь, что это поможет.       Лимб высосал из него последние силы.       Алек медленно моргнул, выпуская нить из пальцев и видя, как она мягко обвивает руку Магнуса. Он начал заваливаться на бок, окончательно выбившись из сил. Мелькнули деревья, в глаза на мгновение ударил яркий свет ламп, развешанных по потолку в парке, как это было в его родной Башне — и Алек упал рядом с Магнусом, с трудом делая последние вдохи.       Он заставил себя открыть глаза, поднять ставшие совсем тяжелыми веки, чтобы запомнить Магнуса, увидеть его хотя бы так. Алек вздрогнул, когда встретился взглядом с мерцающими золотыми глазами.       Они были последней яркой вспышкой перед тем, как темнота окончательно сомкнулась вокруг Алека.