Решено судьбой (Всего одна мечта)

День выдался не из лёгких. Даже для расписания вездесущей семьи Нортвест, посещение двух поместий за день оказалось чересчур. Хрупкие девичьи плечи страдали от режущей боли, а поясница ныла, жалуясь на неудобный корсет, что стягивал хрупкое тельце весь этот день. Золотистые локоны спадали ровной волной, колышась с каждым прикосновением щётки. Девчушка сидела за туалетным столиком, усыпанном пригласительными бумажками, и устало смотрела в зеркало, в отражении которого могла видеть лишь незнакомку с тусклыми голубыми глазами и с ужасно усталым лицом. Она постепенно освобождала голову от воспоминаний, не желая переживать всё повторно, и уже мысленно ступала в сторону своей любимой ступенчатой кровати, которая была усыпана огромным количеством подушек, пошитых принципиально золотой нитью. Усталость девичьего тела, кажется, была незаконной: руки дрожали, ноги немели. Было больно даже дышать. Неожиданно по спине блондинки пробежали колкие мурашки, оставляя после себя неприятное чувство холодка, отчего Пасифика интуитивно перевела взгляд на балконную дверь, что была закрыта. Даже легкие тюли не оповещали о сквозняке в комнате. Когда же золотые локоны перестали препятствовать легким движениям щётки, девчушка отложила маленькое произведения искусства из серебра и драгоценных камней и, предвкушая долгожданный момент, когда маленькое хрупкое тельце затянет в пуховый плен, направилась в сторону кровати. В голове промелькнула мысль о родителях и об отцовской головной боли, которая явно навестит его сегодня. Аккуратные ножки уже стали подкашиваться, когда девица ступила на лесенку кровати, но всё тело охватило оцепенение. Она словно предстала живым изваянием, когда в своей постели, в окружении любимых одеял и подушек, девчушка обнаружила незнакомца. Молодой человек, на вид не старше двадцати пяти лет, расположился на королевской перине, позволяя себе уж слишком свободную позу. Одет был статно: черный пиджак, усеянный чёрными перламутровыми узорами, цветастый галстук, рубашка цвета чернил. Ни пылинки, ни складочки. Едко-золотистые волосы были приглажены, а правый глаз был закрыт за обычной чёрной повязкой. Он скально улыбался, поглаживая правой рукой позолоченную ручку резной трости, и прищурено глядел на Пасифику. Спустя несколько секунд молчания, он поприветствовал леди: — Добрый вечер, мисс Нортвест. *** Тихие вечера в поместье Глифут уже стали настолько родными, что, кажется, Мейбл и представить не сможет время без теплого шоколада перед сном, тихого шуршания пожелтевших листов книг и мягкого запаха клубничного мороженного, так любимого Гидеоном. Но за последние дни в нежную атмосферу забывчивости и загадочности особняка стали бесцеремонно вваливаться принципы роскошной жизни. Каждое новое утро залы и коридоры украшались всё большим убранством. Мейбл, после всех преображений, удавалось даже заблудиться пару раз. Оказалось, что через несколько дней у миссис Глифут празднование дня рождения. На юбилей матери «Великого ясновидящего» будут приглашены сливки общества. Новости пусть и приятные, но вот для Мейбл это оказалось настоящим тупиком. «…Балл в честь празднования…», «…Сливки общества…» — всё это вызывало страх. Страх вычисления и разоблачения. Ведь за всё то время, что она пробыла в этом райском месте, у неё не удосужились спросить даже фамилию. Помнится, после подобного разговора за утренним чаем, Мейбл весь день не решалась выйти из комнаты- не ведая по какой причине. Полдень. За окном, некогда ясное, небо помрачнело, и теперь серые густые тучи заволокли всё вплоть до горизонта. Темноволосая сидела в плетённом кресле-качалке, накрытом безумно мягким пледом, и читала один из найденных ею в хозяйской библиотеке фолиант. Стук в деверь, кажется, стал совсем привычен. Девушка уже могла узнать этот звук из тысячи, эти тихие, еле слышные прикосновения костяшек молодой руки. Чуть ранее оно бы вызвало улыбку, но на сей раз неожиданная тревога охватила девчонку. Руки, почему-то, затряслись. — Привет. — У входа в комнату послышался мягкий голос парнишки. — Привет. — Мейбл отложила книгу, даже забыв о привычном жесте: вложить закладку в листы. — Что-то случилось? — Вскинула голову девушка и выразительно посмотрела на светловолосого. Однако, она тут же осознала всю глупость заданного ею вопроса. Но сказанного не воротишь, поэтому ей оставалось лишь мысленно корить себя: «Глупости! Гидеон всегда приходил без надобности. Его дом — его правила, чёрт побери! Причем тут какое-либо происшествие?». — Не особо, — замялся блондин. Он прошёл вглубь комнаты так, чтобы оставаться на приличном расстоянии от девушки и подал ей небольшой голубой конверт, любовно перевязанный серебристой лентой. Глаза Пайнс в этот момент расширились, кажется, до размеров золотой монеты. Неловкость накрыла ее с головой, а в горле встал ком. — Не хочешь ли ты пойти на празднование, в качестве моей спутницы? — Голубые глаза ясно посмотрели на девчонку, а ком в её горле увеличился раза так в три. Она медленно потянулась к конверту и тело слегка заняла дрожь. Ответ был очевиден, наверняка, даже для Гидеона, но говорить его вслух оказалось сложней, чем выпалить его за долю секунды у себя в голове. — Гидеон, я… очень признательна, — выдохнула Мейбл, плотно сжав приглашение в руке. Глаза Глифута на секунду помутнели. — Но, понимаешь… я не могу появиться на балу. — Темноволосая опустила голову. Вина от чего-то накрыла её. — Я… у меня очень сложная ситуация. Но я не могу тебе что-либо рассказать. — Всё то время, пока Пайнс выдавливала из себя редкие слова и делала короткие паузы, мальчишка молчал. С каждым новым, четко сказанным предложением, спина его выравнивалась, а лицо становилось более выразительным, заставляя верить в то, что этот четырнадцатилетний мальчик руководит поместьем. — Я понимаю. — Откликнулся блондин. Он стоял, раскинув плечи, словно за спиной у него пара великолепных крыльев, горделиво поглядывая на девчонку. И рост оказался совсем не причиной чувствовать себя недооценено: он всё равно смотрел с высока. — Знаешь, я догадывался. Просто решил попытать счастье. — На этих словах, низкий каблук мужских туфель стал поворачиваться в сторону выхода, медленно ступая по плотному ворсу ковра. — Прости, — за спиной, укрытой вельветовым пиджаком, послышался писк. — Я правда… — Боишься? — Резко развернувшись, вскрикнул мальчишка. За долю секунды глаза его сузились и стали неожиданно проницательными. — Чего?! Что такого произошло?! Что может случиться, узнай я это?! — Этот день запомниться Мейбл, как день «Повышенных тонов». Она и представить не могла, как силён голос этого мальчишки, на сколько он остервенелый характером. Ей ничего не оставалась, кроме как молчаливо стоять, пока парень закидывает её провокационными вопросами. — Что ты делала в лесу?! Ты бежала около дня, не меньше… Да, ты вся в ссадинах и порезах была! Разве я многого прошу взамен на содержание тебя? — Гидеон замолчал, окидывая беглым взглядом знакомую. Та все так же неподвижно стояла, опустив голову и сжав кулаки. — Нет, не многого. — Подтвердила Мейбл, медленно подняв карие глаза. — Всё верно: ты имеешь право знать ответы на все эти вопросы. — Она строго смотрела на него, стараясь не ударить в грязь лицом, и, хотя бы, достигнуть его уровня уверенности. Кажется, в момент, когда голубые и карие глаза встретились и неотрывно смотрели друг на друга, шоколад тонул в молочной гуще, пытаясь выкарабкаться из всех сил. — Но я правда не могу рассказать тебе. Ничего. — В последнее слово Пайнс вложила всю свою взрослую настойчивость, показав, что возраст, все же, на её стороне. Молчание длилось недолго. Минуту. А, может, и меньше. Гидеон лишь кивнул на слова девушки и, резко развернувшись, направился к двери. В самый последний момент бросив: — Прошу прощения за беспокойство. После чего дверь единожды бесшумно закрылась, и в гостевой комнате наступила тишина. А в окна редко стали бить капли дождя. *** Глубокая осень уже во всю силу давала о себе знать: сильный ливень и порывистый ветер топили и рвали девственно чистые бутоны роз маленького сада поместья Пайнс. За широкими окнами, уже завешанными плотными портьерами, редели тусклые силуэты. В одной из комнат, где свечи горели ярче остальных, темноволосый парнишка с раздраженной гримасой возвысился на табуретке напротив высоченного зеркала с деревянной рамой. Вокруг него кружила низкорослая девица, отличающаяся своей прыткостью. Она тихо шныряла с одного места на другое, поправляя неаккуратные складки недавно пошитого костюма молодого человека. — Ты ведь знаешь, Робби мог ляпнуть, не обдумавши… — Неверующе сказала рыжеволосая, сидя на софе и оглядывая парня с ног до головы. — Ты серьёзно думаешь, что эта девчонка и есть Мейбл? — Пятьдесят на пятьдесят. — Протянул Диппер, пиля холодным взглядом отражение. Он и сам не знал, с чего вдруг решил прислушаться к чурбану-Робби. — К тому же приём по случаю празднования — наилучший вариант развеяться, ты так не думаешь? — Да, но… — Венди хотела было возразить, но её перебили резкие движения собеседника: тот соскочив с табурета, повернулся к ней. — Как я выгляжу? — Встряхнув пиджак, спросил Пайнс, смотрев прямо в глаза подруге. Та, в свою очередь, окинула его оценивающим взглядом, в котором до сих пор играли тревога, неведение и жажда остановить весь этот театр необдуманных поступков. Диппер властно возвышался перед ней в черном пиджаке и нежно-голубой рубашке с черным воротом. На шее же была повязана лёгкая лента. Уложенные волосы открывали вид на своеобразное родимое пятно на лбу. — Восхитительно. — Спустя мгновенье подытожила рыжеволосая. — Но всё же… — Я просто посещу поместье, хозяин которого пригласил меня. В чём проблема? — Неожиданно спокойно и нежно произнёс парнишка. — Ты ведь хотела, чтобы я развеялся. Вот, я готов к выходу. — Разводя руками, продолжал Диппер. На это девушка лишь кивнула, на некоторое время опустив голову. Свет стал подрагивать: дальние свечи почти догорели. В комнате воцарилось молчание. Единственными звуками были лишь тихие шаги служанки, готовой покинуть помещение. — И… — снова заговорила Вэнди. — Кого сопровождаешь? — Монотонно произнесла она, когда парень, подойдя к окну, одёрнул штору. — В смысле, тебе же стоит приходить с кем-то, ведь так? — Суетливо добавила подруга, отведя глаза, но, кажется, Пайнс этого и не заметил. — С Кэнди. — Легко бросил ответ Диппер и тут же направился к двери. — Она уже прибыла. — Кэнди Чуи? — Неверующе переспросила Венди, даже соскочив с места. — Подруга Мейбл? — Она самая. — Кивнул мальчишка, взявшись за ручку двери. — Думаю, нам стоит её встретить. Это последнее, что сказал Пайнс, перед тем как выйти. Венди лишь оставалось поспешно нагнать ушедшего. Работу прислуги ещё никто не отменял. *** Шум. Шум дождя и порывистого ветра. Так звучала осень. Без шуршания листьев под ногами и кристально чистых луж. Вокруг всё темное и непроглядное. И лишь вспышка молнии, что изредка проблёскивала где-то вдали, на секунду меняла этот монохромный мир. Вот и сейчас, она рассекла небо на несколько частей, освещая сады Нортвест-мэнора, в окнах которого блеснула ярко-синяя искра, вторившая небесной полосе.